Анна Грибоедова: Над чем сейчас работает Есенинская группа ИМЛИ РАН?
Наталья Шубникова-Гусева: Мы продолжаем работу над «Есенинской энциклопедией», в основу которой положена концепция великого национального русского поэта, имеющего мировое значение. К 125-летию со дня рождения Сергея Есенина подготовлен первый выпуск энциклопедии — «Памятные места. Литературная география». В него вошли 353 статьи о 445 реальных и литературных топонимах, географических местах, непосредственно связанных с именем Есенина и отражающих его представление о мире, обществе и родной культуре.
Эта работа является частью многолетней программы «Есенин академический» и вбирает сведения из Полного собрания сочинений поэта в 7 томах (в 9 книгах, 1995–2001) и Летописи жизни и творчества Есенина в 5 томах (в 7 книгах, 2003–2018) с их огромным сводом материалов о местах пребывания, выступлений, путешествий поэта, о географических местах, отраженных в его произведениях, их источниках и контекстах. Кроме того, в энциклопедию вошли новые архивные материалы и разыскания.
Анна Грибоедова: Что нового и интересного найдут читатели в этой книге?
Наталья Шубникова-Гусева: Кроме рассказа об известных есенинских местах — Константиново, Рязань, Кузьминское, Москва, Петроград, Киев, Крым, Ялта, Нью-Йорк, Париж, Брюссель, Венеция и многие другие, — читатели получат полезные и интересные сведения о малоизвестных, порой уже не существующих топонимах: об упомянутом в повести «Яр» Афонине перекрестке, о реке Алатырь, встречающейся всего один раз в «Пугачеве», и тому подобных. Статьи помогут читателю ориентироваться в художественном пространстве, изображенном в том или ином произведении Есенина. Примерами могут служить Амстердам, Белебей, Калифорния, Константинополь, Ляоян, Монголия, Нерчинск и другие. Топонимы «Восток» и «Азия» раскроют свою связь с конкретными городами и произведениями, с богатым литературным и историческим контекстом.
Соподчиненность географических образов и системы отсылок, принятые в энциклопедических статьях, отразят индивидуальный географический ландшафт Есенина. Особое место в нем занимают библейские топонимы, раскрывающие сложные и глубокие религиозно-философские искания поэта: Голгофа, Новый Назарет, Иордан и прочие. К статьям Есенинской энциклопедии приложен список имеющейся литературы и редкие иллюстрации. Этот труд станет необходимым этапом на пути создания большой «Есенинской энциклопедии».
Анна Грибоедова: Среди самых интересных текстологических загадок Есенина долгое время считалась 10-я строка поэмы «Черный человек». Вы готовили соответствующий том из нового Полного собрания сочинений. Как вам удалось ее решить?
Наталья Шубникова-Гусева: Действительно, на протяжении многих лет ученые разгадывают загадочные есенинские образы, строки и даже отдельные слова и буквы. Особое внимание привлекает одна буква в 10-й строке поэмы «Черный человек»: «ноги» или «ночи» все же имел в виду поэт? Дело в том, что Есенин буквы «г» и «ч» писал довольно неразборчиво. И эта буква еще при жизни поэта прочитывалась двояко. В первых публикациях поэмы в январе 1926 года возникли разночтения: «на шее ноги» в журнале «Новый мир» (1926, № 1) и «на шее ночи» — в газете «Бакинский рабочий» (1926, 29 января). Вышедший в свет третий том Собрания стихотворений Есенина в 1926 году закрепил написание, ставшее традиционным для всех последующих изданий. В течение 70 лет печаталось: «на шее ноги». Но споры продолжались. Сколько различных толкований дано этой самой «темной» строке!
Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Одни исследователи связывали «невообразимую „шею ноги”» с образом человека-дерева; другие — с головой птицы и шеей, ее ногой; третьи — с иносказанием, заключенным в загадке: «На белом колу сидит черная сорока» (отгадка: человек и его голова); и даже с ногами черта, «черной жутью», оседлавшей героя поэмы. При этом решающими для большинства были требования смысла и интерпретации образа, а не факты текстологии.
