Журнал «Освобождение» (1902–1905): Репринтное издание под редакцией М. А. Колерова и Ф. А. Гайды / Подг. текста и указателя имен Н. А. Кутуевой. В 3 кн. М.: Модест Колеров, 2021. (Все три тома доступны для скачивания тут: 1, 2, 3.)
— Как можно вкратце охарактеризовать журнал «Освобождение»? Почему он появился на свет, в каком контексте, какие перед ним стояли задачи и насколько он с ними справился?
— Журнал «Освобождение» стал эмбрионом всей радикально-либеральной традиции начала ХХ века в России. Из него вышла Конституционно-демократическая партия, она же Партия народной свободы, или попросту кадетская. Журнал дал партии идейное основание. Политические партии в тогдашней России были преимущественно интеллигентскими и, соответственно, строились на основе определенной ярко выраженной и узнаваемой идеологии, а ее рупором выступал тот или иной печатный орган. В данном случае им оказался еженедельный журнал «Освобождение». Появлялся такой орган, а потом вокруг него мог накрутиться клубок единомышленников, создавалось партийное ядро. Безусловно, идея должна была брать за душу: в России начала ХХ века это должна была быть идея переустройства земного шара или, на худой конец, полного переустройства страны.
У кадетской партии на первом месте стояла идея политического переустройства страны. Предполагалось ввести конституцию и однопалатный законодательный парламент, который встал бы в центре политической жизни России. Царь должен был ему подчиниться или убираться прочь. Выборы предполагались всеобщие, политическое обустройство должно было позволить провести социальные реформы. Кадеты выступали за умеренную модель социализма: в их программе не было пункта о неприкосновенности частной собственности, зато планировалось передать крестьянам за небольшой выкуп помещичью землю и ввести восьмичасовой рабочий день. Кадеты примыкали к социалистическому движению и дорожили этим. Партия никогда не осуждала политического терроризма. Не считая революцию обязательной, кадеты считали ее нормальным средством борьбы за светлое будущее. Считая, что социалисты на баррикадах делают правильное дело, конституционные демократы полагали себя достойными возглавить прекрасную Россию будущего. В целом же их программа в сравнении с программами западноевропейских либералов была весьма смелой, то есть они ориентировались не на тогдашнюю Европу, а на Европу в некоей перспективе. Собственно, в феврале 1917 года была иллюзия, что ее проект кадетов начал наконец воплощаться в жизнь.
Повторюсь: все это намечалось уже в журнале «Освобождение». У его истоков стояло левое крыло земского движения, и в особенности тверские земцы: Иван Петрункевич, Федор Родичев, князь Дмитрий Шаховской. В этих кругах нашлись финансы под проект, но земцам нужны были также «золотые перья», способные сформулировать лозунги, написать программу, а также почти наверняка обречь себя на пожизненную эмиграцию за издание подобного журнала. И такие нашлись. Это был Петр Струве, выдающийся экономист и публицист, который не так давно был самым известным в России марксистом. Именно он в 1898 году написал «Манифест Российской социал-демократической рабочей партии», принятый на ее учредительном съезде. Другим стал Павел Милюков — ученый-историк, который не смог занять кафедру в Московском университете: выявились серьезные теоретические расхождения с его учителем Василием Ключевским, моим «научным прапрадедом». После этого Милюков пошел в политику. Вот эти Петр и Павел и стали проповедовать новое радикально-либеральное учение, а Милюков позднее стал основным лидером кадетов.
Первоначально земцы хотели создать единый печатный орган всей оппозиции, но социал-демократы обошли их со своей «Искрой» — поэтому через год там же, в Штутгарте, и стало выходить «Освобождение». Таким образом, демократическое движение пошло двумя параллельными курсами: социал-демократы (Ленин, Мартов) проповедовали социализм, конституционные демократы — конституцию. Вектор был один, а разница заключалась в степени радикальности.
— Как «Освобождение» распространялось и велико ли было его влияние?
— Журнал печатался и для западной аудитории, и для российской. Несколько тысяч экземпляров нелегально провозились в Россию (в чемоданах с двойным дном, под дамскими юбками и т. п.). Эффект оказался сильнейшим: дело в том, что запрос на подобную литературу возник неспроста. Еще со времен Александра III образованное общество было отлучено от политической жизни, существовала жесткая цензура, обсуждение любых серьезных тем в этой сфере блокировалось. Разумеется, их обсуждали «на кухнях» или, как сказали бы тогда, в кружках. За четверть века выросло целое поколение начитанных и при этом совершенно наивных людей, не имевших никакой политической практики. И тут — «Освобождение»! Надо еще сказать, что с точки зрения информационных войн журнал оказался на вполне современном уровне, ведь политика современного типа в России рождалась именно в те годы, поэтому он стал важным фактором мобилизации революционных настроений.
