Жан Бодрийяр. Дух терроризма. Войны в заливе не было (РИПОЛ классик, перевод Алексея Качалова)
Вертлявый философ в 1991 году размышляет о войне в Персидском заливе, точнее — о том, что же это такое было. Почему медиа в основном говорили об успехах американской армии, но неохотно и редко делились статистикой погибших в иракских войсках. Сегодня позиция Бодрийяра кажется невероятно наивной, словно он вышел за булочкой в соседний магазин, а по дороге увидел, что живет совсем в другой стране. Но в начале девяностых медиа только начинали критиковать за служение сильным мира сего и излишнюю интерпретацию реальности.
Рассуждая о дальнейших отношения Запада и Востока, в частности — терроризме, философ обращается к важнейшей для нашего времени фигуре заложника. Люди для обмена, по мнению французского мыслителя, отменяют саму логику дара и возможность договориться. По сути, заложники — тот уровень насилия, который не может позволить себе государство, называющее себя демократическим. Любой ответ террористам — от уничтожения до переговоров — не будет ответом в символическом измерении войны. В обществе, где о кризисе реальности свидетельствует тотальная зависимость человека от медиа, от воли к власти человечество обращается к воле к спектаклю и иллюзиям. Сопротивление цифровым фантомам мы наблюдаем сегодня в колоссальном запросе на документальность во всех сферах искусства, так что выдумщик симулякров не зря критиковал все вокруг.
Читает: Нежный механический голос универсального диктора Ивана поможет вам настроиться на режим максимального сомнения. Слушать философское эссе в таком состоянии — самый продуктивный путь к критическому мышлению и легкому безумию, которое можно себе позволить в век новой продуктивности.
Слушать (8 из 10): В состоянии полной усталости, поздним вечером, пользуясь всеми благами нашей недлинной жизни, пропуская мимо ушей непонятные слова, которые редко влияют на главную мысль автора.
Андрей Тесля. Истинно русские люди. История русского национализма (РИПОЛ классик)
В своих лекциях философ Андрей Тесля собрал краткую версию развития русского национализма. Корни этого крайне актуального движения уходят в имперскую, допетровскую Россию. Самосознание нации появляется в условиях постоянных контактов с другими народами, в случае Российской империи — с поляками, украинцами; список предлагаем продолжить с глобусом в руках, а в лекциях — особое внимание обратить на сравнение российского и украинского национализма.
Андрей Тесля изучает влияние философских течений — Чаадаева и славянофилов — на национальный вопрос. Особое место в формировании национального в любой стране играет тот исторический момент, когда становится возможно обсуждать если не решения власти, то историю и будущее родины. При Александре II (1855–1881) создается публичная сфера — пространство для разговора и носители национальной идеи. Историк отмечает этапы русификации на территории нашей страны и оценивает состояние русского национализма к концу XIX века. Многие действия во внешней и внутренней политике, например войну с турками, российская власть начнет оправдывать давлением общества, а споры о важности некоторых произведений культуры (скажем, о поэзии Тараса Шевченко) выходят за границы эстетических бесед. Философ Владимир Соловьев, министр просвещения Сергей Уваров — публичные интеллектуалы не утихали в спорах о критериях национализма, впрочем и сегодня топ-менеджеры путинской России могу вытащить из кармана затертую национальную идею и помахать плохочитаемым листком своим избирателям.
Читает: Пока слушаешь, как робот озвучивает лекции про национализм, поневоле задумываешься о национальной идее в нечеловеческом мире: разговор о правах деревьев философы уже начали — значит, и до наций в лесу дойдет.
Слушать (7 из 10): Во время пробежки по набережной или парку, прогулки по иностранному городу или после разговора с теми, кто решил смотреть только телевизор.
Айра Чейлефф. Осознанное неподчинение. Как реагировать на спорные распоряжения (Альпина Паблишер, перевод Ксении Чистопольской)
«Мои родители велели мне прийти. Так что просто скажите, что мне взять», — сказала девочка, которая пришла в центр поддержки малообеспеченных семей, организованный родителями ее одноклассников. В другой ситуации мальчик в детском лагере не хотел раздеваться в общей душевой и смотреть на голые тела других детей. Воспитатель настаивал, но мальчик сопротивлялся. Тогда к ситуации подключился директор лагеря. Он заступился за ребенка, который имеет право не выполнять такие приказы. Мы подчиняемся не только в детстве. Приходится выполнять странные распоряжения начальства, близких, врачей — людей, от которых мы зависим. Айра Чейлефф предлагает со школы воспитывать осознанное неподчинение, основанное на трех принципах — отсутствии страха и трепета перед авторитетами, ситуационной осведомленности о контексте приказа и критическом мышлении, позволяющем остановить машину почитания старшего или начальника и переключиться на действия, высказывания и саму ситуацию.
