Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
«Моя семья и другие звери» Джеральда Даррелла
My Family and Other Animals by Gerald Durrell
Рецензия Дарьи Оверниковой
***
О книге
«Моя семья и другие звери» (1956) — автобиографическая повесть и, пожалуй, самое известное произведение писателя и натуралиста Джеральда Даррелла, в которой описывается его собственная жизнь и жизнь его семьи — матери-вдовы, старших братьев Ларри и Лесли и сестры Марго — на греческом острове Корфу в 1930-е годы. Несмотря на отсутствие сюжетной линии — это скорее набор эпизодов, рассказанных в более-менее хронологическом порядке, но, как правило, без слишком уж явной привязки ко времени, — повествование четко структурировано, разделено на периоды по виллам, в которых жила семья Дарреллов, а сами эпизоды подобраны так, чтобы суть их постоянно менялась: комические эпизоды сменялись поэтическими описаниями, а те — натуралистическими повествованиями. Позже Даррелл сравнивал эту структуру со «слоеным тортом».
Такое решение было вполне осознанным — так же Даррелл подходил к превращению своих реальных друзей и близких в персонажей (в биографии за авторством Дугласа Боттинга приведены заметки: «Ларри — снисходительный, претенциозный, ироничный»; «Спиро — типичный грек, с переменчивым и взрывным темпераментом, неотесанный, добрый») и к перемене реальных фактов там, где они мешали бы повествованию — вроде того, что Ларри на самом деле жил не со всей семьей, а в отдельном доме, со своей женой. Даррелл, по собственному признанию, «осознанно задумал создать бестселлер» — и, как мы можем убедиться, это у него получилось. «Моя семья и другие звери» обошла по продажам все другие книги Даррелла, в год публикации заняла вторую строчку в списке британских бестселлеров в категории «нон-фикшн» после книги за авторством Уинстона Черчилля, принесла Дарреллу мировую известность и была многократно адаптирована (последняя из адаптаций — сериал BBC «Дарреллы» 2016 года).
Позднее Даррелл написал еще два произведения, вошедшие в так называемую «Трилогию о Корфу» — «Птицы, звери и родственники» и «Сад богов». В этой рецензии мы, впрочем, сосредоточимся только на первой книге.
Обложка первого британского издания повести «Моя семья и другие звери», вышедшего в 1956 году. Иллюстрации на обложке Ральфа Томпсона. Фото: Island Rare Books
***
Коротко о переводах
В Советском Союзе Даррелла стали печатать не сразу после начала его писательской карьеры, но довольно быстро — первый перевод его дебютной книги «Перегруженный ковчег» появился в 1958 году, спустя шесть лет после публикации оригинала. «Моей семье и другим зверям», однако, пришлось ждать своего часа чуть дольше — первый перевод за авторством Л. Деревянкиной появился только в 1971 году, через пятнадцать лет после выхода повести. Этот перевод вышел в издательстве «Мир» под названием «Моя семья и звери». Судя по предисловию зоолога В. Флинта к этому изданию, его ожидали с нетерпением, но, хотя тиражи других книг Даррелла раскупались быстро, этот перевод в течение первых семи лет после первой публикации в СССР не переиздавался. Однако начиная с 1979 года, когда он получил заглавие «Моя семья и другие звери», перевод Л. Деревянкиной переиздается регулярно. Дуглас Боттинг в своей биографии Даррелла упоминает советское издание, вышедшее тиражом в 200 тыс. экземпляров, которые были раскуплены за шесть дней, — вероятно, он имеет в виду издание 1979 года, имевшее именно такой тираж.
Перевод Деревянкиной, пожалуй, можно назвать каноническим, и его переиздают по сей день, несмотря на появление других переводов. Однако этот перевод не совсем полный, и после перестройки появилось два новых перевода, призванных в том числе вернуть в текст те места, которых не хватало в привычном переводе. Более известный из них перевод Сергея Таска (2018) также уже был переиздан дважды, хотя и сравнительно небольшими тиражами; перевод Л. Игоревского, вышедший в 2001 году под названием «Моя семья и другие животные», не переиздавался — однако интересен своей редкостью и тем, что использует буквальный перевод названия.
Перевод Л. Деревянкиной (1971)
Перевод Деревянкиной любим недаром — он гладок и изящен с точки зрения стиля и в основном точен с точки зрения биологии, однако, во-первых, содержит купюры и не передает шутки, а во-вторых, сглаживает речевые особенности некоторых персонажей, включая самого повествователя.
