Российский читатель хорошо знает мемуары большевиков, белогвардейцев и даже махновцев. В любой приличной библиотеке есть «Очерки русской смуты» Антона Деникина, «Воспоминания» Нестора Махно, «В рядах Первой конной» Оки Городовикова. Недавно переизданы «Записки о Гражданской войне» Владимира Антонова-Овсеенко.
А воспоминания украинских националистов, радикальных и левых (петлюровцев), умеренных и правых (гетмановцев), у нас почти неизвестны — мешает языковой барьер. Почти все они, кроме П. П. Скоропадского, писали по-украински, на русский тексты не переводились. Правда, мне встречался в интернете перевод воспоминаний Владимира Винниченко, но он так чудовищен, будто сделан гугл-переводчиком без какой-либо помощи человека. Другая причина — отсутствие интереса у широкого читателя. Многие у нас до сих пор не воспринимают всерьез ни украинскую культуру, ни украинскую государственность.
Павло Скоропадський. Спогади: кінець 1917 — грудень 1918. Київ, Філадельфія, 1995
Павел Петрович Скоропадский (1873–1945) начал писать мемуары в Берлине 5 января 1919 года. Писал бывший гетман по горячим следам: еще и месяца не прошло, как он, переодевшись немецким офицером, был эвакуирован из окруженного петлюровцами Киева. Работа была окончена в начале мая 1919-го. В 1923–1925 годах эмигрантский журнал «Хліборобська Україна» напечатал фрагменты воспоминаний бывшего гетмана, а полное научное издание мемуаров состоялось лишь в 1995 году. Текст напечатали по оригиналу, что хранится в Филадельфии, в Институте восточноевропейских исследований имени Вячеслава Липинского. Вот подлинное название, написанное рукой бывшего гетмана: «Воспоминания: конец 1917 года по декабрь 1918 года».
Столь поздняя публикация полного текста мемуаров неслучайна. Если не считать узкого круга сторонников гетмана, большая часть украинских националистов относилась к Скоропадскому с неприязнью. В нем видели прежде всего русского генерала и аристократа или в лучшем случае человека с двойной идентичностью, каким он и был. Потомок старинного козацкого рода, он начал учить украинский язык только весной 1917-го. Воспоминания написал по-русски и назвал себя «русским украинцем». «Я люблю русский язык <…> люблю среднюю Россию, Московщину», — признавался Скоропадский. Он осуждал тех русских, что отрицали само существование украинского народа. Но осуждал и украинских русофобов. Ответственность за русофобию он возлагал на галичан, о которых писал с крайней неприязнью. Для Скоропадского Украина и Галиция — «это две различных страны. Вся культура, религия, мировоззрение жителей совершенно у них иные. <…> Великороссы и наши украинцы создали общими усилиями русскую науку, русскую литературу, музыку и художество, и отказываться от этого своего высокого и хорошего для того, чтобы взять то убожество, которое нам, украинцам, так наивно и любезно предлагают галичане, просто смешно и немыслимо». Конечно, такие взгляды для украинских националистов были просто одиозны.
Воспоминания Скоропадского интересны и простому читателю, а для историка просто бесценны. Там сравнительно мало ошибок, нет прямой лжи, зато много интереснейших характеристик политиков и государственных деятелей, оценок положения дел в Украинской державе.
Остаток жизни бывший гетман провел в Германии, сначала веймарской, потом нацистской. Его доброжелатели любят подчеркивать, что Скоропадский нацистов не поддерживал. Это так, но он был к ним вполне лоялен. Вероятно, Скоропадский прожил бы очень долгую жизнь, если бы не английская или американская бомбежка, под которую он попал в апреле 1945-го.
В 2008 году воспоминания Скоропадского вышли и в России, в издательстве «Алгоритм». Правда, в довольно странном виде и под странным названием. А. С. Смирнов включил мемуары Скоропадского в книгу «Проект „Украина”, или Звездный год гетмана Скоропадского».
Володимир Винниченко. Вiдродження нацiї (Історія української революції: марець 1917 р. — грудень 1919 р.). Київ: Відень, 1920. Ч. 1–3
Владимир Винниченко (1880–1951) — полная противоположность Скоропадскому. Сын батрака, отчисленный из гимназии за революционные стихи. Человек больших способностей, он занимался самообразованием, стал профессиональным писателем и профессиональным революционером. Внешне он немного напоминал Максима Горького. Тоже много странствовал, сменил много разных профессий, увлекся ницшеанством и даже отпустил ницшеанские усы. Довольно рано он стал успешным прозаиком и драматургом. Винниченко читали и русские. Это о его романе отозвался Ленин в письме к Инессе Арманд: «Архискверное подражание архискверному Достоевскому».
