У меня четыре ребенка. Но когда я начал свой проект («Маленькие Платоны» — прим. ред.), у меня еще не было детей. Я начал писать и издавать эти книги, вспоминая собственное детство. Я спросил себя: каким книгам я бы обрадовался, когда мне было десять или одиннадцать? Теперь мой первый ребенок уже достаточно взрослый, чтобы читать их вместе со мной. А для самого младшего есть другая серия книжек, пока что она не переведена на русский. Одна из них, например, начинается с вопроса: «Почему мы называем лошадь — лошадью?». И потом ответ: «Может быть, потому что когда-то был первый человек, который назвал лошадь лошадью?». С маленькими детьми можно говорить о Сократе, Декарте или Канте — с детьми четырех или пяти лет, но для этого нужно рассказать им историю.
Для меня философия — всегда нечто конкретное. Ведь философия — это всегда встреча. Она началась со встречи Платона с Сократом, затем Аристотеля с Сократом и так далее, вплоть до сегодняшнего дня. Каждый философ открывает для себя философию, знакомясь с мастерами философии. Именно поэтому я решил представить философию в ее связи с самими философами. Во Франции до «Маленьких Платонов» было издано множество книг, посвященных каким-либо философским вопросам, например: «Можем ли мы иногда врать?», «Почему мы влюбляемся?», «Что происходит после смерти?» и так далее. Такие книги предполагают, что философию можно определить через ее предмет, ее темы. Но я не думаю, что это работает. Например, если мы с вами начнем говорить о свободе, будет ли это обязательно философская беседа? Нет! Это может быть разговор об экономике, политике или просто пьяная болтовня. С другой стороны, мы можем привнести философию в этот цветок (Монген показывает на стоящий на столе маленький цветочек — прим. ред.), допустим, спросив: почему во всей Москве, во всей России мы не сможем найти второй абсолютно такой же цветок? Иными словами, философию можно сделать из всего. Но ведь есть и история философии, она начинается с Сократа, Платона и так далее.
Я спросил себя: почему же никто не пытается рассказать историю философии детям? Может, потому что люди считают, что неинтересно рассказывать о жизни философов? Это, конечно, так: подумайте о жизни Иммануила Канта. Как сказал бы Хайдеггер, он родился, работал и умер. А как пересказать книги Канта детям? Во-первых, это будет очень скучно, во-вторых, растеряется весь смысл его философии. Поэтому я решил рассказать о философах, начав с того, что имеет очень большое значения для философии с самого ее рождения: с фикшна, в том числе с фикшна, который производили сами философы. У Платона полно фикшна — знаменитая пещера, например. Это замечательная история, которую можно рассказать детям. Но одновременно это и теория знания Платона. Вот почему моя цель — представить детям фикшн с философской точки зрения.
Кант — очень хороший пример философа без фикшна. Хотя немного у него все же есть, например, когда он приводит в пример преступников, которые, как и прочие люди, тоже следуют определенным правилам. Но это довольно скупая иллюстрация. В книжке про Канта я попытался описать всю его жизнь как один день, поделенный на три части: утро — это «Критика чистого разума», день — «Критика практического разума», а вечер — «Критика способности суждения». Мой план — охватить всю историю философии, от первых философов до сегодняшних. Мы уже издали книжку о Поле Рикере и напишем о спекулятивных реалистах.
В юности я не планировал заниматься философией. Как я уже сказал, философия — это встреча, и когда мне был 21 год, я встретил преподавателя философии, который был довольно известен во Франции. Крайне интересный человек — он был коммунист, знал абсолютно все о классической философской традиции, знаток Маркса и Ленина. Но также он хорошо знал патристическую философию и неоплатоников, а себя звал католиком-атеистом. Благодаря ему я познакомился с неоплатонизмом, который стал для меня настоящим откровением. Я начал читать Дионисия Ареопагита, чья философия находится ровно между платонической и первой христианской. Он разработал так называемую негативную, апофатическую теологию. Это был один из моих первых философских интересов! В детской серии уже вышла книга о нем.
Как издатель, во Франции я сотрудничаю с образовательными учреждениями. Мы пытаемся сбалансировать ужасную катастрофу, касающуюся ноутбуков и iPad, применяемых в образовании. Школа их покупает, ими пользуются учителя, чтобы учить, и уже можно наблюдать драматичные последствия этого. Некоторые дети просто не могут прочесть текст в книге! Им обязательно нужны какие-то изображения, гиперлинки и так далее, чтобы хоть что-то понять в тексте. Нынешним детям все сложнее ориентироваться в бумажной книге, фокусироваться на тексте достаточно долго. Из-за того, что в обучении используются цифровые технологии, сегодня принято считать, что главное детям не знать что-то, а учиться искать. Например, им надо не учить наизусть какое-нибудь стихотворение, потому что все стихотворения есть в интернете. Не надо ничего знать об истории, потому что есть Википедия — можно просто погуглить. Это очень плохая концепция знания, будто оно какой-то чемоданчик, из которого можно взять, что захочешь. Но знание вовсе не таково. Знание — это когда ты раскрываешь нечто о себе самом, учишься думать. Полагаю, это очень важно: учить детей, как читать, давать им глубокие тексты с несколькими смысловыми уровнями.