Перевод Л. А. Игоревского (2001)
Это первая постперестроечная попытка предложить читателям «полный» перевод, который заполнил бы созданные (само)цензурой лакуны. В нем содержится много неточностей, переводчик не вполне справляется с передачей шуток и зачастую слишком близко следует за синтаксисом оригинала.
Перевод Сергея Таска (2018)
Первая редакция этого перевода, вышедшая в 2018 году в издательстве «Азбука-Аттикус», содержала много неточностей и стала объектом возмущения фанатов, в результате чего в 2019 году перевод был переиздан в новой редактуре. Стилистические решения переводчика, направленные на осовременивание текста, по-прежнему могут оттолкнуть некоторых читателей, но этот перевод не лишен достоинств: язык, хоть и своеобразен, довольно интересен, шутки и особенности речи персонажей передаются живо и старательно, а названия животных в новой редактуре переданы в основном точно.
Иллюстрация к изданию перевода Л. Деревянкиной в 1994 году в издательстве «Армада-пресс». Художник: Игорь Шипулин
***
Сравнение переводов
Сравним, как выглядит в разных переводах фрагмент второй главы повести, в котором маленький Джерри знакомится с уховерткой:
Перевод Л. Деревянкиной (1971)
С большой осторожностью я снова прикрыл ее куском коры и с этой минуты стал ревностно следить за гнездом. Я возвел вокруг него защитную стенку из камней и вдобавок поместил рядом на столбике выведенную красными чернилами надпись, чтобы предупредить всех своих домашних. Надпись гласила: «АСТАРОЖНО — ГНЕЗДО УХОВЕРТКИ — ПАЖАЛУСТА ОБХАДИТЕ». Примечательно, что оба правильно написанных слова имели отношение к биологии. Почти каждый час я подвергал уховертку пристальному десятиминутному осмотру. Чаще я проверять ее не смел, опасаясь, как бы она не покинула гнезда. Постепенно груда яиц под ней росла, и уховертка, очевидно, привыкла к тому, что крыша из коры у нее над головой все время поднимается. Мне даже показалось, что она начинает узнавать меня и дружески кивает усиками.
Перевод Л. Игоревского (2001)
С этого момента я ревниво оберегал гнездо. Воздвиг вокруг него ограждение из камней и в качестве дополнительной меры предосторожности сделал красной тушью надпись на клочке бумаги и прикрепил его к ближайшему столбу как предупреждение родным. Надпись гласила: «ВНЕМАНИЕ — ГНЕЗДО УХОВеРТКИ — АСТАРОЖНЕЙ, ПАЖАЛУСТА». Самым примечательным в надписи было то, что только два слова в середине, относящиеся к биологии, были написаны без ошибок. Каждый час или чуть больше я занимался тщательным изучением самки-уховертки. Я не осмеливался изучать ее более часто из боязни того, что она покинет гнездо. Постепенно кладка яиц под ней выросла, и, кажется, она привыкла к тому, что я периодически поднимаю крышку над ее гнездом. Я полагал даже, что она начала меня узнавать, поскольку дружелюбно двигала своими усиками.
Перевод Сергея Таска (редакция 2018 года)
С этого момента я ревниво охранял гнездо. Вокруг него я построил каменный бастион, а в качестве дополнительной меры безопасности написал красными чернилами предупреждение и закрепил его на шесте в непосредственной близости: «АСТАРОЖНО — ГНЕЗДО УХОВЕРТКИ — ХАДИТЕ ПАТИШЕ». Забавно, что без ошибок я написал только два слова, имеющие отношение к биологии. Примерно раз в час я устраивал уховертке десятиминутную проверку. Не чаще — из страха, что она может сбежать из гнезда. Количество отложенных яичек постепенно увеличивалось, а самка, кажется, привыкла к тому, что у нее над головой периодически снимают крышу. Из того, как она дружески поводила туда-сюда своими антеннами, я даже заключил, что она меня уже узнает.