Винниченко был заместителем Грушевского в Центральной Раде и возглавил первое правительство Украинской народной республики (УНР). При Скоропадском он некоторое время сидел в тюрьме. Осенью 1918-го Винниченко вместе с Петлюрой и Коновальцем поднял восстание против гетмана. Именно Винниченко, а не Петлюра, возглавил Директорию, которую принято называть «петлюровской». После взятия Киева этот сын батрака поселился во дворце гетмана. Однако два месяца спустя Винниченко был вынужден покинуть Украину.
Винниченко поселился в Вене и в июле 1919-го взялся за мемуары. Всего за несколько месяцев он написал целых три тома. Его «Возрождение нации», пожалуй, самая интересная книга об украинской революции и Гражданской войне. Первое издание вышло в 1920-м, с тех пор текст не раз переиздавали в эмиграции, а после 1990-го и на Украине.
Винниченко знает и умеет привлечь внимание читателя. Оцените, какие названия он дает главам своей книги:
«Последний Всероссийский Самодержец — Гришка Распутин»
«Простодушие недобитого родича»
«Два грома из Петрограда»
«Танец русской демократии между ножами»
«Красная шапка и твердая власть»
«Генеральный съезд грабителей»
О Петлюре, прямом конкуренте за место вождя нации, Винниченко писал в основном дурно. Между вождями были также идеологические разногласия. Петлюра считался социал-демократом, но на самом деле был именно украинским националистом. Убеждения Винниченко в 1919-м правильней всего назвать украинским национал-коммунизмом. Петлюра верил в Бога, Винниченко издевался над его верой, над торжественными молебнами, которыми Петлюра любил начинать государственные мероприятия.
Генеральный Секретариат Центральной Рады первого созыва, 1917 год. Владимир Винниченко — в Первом ряду в центре
О царской России Винниченко пишет с нескрываемой ненавистью. О гетмане — ядовито и зло: «…русский генерал малороссийского происхождения, фигура сентиментального дегенерата, безвольного, но с романтическими мечтами и огромными поместьями по всей Украине».
На Винниченко не легла тень сотрудничества с немцами. Когда Центральная Рада пригласила германскую армию на Украину, Винниченко уже был в отставке. При Скоропадском он находился в оппозиции режиму, так что имел полное моральное право поиздеваться над попыткой спасти украинскую независимость при помощи немецких штыков. Простодушная хуторянка Украина «обручилась с бравым немецким генералом, чтобы найти у него защиту попранных прав украинской нации». И «германский народ», а другими словами, германский империализм», «закрутивши к верху ус и громыхнув тяжелыми пушками в порыве благородных рыцарских чувств отважно бросился на северного врага хуторянки».
А вот с Лениным Винниченко пытался найти общий язык. И не без успеха. Ильич будет прочить его на пост председателя Совнаркома УССР и одновременно наркома иностранных дел УССР. Винниченко, на свое счастье, с большевиками не сговорился и уехал за границу, где прожил еще тридцать лет. А останься он на советской Украине, вряд ли бы его миновала судьба Леся Курбаса, расстрелянного под Медвежьегорском, или Михаила Грушевского, что уехал отдыхать в Кисловодск, где внезапно и загадочно умер.
Дмитро Дорошенко. Мої спомини про недавнє-минуле (1914—1921). Львів, 1925
Дмитрий Иванович Дорошенко (1882–1951) своим происхождением ближе к Скоропадскому, чем к Винниченко. Потомок старинного рода, к которому принадлежали два гетмана — Михаил и Петр. О последнем народ слагал песни, а Тарас Шевченко — стихи:
А ти, старий Дорошенку,
Запорозький брате!
Нездужаєш чи боїшся
На ворога стати?
Впрочем, Дмитрий Иванович уже не аристократ, а украинский интеллигент, по политическим убеждениям — либерал. Общественный и земский деятель, он первым из украинских националистов получил высокий государственный пост — стал комиссаром Временного правительства в Галиции и Буковине. Эта должность соответствовала царскому генерал-губернатору. При Скоропадском Дорошенко будет министром иностранных дел. Но, судя по воспоминаниям современников, государственной службой он тяготился и вообще мало подходил для столь высоких должностей. Застенчивый человек с мягким, «как вата», голосом, Дорошенко напоминал не министра, а гимназического учителя словесности.
