1. В новом номере «Знамени» — стихи Павла Банникова, Татьяны Полетаевой, Михаила Айзенберга: «Травка, подгнивающая дранка — / вот она и скатерть-самобранка. / Нет на них земельного налога. // И уже находчивые птицы / кое-что отъели от землицы. / Кажется, пока совсем немного». Главная же поэтическая публикация номера — ранее не известные стихи Всеволода Некрасова, фрагменты внутренней речи, как всегда идеально выбранные:
в конце концов
ещё
туда сюда
но
государственная церковь
церковное государство
тогда всё ау
кто намедни
не был у обедни
с занесением в учётную карточку
Среди прозаических публикаций номера — повесть Марка Харитонова «Хирургия судьбы» и святочный рассказ Наталии Червинской «Девочка с зажигалкой» — оммаж, понятно, Андерсену, перенесенный в современные американско-эмигрантские реалии и дополненный возможностью переигрывать пошедшую не туда сюжетную линию.
Кроме того: эссе Константина Фрумкина о страдании («Идея „управления страданиями” заключается в том, что мы добровольно оставляем некие контролируемые анклавы боли и страданий, используя их в качестве полезного инструмента. Идея „управления страданиями” фактически включает в себя феномен насилия — а его значение для цивилизации невозможно преувеличить») и текст литературоведа Светланы Шнитман-Макмиллин о том, как Георгий Владимов писал сам на себя доносы в НКВД (его друга завербовали, чтобы на него доносить, друг сознался, Владимов поставил липовые доносы на поток; с этой историей контрастирует ужасный эпизод с арестом матери Владимова). В критическом разделе — круглый стол о современной критике и попытка Анны Кузнецовой наметить основные черты постсоветской прозы.
2. Дмитрий Быков*Признан властями РФ иноагентом. снова разжигает: в «Собаке» появилась расшифровка его петербургской лекции о Викторе Цое. Отмечая минималистичность цоевских текстов, Быков трактует ее негативно-оценочно: Цой в лекции предстает «певцом ПТУшников», едва ли не «грядущим хамом», транслирующим российскую агрессию и неспособность к коммуникации — и потому по-прежнему популярным сегодня («Он угадал приход вырождения значимости слова, когда его осмысление становится произвольным. Образ его лирики — молодой герой-бездельник, толком не получивший никакого образования, человек, которому некуда идти и негде переночевать»). Невыразительность цоевской поэтики — оборотная сторона публичного поведения («ему не о чем было сказать и непонятно, о чем было с ним говорить»). Впрочем, за провокационным началом следует «но»: Цой еще не Данила Багров (и на том спасибо) — у него «нет слов, но остается мычание, предчувствие — ломается что-то великое».
Дальше лектора уводит в ориентализм: Быков объявляет Цоя «нашим Брюсом Ли», приписывает ему «самурайскую готовность умереть», вспоминает страх Владимира Соловьева перед панмонголизмом, — ну и, наконец, уверенно говорит, что, останься Цой жив, он бы по-восточному ушел в мудрое молчание. «Очень может быть, что так оно и вышло, а сам музыкант жив и просто молчит где-то рядом с нами. Что вся смерть была разыграна гениальной трагедией, а где-то среди нас ходит нестареющий кореец, поглядывает с обычной своей улыбкой и с тихим нисхождением, состраданием смотрит на всех этих подростков, которые поют его песни». ОК.
3. Еще о неожиданных скандалах: уже месяц не утихает буря вокруг книги Аркадия Ипполитова «Просто Рим». Анна Наринская посвятила книге и полемике о ней статью в последнем номере «Новой газеты». Очень коротко о сути спора. Ипполитова уличили в многочисленных ошибках и неточностях, а позицию его защитников (высказывающихся в основном в фейсбуке) Наринская*Признана властями РФ иноагентом. суммирует так: «Нечего вам, посредственностям, отцеживать комара в труде выдающегося человека, до которого вам как до неба».
Такая позиция, указывает Наринская, вызывает только раздражение — между тем книга Ипполитова действительно сохраняет прелесть при всех огрехах редактуры: «Значат ли все эти очевидные соображения, что я уже который день не думаю о сюжетах и поворотах книги Ипполитова, не перечитываю стихи, которые он вспоминает, не пересматриваю фильмы, о которых он говорит, и, главное, не спорю (иногда довольно ожесточенно) с ним внутренне?». Вечность города для Ипполитова оказывается свойством, которое позволяет встречаться и вести живую беседу людям из совсем разных эпох.