— По поводу умеренного социализма кадетов: действительно, левизна их взглядов бросается в глаза, сегодня же с либеральными (и тем более радикально-либеральными) взглядами ассоциируется скорее нечто противоположное. Почему так вышло в то время, насколько логичен был конституционализм без защиты частной собственности и почему кадетский радикализм оказался в конечном счете недостаточно радикальным?
— Среди современных партий кадетов логичнее сравнивать не с теми, кто претендовал на их наследие (как тот же «Парнас» — Партия народной свободы), а с «Яблоком». Такой левый либерализм. Кадетский левый (или социальный) либерализм был обусловлен тем, что все оппозиционные силы тогда в той или иной степени были обречены на социалистические лозунги. Если ты не близок к социализму, то обречен на взаимодействие с властью, и наоборот. Главная причина — в очень быстрой социально-экономической трансформации тогдашней России. В конце XIX века она наконец превратилась в капиталистическую страну, а социализм был знаменем борьбы против этого процесса. Если в XIX столетии борьба велась против будущей угрозы (народничество: борьба за то, чтобы прыгнуть в социализм, минуя капитализм), то начиная с рубежа веков — против капиталистической реальности. Для основной массы страны (крестьян) главным вопросом был земельный, его можно было решать разными способами. Столыпин решал путем демонтажа общины и переселенчества. Социалисты и кадеты предлагали организовать передачу помещичьей земли крестьянам (тут могли быть разные условия). Кстати сказать, помещики и так землю активно продавали — лет через тридцать (к 1930–1940-м) продали бы практически всю. Этого не случилось: в 1917 году вышел Декрет о земле, и сразу выяснилось, что земельный вопрос тем самым полностью решить не получается. Нужна была механизация, переселение в город и на пустующие земли. Стратегически путь Столыпина оказался более верным.
Кадеты, как я уже сказал, шли не в столыпинском русле, а в социалистическом. Но их радикализма на этом пути не хватало: проблема была слишком масштабная. А в столыпинском русле, кстати, двигались умеренные либералы — октябристы. Столыпин и сам был умеренный либерал.
— Какое место занимает журнал «Освобождение» в творческой и политической биографии Струве?
Политическая карьера П. Б. Струве. Рис. Nemo. Опубл.: Киевская искра. 1907. № 18. С. 140. Русский журнальный фонд РНБ. Источник
— Пожалуй, это был звездный час Струве. Никогда ранее или позднее он не руководил умами такого количества людей — при том, что ему было тогда тридцать с небольшим лет. Струве попытался сделать так, чтобы его идейно-теоретические построения переходили в прямое действие, и у него получилось. Понятно, что почву для этого подготовила сама государственная власть, без ее усилий ничего бы не вышло. Поэтому, награждая Струве за выдающийся вклад в Первую русскую революцию, я бы перед ним наградил еще царствовавшего императора, а первым в этом ряду призеров обязательно поставил бы Александра III: ни покушавшийся на него Александр Ульянов, ни его младший брат Владимир не сравнятся с ним по вкладу в дело революции. Точно так же ранее Николай I своей политикой обеспечил успех герценовской газете «Колокол» — «Освобождение» многие считали потом преемником «Колокола», другие же думали так про «Искру».
Что до Струве, то он уже в 1905 году перестал поспевать за событиями, а потом и вовсе начал превращаться в политического маргинала. Конечно, он не растерял талантов и продолжал творить, но мотором политического процесса никогда уже не был. Тот же Милюков оказался неплохим организатором и вплоть до 1918 года определял кадетскую партийную линию. А Струве ничего не организовывал: даже в «Освобождении» всей кухней руководила его жена, воспитывавшая параллельно четверых детей. Когда в 1905 году родился пятый, муж стремительно укатил в Россию доделывать революцию, однако там довольно быстро понял, что революция вышла какая-то неправильная, незрелая. В 1909 году Струве выступил со сборником «Вехи», чтобы рассказать интеллигенции, что она так и не научилась делать революцию. В Англии, Франции и даже Турции революции получились хорошие, национальные, а у нас — какой-то «выкидыш» (это его термин), что и привело в результате к мрачной столыпинской контрреволюции и реакции. Собственно, этим и плоха незрелая революция — она порождает длительную реакцию. Впрочем, позднее оказалось, что реакция — не такая уж длительная, а по результатам новой революции, которая началась с реализации кадетской партийной программы, Струве почему-то пришлось эмигрировать.
— Кого можно назвать самыми яркими авторами «Освобождения»? О чем они писали?