После разгрома Украинской державы Дорошенко занялся любимым делом — наукой и преподаванием. Читал лекции в Берлине, Праге, Вене, Женеве, писал статьи и монографии по истории Украины. В 1923 году во львовском издательстве «Червона калина» вышла первая часть книги Дорошенко «Мои воспоминания о недавнем прошлом». Она называлась «Галицька Руїна 1914–1917» и была посвящена тем событиям, что в российской историографии называют «Битвой за Галицию» и ее «освобождением». Российский читатель открыл бы там для себя много нового.
К февралю 1924-го Дорошенко закончил работу еще над тремя частями воспоминаний, посвященными Центральной Раде, гетманату Скоропадского и петлюровщине. Воспоминания будут не раз переиздаваться и станут одним из основных источников по истории украинской революции и Гражданской войны. Автор не только профессиональный историк, но и человек наблюдательный. В его книге нашлось место и большой политике, и переговорам дипломатов, и наблюдениям над повседневной жизнью, уличным разговорам.
Книга Дорошенко хорошо написана и очень богата фактическим материалом. Надеюсь, придет время, когда ее переведут и на русский язык. Но, как и Винниченко, Дорошенко автор ангажированный. Скажем, он внес свою лепту в создание мифа о несчастных, необученных военному делу студентах, которых украинское правительство в январе 1918-го бросило на растерзание большевикам.
Дорошенко метил даже не в «червоних москалів», а в своих политических противников, украинских эсеров, которые не смогли организовать оборону Киева. На самом же деле в знаменитом бою при станции Круты основной ударной силой украинцев были не студенты, а юнкера из училища им. Богдана Хмельницкого. Они обращаться с оружием умели. А в студенческой сотне было немало ветеранов, недавно вернувшихся с фронтов Первой мировой войны.
Всеволод Петрів. Спомини з часів української революції (1917—1921). Львів, 1927–1931
Мемуарист Всеволод Петрів (1883–1948) — человек с древнерусским именем, с простой русской фамилией, сын русского генерала, бывший офицер Русской императорской армии, выпускник Николаевской академии Генерального штаба. При этом убежденный, «свидомий» украинец, петлюровский генерал, одно время военный министр УНР. Прапрадедом Петрова считался некий шведский солдат, который попал в плен под Полтавой и будто бы в честь самого царя Петра получил фамилию Петров.
Петров еще до революции имел репутацию «мазепинца». В 1917-м принял самое активное участие в украинизации армии, создал украинский полк имени кошевого атамана Костя Гордиенко, который был большим русофобом, чем сам Мазепа. Петров провоевал всю Гражданскую на стороне Центральной Рады, Директории и атамана Петлюры. Петров со своими гордиенковцами подавлял Январское восстание в Киеве (1918), штурмовал знаменитый «Арсенал».
Последнюю четверть века своей жизни он провел в эмиграции: в Чехословакии, в Польше, в нацистской Германии. В 1941-м Ярослав Стецько включил Петрова в правительство так называемой Украинской державы, но немцы эту «державу» быстро ликвидировали.
Свои мемуары Петров подготовил к печати во второй половине 1920-х, они выходили отдельными частями в уже упомянутом львовском издательстве «Червона калина». Воспоминания Петрова написаны живым и легким языком, что редкость для военной мемуаристики. Для российского читателя они были бы интересны не только непривычным взглядом на революцию и Гражданскую войну, но и рассказом о событиях или забытых, или в России почти неизвестных, вроде похода экспедиционного корпуса УНР на Крым в апреле 1918-го. Украинцы тогда решили присоединить Крым к своему государству. Руководил походом Петр Болбочан, а Всеволод Петров командовал конницей. Но его конные гайдамаки сначала отказались идти воевать в чужую для них страну: «Батьку! А что же это мы лезем в татарскую землю? Разве нас туда звали? Или наша, своя земля уже под надежной защитой? Или, может быть, у нас войск много, а земли мало?» Петров убедил их исполнить приказ и продолжать поход, который, впрочем, кончился плохо: немцы заставили украинцев уйти из Крыма.
В мемуарах Петрова есть эпизод, который можно считать символическим. В нем отражена суть всего украинского национального движения тех лет. В ночь перед Рождеством 1917 года Петров со своими гордиенковцами начал переход из из-под белорусского Несвижа в Киев, чтобы стать на службу украинскому правительству. Шли через замерзшие болота Полесья, через нищие белорусские деревни. Наконец увидели верстовой столб с указателями: «Минская губерния» по одну сторону и «Волынская губерния» — по другую. Несколько конных гайдамаков спешились, сбили старые указатели и прикрепили к столбу новые: по одну сторону «Білорусь», по другую — «Україна».