Cайт «Троцкиана», многолетний проект германских библиографов Вольфганта и Петры Любиц, подсчитывает все тексты, посвященные Троцкому. Сейчас там общий объем литературы перевалил за 16 тысяч единиц. Однако число статей и книг о Троцком, которые можно было бы назвать сколь бы то ни было концептуальными, рубежными или просто важными, не так велико. Пройдемся по базовым текстам.
Ранние идеологические биографии
Первая книга о Троцком под названием «Трибун революции», планировалась к публикации еще в 1919 году, в разгар Гражданской войны. Но вышла лишь в первой половине 1920-го в московском непартийном издательстве «Денница». Ее автор, Георгий Устинов (1882–1932), провинциальный литератор, это тот самый человек, что обнаружит в 1925 году труп Есенина. Брошюра представляет собой яркий образчик пропагандистской биографии. Клише эпохи войн и революций конструируют «культовый» нарратив. Сам наркомвоен, судя по всему, не участвовал в публикации книги и даже не вспоминал о ней позднее.
В 1921 году в Нью-Йорке вышла книга под говорящим названием «Троцкий. Характеристика (по личным воспоминаниям)» за авторством Григория Зива. Важность мемуаров была сразу отмечена ведущим на тот момент публицистом русской эмиграции Марком Алдановым в рецензии для «Современных записок». Без упоминания этого труда не обходится ни одна серьезная биография Троцкого. Автор был товарищем Троцкого по первой революционной организации, а позднее общался с ним в Нью-Йорке. Апеллируя к своему уникальному опыту, а также к марксистской ортодоксии и даже «научной» психологии, Зив создает резко негативный образ Троцкого. Но автор не скрывает политической антипатии: Троцкий для меньшевика-оборонца Зива — это «прогерманский» экстремист и нравственный урод.
В том же году в Берлине вышла книга М. Смоленского. Под этим псевдонимом, скорее всего, скрывался литератор Михаил Шварц. По сравнению с «характеристикой» Зива, тут мы имеем дело с первой попыткой проанализировать Троцкого в более нейтральном ключе и в качестве «политического идеолога». Впрочем, подобно Зиву, Смоленский критикует Троцкого с позиций ортодоксии II Интернационала, прибавляя к этому психологические характеристики. Как и книга Устинова, «Троцкий» Смоленского остался практически не замечен как современниками, так и потомками.
Дружественная и враждебная историографии
В 1924 году в СССР развернулась масштабная кампания по политической дискредитации Троцкого. После публикации им книги «О Ленине» и предисловия к тому собрания сочинений под заголовком «Уроки Октября», на Троцкого посыпался град индивидуальных и коллективных критических опусов. Все они были направленны против «троцкизма». Вот лишь некоторые из этих брошюр: «Ленинизм или троцкизм?» Л. Б. Каменева, «Троцкизм или ленинизм?» и «Большевизм или троцкизм» Г. Е. Зиновьева, «Об уроках троцкизма» В. М. Молотова, «Об истоках троцкизма» А. С. Мартынова, «История одного уклона» С. И. Канатчикова. В сущности, почти каждый видный партийный босс поучаствовал в односторонней «литературной дискуссии», заложившей фундамент последующего сталинистского мифа о «троцкизме». С этого момента Троцкий лишается права на биографию в СССР.
Но уже в 1925 году за границей вышло сразу две книги, которые заложили основу дружественной Троцкому историографии: «Лев Троцкий: портрет юности» и «После смерти Ленина». Автором обеих был радикальный писатель Макс Истмен (1883–1969), вскоре ставший одним из первых коммунистов, а затем и троцкистов в США. Книгу о детстве и юности своего героя Истмен писал с опорой на собственное небольшое исследование и дозированную информацию от самого Троцкого.