— Безусловно, главную роль играли именно Струве и Милюков, но журнал в значительной степени обеспечивался и анонимными статьями из самой России. Писали о репрессиях, нарушении законов, подавлении студенческого, крестьянского, рабочего движения, еврейских погромах, коррупции. Так формировалось ядро активистов кадетской партии. Уже в 1903 году сторонники журнала, и в том числе его корреспонденты, образовали нелегальный «Союз освобождения». Когда вскоре началась русско-японская война, Милюков выступил с особой статьей и призвал своих единомышленников занять пораженческую позицию. Расчет был на то, что после поражения власти придется пойти на политические уступки. В ноябре 1904 года действительно был разрешен всероссийский Земский съезд, с которым власть хотела договориться на умеренно-либеральной платформе. В первую очередь планировалось расширение прав местного самоуправления, смягчение цензуры, введение представительства, которое могло бы принять участие в подготовке законов. Но съезд неожиданно поддержал лозунги «Освобождения», а далее в их поддержку была развернута всероссийская Банкетная кампания. Когда Гапон повел рабочих к Зимнему дворцу, он примкнул тем самым к освобожденцам. Власть загнали в угол: и жесткость, и мягкость для нее были теперь проигрышными. Рабочие 9 января 1905 года, в день Кровавого воскресенья, стали пушечным мясом, но победила не власть, а оппозиция.
— Не могли бы вы в двух словах описать типичного автора-корреспондента «Освобождения» — что это были за люди, с каким бэкграундом, какова была их мотивация?
— Типичный корреспондент «Освобождения» — это представитель образованного общества: либо земец, либо лицо «свободной профессии»: адвокат, ученый, публицист. Обычно они были достаточно состоятельными, но при этом степень раздражения существующими политическими порядками была такова, что эти люди готовы были бороться за всеобщее избирательное право, хотя при его введении их голоса просто растворились бы в крестьянской массе. Но интеллигенция была уверена, что она может повести народ вперед. Она ведь знает, как это делать. Практики не было, но теория была освоена на европейском уровне.
— А что вы думаете о литературных качествах кадетской публицистики? Скажем, писательские таланты многих большевистских вождей по сей день нередко признаются даже теми, кто не испытывает к ним самим особых симпатий, книги некоторых правоконсерваторов также читают по-прежнему не только в качестве исторических источников, однако сложно, по-моему, сказать то же самое о Струве или Милюкове. С чем это связано — с тем, как они писали, или же с какими-то внелитературными обстоятельствами?
— Как правило, радикальные либералы писали наукообразно. Они ведь были интеллектуальным «цветом нации»: не они должны опускаться до масс, а массы должны тянуться к своим лидерам. С тактической точки зрения это была главная проблема: кадеты так и не смогли понять, что одной «правильной программы» недостаточно, что общие представления о «магистральном пути развития человечества» не дают конкретных рецептов. По большому счету, им «удалось» только однажды: они провели замечательную предвыборную кампанию в Первую Думу и добились успеха. Это был их настоящий звездный час. Затем избиратель понял, что партия — вне реальной политики: не может договориться с властью и в то же время не может предложить по-настоящему народных лозунгов, зависла где-то между.
Редакционная статья, анонсирующая выход нового печатного органа «Освобождение», 1902. Источник
— Насколько я могу судить, большинству современных образованных читателей название журнала «Освобождение» мало что говорит — в отличие от той же «Искры». Причина, по-видимому, в той политике, которую проводили большевики после победы Октябрьской революции?
— В 1902–1905 годах «Освобождение» гремело на всю читающую страну. Но конечно, с «Искрой» у них были разные аудитории: главное отличие — в уровне образования. В советское время была создана каноническая версия истории: «Искра» прочно вошла в общественное сознание посредством усиленного изучения «Краткого курса истории ВКП (б.)», и у нас в головах до сих пор несметное количество стереотипов, насаждавшихся этой книгой.
— Почему возникла нужда в переиздании всего архива журнала и на кого это переиздание рассчитано (книги получились массивные и недешевые)? Не стоит ли вдобавок к нему выпустить какое-нибудь избранное стандартного формата?
— В трехтомник вошел не архив, а полный комплект опубликованных номеров (включая выходившие отдельно «Листки»). Это факсимильное издание в оригинальном формате, которое снабжено предисловием и указателями. Дело в том, что доступ к оригиналу весьма затруднителен: в России сохранились немногочисленные нелегальные экземпляры, которые печатались на папиросной бумаге, брошюровались после провоза через границу, и прочитывались затем большим количеством людей — в результате работать с ними крайне сложно. Но значение «Освобождения» как исторического документа переоценить невозможно. Это настоящий срез радикально-либеральной мысли того времени. Это богатейший опыт политических побед и поражений. По этому источнику уже многое написано, а предстоит написать еще больше — и студенческих работ, и диссертаций. Такова основная задача издания, поэтому издатель и соредактор проекта Модест Алексеевич Колеров рассылает эти пухлые тома в библиотеки по всей России. А выжимку в приятном формате мы еще сделаем.