Анна Грибоедова: Удалось ли окончательно решить этот затянувшийся спор?
Наталья Шубникова-Гусева: Всестороннее текстологическое изучение этой проблемы было проведено при подготовке Полного собрания сочинений в ИМЛИ. Были тщательно изучены все рукописные источники текста поэмы «Черный человек»: 6 списков, выполненных женой поэта Софьей Андреевной Толстой-Есениной, беловой автограф поэта и гранки журнала «Новый мир», которые мне удалось обнаружить в РГАЛИ в фонде журналиста, знакомого Есенина, С. Б. Борисова-Шерна, где «г» было исправлено на «ч», а также воспоминания современников. В результате был сделан вывод о том, что в окончательном тексте Есенин написал «на шее ноги».
Анна Грибоедова: И что же хотел сказать Есенин этими словами?
Наталья Шубникова-Гусева: Здесь можно усмотреть полемику с Владимиром Маяковским, которая пронизывает всю поэму «Черный человек». Сравните, к примеру, слово Маяковского «мирик» или свойственную ему форму прилагательного «служба водолазова». И подобных примеров можно привести множество. В поэме Маяковского «Пятый Интернационал» читаем:
Я знаю точно — что такое поэзия <...>
В н и м а н и е !
Н а ч и н а ю.
А к с и о м а:
Все люди имеют шею
З а д а ч а:
Как поэту пользоваться ею?
Р е ш е н и е:
Сущность поэзии в том,
Чтобы шею сильнее завинтить винтом.
Образ Людогуся у Маяковского навеян популярной в 1920-е годы книгой Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес», где героиня превращается в существо с головой и необыкновенно длинной шеей. В противоположность Маяковскому Есенин строит метафору в соответствии с народными представлениями о душах как существах летающих, крылатых.
Анна Грибоедова: Встречались ли еще подобные сложные текстологические вопросы?
Наталья Шубникова-Гусева: Вопросов и уточнений авторского текста было немало. Назову еще хотя бы три самых значимых, касающихся драматической поэмы «Страна Негодяев». Первое уточнение сделано в заглавии поэмы. Слово «Негодяев» в соответствии с авторскими автографами пишется с большой буквы. Заглавие явно указывает на условность созданной поэтом мифологической Страны Негодяев. Еще одно уточнение — в строках «Чтоб чище синел простор // Коммунистическим взглядам» (слова коммуниста Рассветова) по двум автографам Есенина вместо «Чтоб чище синел простор // Коммунистическим взглядом», как печаталось почти 70 лет. Слова о просторе с «коммунистическим взглядом» цитировал каждый советский исследователь, считая, что в них заключен вывод, к которому пришел сам Есенин. Но оказалось, что в «Стране Негодяев» не простор наделен коммунистическим взглядом, а он, по мнению одного из персонажей поэмы, будет чище синеть взглядам коммунистов, если они уничтожат хотя бы сто бандитов, таких как Номах. Наконец, третье, самое значительное, — введение в научный оборот единственного в творческом наследии Есенина автографа, выполненного в форме рукописной книги с титульным листом и выходными данными: «Москва. 1924». Этот уникальный автограф в фирменной тетради малахитового цвета с золотым обрезом принадлежал Наталье Васильевне Есениной, племяннице поэта (ныне находится в частном архиве).
Анна Грибоедова: Расскажите, как вы работали с этим раритетом?
Наталья Шубникова-Гусева: Наталья Васильевна разрешила работать с рукописной книгой Есенина для подготовки вариантов и изучения истории поэмы только мне, как составителю тома поэм, и только в своей квартире, куда я регулярно приходила в середине 1990-х годов. Этот автограф окончательно подтвердил одно из важных научных открытий: Есенин считал драматическую поэму «Страна Негодяев» законченным произведением. А примечание о том, что поэт ее не закончил, было сделано Александром Воронским, чтобы обойти цензуру и опубликовать произведение в Собрании стихотворений, как того хотел автор.
Анна Грибоедова: Сочинениям Есенина посвящено огромное количество исследований и статей, однако и по сей день продолжают появляться удивительные открытия. Расскажите о самой сенсационной находке?
