Кит Донохью. Подменыш. СПб.: Аркадия, 2019. Перевод с английского Дмитрия Ржанникова
7-летнего Генри Дэя крадут некие дети, которые называют себя «подменышами» и живут в лесу. Они следили за Генри в течение целого года — не только чтобы спланировать идеальное похищение, но и чтобы досконально изучить внешность мальчика, повадки и другие детали его совместной жизни с домочадцами. Всё это нужно потому, что место Генри в семье теперь занимает другой ребенок (как раз из тех лесных подменышей), который полностью меняет свое тело, голос, лицо и становится точной копией жертвы. А украденный ребенок селится с остальными в лесу и помогает им высматривать следующую жертву. Дети в этой странной банде фактически уже не люди: они перестают расти и могут жить больше ста лет. Самое же главное — все они мечтают вернуться к людям в чужом обличье, но на ожидание такой возможности уходят десятилетия.
Генри начинает совершенно новую для него жизнь в дикой природе, где нет ежедневного расписания, одежду нужно воровать у фермеров, а лечиться настойкой из скисших желудей. Мальчик же, который его подменил, идет в школу (где никогда не был) и заводит друзей, совсем не приспособленных к самостоятельной жизни. Как ни странно, Генри находит плюсы в лесной действительности, а его подменыш порой скучает по старым временам.
Кит Донохью весьма подробно продумал мир хобгоблинов, он описывает их внутреннюю иерархию и систему поиска новых детей для подмены — а в самой идее несложно увидеть реверанс поэме Уильяма Йейтса «Украденное дитя». Однако будь это обычным фэнтези или подростковым романом, здесь не хватало бы главного — объяснения, зачем вообще нужно красть детей: чтобы те снова возвращались к обычной жизни, но уже под чужой личиной? Ответа на этот вопрос нет, а значит, мы все же имеем дело с метафорой, разгадку которой нужно найти. Почему, например, не предположить, что оба героя на самом деле один человек, который взрослеет, меняется до неузнаваемости, стремится покинуть семью (ведь Генри сам убежал в злополучный день исчезновения), а затем снова хочет избавиться от одиночества? Мы свой вариант предложили — ваша очередь.
Шервуд Андерсон. Уайнсбург, Огайо. М.: Текст, 2019. Перевод с английского Н. Бать, В. Голышева, И. Гуровой
Шервуд Андерсон (1876–1941) — американский писатель, на родине считающийся мастером короткой прозы и зачинателем особой техники письма, которую затем переняли классики XX века. Он получил известность благодаря тому, что его заметил и дал путевку в жизнь Теодор Драйзер, а потом уже он сам помог опубликоваться Хемингуэю и Фолкнеру. Интересно, что Андерсон не закончил среднюю школу. Первыми его книгами были два романа, которые сейчас помнят только исследователи литературы. Известным Андерсона сделал сборник рассказов «Уайнсбург, Огайо».
Редакторы издательства «Текст» вынесли на титульный лист подзаголовок «новеллы», но вообще это лишь один из вариантов жанрового обозначения вошедших в сборник текстов. Здесь действительно больше двадцати новелл, и их можно без утраты смысла читать по отдельности и в любом порядке. Однако можно и вместе: все герои живут в уже обозначенном городке. Есть и сквозной герой, репортер Джордж Уиллард, работа которого, собственно, и состоит в описании жителей неприметного городка. Американский исследователь Малькольм Каули называл «Уайнсбург» чем-то средним между сборником новелл и романом, а советский филолог Михаил Ландор предложил называть его «романом в новеллах».
Сказать, что Андерсон изобразил типичную американскую провинцию было бы и верно, и неверно. С одной стороны, автор сменил множество профессий, от разнорабочего до предпринимателя, и действительно знал, с какими проблемами сталкиваются и городские жители, и фермеры. С другой стороны — «типичное» обычно было серым, скучным и его как раз отталкивало; да и персонажей он гораздо чаще изображал не на рабочих местах, а на верандах.
Сам Андерсон называл своих героев «гротескными людьми», но, конечно, не в том смысле, в каком мы бы поняли его слова сейчас. Гротескны они не потому, что выделяются из толпы, абсурдны или нелепы. Они скорее избегают толпы, оставляют себе время на мечты и размышления. Они не могут сопоставить себя с другими представителями нации, увязшими в рутине, однако именно они, по мнению Андерсона, должны стать ее двигателями. На границе между веками, много лет спустя после изматывающей Гражданской войны, в Америке наконец стали звучать слова о нехватке национального, объединяющего самосознания. И Шервуд Андерсон по праву считается одним из первых, кто заговорил об этом на литературном языке.
