Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Святой благоверный князь Ярослав Мудрый с киевским храмом Святой Софии. Икона XX века
«Слово о Законе и Благодати» киевского митрополита Илариона ― самое раннее из дошедших до нас произведений древнерусской словесности. (Автора «Слова» принято называть митрополитом, но главой Русской церкви он стал уже после создания этого произведения, в 1051 году.) Точное время, когда оно было написано, неизвестно. Но, несомненно, не раньше второй половины 1030-х годов: в произведении прославляется храмо- и градостроительная деятельность в Киеве князя Ярослава Мудрого: названы церковь Благовещения на Золотых воротах и знаменитый храм Святой Софии, заложенные как раз в это время. И не позже 1050 года: автор упоминает как здравствующую Ярославову жену Ирину, а она в тот год скончалась. Были попытки определить время составления и произнесения «Слова» более точно, но почти все они не более чем предположения. Можно лишь достаточно уверенно утверждать, что Иларион создал это сочинение не раньше рубежа 1030–1040-х годов: книжник, мысленно обращаясь к покойному Владимиру ― крестителю Руси, говорит о его правнуках, то есть внуках Ярослава Мудрого. А никто из них не мог родиться до этого времени. Зато известно, где прозвучала эта торжественная проповедь ― в киевской церкви Богородицы, получившей прозвание Десятинной: Владимир, воздвигший ее вскоре после принятия Русью христианства, отдал на содержание храма десятую часть своих доходов. Риторическое обращение книжника к покойному крестителю Руси «Восстань, о честная глава, из гроба твоего! Восстань, отряси сон! Ибо не умер ты, но спишь до общего воскресения» должно было звучать особенно сильно рядом с его гробницей, а похоронен князь Владимир был в Десятинной церкви.
Тема, которой посвящен этот памятник, весьма сложная, понятная лишь тем, кто знаком с основами христианского вероучения. Полное название Иларионова творения звучит так: «О Законе, данном Моисеем, и о благодати, явленной Иисусом Христом, и как Закон миновал, а благодать и истина наполнила всю землю, и вера распространилась во всех народах вплоть до нашего народа русского; и похвала кагану нашему Владимиру, коим мы были крещены; и молитва к Богу от всей земли нашей». Первые строки этого пространного названия ― перефразировка слов из первой главы Евангелия от Иоанна: «...закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа» (стих 17). Закон ― это учение Ветхого Завета, точнее, это десять заповедей, данных Богом древнееврейскому пророку Моисею на горе Синай ― всем известных, но далеко не всегда исполняемых: «Не сотвори себе кумира...», «Не убий», «Не прелюбодействуй», «Не укради» и другие. Благодать ― это вера Нового Завета, учение Христа. В богословской трактовке соотношения Закона и Благодати киевский книжник следует за апостолом Павлом, автором Послания к галатам ― членам христианской общины в азиатской области Галатии. Закон Моисеев, учил апостол, даровал людям способность распознавать грех и тем самым приуготовил их к позднейшему принятию Христовой веры. Но он не освободил их от смертности, тленности, унаследованной от первого человека Адама: Адам согрешил, нарушив заповедь Господню. Христос, искупивший этот грех своей смертью на кресте, попрал ее, даровал людям вечную жизнь.
Что такое Закон? Это система запретов: не делай того-то и того-то. А учение Христа? Это ряд обетований, обещаний блаженства. Как сказал Иисус в Нагорной проповеди: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Евангелие от Матфея, глава 6, стихи 3–5).
Еще Павел разъяснял соотношение Закона и христианского учения, аллегорически толкуя ветхозаветную историю праотца Авраама, его наложницы-рабыни Агари и их сына Измаила и Авраамовой жены Сарры и их сына Исаака: рабыня Агарь и ее чадо олицетворяют в его трактовке Закон, оставляющий человека рабом греха и смерти, а свободная Сарра, по обещанию Бога чудесно родившая в преклонном возрасте, и ее ребенок символизируют торжество благодатного Христова учения. Иларион развивает Павлово толкование. Кроме антитезы «Агарь и Измаил ― Сарра и Исаак» он искусно выстраивает еще целую серию противопоставлений: Закон ― пересохшее озеро, а Благодать ― вечный источник живой воды, Закон ― тень, а Благодать ― Истина, Закон ― луна, светящая ущербным, отраженным светом, а Благодать ― солнце.