Параллельно со статьей Наринской вышел текст Кати Морозовой — панегирик Ипполитову («Он по-особому вписывает Италию в русскую литературу, переоткрывая ее как живой урок многим явлениям современной культуры. Для этого используется огромный арсенал скрытых цитат, аллюзий и парадоксов; плетутся „стилистические кружева”, и читатель следит за захватывающим „приключением ума”, как метко определили жанр книг Ипполитова все в тех же фейсбучных обсуждениях») и одновременно отповедь журналистке Славе Швец, которая и начала дискуссию: Морозова считает, что Швец «полностью игнорирует книгу, ее литературные особенности и ограничивается перечислением неверных фактов», и предъявляет контраргументы. Чувствуется, что это не последний раунд.
4. В «Коммерсанте» Игорь Гулин пишет о «Головокружениях» В. Г. Зебальда — дебютном романе немецкого писателя, изданном в России после успеха «Аустерлица» и «Колец Сатурна». Такой обратный порядок кажется Гулину оправданным — «иначе эту странную книгу гораздо легче было бы не заметить». Как и более поздние зебальдовские произведения, «Головокружения» — книга путешествий, и, поскольку это дебютный роман, здесь можно видеть, как писатель вырабатывает свой метод: «Те разрывы и швы, что в „Кольцах Сатурна” и „Аустерлице” в какой-то мере спрятаны, прикрыты фатальным влечением повествования к финалу, здесь беззащитно оголены». Зебальдовское путешествие, освященное фигурами Стендаля и Кафки, не может достичь цели; завершить его мешает некое ментальное препятствие, а конвенционально выстроить текст не дает зазор между «фактом» и «фикцией»: разница между биографическими личностями и персонажами; вкрапленные в текст фотографии, которые «заверяют достоверность описываемых событий и одновременно подрывают ее». Зебальд, пишет Гулин, «идет по следам безымянного преступника — и в ужасе бежит, когда тот дает о себе знать». Так в самом деле бывают устроены псевдодетективы, от Чехова до Акройда, но Зебальд гонится не за готовым жанром, а изобретает собственный.
5. Вот еще о детективах, да не совсем. Галина Юзефович на «Медузе» описывает японский жанр хонкаку-детектива — романа, в котором читатель участвует на равных правах с сыщиком и может раньше него раскрыть преступление. В «Эксмо» вышел перевод главного образца хонкаку — «Токийский зодиак» Содзи Симады. Действие происходит накануне Второй мировой, но Симаду почти не занимают ни исторические реалии этого времени, ни личность сыщика, зато «элементы… собственно детективной головоломки, напротив, описаны в мельчайших — порой весьма утомительных — подробностях, причем узловые моменты проговорены по нескольку раз — очевидно, для самых непонятливых». Все это, считает Юзефович, подойдет «только самым заядлым спортсменам или пылким фанатам ребусов и головоломок», а не ценителям детективных традиций. Ради сравнения здесь же говорится о трех других японских детективах, переведенных на русский: «64» Хидео Екоямы, «Тьме на ладони» Иори Фудзивары и «Горящей колеснице» Миюки Миябэ — последний роман тоже напоминает хонкаку, но тоньше сделан и увлекательнее написан, чем книга Симады.
6. 21 января в возрасте 94 лет умер североирландский поэт, член Ирландской академии искусств «Исдана» Патрик Фиакк. Он жил и умер в Северной Ирландии, в Белфасте. Десятью днями ранее умирающего Фиакка посетил президент Ирландии Майкл Хиггинс (тоже поэт, в прошлом — министр культуры). Вот что сказал Хиггинс, узнав о смерти Фиакка: «Он смело задавал важнейшие вопросы об отношениях между насилием, поэзией, и языком. Он говорил о Смуте прямо и честно, как никто другой. Этот уникальный вклад дался ему дорогой ценой. Сочувствие к запуганным, изувеченным людям по обе стороны борьбы озаряло всю его поэзию». Большая статья в газете The Belfast Telegraph рассказывает, что Смута — многолетний конфликт в Северной Ирландии — глубоко повлияла не только на поэзию, но и на жизнь Фиакка. В 1975-м солдаты Ольстерских добровольческих сил убили его молодого друга и ученика, поэта Джерарда Маклафлина. Политическую поэзию и культуртрегерскую позицию Фиакка (он составил антологию современной поэзии Ольстера) часто и жестко критиковали, у него появились настоящие враги. Все это причиняло ему боль и толкало к алкоголизму.
