Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
«Своя комната» Вирджинии Вулф
A Room of One’s Own by Virginia Woolf
Рецензия Дины Батий
***
Об эссе
Первая печатная публикация «Своей комнаты» в Hogarth Press
Эссе впервые вышло в 1929 году в британском издательстве Hogarth Press, основанном Вирджинией Вулф вместе с ее мужем Леонардом. В основу текста легли две лекции, которые писательница годом ранее прочитала в женских колледжах Кембриджского университета. Она переработала выступления в эссе на стыке публицистики и художественной прозы. Рассказчица путешествует по выдуманным коллежам Оксбридж и Фернхэм, сравнивает условия мужского и женского образования, описывает непростые условия работы писательниц прошлого, предлагает женщинам не довольствоваться ролью Ангела в доме и приходит к знаменитому выводу: для занятий литературой женщинам нужно иметь собственную комнату и постоянный доход, а также к менее знаменитому заключению, что для творчества «опасно быть только мужчиной или только женщиной; надо быть женственно-мужественным или мужественно-женственной», так как «великий ум — всегда андрогинен».
Концепция «своя комната» превратилась в символ интеллектуальной и экономический независимости женщин. Сама Вирджиния Вулф, по словам филолога Рейчел Боулби, стала «объектом феминистского культа „великой праматери“».
Рукопись эссе под черновым заглавием «Женщины и литература» (Women and fiction)
***
Коротко о переводах
Первый русскоязычный перевод эссе со значительными сокращениями вышел в журнале «Литературная учеба» в 1989 году — спустя 60 лет после оригинальной публикации. Его переводчица Наталья Бушманова (позже сменившая фамилию на Рейнгольд) выпустила текст целиком уже в 1992 году в антологии «Эти загадочные англичанки...». Этот сборник переиздавался в 2002 году. Спустя десятилетие, в 2012 году, «Своя комната» оказалась в составе академического издания сборника эссе Вулф «Обыкновенный читатель» — в неизменном переводе Натальи Рейнгольд.
Эссе долгое время интересовало лишь узко специализированную публику: филологов, англофилов и почитателей Вирджинии Вулф. Однако в 2019 году одновременно появились два новых перевода: Дарьи Горяниной — для «Манн, Иванов и Фербер», а также Ольги Акопян — для «АСТ». Видимо, зерно упало на подготовленную почву — в разгар общественной дискуссии о феминитивах и законе о домашнем насилии текст Вулф привлек массового читателя. Оба перевода в дальнейшем переиздавались, а книги писательницы теперь можно найти не только на полках британской литературы, но и в разделе «Феминизм и гендерные исследования».
Перевод Натальи Бушмановой (1989)
Для публикации в журнале «Литературная учеба» текст был значительно урезан, однако стоит отметить характер этих сокращений: переводчица убирает целые фразы и куски, но при этом не заменяет оригинал пересказом и не укорачивает предложения. Она старается сохранить стиль письма Вирджинии Вулф с его уточнениями, отступлениями, нагромождениями образов. Хотя этот перевод неполный, он все же отражает специфику письма Вулф.
Перевод Натальи Рейнгольд (Бушмановой) (1992)
В антологии «Эти загадочные англичанки...» (1992) и сборнике «Обыкновенный читатель» (2012) опубликован практически тот же перевод, который выходил в «Литературной учебе». В нем есть незначительные исправления, однако они относятся скорее к оформлению текста, чем к содержанию. Опущенные в журнальной публикации места восстановлены, однако в новом переводе встречаются незначительные пропуски и добавления от себя. Местами Рейнгольд упрощает метафоры, русифицирует выражения или расцвечивает текст образами, характерными для традиции русской классики.
Перевод Ольги Акопян (2019)
Из имеющихся переводов этот — самый далекий от оригинала. Акопян меняет синтаксис, дробит предложения и абзацы, опускает отдельные фрагменты, добавляет эмоционально окрашенные слова, — в результате стиль Вулф оказывается сильно искажен. При этом в тексте имеется огромное количество примечаний в помощь читателю.