Светлана Серегина: Сенсацией последних лет стало обнаружение белового автографа поэмы «Пугачев» в Лондонской библиотеке.
Анна Грибоедова: Существуют ли другие беловые автографы «Пугачева»?
Наталья Шубникова-Гусева: Есть лишь несколько рукописных отрывков, в том числе под названием «Орнамент» в альбоме Александра Ширяевца, а также авторизованная машинопись и неполная верстка несостоявшегося издания «Эпоха Есенина и Мариенгофа» (1922) и, конечно, прижизненные публикации поэмы и черновой автограф, хранящийся в РГАЛИ. До сих пор не обнаружен автограф 6-й главы «Лунный парус над Саратовской крепостной стеной», не вошедшей в окончательный текст. Этот автограф, скорее всего, находится у наследников Корнелия Зелинского. 70 строк из этой главы неизвестны. Нас ждет еще немало открытий, но, безусловно, обнаружение белового автографа поэмы «Пугачев» — это исключительное событие.
Анна Грибоедова: Расскажите об обстоятельствах, при которых лондонский «Пугачев» был найден.
Светлана Серегина: В конце 2013 года сотрудница частной Лондонской библиотеки Клаудия Риччи обратилась к сотруднику нашей группы Сергею Субботину с просьбой подтвердить подлинность автографа поэмы «Пугачев», хранящегося в Русской коллекции библиотеки. Риччи отправила Субботину фотографии фрагментов этой рукописи, на основании которых текстолог сделал вывод о том, что она действительно выполнена рукой Есенина. Автограф состоит из рукописной части и авторизованной машинописи.
Анна Грибоедова: Почему в России не знали об этой рукописи?
Светлана Серегина: Дело в том, что Лондонская библиотека — это закрытая частная организация с платным членством, которая долгое время была недоступна широкой аудитории и не афишировала состав своих фондов. Конечно, особое значение имело то, что Клаудия Риччи, в отличие от своих предшественников, владеет русским языком, и она смогла оценить и содержание находки, и ее значение. Но вывод о том, что беловой автограф поэмы «Пугачев» должен существовать, пусть о нем ничего неизвестно, был сделан Натальей Шубниковой-Гусевой после изучения всех источников текста и обоснован в ее книге «Поэмы Есенина», опубликованной еще в 2001 году. Хотя представить, что он обнаружится в Лондоне, было невозможно.
Анна Грибоедова: А каким образом он оказался в Лондоне?
Светлана Серегина: Это стало понятно не сразу и прояснилось позже тоже благодаря Клаудии. Было очевидно, что рукопись — это либо дар кого-то из пользователей библиотеки, либо приобретение директора. Клаудия изучила ежегодные отчеты Лондонской библиотеки 1930-х годов и в одном из них обнаружила благодарность Карлу Бехгоферу-Робертсу, английскому журналисту и писателю, за преподнесенный в дар библиотеке автограф «Пугачева». Просмотр работ Бехгофера привел Риччи еще к одному открытию: она обнаружила, что в книге 1921 года «По голодающей России» журналист рассказывает, что получил от Есенина «манускрипт новой поэмы „Пугачев”, в которой речь идет о приключениях известного казака-бандита по имени Пугачев». Изучив текст книги «По голодающей России» и предисловие к ней, а также публикации отрывков из книги в газете The Times осенью 1921 года я смогла сузить временные рамки встречи Есенина и Бехгофера: с большой степенью вероятности она состоялась 5 сентября 1921 года. В итоге наша группа приняла решение о необходимости ехать в Лондон для текстологического изучения поэмы. Тем более что мы хотели очно убедиться в том, что рукопись выполнена рукою Есенина.
Анна Грибоедова: Как хранится лондонский «Пугачев»? Я имею в виду, понимает ли руководство библиотеки статус автографа?
Светлана Серегина: Да, конечно, понимает. Автограф хранится в специальном сейфе. Он состоит из двух частей: рукописи и машинописи. Обе части объединены под одной красной твердой обложкой с логотипами Лондонской библиотеки. Рукопись содержит главы с первой по пятую, а машинопись, соответственно, с шестой по восьмую. Как рукопись, так и машинопись имеют печати библиотеки с датой, по которой устанавливается время их поступления — 22 августа 1934 года. Тот факт, что к каждой из этих частей печать была приложена по отдельности, означает, что они поступили в библиотеку как самостоятельные единицы и уже затем были объединены под одной обложкой.