Но успех первой книги вскоре оказался в тени громкого скандала, который был связан со второй книгой. В ней Истмен опубликовал текст «Завещания» Ленина. Политбюро вынудило Троцкого заявить, что американец совершил подлог. Этот унизительный акт однако не испортил дальнейших отношений Истмена с Троцким, чьи основные труды он переводил на английский язык. Обеих книг Истмена нет на русском, но входят в обязательный список для всех, кто интересуется биографией Троцкого.
Мемуары и монографии
В 1930-е годы «Троцкиана» пополнялась лишь отдельными статьями, главами в воспоминаниях или политическими памфлетами. Лишь в 1948 году вышла монография со специальным фокусом на Троцкого: «Трое, совершивших революцию» Бертрама Вульфа (1896–1977). «Трое» — это Ленин, Троцкий и Сталин, у которых, по мысли автора, больше общего, чем различного. Повествование Вульфа органично встроилось в интеллектуальную атмосферу «холодной войны», эпоху широкого спроса на объяснение природы большевизма.
В 1951 году на французском языке публикуется «Жизнь и смерть Троцкого» за авторством революционера и писателя Виктора Сержа (1890–1947). Некоторые абзацы в книге были помещены в кавычках, потому что они были написаны женой Троцкого — Натальей Седовой (1882–1962). Как и Макс Истмен, Серж разошелся во взглядах с Троцким в конце 1930-х годов, но это не стало препятствием для создания в целом апологетической книги. Так что, главным образом, она интересна воспоминаниями Седовой.
Фото: public domain
«Левый поворот» в литературе о Троцком был совершен Исааком Дойчером (1907–1967). Английский публицист польско-еврейского происхождения, бывший троцкист, сохранивший марксистские убеждения, он прославился в 1949 году политической биографией Сталина. В 1954, 1959 и 1963 годах выходят книги о Троцком «Вооруженный пророк», «Безоружный пророк» и «Пророк в изгнании» соответственно. Каждая из книг трилогии становится сенсацией во многом благодаря прекрасному стилю: Дойчер писал просто, образно и концептуально. Для работы над третьим томом он получил разрешение Седовой ознакомиться с материалами архива Троцкого, закрытого до 1980 года. Дойчер «открыл» для широкой публики Троцкого в качестве теоретика. И хотя он указывал на ошибки и слабости Троцкого как политика, за ним закрепилась слава «троцкистского» историка.
В 1973 году израильский профессор Барух Кней-Пас публикует масштабный труд «Социальная и политическая мысль Льва Троцкого». По сути это было первое академическое исследование взглядов Троцкого на самые разные проблемы: от экономики, бюрократии и мировой революции до искусства, быта и философии. В следующем году вышло исследование Ричарда Дэя «Лев Троцкий и политика экономической изоляции». Тезис работы прост и провокационен: в 1920-е годы «перманентный революционер» вовсе не считал невозможным строительство социализма в одной стране (в условиях мирового рынка), но лишь построение его в отдельно взятой стране по типу автаркии.
Демаргинализация и кризис жанра
С 1970-х годов троцкистские историки и теоретики перестают быть маргиналами в глазах читательской аудитории. Лидер Объединенного секретариата Четвертого Интернационала бельгиец Эрнест Мандель (1923–1995) публикует несколько работ, среди которых наибольшее значение представляют «Троцкий: исследование динамики его идей» и «Троцкий как альтернатива». Жан-Жак Мари (род. 1937), профессиональный историк из
конкурирующей троцкистской организации, публикует масштабную биографию Троцкого в 1984 году, но славу обоих затмил Пьер Бруэ (1926–2005), основатель «Института Троцкого» и редактор его собрания сочинений. Не трудно догадаться, почему масштабный труд Бруэ так и не был переведен с французского, хотя всего через три года после его выхода в СССР начался бум «перестроечной» публицистики и рассекречивание советских архивов.