Перевод Сергея Таска (редакция 2019 года)
С этого момента я ревниво охранял гнездо. Вокруг него я построил бастион из камушков, а в качестве дополнительной меры безопасности написал красными чернилами предупреждение и закрепил его на шесте в непосредственной близости: «АСТАРОЖНО — ГНЕЗДО УХОВЕРТКИ — ХАДИТЕ ПАТИШЕ». Забавно, что без ошибок я написал только два слова, имеющие отношение к биологии. Примерно раз в час я устраивал уховертке десятиминутную проверку. Не чаще — из страха, что она может сбежать из гнезда. Количество отложенных яичек постепенно увеличивалось, а самка, кажется, привыкла к тому, что у нее над головой периодически снимают крышу. Из того, как она дружески поводила усиками, я даже заключил, что она меня уже узнает.
Оригинал
From that moment I guarded the nest jealously. I erected a protecting wall of rocks round it, and as an additional precaution I wrote out a notice in red ink and stuck it on a pole nearby as a warning to the family. The notice read: ‘BEWAR — EARWIG NEST — QUIAT PLESE.’ It was only remarkable in that the two correctly spelt words were biological ones. Every hour or so I would subject the mother earwig to ten minutes’ close scrutiny. I did not dare examine her more often for fear she might desert her nest. Eventually the pile of eggs beneath her grew, and she seemed to have become accustomed to my lifting off her bark roof. I even decided that she had begun to recognize me, from the friendly way she waggled her antennae.
Итальянская открытка 1930–1940 гг. с видом на Старую крепость (Палео Фурио) на Корфу. Фото: eBay
***
Подробнее о переводах
«Моя семья и другие звери» — это история, состоящая из двух историй поменьше: одна повествует о природе, другая — о людях. Эти истории живут в гармонии: смешные рассказы о людях не дают заскучать от описаний природы, описания природы дают передышку между историями о людях, а там, где Даррелл описывает свои ранние биологические изыскания, эти две истории сливаются — от моментов, когда семья маленького Джерри изнывает от столкновений с его питомцами, до комического рассказа о двух ласточках, которые вьют гнездо. Этот баланс важно выдержать переводчику: передавать описания пейзажей, флоры и фауны, стараться, чтобы диалоги звучали живо, сохранять шутки, но при этом также соблюдать точность в переводе названий растений и животных — этого требует не только дух книги, но и аудитория.
В целом переводчикам, как правило, удавалось справиться с этой задачей и сохранить верные названия биологических видов, однако неожиданно трудным оказался перевод названий насекомых и пауков. Так, третья глава, «The Rose-Beetle Man», — один из самых известных эпизодов повести, к тому же сохранивший название, которое Даррелл изначально подумывал дать всей книге, — бросила переводчикам неожиданный вызов. В переводе Деревянкиной она называется «Человек с золотыми бронзовками», но у Игоревского и в первой редакции перевода Таска в названии и в самой главе фигурируют «розовые жуки» — калька, которая не соотносится с каким-либо реальным русскоязычным названием жуков. По-английски же rose beetle может относиться к нескольким видам жуков, как долгоносиков, так и бронзовок (последние, впрочем, сейчас чаще называются rose chafers) — но описание в самой главе указывает скорее на бронзовку. Переводы «золотая бронзовка» или «золотистая бронзовка» (вариант из новой редакции Таска — в первой он тоже упоминался, но по какой-то причине не был выдержан на протяжении всей книги) имеют право на существование, но уточнение не вполне обязательно — медная бронзовка, к примеру, также подходит под описание в тексте и тоже называется rose chafer. Сильно разошлись переводчики и в вопросе о переводе trapdoor spiders из рода Cteniza, благодаря которым Джерри знакомится со своим наставником Теодором, — в разных переводах они называются «земляные пауки», «пауки-каменщики» и «пауки-капканщики». Однако на самом деле устоявшегося разговорного названия в русском языке у них нет; биологи, к которым я обращалась с вопросом о том, как правильнее их называть, предпочли вариант «ктенизиды».
Но, помимо натуралистических сложностей, переводчика подстерегают и другие опасности, связанные скорее с «человеческой» стороной книги. Начать можно хотя бы с необходимости передавать речевые особенности персонажей: так, Спиро, греческий друг, арендодатель и проводник семьи Дарреллов, говорит с сильным греческим акцентом; Теодор, старший друг и наставник Джерри, запинается и перемежает свою речь междометием Ummm; Жонкиль, подруга Ларри, которая появляется в одной из глав второй части романа, говорит с акцентом кокни. Если передача междометий для переводчиков не составила затруднений (Деревянкина и Таск заменяют междометия Теодора на «э» и «э-э» соответственно; Игоревский почему-то транслитерирует его как «уммм»), то акцент — задача традиционно нелегкая. Случаи, встречающиеся в тексте Даррелла, особенно сложны: в русском языке нет сложившегося яркого стереотипа о греческом акценте (впрочем, у греческой и русской культуры все же достаточно пересечений, чтобы попытаться создать акцент на основе реальной греческой фонетики и небольших искажений — Лев Жданов, переводивший третью часть трилогии о Корфу, «Сад богов», успешно с этим справился) и уж тем более нет ничего, соответствующего специфическому и сложившемуся в специфических обстоятельствах кокни.