Художник Майкл Маккермон, который за несколько минут до смерти Фиакка читал ему одно из его стихотворений, вспоминает о долгой дружбе с поэтом. Маккермон работал над его портретом и с ужасом видел, как Фиакк становится алкоголиком. «Я решил рискнуть и спросил, не хочет ли он написать книгу стихов, которую я проиллюстрирую. С этого и началось наше совместное плавание. Его глаза тут же загорелись, он почти немедленно переменился, бросил пить. Через полтора года вышла книга „Море”. На ее презентации в белфастской библиотеке Лайнен-холл устроителям пришлось закрыть вход: пришла такая толпа, что это сочли небезопасным». Здесь же цитируются слова, которыми Фиакка провожают его коллеги, издатели и североирландские политики.
7. Платформа Wattpad, на которой 65 миллионов человек размещают и читают оригинальную прозу и фанфикшн, запускает свое издательство. Мы уже писали о том, как широко распростирает Wattpad руки свои в Голливуд; теперь на очереди книжные магазины. Очевидно, что прошерстить 400 миллионов текстов (примерно столько сейчас размещено на сайте) даже очень охочие до прибыли люди не смогут: на отбор авторов поставят нейросети, которые «просканируют и проанализируют сотни миллионов текстов… чтобы отыскать темы и детали, ключевые для коммерческого успеха». Уже после этого роботов сменят живые редакторы. Отзывы читателей, которые на Wattpad очень активны, тоже будут брать в расчет. Первые шесть романов (естественно, в нише young adult) уже отобраны: заметка в The New York Times называет «Что случилось той ночью» Дианны Кэмерон (психологический триллер о девочке, которая без причин убивает соседского мальчика) и «Трапецию» Ли Анселл (о девушке, выросшей в цирке и получившей ужасную травму — кажется, по названию романа можно догадаться, какую именно). В своем инстаграме Анселл говорит, что ее книги прочитали 30 миллионов раз; по другому ее роману хотят снять сериал.
8. Вы наверняка знаете Internet Archive, который позволяет отыскать в интернете даже то, что очень постарались оттуда удалить. При нем есть проект Open Library, где лежат электронные книги, в том числе нелегально загруженные в сеть; получить доступ к ним может любой желающий. Основатели проекта сканируют по 1 000 книг в день в 28 городах мира — цель у них, примерно как у Google, рано или поздно предоставить открытый доступ ко всем книгам, напечатанным человечеством. Среди современных авторов, чьи книги есть в Open Library, — Хилари Мантел, Уильям Бойд, Филип Пулман, Джонатан Франзен. Британскому Авторскому обществу, как сообщает The Guardian, такое положение дел очень не нравится. Общество, представляющее больше 10 000 писателей, в открытом письме призвало Internet Archive «прекратить обеспечивать британским пользователям несанкционированный доступ к отсканированным книгам».
Среди подписавших письмо — детская писательница Хилари Маккей, недавний лауреат премии Costa: «Детскому писателю и без того, что его книги постоянно воруют, трудно заработать себе на жизнь, — говорит она. — В моем случае… это продолжается годами. Как только издатель требует удалить книгу, появляется новый сайт. Я стараюсь быть щедрой, делюсь своими книгами, деньгами, временем. Но я хотела бы это контролировать. Предлагаю Internet Archive объявить о составлении списка, куда смогут попасть писатели, которые не против, что их книги раздают бесплатно и даже не говорят спасибо. Подозреваю, что это будет очень короткий список». Трейси Шевалье («Девушка с жемчужной сережкой»), добавляет, что в британских библиотеках авторы получают отчисление за каждый заказ их книги — 8 с половиной пенсов. Общество ждет ответа от Internet Archive до 1 февраля, после чего обещает обратиться в суд. Представители Internet Archive, в свою очередь, считают, что действуют законно (например, отсканированную книгу нельзя прислать сразу нескольким людям: каждая книга — это экземпляр, как в реальной библиотеке; если он «на руках», придется подождать, пока его вернут). Это называется «контролируемой электронной выдачей» — еще одна организация, Альянс авторов, выступила с заявлением в поддержку такой практики в целом и Internet Archive в частности.
