Каждый большой роман рождает подражателей. И дело здесь не только в законах рынка или желании попасть в финансовый кильватер успешного писателя. Чаще всего подражание — высшая форма лести: так было, скажем, с «Тайной историей» Донны Тартт, когда после выхода книги на рынок повалили, и до сих пор валят, книги-клоны о красивых студентах-лингвистах, их светлых головах и темных делишках. И то же самое было после выхода «Бесконечной шутки» Уоллеса в 1996 году: все молодые авторы США вдруг решили, что уводить целые пласты текста в сноску — это круто.
Но есть и другие случаи: когда роман, который, не будучи клоном, все же оказывается в тени более мощного предшественника, просто потому что вышел не вовремя. Именно это произошло с «Распознаванием образов» Уильяма Гибсона; с этим романом все хорошо, есть только одна проблема — он опубликован после «Гламорамы».
Я поясню. И начну с названия, которое у нас чуть-чуть неверно перевели. И, да, я понимаю, что нахожусь сейчас в очень слабой позиции, критикуя чужой перевод, и все же: переводить «Pattern recognition» как «Распознавание образов» — ошибка, потому что паттерн — это не образ, это именно система повторяющихся образов (примеры: спираль ДНК, винтовая лестница, узоры на обоях); и сам роман целиком построен на идее повторяющих друг друга рекламных шаблонов, не говоря уже о том, что важная метафора книги — это апофения, то есть привычка людей видеть смысл и структуру там, где их нет.
Главная героиня романа, Кейс Поллард, специалист по брендам. У нее дар — ей достаточно лишь взглянуть на логотип компании, чтобы понять, будет ли он популярным или, наоборот, принесет убытки. В каком-то смысле Кейс — PR-камертон, она всегда знает, что именно модно сейчас, что будет модно завтра и почему; она настолько чувствительна к стилю, что иногда ее физически тошнит при виде некоторых логотипов.
В основе сюжета — странный авангардный фильм анонимного режиссера, на поиски которого Кейс и отправляется. Тут Гибсон верен себе: герои у него часто отправляются на поиски вещей на первый взгляд незначительных: штанов, шкатулок или фильма, — вещей, которые обретают ценность лишь в руках у ценителя/эксперта. «Распознавание» как раз такой роман — о вкладывании смыслов. И автор вместе с героиней пытается ответить на вопрос: что именно определяет вещи — их функциональность или же смыслы, привнесенные извне (интерпретации, реклама)?
Вопрос на самом деле ужасно интересный, экстраполировать его можно куда угодно — хоть на литкритику, хоть на современное искусство. Вот, скажем, авангардный фильм: имеет ли он ценность сам по себе? Или же он всего лишь информационный мыльный пузырь, наполненный исключительно грамотной маркетинговой стратегией автора и откликами ценителей?
Вообще, конечно, считать Гибсона фантастом — большая ошибка; он самый настоящий постмодернист, и все его романы, если отсечь лишнее, об отношениях вещей/людей и навязанных смыслов. Вот и «Распознавание паттернов» — книга о PR-симулякрах, об отношениях между фактами и постправдой, если хотите. Недаром одна из самых важных реплик здесь — это слова директора рекламного агентства: «Подумайте, ведь сегодня реклама товара требует гораздо больше творческих ресурсов, чем его производство».
И вот вопрос: почему роман, — если он настолько богат идеями и злободневен, — был так холодно встречен?
Моя версия: он оказался в тени предшественника. За пять лет до него появилась «Гламорама» Брета Истона Эллиса — великий роман-перформанс о логотипах, моде и безумии. И если посмотреть внимательно, то станет ясно, что обе эти книги, в сущности, об одном и том же: о поиске настоящего в мире, где все покрыто радужной пленкой рекламы и PR-технологий; и о попытках эту самую пленку прорвать.
Странно вот что: Гибсон в своем романе как будто не замечает Эллиса, — не спорит с ним и не соглашается, не опирается на него, не цитирует, — наоборот, отчаянно делает вид, что «Гламорамы» вовсе не было. Это как если бы кто-нибудь сегодня попытался создать роман о китобоях, одержимости и белом цвете, но написал бы его так, словно «Моби Дика» не существует. Идея отважная, но, очевидно, обреченная на провал. Литературу не обманешь.
И дело вовсе не в похожести двух этих книг: они как раз непохожи, но их связывает общая, на грани фетишизма, одержимость логотипами, и главная идея — о форме, убивающей содержание. И, да, я осознаю иронию: возможно, связь, которую я вижу между ними, не более чем частный случай апофении — все дело в том, что в 98-м Эллис задал дискурс, в каком-то смысле довел тему моды и логотипов до предела, оставив после себя выжженное поле. Которое потом заселили его бастарды вроде Бегбедера, но сейчас не о них. Это и погубило Гибсона, он попытался написать тонкий и вдумчивый роман о механизмах современной моды, но, кажется, сам не заметил, как оказался в огромной китовой тени предшественника; плюс, откровенно говоря, если Гибсону чего-то и не хватило, то злости. Злости, которой у Эллиса через край.
Вот интересно, правда?
Иногда чтобы вышел шедевр писателю нужно просто хорошенько разозлиться. Как верно и обратное — излишняя осторожность автора может потопить самую смелую идею. Потому что есть вещи, о которых нельзя говорить, — о них нужно орать.