Перевод Дарьи Горяниной (2019)
Стилистически и содержательно самый точный из существующих переводов. В нем сохранены метафоры, игра слов и образов, контрасты, ирония и другие черты поэтики Вулф. Отступления от оригинала редки — это либо изменение синтаксиса, либо сокращение повторов, которых в тексте Вулф немало.
Вирджиния Вулф
***
Сравнение переводов
Перевод Натальи Рейнгольд (Бушмановой) (1989, 1992)
За окном стоит октябрьская ночь, ясная, тихая, только одна или две звездочки мерцают в желтеющих ветвях.
Перевод Ольги Акопян (2019)
За окном стоял тихий октябрьский вечер, сквозь пожелтевшую листву светили редкие звезды.
Перевод Дарьи Горяниной (2019)
За шторами таилась дивная тихая октябрьская ночь, а в увядающих деревьях запутались звезды.
Оригинал
There between the curtains was the October night, calm and lovely, with a star or two caught in the yellowing trees.
Рабочий стол Вирджинии Вулф в Монкс-хаус (Родмелл, Суссекс)
***
Подробнее о переводах
Рассуждая в своем эссе о романе, Вирджиния Вулф называет его сложным сооружением со множеством пристроек и аркад. «Своя комната» — такое же непростое сооружение, хоть это и не роман. Переводчику важно сохранить все несущие конструкции, чтобы текст не развалился.
Во-первых, необходимо учесть жанровое своеобразие эссе Вулф. Действия рассказчицы то и дело прерывают поток размышлений и меняют течение мысли. Например: «Более того, думала я, поднимаясь по ступенькам своего дома, сто лет спустя женщины уже не будут „слабым полом“». Вводные конструкции, парентезы, придаточные предложения помогают Вулф перемещать читателя из внутреннего мира во внешний и обратно. Эти синтаксические конструкции важно сохранить, как и эффект перескакивания с мысли на действие.
Во-вторых, надо передать все стилистические особенности текста, из которых формируется вулфовская интонация. Это особая метафорика, звукопись, ирония и сквозные образы. Кроме того, в писательской манере Вулф много приемов, намеренно усложняющих восприятие текста: абзацы длиной в пару страниц, пассивные и безличные формы глаголов, повторы, инверсии, несобственно-прямая речь и нарушенный порядок слов.
Задача переводчика — не переоблачаться в редактора, не исправлять текст. Напротив, необходимо на русском языке передать всю его изначальную сложность. Это особенно важно, потому что в эссе «Своя комната» Вирджиния Вулф много размышляет о том, что женщине для письма необходимо «изрядно напрячь возможности английского языка», так как мужской слог ей не подходит, — и своим же текстом Вулф показывает, каким может быть этот «женский» язык.
В-третьих, важно соблюсти фактическую точность. В тексте немало указаний на реалии времени, названий географических мест, имен и культурных отсылок. Все это требует от переводчика и редактора исследовательской работы.
Перевод Натальи Рейнгольд (Бушмановой) (1992)
Быть первым переводчиком любого эссе Вирджинии Вулф — большая ответственность, так как в ее текстах имеется немало отсылок и бытовых деталей, требующих точности при передаче на другом языке. Однако Наталья Рейнгольд, филолог и иследовательница творчества Вулф, посвятила писательнице диссертацию и множество научных статей. Ее академический подход отражается на структуре публикаций эссе: в каждом издании, помимо самого перевода, есть и отдельный текст о Вулф, а также обширный аппарат: сноски и комментарии.
Наталья Рейнгольд атрибутировала большинство имен и расшифровала разнообразные намеки, чем оказала большую услугу последующим переводчицам. Однако в ее текст проникли пара неточностей. Одна из них касается наряда студентов Кембриджа, который Вулф очерчивает схематично: «Many were in cap and gown; some had tufts of fur on their shoulders». Рейнгольд переводит: «Многие в мантиях и шапочках, кое-кто с кисточками». Эти «кисточки» перекочевали и в переводы Акопян и Горяниной. Однако, согласно книге «Academical Dress of British Universities», речь идет о черных капюшонах с полосой белого кроличьего меха («black stuff hood partly lined with white [rabbit] fur and with the cape edged with fur one inch on each side»).
