Ветхозаветная Сусанна была женщиной строгих правил и отказала старцам, которые подглядывали за ней в купальне и воспламенились страстью. Искусители поставили вопрос ребром: либо красавица уступает домогательствам, либо они оговорят ее как распутницу. Сусанна грешить отказалась. Все кончилось по-библейски свирепо, но справедливо: добродетель Сусанны доказал пророк Даниил, а злодейских страцев умертвили. Праведница и ее злополучные соблазнители вошли в мировую культуру. Русская литература в стороне не осталась.
Романтическая героиня похожа на ангела, трагическая нередко — на демона. Первая должна быть жертвенной, вторая — искушать и губить. Ангелам жить на земле нелегко, поэтому романтическая героиня нередко чахнет и гибнет, пострадав за высокое чувство. Демоница умирать не собирается. Всё же при всей несхожести характеров у них немало общего, особенно если речь идет о еврейской героине в русской литературе. Одним из первых создал образ Сусанны на русской почве Иван Тургенев. Его повесть «Несчастная» дополняет образ библейской героини новыми романтическими чертами.
Несчастная Сусанна
Сусанне Ивановне не повезло с рождения: она внебрачная дочь еврейки и русского дворянина, сирота, на её честь покушается родной дядя, которому помогает отчим девушки. Легенда о целомудренной красавице и подлых старцах реализована. Пылкая, гордая и одухотворенная, Сусанна мечтает о любви, но судьба над ней издевается. Возлюбленный Сусанны погибает. Другой жених Сусанны, которого она встречает годы спустя, верит гнусным россказням о том, что она была любовницей того самого отвергнутого дяди. Не выдержав предательства жениха, Сусанна умирает в 27 лет. К ее смерти автор готовит читателя с момента знакомства с героиней: «Чрезвычайно густые черные волосы без всякого блеска, впалые, тоже черные и тусклые, но прекрасные глаза, низкий выпуклый лоб, орлиный нос, зеленоватая бледность гладкой кожи, какая-то трагическая черта около тонких губ и в слегка углубленных щеках, что-то резкое и в то же время беспомощное в движениях, изящество без грации…» Красивая, но мертвая. Присутствующие чувствуют, как от нее веет холодом и сравнивают со статуей. Мертвенность и нездешняя красота передались Сусанне от рано умершей матери, нежной «болезненной женщины с необыкновенно красивым, как воск бледным лицом».
Сусанна пишет дневник, из которого мы узнаем о ее постоянных мучениях. «О, бедное, бедное мое племя, племя вечных странников, проклятие лежит на тебе! Но ведь меня никто не любил, с какой же стати было ему... <…> Нет, меня любил один, — заговорила она опять, ломая руки, — но смерть всюду, всюду неизбежная смерть! Теперь моя очередь...» — признается Сусанна своему конфиденту перед смертью. Романтической героине положено быть экзотической, что усиливает ее исключительность и трагизм. Вот и тургеневская Сусанна, дочь «проклятого племени», обречена на мучения.
Опасная Сусанна
Сусанну Моисеевну Ротштейн породила фантазия Чехова в рассказе «Тина» в 1886-м. Эта совсем иная Сусанна. Она ровесница тургеневской героини, естественно, еврейка, сирота, бледная и кареглазая. Но если тургеневская героиня — прекрасный ангел, то чеховская — демоница Лилит, которая в еврейской традиции всегда брюнетка. В литературе порой два образа — небесный романтический и инфернальный — смешиваются. Как, например, в «Тине». Там Сусанна — роковая женщина, соблазняющая сперва офицера Александра Сокольского, явившегося к ней за деньгами своего кузена Крюкова, а затем и самого кузена. В конце рассказа Крюков решает поехать к Сусанне «освежиться» и застает у нее в гостях всё мужское общество уезда, в том числе своего брата, которого ждет невеста.
— Лилит восходит к средневековой еврейской литературе, — объясняет Валерий Дымшиц, научный сотрудник Межфакультетского центра «Петербургская иудаика» ЕУСПб. — А романтики с их тягой к темному и неоднозначному прочитали средневековые апокрифы, зацепились за легенду о Лилит как об отвергнутой жене Адама. Так демоница стала роковой красавицей.
Чеховская Сусанна признается в любви ко «всему русскому», подчеркивает, что бывает в православной церкви, окончательно сбивая с толку русскую душу поручика Сокольского: «После евреев никого я так не люблю, как русских и французов. Я плохо училась в гимназии и истории не знаю, но мне кажется, что судьба земли находится в руках у этих двух народов». Сусанна смущает Сокольского: «Вы, конечно, не любите евреев... Я не спорю, недостатков много, как и у всякой нации. Но разве евреи виноваты? Нет, не евреи виноваты, а еврейские женщины! Они недалеки, жадны, без всякой поэзии, скучны...» «Что мне противно в нашей семитической крови, так это страсть к наживе», — роняет Сусанна, однако сама оказывается готова на всё ради денег. Она презирает женщин, использует мужчин, затягивая их в свою «тину». Героиня всячески демонстрирует свою «русскость» — например, хвастливо заявляет, что ходит к обедне. Поносит еврейство, однако ее поведение выдает в ней типичную еврейку, увиденную глазами обывателя: алчную, аморальную, беспринципную, инфернальную и притягательную.