Анна Грибоедова: И как проходила ваша работа с неизвестным автографом?
Светлана Серегина: В партизанских условиях (смеется). Руководство библиотеки исключило любую возможность копирования и фотографирования автографа, поэтому я работала не в обычном читальном зале, а в кабинете, окруженная сотрудниками библиотеки, занимавшимися своими делами, но в то же время следившими за моей работой — сверкой рукописной и машинописной частей лондонского автографа с известными нам источниками. Я привезла с собой даже портативный микроскоп!
Анна Грибоедова: Он пригодился?
Светлана Серегина: Да, он, в том числе, помог мне прочитать несколько слоев есенинской правки заголовков и ремарок в лондонской рукописи.
Анна Грибоедова: Почему беловой автограф содержал правку?
Наталья Шубникова-Гусева: Есенин имел привычку править написанные тексты даже перед их публикацией.
Светлана Серегина: Я предполагаю, что события развивались следующим образом. Есенин, познакомившись с Бехгофером, быстро принял решение о том, чтобы передать текст «Пугачева» для перевода на английский язык и публикации этого перевода поэмы за границей. Очевидно, он подготовил рукопись или в день знакомства с Бехгофером, или буквально в ближайшие дни: Бехгофер пишет в книге о том, что, возвращаясь из своей поездки по России в Лондон, он остановился в Москве на несколько дней. Послойное прочтение подзаголовка поэмы позволило установить, что сначала Есенин написал «трагедия», а затем — «драматическая поэма».
Анна Грибоедова: А при подготовке поэмы «Пугачев» к публикации в Полном собрании сочинений удалось обнаружить в черновом автографе аналогичную правку?
Наталья Шубникова-Гусева: Черновой автограф «Пугачева» — самый большой в творческом наследии Есенина. Его объем в четыре раза превышает основной текст, многие строки имеют около 30 слоев правки. О нем можно написать целую книгу. Черновик также позволяет говорить о том, что Есенин колебался в обозначении жанра своего нового произведения. Сначала он написал слово «Драматическая», но потом зачеркнул его и определил жанр «Пугачева» иначе — «Трагедия».
Анна Грибоедова: С чем были связаны эти колебания?
Светлана Серегина: Есенин искал новые формы для воплощения своего творческого замысла. Если 1917–1919 годы — это время лирического эпоса, так называемых библейских поэм («Пришествие», «Преображение», «Пантократор», «Инония» и другие), то в 1920-е Есенин расширяет палитру художественных средств, ищет новые пути к широкой аудитории. Еще одним доказательством тяготения Есенина к драматургии является развернутая ремарка, открывающая первую главу в лондонском «Пугачеве», — значительно более пространная по сравнению с той, которая присутствует в черновике. Конечно, Есенин хотел видеть «Пугачева» поставленным на сцене, но и отказаться от жанра поэмы, в котором уже достиг высокого мастерства, не мог. С этим, очевидно, и связан тот факт, что, даже передавая рукопись Бехгоферу для перевода и печати, Есенин колебался в определении жанра.
Анна Грибоедова: Какие перспективы открывает находка лондонского автографа?
Светлана Серегина: Главное — это, конечно, возможность опубликовать лондонскую рукопись факсимиле и издать «Пугачева» в серии «Литературные памятники», так как эта поэма занимает особое место не только в творчестве Есенина, но и в целом в русской литературе ХХ века. Однако перспективы публикации пока туманны: Лондонская библиотека рассматривает рукопись «Пугачева» как ценный раритет и не торопится, несмотря на наши просьбы, сделать его общедоступным.
Анна Грибоедова: Вы упомянули об особом месте «Пугачева» в русской литературе XX века. Как его можно описать?