В новых условиях инициативу быстро перехватили те, у кого был доступ к архивам. Генерал Дмитрий Волкогонов (1928–1995), один из ключевых историков и пропагандистов ельцинской системы, получив почти неограниченные ресурсы, опубликовал в 1992 году двухтомный «Политический портрет» Троцкого. Книга стала бестселлером и была переведена на английский и немецкий языки. Множество ранее неизвестных документов благодаря Волкогонову были введены в оборот, но в концептуальном отношении это был «марксизм-ленинизм наоборот», грубый извод теории тоталитаризма с опорой на Бердяева и откровенно консервативные оценки марксизма и социализма. Впрочем, даже резкие критики Троцкого указывали на тенденциозность Волкогонова. Не случайно, что в том же году вышла книга Николая Васецкого (род. 1946), дипломированного советского специалиста по «борьбе с троцкизмом». Как и Волкогонов, автор книги «Троцкий. Опыта политической биографии» критиковал своего героя по традиционному советскому сценарию, обвиняя его в жажде личной власти, жестокости и догматизме.
Социолог Вадим Роговин (1937–1998), убежденный троцкист, посвятил семитомную книжную серию «Была ли альтернатива?» левой, «троцкистской» оппозиции. Создав ортодоксальный нарратив с фигурой Троцкого в его центре, Роговин обеспечил себе авторитет среди левых. Главным авторитетом по Троцкому для праволиберальной и консервативной аудитории является Юрий Фельштинский, скандально известный историк и публицист, проживающий в США. С 1980-х годов он приступил к публикации документов из архива Троцкого в Гарварде. В 2012–2013 годах совместно с Георгием Чернявским он опубликовал биографию Троцкого в четырех книгах. Примечательно, что в сокращенном варианте монография была опубликована в 2010 году в серии «Жизнь замечательных людей», но за авторством одного Чернявского. Достижения итогового продукта ограничиваются исключительно новыми фактами, т. к. в концептуальном отношении авторы, по сути, игнорируют современную историографию, впадая в старомодное морализаторство и нелепую конспирологию. Четырехтомник Фельштинского и Чернявского обозначил кризис жанра биографии.
Еще одна биография Троцкого за авторством известного оксфордского профессора истории Роберта Сервиса вышла в 2009 году и стала предметом нескольких скандалов. Бесспорно, знаменитый исследователь ввел в оборот новые документы, включая рукопись автобиографии Троцкого и его личную переписку, а издательство Harvard University Press проследило за тем, чтобы книгу было интересно читать неспециалистам. Однако обилие фактических ошибок и тенденциозных обобщений возмутило не только «троцкистов» (в Германии левые историки даже призвали не переводить книгу на немецкий), но и некоторых коллег Сервиса по цеху.
Среди них был Бертранд Пэтноуд из Гуверовского института Стэнфордского университета. В том же 2009 году он опубликовал книгу «Троцкий: падение революционера», преимуществом которой стало отказ от попытки переписать всю биографию революционера. Вместо этого историк сфокусировался на последнем, мексиканском периоде его жизни. Выигрышным приемом стали флешбэки: именно книга Пэтноуда, а не телесериал «Троцкий» впервые и в более изящной форме была открыта «прыжком» из Мексики в Россию 1918 года, ведь дорогу от порта до Койоакана революционер проделал в поезде президента Мексики. Эта книга написана красочным языком, опирается на архивные документы и в меньшей степени обращается к интеллектуальной лаборатории Троцкого, нежели к его повседневной жизни.
Среди прочих биографических книг о Троцком следует упомянуть книги Оддвара Хойдала «Троцкий в Норвегии» и Джошуа Рубенштейна «Лев Троцкий: жизнь революционера». Хойдал сделал больше, чем просто детальную реконструкцию событий «ссылки» Троцкого в Норвегии в 1935–1937 годы. Он глубоко проанализировал политическую историю страны, для которой пребывание революционера стало причиной политического кризиса. Небольшая книжка Рубенштейна вышла в серии «Еврейская жизнь» и повествует о Троцком в контексте еврейской истории. Эта тема, как и многие другие, все еще ждет своего автора.