Кроме того, Джеральд — не единственный член семьи, чья жизнь поглощена увлечениями: к примеру, его старший брат Ларри (Лоуренс) — писатель, крайне начитан и язвителен, и его шутки время от времени отсылают к различным литературным произведениям, некоторые — более явно, чем другие; средний брат, Лесли, увлечен охотой — и, соответственно, периодически текст перевода требует специальной лексики. Так, в 12-й главе Лесли увлеченно рассказывает семье, что ему удалось исполнить a left-and-a-right — охотничий прием, который он подробно поясняет родным. В обеих редакциях перевода Таска вместо конкретного термина используется разъяснение, что создает несколько комический эффект: «Как он нам объяснил, ему впервые удался выстрел из обоих стволов попеременно. Пришлось ему объяснить подробнее, чтобы мы оценили в полной мере все величие совершенного». Для сравнения, Деревянкина использует здесь слово «дуплет», точный перевод изначального термина, — и пояснения Лесли в двух разных переводах начинают смотреться совершенно по-разному.
Перевод Л. Деревянкиной (1971)
Если вы читали «Мою семью и других зверей» в детстве, то, скорее всего, вам будет знаком именно этот перевод. Несмотря на уже упомянутую смену названия между первым и вторым изданием перевода, других различий между первым изданием и последующими нам найти не удалось — при переиздании каждый раз указывается новый редактор, но сам текст остается неизменным.
Судя по списку переводов на портале FantLab, Деревянкина специализировалась на произведениях, связанных с естественными науками, — от другого автобиографического повествования о природе, «The Michaels in Africa» Джорджа Майкла, до сочинений Жоржа Блона. И это заметно: все, связанное с биологией, в этом переводе передано вполне точно, за крайне редкими исключениями вроде упомянутых выше пауков-ктенизид.
Перевод Деревянкиной — довольно типичный случай для советской школы перевода позднего периода. Он читается легко, воспринимается как гладкий и изящный, но переводчица подчас жертвует для этого яркостью речевых оборотов (так, «he was determined to leave no stone unturned» упрощается до «прилагал все усилия», а «let’s-all-have-a-jolly-game approach» — до «игривый подход»). Комические моменты Деревянкина распознает и переводит забавно, но встречаются и неудачи. Так, в 16-й главе сестра Джерри Марго, которая то и дело смешивает части разных английских пословиц, ведет со своими братьями следующий диалог:
«‘I think you’re being very nasty about her, and, anyway, you’re in no position to talk about beauty; it’s only skin deep after all, and before you go throwing stones you should look for the beam in your eye,’ said Margo triumphantly.
Larry looked puzzled.
‘Is that a proverb, or a quotation from the Builders’ Gazette?’ he inquired.
‘I think she means that it’s an ill-wind that gathers no moss,’ said Leslie.»
Деревянкина переводит первую перепутанную пословицу как «прежде чем бросать камни в чужой огород, лучше поищи бревно в своем глазу», что вполне передает оригинальную фразу, — в том факте, что в русском варианте пословицы используется слово, менее однозначно связанное со строительством, чем «балка», вины переводчицы нет. Но при этом она пропускает реплику Лесли, который придумывает другую вымышленную пословицу, пародируя Марго. Эта особенность персонажа вообще, кажется, доставила Деревянкиной немало неудобств: в коротком диалоге о литературе, который Марго и гость семьи Майкл ведут в главе 8-й, она отдает Майклу реплику Марго, путающую Дэвида Лоуренса и Лоуренса Аравийского, и в придачу опускает другую ошибку Марго, которая называет книгу последнего «Seven Pillows of Wisdom» вместо «Seven Pillars of Wisdom» (вместо «семи столпов» получается «семь подушек»), — Деревянкина называет книгу правильным русским названием «Семь столпов мудрости».