Жан-Поль Монген
предоставлено Ad Marginem Press
В США в Кремниевой долине есть множество частных школ, куда менеджеры Google отсылают своих детей. И в этих школах нет мониторов — только классная доска и учитель! И дети учатся писать ручками. Думаю, менеджерам Google абсолютно очевидно, что цифровые технологии вредны детям.
В некоторых странах философию начинают преподавать с десяти лет — например, в Бразилии. Но это проблема, касающаяся не детей, а школьных преподавателей. Не знаю как в России, но во Франции большинство учителей уверены, что они не в состоянии говорить на философские темы. Они боятся столкнуться с вопросами, на которые просто не смогут ответить. Поэтому во Франции довольно сложно ввести философию в школьный курс. Сам я преподаю философию детям с шести лет и иногда это просто чудесно, восхитительно. Когда начинаешь рассказывать им какую-то историю, когда они начинают сами задавать вопросы, то это (преподавание философии детям — прим. ред.) работает.
Я не пытаюсь обратить детей в экзистенциализм, марксизм или платонизм. Я стараюсь показать им опыт единства воззрений. Поэтому мне важно говорить с ними о разных философах и практиковать философию разными способами. Конечно, на каких-то мастер-классах может быть, например, ребенок, потерявший родителей — тогда я могу провести семинар о смерти или рае. Но когда начинаешь говорить с детьми о реальности, снах, Декарте, о том, что мы можем знать, а что нет, то в большинстве случаев дети начинают рассказывать о чем-то, что действительно важно для них. И если я могу помочь им обнаружить самый важный вопрос, заключенный в их сердце, — это очень большое и красивое событие, но никогда не грустное или депрессивное. Однажды на занятии мы играли в почемучку: каждый ребенок должен был спросить свое самое важное «почему». Они спрашивали «почему я китаец?», «почему мы не можем летать?», «почему мы должны ходить в школу?» и много другого. А одна маленькая девочка спросила: «Почему моя мама не любит меня?». Это был очень странный и грустный вопрос, но я был счастлив, потому что она определила самый важный вопрос для себя, для своей жизни. По-моему, это и есть философии — не просто говорить о чем-то философском, но совершать работу над собой.
Все дети могут практиковать философию, но не все дети должны вырастать философами. Я должен практиковать философию, потому что философия — это мой способ придать своей жизни смысл. Но вам не необходима философия, чтобы придавать жизни смысл. Конечно, философию должны преподавать во всех школах — но в первую очередь не детям, а учителям!
У истоков философии не было различия между теорией и ежедневной практикой. Сегодня, когда мы читаем Платона, мы читаем его в университете с древнегреческо-русским словарем и карандашом. Но во времена древних греков философия была способом жить. Мы располагаем только теми работами Платона, которые были рассчитаны на широкую публику. Известно, что было еще и эзотерическое учение, содержавшее духовные практики, касающиеся, например, дыхания. Между тем, что мы считаем религией, политикой и философией, в ту эпоху не было разрыва, была преемственность. В Средневековье произошло разделение между схоластической философией и религией. Теперь же у нас осталось своего рода шизофреническое ядро философии. Но в то же время философия — это способ работы над собой.
Остается ли мудрость до сих пор целью философии? Многие университетские преподаватели учат истории философии, аналитической философии и другим философским дисциплинам, но они не стараются стать более мудрыми посредством этих дисциплин. С другой стороны, существуют монастыри, в которых люди находятся в поисках мудрости. Конечно, если вы ищете мудрость и если вы академический ученый, вы будете использовать свое академическое знание для достижения мудрости. Таким был, например, Поль Рикер.
В «Государстве» Платон позволяет учить философию только тем, кому исполнилось тридцать лет. Для меня Платон — матрица философии. Как говорил Уайтхед, «вся философия — это заметки на полях сочинений Платона». Но автор «Государства» — это не автор «Пира» или «Апологии Сократа». Платон экспериментировал со своими идеями. Конечно, в полисе «Государства» он утверждает, что философией могут заниматься только взрослые. Но вспомните, что делает Сократ в «Меноне»? Он практикует философию вместе с мальчиком-рабом, чтобы построить теорию припоминания. Платон предлагает нам разные подходы в своей мысли, которая является философией как таковой. Так что я абсолютный платоник.