Центральный фрагмент «Слова» Илариона посвящен богочеловечеству Иисуса Христа, разъяснению догмата об искуплении Адамова греха Богом, воплотившимся в человеке Иисусе. Он весь состоит из антитез, вводимых с помощью повторов-анафор «как»: «как человек, он был повит пеленами, — но, как Бог, звездою направлял волхвов»; «как человек, он возлежал в яслях, — но, как Бог, принимал от волхвов дары и поклонение»; «как человек, он был распят, — но, как Бог, своею властью распятого с ним <покаявшегося разбойника> ввел в рай»; «как человек, он положен был во гробе, — но, как Бог, разрушил ад и <заключенные в нем> души освободил»; «как человека, запечатали в гробе, — но, как Бог, он вышел, целыми печати сохранив».
Завершается «Слово» прославлением князя Владимира и молитвой Илариона. Книжник уподобляет крестителя Руси апостолам ― ученикам Христа, проповедникам его веры: «Хвалит же восхваляющим гласом Римская страна Петра и Павла, благодаря которым уверовала в Иисуса Христа, Сына Божия; Азия, Ефес и Патмос ― Иоанна Богослова, Индия — Фому, Египет — Марка. Все страны, грады и народы чтут и славят каждые своего учителя, которым научены православной вере. Восхвалим же и мы, — по силе нашей малыми похвалами, — свершившего великие и чудные деяния учителя и наставника нашего, великого князя земли нашей Владимира, внука старого Игоря, сына же славного Святослава, которые, во дни свои властвуя, мужеством и храбростью известны стали во многих странах, победы и могущество их воспоминаются и прославляются поныне. Не в худой ведь и неведомой земле они владычествовали, но в Русской, что ведома во всех четырех концах земли».
Эти слова автора исполнены гордости за свою землю и ее князей: Иларион даже язычников Игоря и Святослава называет славными в окрестных странах правителями! Конечно, их внук и сын Владимир восхваляется не как державный воитель, а как христианский просветитель Руси, чьи деяния подобны апостольским. Однако автор не забывает и о высоком властном достоинстве князя, используя тюркский титул «каган» ― царь, равный по достоинству именованию византийского императора. (Владимир имел право на этот титул, ибо в состав его владений вошла часть земель Хазарского каганата.) Высказывалось даже предположение, что целью проповеди Илариона было установить официальное церковное почитание Владимира. Но как отвлеченная на первый взгляд богословская тема связана с этим прославлением? Видимого единства между ними нет: их самостоятельность такова, что некоторые исследователи в творении Илариона видели не единый текст, а компиляцию, мозаику из нескольких изначально независимых сочинений. Пытаясь объяснить, почему для киевского книжника и слушателей его проповеди противопоставление Ветхого и Нового Заветов оказалось важным и полным глубокого смысла, полагали, что иудеи у Илариона ― тоже своего рода аллегория и что под евреями подразумеваются высокомерные византийцы, которые принявших от них крещение считали своими вассалами. Для такой трактовки есть некоторые основания: немного позднее собор русских епископов по решению князя Ярослава Мудрого избрал Илариона митрополитом, и это деяние, по-видимому, было попыткой Руси обрести церковную независимость от Константинополя.
И все же наиболее убедительна иная интерпретация. Апостол Павел, богословские идеи которого воспринял и развил древнерусский книжник, возвеличивал складывавшееся тогда христианство как дочернюю отрасль, как молодую ветвь на старом древе иудаизма, превзошедшую материнский ствол. Так, некогда младший, а не старший сын Авраама Исаак стал прародителем иудеев — и Владимир, посеявший на Руси семена новой веры, тоже был младшим из сыновей князя Святослава. Но именно ему провидение уготовило роль зачинателя христианства на Руси. Русская ветвь христианства сравнилась в достоинстве с византийской, утверждает Иларион. Его проповедь, глубокая по смыслу и художественно совершенная, ― свидетельство того, что посев был удачен, а семена дали всходы.