9. На английский перевели роман французской писательницы Лейлы Слимани «В саду людоеда» — в переводе он называется «Адель». Слимани — лауреатка Гонкуровской премии за «Идеальную няню», роман о няньке-убийце; «В саду людоеда» — ее предыдущая книга. Портал Book Marks по такому случаю запустил новую рубрику, которая напоминает нам знакомую «Спорную книгу» на «Крупе». Здесь будут подбирать полярные рецензии: одна — в превосходных тонах, другая — безжалостно ругательная. В случае Слимани первый полюс представляет Ли Гринблатт из Entertainment Weekly: книга о нимфоманке названа «яростной, пугающей, громовой». Напротив, для Хиллари Келли из Vulture «В саду людоеда» — «оксюморон: набитая сексом пустышка». «Порой кажется, писательнице невдомек, что женщины в книгах и раньше занимались сексом. Слимани берет ситуацию „Госпожи Бовари” — неудовлетворенная молодая женщина в плену у собственных желаний — и вместо флоберовской ясности демонстрирует нам клубок потных рук и ног с сигаретой сбоку».
10. На сайте IAI News — статья Эмили Морин о «политическом воображении Сэмюэла Беккета». Морин, написавшая о Беккете книгу, замечает, что в последнее время имя прозаика и драматурга мелькает в политических спорах: Брексит сравнивают то с «Концом игры», то с «В ожидании Годо», до этого беккетовским пьесам уподобляли войну в Сирии. «В ожидании Годо» — вообще удобная пьеса для журналистов, которым часто приходится описывать ситуацию «все ждут, ничего не происходит, никто не знает, что делать».
С одной стороны, пишет Морин, на первый взгляд произведения Беккета не кажутся политическими: в них все — о неуверенности, уходе в сторону, откладывании на потом. Но люди, хорошо знавшие Беккета, отмечали в нем не абстрактное мышление, а глубокое понимание того, что такое боль и страдание; «он знал, что в периоды острых политических кризисов на поверхность выходит скрытая правда». Беккет был свидетелем войн и катастроф, и темы насилия, эксплуатации, обездоленности в его пьесах и романах политически мотивированы, считает Морин; она напоминает, что Беккет участвовал во французском Сопротивлении и чудом избежал гибели. Также он подписывал петиции в защиту парней из Скоттсборо, Салмана Рушди, советских диссидентов, восхищался Миттераном и Гавелом, делал пожертвования Amnesty International и адвокатам участников «Черных пантер», которых судили за захват самолета. К сожалению, собственно о политическом в текстах Беккета тут почти ничего не сказано, зато Морин приводит еще много примеров постановок «Годо» — от осажденного Сараева до затопленного Нового Орлеана — и рассказывает, что Беккетом интересовались такие политические мыслители, как Адорно и Маркузе.
11. Вице-президент США Майк Пенс очень не любит геев. Еще у него есть ручной кролик по имени Марлон Бандо («первый кролик, летавший вице-президентским самолетом» — ценные сведения из Википедии), ставший героем детской книжки: написала ее дочь Пенса Шарлотта, а жена Пенса Карен проиллюстрировала. В прошлом году ведущий сатирического шоу Last Week Tonight Джон Оливер выпустил о Пенсе сюжет; кодой была презентация его собственной книжки о Марлоне Бандо, который пожелал вступить в однополый брак с другим кроликом, но Пенс, изображенный в виде несимпатичного зеленого таракана, был против («Кролики-мальчики могут жениться только на кроликах-девочках!»). Книга Оливера разошлась тиражом в четыре раза большим, чем книга вице-президентских родственниц.
На этой неделе троллинг продолжился. Дело в том, что Карен Пенс преподает в частной школе, куда не принимают ЛГБТ-учеников. Организация Trevor Project, защищающая таких учеников от дискриминации и буллинга, отправила в эту школу сто экземпляров книги про гей-кролика. К подарку было приложено письмо: «Политика и риторика отторжения ЛГБТК-молодежи увеличивает риск самоубийств и депрессий. Цель нашей организации — предотвращать суициды молодых людей, относящих себя к ЛГБТК. Мы надеемся, что вы измените подход вашей школы и откроете ее для ЛГБТК-учащихся и преподавателей». Автор статьи в Vice, в свою очередь, надеется, что в школе просто перепутают две книги про Марлона Бандо — у них действительно похожие обложки.