Монашеская жизнь строга и сурова, однако монахи бывают разными: «Горькому» удалось пообщаться с таким, который читает около ста светских книг в год и любит не только Достоевского, но и Гарри Поттера. Это брат Лео из общины Тэзе на юго-востоке Франции: в нее входят около ста монахов, католиков и протестантов, обеспечивающих себя за счет производства и продажи керамической посуды. Татьяна Цветкова поговорила с ним о творчестве Андрея Платонова, Кадзуо Исигуро, а также о пользе и вреде чтения для духовной жизни.

— Что вы читали, когда ехали на интервью?

— Weit über das Land [«Далеко сквозь страну», книга еще не переведена на русский. — Прим. ред.] швейцарского писателя Петера Штамма. С одной стороны, он видит жизнь в слишком негативном ключе. Это в принципе современная тенденция в литературе. Словно если ты напишешь о жизни хорошо, то уже не будешь хорошим писателем. Но, с другой стороны, Штамм описывает действительность очень тонко и прочувствованно. Сюжет разгоняется с первых страниц. Семья приезжает из отпуска, жена с детьми идет в дом, а муж просто берет и уходит. С тем, что у него было в карманах, просто решает покинуть дом, родных, свою жизнь. Это решение кажется странным. Но потом ты понимаешь, что все предыдущее время он чувствовал себя иностранцем в собственной жизни. Камю тоже писал об этом и другие авторы-экзистенциалисты. Мне кажется, это чувство инаковости в привычной среде свойственно всем людям.

— В каком возрасте вы начали читать?

— Я всегда читал. Я, например, не помню, чтобы родители читали нам книжки на ночь, у меня есть еще брат и сестра. Но я помню, что в 7-8 лет уже много читал. Ходил в приходскую библиотеку, брал книги для детей, потом для подростков, и читал. Мне нравилась Энид Блайтон, например. У нас в семье читали все. И до сих пор читают. Мама любит женскую литературу, папа предпочитает классическую, в этом мы с ним близки, брат — триллеры, детективы, сестра — исторические романы.

— Когда вы приехали в Тэзе и остались там, вам не приходило в голову, что придется расстаться с вашим увлечением?

— Я приехал в Тэзе в 20 лет, а в 22 уже вступил в общину, это было в 1985 году. Единственный период жизни, когда я читал меньше, пришелся на 17-18 лет, когда у меня была «дикая» жизнь, мы с друзьями встречались, ходили на концерты и так далее. Но в Тэзе концертов нет. Поэтому книги почти сразу стали важной частью моей жизни в общине. Первые годы, возможно, не так сильно, а в последние я, например, читаю около ста книг в год.

— Может ли чтение мешать духовной жизни? Есть ли какие-то моменты в ритме жизни монастыря, когда вы это чувствуете?

— Как минимум, я понимаю, что такие моменты должны быть. Мы все время пытаемся заполнить наше время. Но нужно, чтобы были и моменты пустоты.

Да, чтение может мешать духовной жизни. Оно занимает много моего времени, тем более что я не только читаю, но и пишу о прочитанном. Иногда нужно окончить чтение именно для того, чтобы погрузиться внутрь прочитанного.

— То есть бывает, что чтения может быть слишком много? А бывает, что и молитвы может быть слишком много?

— Бывает, но надо всегда отдавать себе отчет, действительно стоит оставить на время чтение и молитву или эти размышления — оправдание нежелания читать или молиться.

— Говорят, что молодежь сейчас не читает. Вы согласны с этим?

— Я бы сказал, что они не читают то, что должны читать. Часто они увлекаются триллерами, «ужастиками», какими-то сомнительными книжками типа «Пятидесяти оттенков серого». Их не интересует Достоевский или другие классические произведения. Хотя Россия в этом случае отличается от остальных стран, по моему мнению. В России хорошее классическое образование, наверное, поэтому ваша молодежь часто спрашивает у меня о книгах.

— Если бы к вам подошел молодой человек или девушка и сказал, я хочу читать, но не могу, что бы вы ему посоветовали?

— Во-первых, надо помнить, что чтение — это лишь один из путей к... мудрости, скажем так. Есть ведь музыка, искусство, созерцание, молитва, даже спорт... Или гончарный круг — если у тебя что-то будет так хорошо получаться, что ты будешь забывать о себе, то и это может быть возможностью открывать новое, расти. И без книг. Хотя для себя я такого не могу представить.

— И все-таки есть ли какие-то рекомендации насчет того, как приобщиться к чтению?

— Вначале нужно подумать, что интересует этого молодого человека. Вспомнить, о каких книгах он слышал от друзей, что вызвало любопытство. Потом попробовать. Но если в процессе чтения что-то заставило тебя размышлять, нужно остановиться. Потому что книга — это приглашение думать, а не пассивно впитывать то, что там написано.

И, конечно, это не соревнование. Если ты думаешь: мой друг очень много читает, я столько не могу, — это неправильно. Просто никогда не нужно себя сравнивать.

Кстати, я думаю, что «Гарри Поттер» — очень хорошая книга. О дружбе, верности, духовности. Это история жертвы. Это большая вещь, по-моему. Ведь там родители Гарри отдают ради него свою жизнь. И Снейп, бывший на стороне тьмы, в конце оказывается хорошим человеком. Мудрость в том, что не все так, как кажется.