Похожий подход Деревянкина применяет и к передаче акцентов персонажей: она совсем никак не искажает их речь, предпочитая при первом их появлении добавить, что они говорили «с легким акцентом», «сильно коверкая слова» или «как настоящая кокни», — а иногда и не добавляет вообще ничего. Столкнувшись с необходимостью придумать «семейное» название птенцов-сорок, которых Спиро в оригинале называет the Magenpies (вместо the Magpies), Деревянкина ограничивается лишь тем, что Спиро ставит ударение на первый слог вместо второго (и после этого ударение в тексте графически никак не обозначается).
Наконец, мы не можем не вернуться к основной причине, из-за которой «Моей семье и другим зверям» потребовался неоднократный переперевод — в переводе Деревянкиной повесть вышла с купюрами. Иногда в тексте опускались эпизоды, связанные с сексом (от диалога про контрацепцию до юмористического пассажа о спаривании черепах — а вот диалог, в котором Марго обвиняет Ларри в том, что он «всегда [лезет] со своим сексом», остался), изымался или сглаживался туалетный юмор. Удалялись и сцены, представлявшие в нейтрально-положительном свете религию, — скажем, комическая песенка Hi-Ro-Je-Rum, которую поют в искаженном виде Джерри и Теодор, была опущена (видимо, из-за того, что содержала фразу «Glory Hallelujah»), но эпизод, в котором Марго Даррелл заболевает гриппом, поцеловав ноги мумифицированного святого, остался нетронутым. Мелкое, но особенно озадачившее лично меня изменение состоит в том, что перевод Деревянкиной тщательно избегает упоминания каких-либо народов СССР: «Latvian peasants», о которых говорит Жонкиль, заменили на «бельгийских крестьян», а «Zatopec, an Armenian poet» зовется просто «поэт Затопеч».
Иллюстрация к изданию перевода Л. Деревянкиной (2001, издательство «Эксмо»). Художник: Елена Узденикова. Фото: FantLab
Перевод Л. Игоревского (2001)
Этот перевод выходил лишь единожды — в издательстве «Центрполиграф» в 2001 году — и с тех пор во многом оказался забыт. В сообществах фанатов Даррелла его вспоминают лишь изредка, а при издании перевода Сергея Таска как аннотации на сайте «Азбука-Аттикус», так и статьи в СМИ утверждали, что повесть «Моя семья и другие звери» выходит «впервые в полном переводе без купюр», несмотря на то, что задачу заполнить лакуны, оставленные цензурой и самоцензурой в советском переводе, впервые взял на себя именно Игоревский. Можно предположить, что перевод был предан забвению по трем причинам: во-первых, он вышел под названием «Моя семья и другие животные», что затрудняет поиски; во-вторых, в продаже его давно нет и доступен он только в библиотеках; в-третьих, в нем зачастую допускаются неточности, а язык, хотя и близко следует структуре оригинальных предложений, шероховат и не всегда легко воспринимается («птица, очевидно раздраженная моим довольным смехом в связи с ее обнаружением»; «волдыри, появившиеся на моих ладонях и сделавшие руки негнущимися и неуклюжими»).
Перевод начинает спотыкаться уже в эпиграфе: цитату из «Алисы в Зазеркалье» Игоревский берется переводить сам, и результат — «Почему иногда я верила перед завтраком не меньше чем в шесть невозможных вещей», без вопросительного знака, — несколько озадачивает (если заглянуть в оригинал, то выяснится, что эта фраза всего лишь начинается с междометия why). Спиро, таксист из Греции 1930-х годов, носит «остроконечную шапочку» вместо кепки с козырьком, крестьянки угощают Джерри «дыней, внутренность которой напоминала розовый лед» вместо арбуза, предупредительное восклицание timber!, пришедшее из сленга дровосеков и означающее скорое падение дерева, переведен почему-то как «воротца!» (Деревянкина и Таск меняют его на «полундра!» и «пожар!» соответственно). А во фрагменте, отсутствующем в переводе Деревянкиной, — в котором Спиро возмущается тем фактом, что у доктора Андручелли только что родился шестой ребенок, — в реплике «you makes me wants to throws... cats and dogses» Игоревский не распознает связи между глаголом throw и рвотой (Спиро, скорее всего, использует его вместо правильного выражения throw up, однако в некоторых диалектах английского этот глагол в таком значении употребляется и сам по себе), а также связи этой реплики с предыдущей («Носят как кошки с собачками»), порождая озадачивающее выражение «вы заставляет меня хотеть телиться... кошками с собачками». Не всегда улавливаются и комические моменты — так, перепутанные пословицы Марго заменяются на правильные версии — «в конце концов, живем один раз», «нет худа без добра», — из-за чего теряется комический эффект.