Бакалавр искусств Оксфордского университета с капюшоном, отороченным кроличьим мехом
Другая фактическая неточность касается судьбы поэтессы XVII века Маргарет Кавендиш, которая, в переводе Рейнгольд, «испустила дух на глазах у толпы, собравшейся вокруг ее кареты». Оригинальную фразу действительно можно трактовать двояко: «people crowded round her coach when she issued out». Однако в действительности Маргарет умерла у себя в поместье, а в этих строках речь идет о реакции толпы на появления писательницы — невиданной чудачки по тем временам. Здесь точнее перевод Дарьи Горяниной: «Со временем за ее каретой во время выездов в город стали ходить толпы зевак».
Местами перевод Рейнгольд не совсем точен, но отступления крайне выразительны. Например:
⦁ ...пусть обращение женщины заканчивается какой-нибудь шпилькой
...a paper read by a woman to women should end with something particularly disagreeable
⦁ Но когда тебя подвергли сомнению, пусть несколько злых чепчиков...
And when one is challenged, even by a few women in black bonnets...
⦁ ...все это словно ржой поедало весенний яблоневый цвет.
...all this became like a rust eating away the bloom of the spring.
Переводчица улавливает ритм эссе и довольно точно воссоздает его, что крайне важно, так как Вирджиния Вулф утверждала, что именно ритм лежит в основе писательского стиля. Ради ритма или образности Рейнгольд иногда усиливает акценты, делает пропуски, а также заменяет слова и метафоры, «приземляя» вулфовские выражения на почву русской литературной классики. Эту особенность перевода хорошо иллюстрирует следующий эпизод:
...вспомнила о старом джентльмене, епископе, ныне покойном, который заявил, что у женщины не может быть шекспировского гения ныне и присно и во веки веков. И даже написал об этом в газеты. Даме, обратившейся за разъяснениями, он сказал, что кошек на небо не берут, хотя, добавил, у них есть что-то вроде души. Как привыкли думать за женщин старые бесы! Как безграничен человеческий мрак! Кошек на небо не берут. Женщинам не написать шекспировских пьес.
В тексте Вулф нет эмоционального «старые бесы» (в оригинале «those old gentlemen»), как и отсылки к молитве «ныне и присно и во веки веков» («past, present, or to come»), однако отчасти эти усиления помогают сохранить авторскую иронию и передать возмущение рассказчицы. Переводческие замены принято клеймить, однако так ли уж они неправомерны, если точно передают образ и смысл? Пусть решает читатель.
Форзац издания «Эти загадочные англичанки...», в котором вышел первый полный перевод эссе «Своя комната»
Наталья Рейнгольд последовательна в своих переводческих решениях, благодаря этому ее текст оставляет цельное впечатление. Однако с одним из них сложно согласиться. Вулф часто упоминает названия улиц, населенных пунктов, колледжей, а переводчица в большинстве случаев их опускает, заменяя пояснениями. Например: название одной из главных улиц Лондона Стрэнд превращается в образ «общей мели», названия Баллиол и Кингс — в категорию «мужской колледж», Уэльбек — в уточнение «поместьем», Чаринг Кросс — в пояснение «у букинистов». С одной стороны, англоязычным читателям эти подробности понятны без слов, а для нас здесь требуются сноски и пояснения. С другой стороны, они создают особую географическую карту эссе, делают его мир осязаемым и конкретным, поэтому пропуски названий — потеря для читателей.
Перевод Рейнгольд не буквалистски точный, но стилистически и содержательно передает манеру Вирджинии Вулф. К сожалению, с 2012 года этот перевод не переиздавался, хотя он, безусловно, заслуживает, чтобы с ним знакомились все новые поколения читателей.