— У вас есть полка, на которой стоят ваши любимые книги?

— Нет, потому что все книги в монастыре общие, и они находятся в библиотеке. У нас там около сорока тысяч книг. В моей комнате на полке стоит около ста книг, это те, которые я сам купил и которые собираюсь прочесть. Потом я отдам их в общую библиотеку и, кстати, буду рекомендовать что-то своим братьям.

— Какие книги вы можете назвать любимыми?

— Их много, около ста. Я могу назвать десять. На первом месте Федор Достоевский «Братья Карамазовы», потом Сигрид Унсет «Улав, сын Аудуна из Хествикена» (норвежская писательница, лауреат Нобелевской премии 1928 года), Эрнст Вихерт «Дети Еромина» (немецкий поэт и писатель, противник национал-социалистического режима, был в концлагере Бухенвальд), сборник рассказов Фланнери О’Коннор «На вершине все тропы сходятся», Дж. Р. Р. Толкин «Властелин колец», Кадзуо Исигуро «Погребенный великан», Андрей Макин «Архипелаг другой жизни» (французский автор русского происхождения, действие всех его произведений происходит в Советском Союзе), Викрам Сет «Подходящий жених», (индийский писатель, поэт, переводчик, в книге рассказывает об Индии 1950-х годов), Питер Хандке «Утрата картинки, или Сквозь Сьерра де Гредос», Кнут Гамсун «Плоды земли», за которую он получил Нобелевскую премию в 1920 году.

— Что из этого вы могли бы порекомендовать?

— Например, Кадзуо Исигуро. Это британский автор, но он родился в Японии. Он написал 7 книг, и все они разные по жанру — историческая повесть, роман, эстетическая повесть (в традициях японского писателя Ясунари Кавабата), триллер... В то же самое время тема у всех этих книг, как мне кажется, одна и та же — память и забвение. Как японец, он пишет о том, что мы, люди, делаем все, чтобы забыть нашу вину и освободиться от прошлого. В Японии, как и в Германии, как и в России, есть та часть истории, которую мы не принимаем. Словно мы пытаемся все время смотреть налево и направо, но не прямо. Но если мы не принимаем историю, мы не сможем двигаться дальше. При этом невозможно жить, если все время смотреть в прошлое. Необходимо прощение.

— Зачем читать классику, если есть современная проза? И наоборот.

— Конечно, все истины уже написаны. Но ведь меняется наше состояние, поэтому нужно найти новые формулировки, чтобы выразить старое. Иногда мне кажется, что мы больше не сможем писать так, как писали раньше. Кто-то сказал, что после Второй мировой войны нельзя писать стихи. Я согласен, но только с тем, что мы изменились.

— Достоевский — ваш любимый автор, а о каком другом русском писателе вы могли бы рассказать?

— Андрей Платонов, «Джан». Трудно говорить русским о русских писателях, потому что, возможно, я не понял эту книгу правильно. Платонов пишет (если я понял правильно), что в 1920-х гг. в России была такая надежда на будущее! Это была не политическая надежда, не только политическая, люди верили, что все будет возможно. Будет возможно технологически сделать мир лучше — жить в мире и принимать людей, друг друга.

В «Джане» рассказывается, как племя, жившее в пустыне, послало одного молодого человека учиться в город. Затем он пытается найти свое племя в пустыне; может быть, это глупая вещь, но, мне кажется, он призван вести свой народ к свободе. Похоже на образ Моисея и его народа.

Ясно, что Платонов очень верил в возможности технологий. Это человеческая надежда, но не духовная. В то же время как мы можем отделить одно от другого?..

— Что происходит после того, как вы прочитали очередную книгу? Вы проводите время в размышлениях, обсуждаете книги с друзьями, другими братьями, пишете рецензии?

— У нас в общине часто один из первых вопросов, когда мы сидим за столом, что ты сейчас читаешь. Я думаю о том, что читал и пишу свое мнение об этом. Формулировать свое мнение — это способ найти больше смысла в том, что ты прочитал.

— И в конце вопрос не по теме. В чем польза и вред одиночества?

— Это зависит от того, отрицательное или положительное это одиночество. Если оно противопоставлено общению и причастности друг к другу, то это отрицательное явление. Думаю, что у человека должна быть возможность быть в одиночестве, чтобы лучше жить с другими. И надо иметь возможность жить и общаться с другими, чтобы хорошо чувствовать себя в уединении. Как верующие христиане, мы призваны к общине. Евангельское слово Нового Завета говорит об общинной жизни — о том, что Церковь — это одно Тело, у которого есть много причин и образов. Нам кажется, что если мы не можем соответствовать, то мы не часть его. Это неправильно.

Но кроме этого, мне кажется, внутри нас есть одиночество, которое не может быть заполнено другим человеком, это относится не только к монаху, но и к людям в паре. Это одиночество может заполнить только Бог. Возможно, до конца жизни оно не будет заполнено. Но в нас есть это стремление и жажда, которые показывают, что нужно быть открытыми.