Читает: Предисловие к этой книге написал печально известный после Стэнфордского эксперимента доктор Зимбардо. Отдельное удовольствие слушать его слова, начитанные роботом. Саму книгу советуем слушать на 1.7x, но вы не обязаны следовать нашим указаниям.
Слушать (7 из 10): В состоянии неуверенности в себе и близких, когда вам кажется, что вы совсем ничего не значите сегодня, вас никто не понимает и даже не пытается выслушать.
Шарль Ле Блан. Кьеркегор (РИПОЛ классик, перевод Виктора Липки)
Безлюдные песчаные равнины, чахлая растительность, над головой стальная серость — Ютландия, родина отца философа Серена Кьеркегора. Папа будущего мыслителя — разбитый жизнью мужчина, который проклял Бога, поскольку сомневался в спасении души. Сына он заставлял многократно переписывать святые изречения, а в моменты радости они вместе с Сереном устраивали воображаемые прогулки по Копенгагену. Философ воспитывался в атмосфере страха перед отцом и миром.
Основные этапы своей недолгой жизни он называл землетрясениями. После того как он узнал страшную тайну про отца или расторгнул помолвку с любимой — жизнь Серена напоминала остров после катастрофы. Знаток древнегреческой и романтической философии Кьеркегор разрабатывал индивидуалистическую философию на базе иронии как одного из фундаментальных качеств человека. Предвестник экзистенциализма размышлял о значение выбора в нашей жизни. Все возможности он воспринимал как вестников тревоги. Он представлял, в какой уникальной ситуации оказывается человек, который отказался выбирать. Кьеркегор говорит, что «Бог наделил его силой жить загадкой». Робкий оратор, философ боролся с государственной церковью, успел написать одну из самых откровенных книг своего времени «Дневник обольстителя» и предпочитал общаться с булочниками, а не королями.
Читает: Если вы послушаете эту книгу на большой скорости, например, 2x, биография одного из главных философов современности превратится в нуаровый сериал без всякой надежды на хеппи-энд.
Слушать (10 из 10): Будем честны, это настольная книга городского жителя. На улице, в поезде или машине часто хочется оказаться в одиночестве, и эта биография поможет вам на этом нелегком пути.
Андрей Остальский. Что такое Великобритания (РИПОЛ классик)
Автор этой книги — журналист, который перед крушением СССР уехал вместе c семьей в Лондон. Андрей Остальский рассказывает о своей Великобритании — странном государстве, в котором лорд может подрабатывать пианистом, а подростки на улице играть в избиение прохожих с тяжелыми последствиями для их здоровья. Автор чувствует себя уже не эмигрантом, а уверенным англичанином, готовым отстаивать ценности Великобритании — уходящий культ джентльменов, политизацию любого класса, чай с молоком. Автор погружается в историю своей новой родины: его волнуют рабочие, читающие Толстого; неравные браки — правда, пишет он о них с изрядным сексизмом; журналист хвастается знакомством с леди Дианой и Тони Блэром и рассказывает байку о том, как возник спам. По его версии, это слово появилось в шоу «Монти Пайтон» в семидесятых. Тогда спамом называли американскую тушенку, которая после войны уже всем надоела. В кадре магическое слово пропевали викинги в ресторане. Остальский очень старается показать свою увлеченность Англией, открытость русской души к новому опыту. Но время уже не то — сейчас у нас для фантомной сентиментальности есть Антон Лапенко.
Читает: Робот Иван с особенной нежностью воспроизводит воспоминания русского эмигранта, разделяет его сиротство и сентиментально делает ударения в некоторых словах там, где мы и не предполагали.
Слушать (6 из 10): Когда вы чувствуете, что вам давно хотелось побыть экспертом, показать другим, что вы разбираетесь в этом мире и готовы к диванной политике и кухонным войнам.
Сколько еще ждать
Хотя каждый день выходят новые аудиокниги, множество важных произведений все еще нельзя послушать. Уже вышли в аудио «Нормальные люди» Салли Руни, а дебютный роман Владимира Сорокина «Норма» все еще ждет своего исполнителя. «Норма» — пощечина советскому образу жизни, постмодернистское оружие диссидента против системы и советского «нормального» языка, которые требовали от всех жить одинаково с рождения до смерти. Сорокин показал затхлость и фальшь жизни в Советском Союзе, используя язык, на котором эта страна говорила со своим народом, создал прощальное путешествие по советской повседневной речи, превращая метафоры в плоть, предсказал и воспел распад СССР. Мы надеемся, что программное сочинение писателя, повлиявшего на большую часть постсоветской культуры, скоро появится и в аудиоформате.