Перевод Ольги Акопян (2019)
При сопоставлении всех трех переводов бросается в глаза, что Ольга Акопян сверялась с первой версией перевода Натальи Рейнгольд (1992) и переносила в свой текст многие конструкции и даже добавления к оригиналу. Однако стилистически это совсем другой текст, так как синтаксис Вулф в нем полностью переработан. Ольга Акопян дробит большие абзацы на более мелкие, делит сложные предложения на несколько простых, заменяет утверждения риторическими вопросами, использует прямую речь вместо несобственно-прямой, опускает междометия и вводные слова вроде «увы» или «кажется» — все это полностью меняет интонацию Вулф.
Я откинулась на спинку стула и в мучительных раздумьях глядела в купол библиотеки. Ну почему каждый умный мужчина пишет о женщинах по-своему?
But, I continued, leaning back in my chair and looking at the vast dome in which I was a single but by now somewhat harassed thought, what is so unfortunate is that wise men never think the same thing about women.
Сложное предложение отредактировано: текст Ольги Акопян читается легко, однако в жертву гладкости приносится особая манера Вулф, в которой есть попытка охватить и передать все одновременно: и телодвижение («leaning back in my chair»), и взгляд («looking at the vast dome»), и констатацию некоего факта («wise men never think the same thing about women»), и отношение к этому факту («what is so unfortunate»), и внезапное сравнение себя самой с мыслью под куполом библиотеки, которое в переводе вовсе пропущено («in which I was a single but by now somewhat harassed thought»).
Библиотека Британского музея, о которой Вирджиния Вулф пишет в своем эссе
Возможно, стратегия переводчицы заключалась в том, чтобы сделать текст понятнее читателю. Она предпочитает пересказывать неочевидные метафоры Вулф («нынешний разговор почти ничем от давнего не отличается» — «one was the descendant, the legitimate heir of the other»), расшифровывать намеки («сделал ей непристойное предложение» — «He hinted — you can imagine what»), заменять индивидуальные образы штампами («Даже соловей, и тот уступил бы Джудит в музыкальности» — «The birds that sang in the hedge were not more musical than she was»). Однако от упрощений и переиначиваний возникает немало смысловых ошибок. Так, например, мать рассказчицы из благонравной жены священника превращается в страстную даму:
Мать Мэри (кажется, это она на снимке) умела повеселиться на досуге (еще бы — тринадцать детей от приходского священника!), однако ничто в ее лице теперь не напоминало о беззаботной молодости.
Mary’s mother — if that was her picture — may have been a wastrel in her spare time (she had thirteen children by a minister of the church), but if so her gay and dissipated life had left too few traces of its pleasures on her face.
В оригинале количество детей никак не связано со страстностью героини, оно просто указывается в скобках, там нет и намека на эмоциональное «еще бы!». Кроме того, рассказчица на самом деле сомневается, вела ли мать Мэри беззаботную жизнь когда-либо.
В переводе немало стилистических неровностей из-за сочетания канцеляризмов, архаизмов и разговорных слов. Также присутствуют фактические неточности: «beer and skittles» — это не «пиво и закуска», а пиво и кегли; «coal-holes» — не угольные подвалы, а угольные ямы; «chairs» в контексте университетской жизни — вовсе не стулья, а стипендии; «а Cathedral of Saint Sofia» не «собор Святой Софии Константинопольской», а Храм Софии, то есть Премудрости Божией, в Константинополе. Обычно редактор исправляет подобные огрехи и приводит стиль к единому знаменателю. Однако в этом случае все они кочуют из первой публикации в переиздания.
Перевод Дарьи Горяниной (2019)
Переводчица Дарья Горянина меньше других «боится Вирджинии Вулф», не пытается исправлять сложность ее языка, а стремится передать это качество письма и на русском. Она воссоздает авторские отклонения от нормы: сложный синтаксис, повторы, инверсии.