Другая особенность перевода, растущая из того же близкого следования букве оригинала — отказ от перевода говорящих имен и названий, а также стихов. В первом случае это проявляется в том, что собак, имена которых возмущают маму Даррелл, зовут Уиддл и Пьюк, а Ларри саркастически сравнивает фразу Марго с «Бильдерс газетт» — что может быть оправданным переводческим решением, однако отсутствие сносок лишает читателей, не владеющих английским языком, возможности оценить юмор. Когда дело доходит до стихов, Игоревский приводит подстрочный перевод песни, которую поют Теодор и Джерри, что несколько лишает ее очарования. С речевыми особенностями Игоревский тоже обращается необычно: речь грека Спиро он почему-то передает стереотипным немецким акцентом («беспокойт», «извиняйт»).
Кадр из сериала BBC «Дарреллы» 2016 года
Перевод Сергея Таска (2018)
Судьба этого перевода, выполненного опытным переводчиком Сергеем Таском для издательства «Азбука-Аттикус», непроста. На его выход, вероятно, повлияло появление сериала BBC: логично было предположить, что сериал вызовет волну ностальгии у зрителей, читавших Даррелла в детстве, и это породит спрос на новый перевод — современный и полный. Новости о публикации и пиар-кампания, называвшая текст Таска «первым полным переводом», привлекли к внимание к его работе, которая, однако, разочаровала читалей — новый перевод им не понравился. Помимо неоднозначных стилистических решений — Таск не слишком состаривает речь героев и подчас прибегает к сниженной лексике, — перевод порой терял реплики в диалогах, не всегда сохранял одно и то же название животного на протяжении книги, а также содержал неточности (самец ласточки, который в оригинале не мог поднять комок перьев к карнизу, в переводе не мог «протащить его сквозь заросли виноградной лозы») и неудачный выбор лексики («гроб, поставленный на попа», притом что за несколько предложений до того упоминается священник). Два отдельно озадачивающих момента: в одном эпизоде сова Улисс вонзает в нос псу Роджеру «острые, как бритва, щупальца», а в другом Джерри и его учитель Кралефски вызывают такси, «загружают машину», а затем едут под «птичий гомон, смешивающийся с цокотом копыт и перезвоном бубенчиков». Вторая ошибка объясняется тем, что английское слово cab может относиться как к автомобилю-такси, так и к наемному экипажу; на Корфу того времени было и то и другое — Спиро, к примеру, водит именно автомобиль, — но «цокот копыт» недвусмысленно указывает на то, что речь здесь о конной повозке. Все это вызвало возмущение читателей — перечитывание форумов FantLab показывает, что особо рьяные фанаты Даррелла собирались даже создать петицию, призывающую исправить перевод. Именно благодаря обращению читателей к редактору книги Александру Гузману в 2019 году была опубликована новая редакция повести, в которой большая часть перечисленных здесь неточностей была исправлена.
Оставив за скобками изъяны первой редакции, признаем, что перевод Таска отнюдь не лишен достоинств. Пожалуй, главное из них — живость диалогов (что можно объяснить большим опытом Таска в переводе пьес). Переводчик вполне справляется с передачей речевых особенностей персонажей: оговорки, которые он придумывает для Спиро, часто правдоподобны и смешны («я их положу на место» вместо «поставлю», «и не стыд иметь?»), перепутанные пословицы Марго сохранены (как и перепутанная пословица, которой ее дразнит Лесли: «все перемелется — открывай ворота»), а акцент кокни, по крайней мере, передан правдоподобными просторечиями («а то чего я буду надрываться и рисовать за такие гроши»). Переводит он и опущенные в советском переводе шутки Теодора из последней главы, в которой семейство борется с чайкой, — ему даже удается сохранить, несмотря на лексические различия в английском и русском языках, и игру слов, и связность диалога при переводе фразы «you see, they’re terribly gullible creatures», построенную на созвучии gull — «чайка» и gullible — «наивный», как «чайки все немного чайкнутые». Та же живость вполне поддерживается и в описаниях, а после второй редакции перевод Таска может похвастаться вполне точной передачей названий биологических видов.
