21 мая 2024 года на церемонии в Лондоне немецкой писательнице Дженни Эрпенбек и переводчику ее романа Майклу Хоффману вручили Международную Букеровскую премию. Она присуждается лучшему, по мнению жюри, произведению, написанному в оригинале не на английском языке и вышедшему в переводе на английский в Великобритании и Ирландии в течение предыдущего года. Денежный эквивалент премии, основанной в 2004 году фондом Man Group, составляет 50 000 фунтов стерлингов — они делятся поровну между автором и переводчиком. Требование по поводу не английского языка появилось только в 2015 году, когда собственно Букеровскую премию стали присуждать любым произведениям, выходившим по-английски, вне зависимости от страны проживания автора (прежде претендовать на одну из самых престижных литературных наград могли лишь граждане Британского содружества). И только в 2016-м у Международного Букера появились лонг-лист и шорт-лист (до этого был только короткий список из шести номинантов). По сравнению с Букером эта премия совсем молодая, но не менее важная, особенно для самих писателей-номинантов, чьи имена становятся известны в англоязычном мире.
В 2024 году в шорт-лист Международного Букера вошел, во-первых, роман известного южнокорейского автора и диссидента Хвана Сок Ёна, кстати, в 1993 году севшего в тюрьму на пять лет за несанкционированный визит в Северную Корею, «Матер 2–10» (철도원 삼대, 2020 / Mater 2–10, 2023), в котором через рассказ о судьбе семьи простых корейских железнодорожников прослеживается вековая история страны. Также в шорт-листе — короткий роман (можно назвать его повестью) аргентинской писательницы Сельвы Альмады «Не река» (No es un río, 2020 / Not a River, 2024) о троице приезжих рыбаков, которые, не побоявшись доводящей до изнеможения жары, забрались в далекую глушь, где сначала выловили, а потом бросили обратно в воду огромного ската, но так и не поняли, что для местных жителей эта река — нечто гораздо большее, чем просто река. Третий номинант, также повествующий о далеких местах и сельских жителях, — роман «Кривой плуг» (Torto Arado, 2019 / Crooked Plow, 2023) бразильского писателя Итамара Виейры Жуниора; в нем рассказывается о том, как две сестры, живущие на ферме, находят под кроватью своей бабушки старинный нож и решают опробовать его остроту в деле.
Другая половина короткого списка представлена европейскими авторами — в нее попали тексты на немецком, шведском и голландском языках. Любопытно, что на этот раз шорт-лист Международного Букера обошелся без книг на славянских языках, хотя раньше они в нем обычно присутствовали; так, победитель прошлого года — болгарин Георгий Господинов, а в 2018 году премию выиграла полька Ольга Токарчук. В этом году в шорт-лист вошли голландка Йенте Постума с романом «То, о чем мне не хочется думать» (Waar ik liever niet aan denk, 2020 / What I’d Rather Not Think About, 2023), в котором один брат-близнец, потерявший другого, вспоминает его жизнь и заодно свою собственную; шведка Ия Генберг со сборником рассказов «Детали» (Detailjerna, 2022 / The Details, 2023) и немка Дженни Эрпенбек с романом «Кайрос» (Kairos, 2021 / Kairos, 2023), в итоге и получившая Международную Букеровскую премию 2024 года.
Интересно, что из всех номинантов именно роман Эрпенбек, родившейся в 1967 году в Восточной Германии, в конце 1980-х изучавшей драму и театр в Берлинском университете, а после воссоединения Германии получившей профессию музыкального режиссера в Высшей школе музыки имени Ханса Эйслера, очевидно, будет наиболее понятен и близок российскому читателю. Детали биографии писательницы упомянуты не случайно: ее героиня Катарина — 19-летняя немка, тоже живущая в Восточном Берлине конца 1980-х годов (если посчитать, автору в то время было всего на пару лет больше). После стажировки в театре во Франкфурте на Одере Катарина тоже задумывается о профессии, связанной с театром, и о дальнейшем изучении истории театра в университете. Возможно, в образе Катарины воплотились и другие автобиографические черты автора, но об этом мы можем только догадываться. Сюжет «Кайроса» (то, что название романа отсылает к древнему богу удачи, хороших мгновений и благоприятного стечения обстоятельств, проговаривается на первой странице текста) рассказывает об отношениях Катарины и Ганса, писателя и журналиста, ведущего передачи о музыке и театре на государственном радио ГДР. Начало этих отношений датировано с точностью: 11 июля 1986 года. Гансу за пятьдесят (он старше отца девушки — именно так она запоминает его возраст и несколько раз сообщает об этом своему отцу). Ганс женат, но Катарину это не останавливает.