Наталья Шубникова-Гусева: Есенинские поэмы заметно выделялись на многоликом фоне эпической поэзии первой половины 1920-х годов не только новизной и актуальностью своих тем, широким охватом исторической действительности и вниманием к этической проблематике, но и художественным решением. Первой поэмой, построенной на синтезе разноплановых фольклорных и литературных жанров, стал «Пугачев», которого Есенин готовил к юбилейной дате, 150-летию со дня начала пугачевщины. Густая и яркая метафоричность речи героев, шекспировская мощь страстей и декламативно-ораторская интонация роднит «Пугачева» с эпосом и притчей. Сюжет этой поэмы, как и других поэм 1920-х годов, отличается многослойностью: за историческим внешним сюжетом искусно и тонко спрятан внутренний библейский сюжет о предательстве Христа и даже третий — о революции и крестьянском восстании под руководством Антонова. Это поэма не только о великом походе Пугачева и о предательстве вождя его сподвижниками, но и о неоправданных надеждах на революцию, и о вечных вопросах человеческого бытия — смысле жизни, долге и товариществе, святой мести и предательстве. Не случайно именно «Пугачев» при жизни Есенина был переведен на французский и польский языки и принес Есенину известность во многих странах.
Анна Грибоедова: Любопытно, что Лондонская библиотека с таким трепетом относится к есенинской рукописи. А насколько вообще творчество Есенина в настоящий момент известно за рубежом?
Наталья Шубникова-Гусева: Лишь недавно в процессе работы над Летописью жизни и творчества Есенина было установлено, что при жизни поэта его произведения переведены на 17 языков. Среди переводчиков были такие известные поэты, как Франц Элленс, Владислав Броневский, Казимеж Анджей Яворский, Бруно Ясенский, Леонард Подгорский-Околув, Йозеф Гора, Богумил Матезиус, Франтишек Кубка, Мария Марчанова, Надежда Мельникова-Папоушкова, Вальдемар Гартман, Иван Гопль, Савелий Тартаковер, Йозеф Кальмер и другие. Сейчас творчество Есенина известно за рубежом во многих странах. Его произведения по данным ЮНЕСКО переведены на 150 языков.
Анна Грибоедова: Есенина называют мастером подтекста и иносказания: каждое его произведение напоминает айсберг, часть которого доступна и понятна каждому читателю, а другая — остается тайной и невысказанной. Можно ли сказать, что многозначный подтекст лег в основу индивидуального поэтического мифа?
Светлана Серегина: Я бы сказала, что авторский миф определяет у Есенина многозначность контекста, но, конечно, его не исчерпывает. Перечитайте известное всем со школы стихотворение «Не бродить, не мять в кустах багряных...». Вроде бы простой текст с понятным, знакомым сюжетом: романтические встречи влюбленных заканчиваются расставанием. Но если мы вдумаемся и вчитаемся в этот текст, то увидим и более сложные смыслы: лирическая героиня становится у Есенина живым символом и идеальным прообразом мира в его всеединстве, том всеединстве, о котором писали философы Серебряного века. Ее тайна — не просто любовная тайна, это та загадка красоты и гармонии, к постижению которой мы приближаемся всю жизнь, но до конца не можем разгадать. Однако само это бесконечное приближение дарит нам то ощущение причастности к прекрасной тайне, о котором и написано стихотворение.
Анна Грибоедова: Однажды Есенин сказал своему отцу: «меня поймут только через сто лет». Мы как раз приблизились к этому времени — так прав был поэт или ошибался?
Наталья Шубникова-Гусева: Постижение творчества такого поэта, как Есенин, с его органичной образностью, внешней простотой и сложным философским подтекстом, бесконечно. Идеи универсальности поэзии Есенина, ее близости к иконописи, многозначности и полифонизма его философской мысли становятся в наши дни предметом научных исследований. Нас ждет еще немало ярких открытий, ведь автографы и другие раритеты поэта продаются на мировых аукционах по самым высоким ставкам. Их владельцы не хотят с ними расставаться. Но и сегодня ни один другой поэт ХХ века не имеет завершенного Полного собрания сочинений и многотомной Летописи жизни и творчества, какие подготовлены по научной программе «Есенин академический» в ИМЛИ РАН. Готовится большая «Есенинская энциклопедия». Значит, Есенин был прав.