Арина Обух. Муха имени Штиглица. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019
«Муха имени Штиглица» — еще один сборник, и его тоже можно обозвать разными терминами. Романа из помещенных здесь рассказов, конечно, не получится, но все они (почти все) связаны единой ниточкой и вырастают из одного горшка. Основное место действия, как можно догадаться из названия, художественная академия, в которой учится главная героиня. Короткие тексты, составляющие книгу, похожи на карандашные наброски различных персонажей — однокурсников, натурщиков, возлюбленных. Не глубокие психологические портреты, а сухие эскизы, в которые из наиболее выделяющихся черт собирается образ. Здесь даже есть герои, выстроенные и вовсе из нескольких слов — например, «женщина, кормящая чаек».
Что происходит в этом училище? Да вроде ничего особенного — и в то же время мы постоянно встречаемся со странными людьми, которым только в книжках и место. По большому счету, ничего странного здесь нет: опиши каждодневную жизнь любого закрытого учреждения — и получишь клубок гомерически смешных сюжетов. Старушки, которые позируют студентам с целью хоть кому-то выговориться, или извечная «борьба» между теми, кто занимается монументальным искусством, и теми, кто делает всего лишь табуретки. Арина Обух, несмотря на краткость, довольно глубоко погружает читателя в эту не всем знакомую реальность.
Одно но: в книге всё будто обернуто сладкой ватой. И получается, что рассказы на самом деле не о буднях академии, а о необъяснимой ностальгии, которая настигает любого, кто свою альма-матер уже покинул. В голове автора остаются лишь хорошие воспоминания (сами тексты не оставляют сомнений в том, что описанные события происходили в реальной жизни) — и, хотя в самом начале героиня встречает «несчастливые лица», в целом она склонна воспринимать реальность в иронично-позитивных тонах.
Параллельно автор разговаривает с читателем и делится признаниями о том, как пишет эту самую книгу. В своеобразной метапрозе, может, и кроется объяснение такого перекоса в «наивное» восприятие действительности — во всяком случае, регистр текста точно меняется, когда героиня рассказывает о книге кому-то по скайпу или мы читаем рассказы о людях, не связанных с академией. То ли так работает обозначенное самой рассказчицей «клочковатое сознание», то ли мы имеем дело с разными рассказчицами — а это уже интереснее.
Франсуа Плас. Узник Двенадцати провинций. М.: КомпасГид, 2019. Перевод с французского Нины Хотинской
Франсуа Плас — известный во Франции иллюстратор, занимающийся в основном детскими книгами. В какой-то момент он решил сам взяться за прозу, и в итоге его дебют «Узник Двенадцати провинций» был назван лучшей подростковой книгой 2010 года. То, что автор — художник, сразу бросается в глаза: если взрослую литературу иногда называют кинематографичной, то «Узник...», пожалуй, готовая раскадровка для мультфильма. При этом не просто красочного, но и образовательного — по этим пейзажам можно изучать живопись различных художников, изображавших на своих полотнах Бретань.
Здесь живет 14-летний мальчик Гвен, который однажды заболел так сильно, что его никто не мог вылечить. Только слепой старик Браз, одиночка, живший на краю деревни, сумел поставить подростка на ноги — но взамен попросил, чтобы тот переехал к нему жить и стал помогать по хозяйству. Из Гвена и Браза получилась смешная и дружная пара, а, когда старик испустил дух, его домик остался мальчишке. Но это только завязка истории.
Плас использует в своей книге легенду о черной телеге, забирающей мертвых с собой на тот свет. Однажды эта телега приезжает и за Гвеном, увозя его в беспамятстве в неведомую страну. Но Гвен не просто пропадает. Он, как Алиса, начинает целое путешествие по загробному миру, где существует своя жизнь, а все жители мечтают вернуться домой. Ад тут выглядит как королевство, в котором нет ни одного свободного человека. Плас заводит простой и понятный разговор о смерти: да, человек перестает существовать в нашей реальности, но ведь нет доказательств, что он не начинает другую жизнь в каком-то другом месте. И, может, для кого-то отправление в загробный мир — не конец существования, а лишь урок, который надо использовать для дальнейшей жизни на земле.