О том, что эти отношения не будут продолжительными, мы знаем с самого начала. Текст романа разбит на две части — по числу коробок с разрозненными листками, записками, письмами и телеграммами, которые некая женщина отдает повзрослевшей и уже замужней Катарине после смерти Ганса. Несколько торжественно и чуть-чуть литературно, но допустим. Обе эти части так и называются — «Коробка I» и «Коробка II», и нам вместе с Катариной и автором романа предстоит в них покопаться, зная, что все закончится смертью Ганса, похоронами и началом совсем другой жизни для героини — в конце концов, роман в первую очередь посвящен именно ей. Разбор личной истории Катарины превращается в метафору истории страны и человечества на сломе эпох, на рубеже 1980–1990-х годов (документы в коробках датированы именно этими временными рамками). В этом тоже есть некоторая искусственность — гораздо более изящно нечто подобное сделано в «Памяти памяти» Марии Степановой, где при разборе вещественных свидетельств жизни одной семьи вскрываются целые пласты истории, а также затрагиваются прустовские вопросы о возможности человека сохранить в памяти и воскресить свою собственную жизнь и жизнь других людей.
У Эрпенбек все проще, яснее, подробнее, менее философично, более приземленно, рутинно — романтика здесь натужно ищется и воссоздается самой Катариной, на нее же сваливается и ответственность за отношения с Гансом («Теперь она в ответе за эту связь», — думает Ганс, рассказав девушке, что женат). Кажется, к числу хороших моментов этих отношений (мы же помним о названии романа — «Кайрос») относятся прослушивание моцартовского «Реквиема» во время первого секса (случившегося в день знакомства с Гансом в его квартире), ужины в их любимом ресторане, краткий период проживания на съемной квартире, когда Ганс временно уходит от жены. А еще, кажется, по-настоящему радуют девушку поездки в Кельн, где живет ее бабушка, поездка на поезде по Западному Берлину, покупка обычных вещей, недоступных на Востоке, а также стажировка во Франкфурте, где у Катарины почти завязываются обычные счастливые отношения и появляется перспектива новой работы в театре. Но все это отступает (несмотря на их надуманность) перед ее отношениями с Гансом: перед его кассетами; ее любовью, о которой она твердит себе, друзьям, отцу и брату; ее беременностью от Ганса, от которой она избавляется; ее записками, письмами, ожиданиями Ганса возле его дома; поездками в те места, где он отдыхает с женой, чтобы дать ему возможность переспать и с ней в каком-то странном вагончике на берегу Балтийского моря. Все это возбуждает героев, кажется, только потому, что их отношения тайные, запретные, что так поступать нельзя, — апофеозом этого исследования областей недозволенного становятся сексуальные сессии с применением ремня и связывания. Жители Восточной Германии, как и все, кто успел прикоснуться к советской истории и советской ментальности, видимо, подспудно хотят подобного преодоления запретов, тайных свиданий и наслаждения счастьем урывками, тогда как простые, нормальные, свободные отношения — не для них. Кажется, основная мысль автора «Кайроса» именно в этом, и базовая извращенность ситуации, в которой старший партнер уже привык пользоваться подобными разрушительными отношениями, а младшая тянется к ним, потому что не знакома с нормальными, показана очень хорошо.
Книга Эрпенбек как будто иллюстрирует тот процесс, о котором писал в своей известной книге «Это было навсегда, пока не кончилось» антрополог Алексей Юрчак. У Эрпенбек мертворожденные отношения, в ходе которых Ганс записывает на кассеты сумасшедшие обвинения в адрес Катарины после того, как она увлеклась своим ровесником во время стажировки во Франкфурте, заканчиваются так же странно, в конвульсиях, с примесью психологического и физического садизма, как и существование страны, в которой Катарина и Ганс живут — Восточной Германии. Кстати, в романе описывается также поездка героев в Москву — и столица СССР выглядит там настолько кондовой, мертвой, почти открыточно помпезной, что это, кажется, и не Москва вовсе, а еще одна руина империи, которой постепенно приходит конец. Империи зависимых отношений — от другого, почти чужого человека, от государственных дотаций (Ганс паникует только один раз — когда его увольняют с радио), от установленных раз и навсегда границ, от невозможности делать то, что хочется. И обрести себя после тесного знакомства с ней, как показывает роман «Кайрос», в котором, вопреки названию, так мало радости и счастья, очень сложно. Возможно, на эти поиски уйдет вся оставшаяся жизнь героини.