Проституция и сутенерство — пороки, которые приписывал некому коллективному еврею антисемитский дискурс. Важно и то, что Сусанна является наследницей водочного магната, то есть ее капитал заработан на спаивании народа. Сама Сусанна поначалу вызывает у Сокольского отнюдь не романтичные ассоциации — более того, она ему неприятна. Бледная, пропахшая приторным жасмином, в комнате, напоминающей могилу, она сравнивается с барашком, кошкой, угрем. Мужчины вязнут в эротической «тине». Внешность Сусанны сперва раздражает гостя: «К черным кудряшкам и густым бровям хозяйки очень не шло белое лицо», «бледная немочь, нервная, как индюшка», «психопатка». Но эта экзотика добавляет эротизм образу.
В рассказе собраны штампы о евреях. Первый штамп: «Еврей-кровосос». Героиня худа, бледна (вампиры дебелыми и румяными не бывают), любит полумрак, пахнет жасмином (цветком кладбища) и ненавидит чеснок. При этом она «высасывает» из мужчин не только деньги, но и сексуальную силу, подчиняя их своей инфернальной воле. Не случайно, ее называет «чертом» Крюков. Славист Михаил Вайскопф в книге «Покрывало Моисея» пишет, что «еврейская роковая женщина традиционно вбирает в себя черты ведьмы, волшебницы, совершающей чары». Штамп второй: еврей ассоциируется с нечистотой телесной и нравственной, вот и комната Сусанны со смятой постелью — это, по сути, «кабинет» в борделе. Штамп третий: еврей — создание болезненное, нервное.
Чехов написал рассказ после разрыва с Евдокией Эфрос, дочерью богатого московского адвоката Исаака Эфроса. Помолвка была расторгнута, видимо, потому, что брак с христианином требовал от Дуни крещения. Соблазн увидеть в Дуне прототип Сусанны велик. Чехов признавался, что в рассказе «с живой списано», и услышать обиду отвергнутого жениха несложно. Современники упрекали «Тину» в пошлости и назвали «навозной кучей», на что Чехов отвечал, что художественная литература рисует жизнь как есть и вообще человеческая природа несовершенна. А вот Бунин почитал — и восхитился рассказом. У того же Чехова второй раз еврейская героиня в пьесе «Иванов» воплотит совершенно другой по тональности образ — жертвенный и высокий.
Франческо Хайес «Сусанна после купания», 1850
Лондонская национальная галерея
Великодушная Сусанна
Александр Куприн подарил русской литературе несколько портретов еврейских героинь — трагических и прекрасных. И проститутка Женька из «Ямы» не исключение. При рождении она получила имя Сусанна, о чем читатель узнает только в финале. Когда Сусанне еще не исполнилось 11 лет, мать продала ее доктору Тарабукину, и тот ее растлил. Она попала в бордель. Гордая и чувственная красота Сусанны-Женьки испорчена физическим изъяном: у нее уродливые ступни — большие, с выпирающими косточками.
«Раньше я и сама была глупа, а теперь заставляю <мужчин> ходить передо мной на четвереньках, заставляю целовать мои пятки, и они это делают с наслаждением. <…> Я не люблю денег, но я обираю мужчин, как только могу».
Заразившись сифилисом, Женька решает мстить всем мужчинам без разбора как «кобелям» и «подлецам», но щадит юного любовника, молодого русского, православного. Происходит это и сентиментально, и торжественно:
«И полуголая Женька, эта Женька-безбожница, ругательница и скандалистка, вдруг поднялась с постели, стала перед кадетом и медленно, почти торжественно перекрестила его».
Выглядит и ведет себя она как романтическая героиня и Лилит одновременно: высокая, худая, бледная брюнетка с нездоровым румянцем и дивными карими глазами, которые автор называет «неживыми». Беспощадная мстительная искусительница, ставшая таковой по воле рока, но способная на великодушие. Она несет погибель и обречена на самоубийство.
Вечная Сусанна. Эпилог
— С давнего времени есть оппозиция: старый мерзкий еврей и его молодая красивая дочь, — говорит Валерий Дымшиц. — Еврейский мужчина в классический литературе вообще не бывает молодым, сразу рождается старым и противным. Старик еврей — проекция «ветхого Израиля», и он несет на себе печать порока, а старость — выражение его скверности. А рядом с ним молодая дочка, проекция девы Марии. Самая известная такая пара: Шейлок и Джессика в «Венецианском купце» Шекспира. Мужские герои противные: носатые, горбатые, жадные, а девушки привлекательны и добродетельны. И молодой христианин у старого еврея отнимает и деньги, и дочь. У Александра Куприна есть замечательный рассказ «Жидовка», в котором молодой военный врач очаровывается еврейкой — хозяйкой корчмы. Ее муж жалок (торгует водкой и женщинами), а она в глазах героя прекрасна и витальна, потому заключает в себе всю жизнеспособность еврейского народа. Подобная точка зрения транслирует стереотипы того времени. И у героя восприятие этой еврейки двоякое: с одной стороны, она ему кажется прекрасной и неземной, а с другой — она странным образом пробуждает в нем темные эротические инстинкты. Про эту женщину читатель ничего не знает, она объект приложения культурных штампов. Герой оперирует понятием «раса» и простодушно транслирует модные взгляды философа Отто Вейнингера, который рассуждает о врожденных качествах человека.