Многие предложения она переводит буквальнее и точнее коллег. Например, при описании внешности героини романа, написанного мистером А., Вулф отмечает: «she has not a bone in her body», и Горянина переводит это: «Но в теле у нее не осталось ни косточки», сохраняя центральный образ с «косточками». У других переводчиц внешность героини описана абстрактнее: «безжизненная» (Рейнгольд), «бесплотное видение» (Акопян). Горянина также тонко улавливает и передает иронию: «наивысшее величие женщины состоит в том, чтобы о ней не говорили, сказал Перикл — о котором, кстати, говорили довольно много».
Портрет Вирджинии Вулф, написанный ее сестрой Ванессой Белл
Дарья Горянина сохранила почти все упомянутые Вирджинией Вулф имена и географические названия. При этом в ее тексте меньше всего примечаний — около 30, тогда как в переводе Натальи Рейнгольд — более ста сносок, а в переводе Ольги Акопян — более девяноста. Текст Горяниной насыщен отсылками, как и оригинал, но в большинстве случаев за разъяснениями читателю придется обращаться к другим источникам, так как в книге подсказок мало.
В этом переводе меньше всего фактических недочетов. Есть лишь одна досадная ошибка. Рассказчица, читая книгу другой писательницы, вдруг останавливается и шутливо спрашивает читателей:
Do you promise me that behind that red curtain over there the figure of Sir Chartres Biron is not concealed?
В переводе Горяниной:
Вы уверены, что за красной шторой не прячется сэр Чарльз Байрон?
Однако, если внимательно перечитать имя, стоящее в оригинале, становится ясно, что речь не о Байроне, а о Шартре Бироне. Наталья Рейнгольд в примечании дает исчерпывающее объяснение: «Сэр Шартр Бирон — судья, принявший решение в ноябре 1928 г. запретить публикацию романа „Источник одиночества“ („The Well of Loneliness“, 1928) английской писательницы Холл Рэдклиф (1883–1943) как не соответствующего традиционному канону изображения отношений между двумя женщинами». В следующих строках эссе Вулф развернет описание отношений между этими женщинами, так что намек на судью тут только усиливает иронию.
С точки зрения стиля перевод Дарьи Горяниной выглядит самым выверенным: в нем нет резких отклонений, как у Акопян, или сближения с русской классикой, как у Рейнгольд. За текстом вырисовывается фигура писательницы — образованной англичанки начала XX века.
***
Издания
Переводы Натальи Рейнгольд (1989, 1992)
⦁ Вулф В. Своя комната // Литературная учеба. — 1989. — № 6. — С. 168–191
⦁ Вулф В. Своя комната / Пер. Н. Бушмановой // Эти загадочные англичанки / Пер. с англ. — М: Прогресс, 1992
Составитель и автор предисловия Екатерина Гениева. В антологию вошли тексты Элизабет Гаскелл, Вирджинии Вулф, Мюриэл Спарк и Фэй Уэлдон.
⦁ Вулф В. Своя комната / Пер. Н. Рейнгольд // Эти загадочные англичанки / Пер. с англ. — М: Рудомино, Текст, 2002
Переиздание антологии 1992 года
⦁ Вулф В. Своя комната / Пер. Н. Рейнгольд // Вулф В. Обыкновенный читатель. — М.: Наука, 2012
Перевод Ольги Акопян (2019)
⦁ Вирджиния Вулф. Своя комната / Перевод с английского О. Акопян. М.: Издательство АСТ, 2019 (Серия: Эксклюзивная классика)
⦁ Вирджиния Вулф. Своя комната / Перевод с английского О. Акопян. М.: Издательство АСТ, 2023 (Серия: Эксклюзивная классика)
Переиздание в мягкой обложке.
⦁ Вирджиния Вулф. Своя комната / Перевод с английского О. Акопян. М.: Издательство АСТ, 2023 (Серия: Эксклюзивная классика)
Переиздание в твердой обложке
Перевод Дарьи Горяниной (2019)
⦁ Вирджиния Вулф. Своя комната / Пер. с англ. Дарьи Горяниной. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019
⦁ Вирджиния Вулф. Своя комната / Пер. с англ. Дарьи Горяниной. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2023