Новая редакция, однако, оставила нетронутой ряд особенностей перевода, которые могут оттолкнуть некоторых читателей, — стилистические решения переводчика. Во-первых, Таск осознанно отказывается состаривать текст, написанный современным для того времени языком, а потому персонажи и сам рассказчик используют слова вроде «мачо» или «паническая атака»; во-вторых, имена щенков, которых дарят Джерри на день рождения, он переводит как «Писун» и «Рвоткин», а название его лодки — как «Жиртрест-Пердимонокль»; в-третьих, каждый из детей в семействе использует обращение «мать». Хотя второй пункт покажется читателям, привыкшим к «Вьюну», «Пачкуну» и «Бутлю-Толстогузому» очень уж резким, это вполне органичный элемент общей переводческой стратегии: если текст переводится современным языком для современных читателей, логично перевести эти имена собственные так, чтобы современный читатель понимал резкую возмущенную реакцию матери на имена собак или название лодки (хотя, признаться, все равно странно, что на первую часть названия лодки — «Жиртрест» — она реагирует словами «Очень хорошо, дорогой»). А вот «мать» объяснить сложнее: для современного читателя это кажется странным и грубоватым обращением, тогда как в 1930-е обращение Mother имело примерно такую же окраску, как нынешнее Mom.
Обложка издания романа для изучающих английский язык (2008, издательство Pearson Education Limited)
***
Издания
Перевод Л. Деревянкиной и по сей день остается наиболее издаваемым — как правило, обращаясь за книгой в магазин или библиотеку, вы будете находить его переиздания. Из-за сравнительно небольшого размера повесть часто публиковалась в составе сборников произведений Даррелла или даже сборников, в которые входят произведения других авторов, которых можно отнести в ту же условную категорию «детской литературы про животных», — но в последнее время все чаще выходит сама по себе. В секции зарубежной прозы, однако, теперь можно найти и перевод Сергея Таска: дважды он вышел сам по себе, в бумажной обложке, один раз — вместе с другими переводами Таска из трилогии Даррелла о Корфу.
Издание «Моей семьи и других зверей» с примечаниями пока не вышло, и сноски в них сравнительно редки — в переводе Деревянкиной их, к примеру, всего четыре. В основном переводчики комментируют упоминания исторических личностей и некоторые литературные отсылки. Подробнее всего аппарат сносок разработан в переводах Таска, который поясняет многие литературные отсылки, приводит переводы латинских названий биологических видов и вдобавок комментирует слово «чатни».
Несколько советских изданий выходили с предисловием В. Флинта, но из-за того, что сегодня они уже недоступны, сложно сказать, перепечатывался ли там один и тот же текст из издания 1971 года, или Флинт написал несколько предисловий.
Перевод Л. Деревянкиной (1971)
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и звери. М: «Мир», 1971 (Серия «В мире науки и техники»)
Самое первое издание повести в СССР. Рассчитано скорее на взрослую аудиторию как познавательное чтение: книга содержит предисловие зоолога В. Флинта, не иллюстрирована, с некрупным шрифтом. Доступна в московской Библиотеке иностранной литературы им. М. И. Рудомино.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. Кишинев: Штиинца, 1979
Первое переиздание под новым названием. Также содержит повести Даррелла «Под пологом пьяного леса», «Гончие Бафута» и «Зоопарк в моем багаже».
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. Кишинев: Штиинца, 1980
Похоже на издание предыдущего года, но также содержит предисловие В. Флинта и иллюстрации Любомира Приймы.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. Путь кенгуренка. М.: Мир, 1982
Как понятно из названия, повесть «Моя семья и другие звери» издана вместе с повестью «Путь кенгуренка». Также содержит предисловие В. Флинта.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. Птицы, звери и родственники. Сад богов. М.: Мир, 1986
Первое русскоязычное издание всей трилогии о Корфу в одной книге.
⦁ Для диких животных места нет. Сост.: Наталия Нелина. Алма-Ата: Кайнар, 1989
Антология, в которую, помимо «Моей семьи...», входят произведения Бернгарда Гржимека, Конрада З. Лоренца и Жак-Ива Кусто с Фредериком Дюма. Содержит иллюстрации Раушан Мамбековой. Текст «Моей семьи...», повести о Греции, почему-то предваряется иллюстрацией, на которой изображен кенгуру.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и звери. М.: Внешторгиздат, 1991
Редкое издание, убирающее из заглавия слово «другие».
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: Дом, 1992
С иллюстрациями В. Симонова.
⦁ Э. Сетон-Томпсон, Джеральд Даррелл. Рассказы о животных. Сост.: Анатолий Белинский. СПб.: Лениздат, 1994 (Серия «Библиотека для детей в 15 томах»)
«Моя семья и другие звери» объединена в сборник с тринадцатью произведениями Сетон-Томпсона. Пожалуй, первое однозначно «детское» издание.
⦁ Джеральд Даррелл. По всему свету. М.: Армада, 1994. «Зеленая серия»
Напечатана вместе с повестями «По всему свету» и «Птицы, звери и родственники». В интернете можно найти информацию, что в издании есть иллюстрации Ральфа Томпсона — иллюстратора самого первого издания «Моей семьи и других зверей», однако на деле книга содержит только иллюстрации Игоря Шипулина.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. Птицы, звери и родственники. М.: Эксмо-пресс, 2001 (Серия «Роза ветров»)
Первые две части трилогии с иллюстрациями Елены Уздениковой.
⦁ Джеральд Даррелл. По всему свету. М.: Армада-пресс, 2001 («Зеленая серия»)
Переиздание сборника 1994 года с новой обложкой.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. Птицы, звери и родственники. М.: АСТ, Олимп, 2002
Другое издание, в котором трилогия о Корфу превращена в дилогию.
⦁ Белый Клык, Дымка и другие истории о животных. Сост.: Мария Жданова. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2003 (Серия «500 золотых страниц о животных»)
Входит в сборник с повестью Джека Лондона «Белый клык» и повестью Виля Джемса «Дымка (Конь ковбоя)». Под «другими историями о животных» подразумевается только «Моя семья и другие звери». Содержит иллюстрации Виктора Бастрыкина.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: АСТ, 2003 («Зеленая серия»)
У этого издания общее название серии с изданием 1994 года и сохранены иллюстрации Игоря Шипулина, но книга вышла уже в другом издательстве и без добавления «По всему свету».
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: Эксмо, 2003 (Серия «Детская библиотека»)
Однозначно детское издание, объединяющее «Мою семью и других зверей» с фантастической повестью Даррелла «Говорящий сверток», что, наверное, объясняет наличие на обложке девочки и единорога.
⦁ Джеральд Даррелл. Перегруженный ковчег. Три билета до Эдвенчер. Гончие Бафута. Моя семья и другие звери. Под пологом пьяного леса. М.: Эксмо, 2007
Как можно понять из заглавия, издание содержит сразу пять повестей Даррелла.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. Птицы, звери и родственники. М.: Эксмо, 2008 (Серия «Живой мир Джеральда Даррелла»)
Новая версия издания «Эксмо» 2001 года с тем же иллюстратором, но с новой обложкой.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: Эксмо, 2010 (Серия «Pocket Book»)
Редкое индивидуальное издание повести.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: РОСМЭН, 2017 (Серия «Внеклассное чтение»)
Еще одно подчеркнуто детское издание. Содержит иллюстрации М. Мазирко — интересно, что на обложке изображены не случайные животные, как во многих других изданиях, а вполне узнаваемые персонажи: сам Джерри, его пес Роджер и сова Улисс.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: РОСМЭН, 2017
Издание интересно тем, что вышло в том же издательстве, в тот же год и с тем же иллюстратором, что и предыдущее, но без бренда «внеклассного чтения» и с более схематичными иллюстрациями.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: РОСМЭН, 2019
Также содержит иллюстрации М. Мазирко, но концепция дизайна снова изменилась: эта обложка оформлена скорее как «классическое» издание.
Перевод Л. А. Игоревского (2001)
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие животные. М.: Центрполиграф, 2001
В настоящее время издание доступно только в библиотеках, причем книги не очень хорошо сохранились: оба экземпляра, которые я брала в разных библиотеках Москвы для работы над рецензией, расклеивались, а в первом и вовсе отсутствовал блок из 40 страниц.
Перевод Сергея Таска
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2018 (Серия «Большой роман»)
Первая редакция перевода. На обложке изображены актеры из сериала BBC 2016 года.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2019 (Серия «The Big Book»)
Новая редакция перевода. Оформление обложки похоже на оформление первого издания, однако новая обложка мягкая.
⦁ Джеральд Даррелл. Моя семья и другие звери. Трилогия. М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2024 (Серия «Большой роман»)
Издание всей «Трилогии о Корфу» в переводе Сергея Таска.