Рецензия Фидан Зейналовой
«Холодный дом» Чарльза Диккенса
Bleak House by Charles Dickens
***
О романе
Роман «Холодный дом» (1852) был написан Диккенсом за два года и изначально опубликован в виде двадцати журнальных выпусков. В Канцлерском суде разбирается бесконечная судебная тяжба «Джарндисы против Джарндисов», которая так или иначе затрагивает почти всех персонажей романа — представителей самых разных социальных слоев. Сатира на судопроизводство тем точнее и яростней, что Диккенс знал эту систему не понаслышке — он сам работал когда-то судебным клерком и репортером. В книге есть и мрачная загадка, и детективный сюжет, и первый в английской литературе образ сыщика. В романе чередуется повествование от первого и третьего лица (автора и героини) — для того времени такая двуплановая композиция была явлением необычным и новаторским, к тому же этот метод был применен Диккенсом впервые. В виде книги роман был издан в 1853 году с иллюстрациями «Физа» (Х. Н. Брауна).
Обложка первой серии журнального издания (март 1852)
***
Коротко о переводах
На русском языке роман существует в шести версиях, три из которых — дореволюционные. Из переводов советского времени доступен только переработанный перевод Мелитины Ивановны Клягиной-Кондратьевой, который сегодня считается каноническим. Первая версия этого перевода была опубликована в 1936 году в соавторстве с Густавом Шпетом, который тремя годами ранее сделал собственный, сокращенный перевод «Холодного дома». Совместный перевод Шпета и Клягиной-Кондратьевой был раскритикован во внутренней рецензии Веры Топер в 1951 году; она рекомендовала переводчице полностью переработать текст. Критика в том числе затрагивает «формалистический» метод, и говорится в ней только о Калягиной-Кондратьевой, поскольку Шпет к тому времени был расстрелян и его имя не упоминалось. Именно переработанный перевод Клягиной-Кондратьевой и стал каноническим, он выдержал много переизданий и издается до сих пор.
Перевод И. Бирилева (1854)
Это самое первое переложение «Холодного дома» на русский язык, и именно в таком виде русскоязычные читатели познакомились с этим романом Диккенса — к тому времени уже довольно популярного писателя. В переводе есть пропуски, приукрашивание текста и замена британских реалий на русские, однако много в нем и удачных находок; у переводчика часто получается передать юмор и интонацию оригинала.
Перевод под редакцией Марии Шишмаревой в журнале «Живописное обозрение» (1904)
Эта версия романа также изобилует пропусками и приемами, нацеленными на упрощение текста и реалий.
Перевод под редакцией М. Орлова (1909)
Довольно точный перевод с тяжеловатым синтаксисом. Также это первый из ранних переводов с примечаниями переводчика.
Перевод Густава Шпета (1933)
Этот перевод представляет собой сокращенный вариант романа, рассчитанный на детей и подростков. Однако то, что переведено, переведено довольно близко к оригиналу.
Перевод Густава Шпета и Мелитины Клягиной-Кондратьевой (1936)
Этот перевод труднодоступен, нам не удалось с ним ознакомиться.
Перевод Мелитины Клягиной-Кондратьевой (1955)
Ориенталист-индолог, преподаватель языка урду, Клягина-Кондратьева была членом Союза писателей СССР и переводила Киплинга, Лондона и Тагора.
Это самый полный и точный перевод, выдержавший множество переизданий. Как уже было сказано, первоначально перевод был выполнен в соавторстве с Густавом Шпетом, а затем существенно переработан. В изданиях переработанной версии Шпет не упоминается (к тому времени он был репрессирован и расстрелян).
Именно перевод Клягиной-Кондратьевой попадется современному российскому читателю в магазине. Переводчица внимательна к художественным особенностям романа, хорошо передает интонацию; большая часть британских реалий в переводе откомментирована.
Иллюстрация Х. Н. Брауна (1853)
***
Сравнение переводов
Отрывок из XII главы в разных переводах:
Перевод И. Бирилева
«Концерты, собранія, опера, театры, гульбища — ничто не ново для миледи подъ луною.
Даже и въ послѣднее воскресенье, когда бѣдняки веселились, играя съ дѣтьми посреди подстриженныхъ деревьевъ и статуй въ дворцовомъ саду, или гуляли по Елисейскимъ Полянъ — сборному пункту ученыхъ собакъ и деревянныхъ лошадей, или за городомъ, окружая Парижъ плясками, любезничаньемъ, пьянствомъ, куреньемъ, игрою въ бильярдъ, карты и домино, даже въ послѣднее воскресенье, миледи въ тоскливомъ отчаяніи, и въ скукѣ въ гигантскихъ размѣрахъ, почти возненавидѣла свою горничную за то, что та была весела».
Перевод под редакцией Марии Шишмаревой
«Правду сказать, путники ѣдутъ не такъ быстро, какъ хотѣлось бы миледи, ибо и здѣсь она смертельно скучала: концерты, собранія, опера, театръ, катанья — все ей надоѣло, ей опостылѣлъ весь подлунный міръ. Въ послѣднее воскресенье парижскій бѣдный людъ веселился, играя съ дѣтьми между статуями и подстриженными деревьями Тюльери, прогуливаясь по двадцати человѣкъ въ рядъ въ Елисейскихъ поляхъ, забавляясь деревянными лошадками и собачьей комедіей; нѣкоторые въ мрачномъ соборѣ Богоматери болтали у подножія колоннъ при блескѣ колеблющагося пламени множества маленькихъ свѣчей въ заржавленныхъ люстрахъ. За стѣнами Парижа, въ окрестностяхъ, танцовали, любезничали, курили и пили, прогуливаясь по кладбищамъ, играли въ карты, домино, на бильярдѣ, слушали кваканье лягушекъ, смотрѣли фокусы оборванныхъ шарлатановъ. А миледи въ этотъ день терзалась: мрачное жестокое отчаяніе обхватило ее своими острыми когтями, какъ клещъ впилось въ ея сердце; она возненавидѣла свою служанку за ея веселое настроеніе».
Перевод под редакцией М. Орлова
«Концерты, собранія, опера, театры, поѣздки — ничто не ново для миледи подъ этимъ устарѣлымъ небомъ. Не далѣе, какъ въ прошлое воскресенье, когда бѣдняки въ Парижѣ веселились, играя съ дѣтьми между подстриженными деревьями и мраморными статуями Дворцоваго Сада, или гуляли въ Елисейскихъ Поляхъ и извлекали элизіумъ изъ фокусовъ ученыхъ собакъ и качелей на деревянныхъ лошадкахъ, или за городомъ, окружа Парижъ танцами, влюблялись, пили вино, курили табакъ, бродили по кладбищамъ, играли на бильярдѣ, въ карты, въ домино, поддавались обману шарлатановъ и другимъ соблазнительнымъ приманкамъ. одушевленнымъ и неодушевленнымъ, — не далѣе, какъ въ прошедшее воскресенье, миледи, подъ вліяніемъ неисходной скуки и въ когтяхъ гиганта отчаянія, почти возненавидѣла свою горничную, за то, что она находилась въ веселомъ расположеніи духа».
Перевод Густава Шпета
«Концерты, балы, опера, театр, прогулки — ничто не ново для миледи под старыми небесами. Душевная тоска ждет ее впереди, как она простирается и за нею; она в ее тисках, какое бы место на земном шаре она ни выбрала, и она не может выбиться из них, и единственное, хотя несовершенное средство: бежать из того последнего места, где она испытала тоску».
Перевод Мелитины Клягиной-Кондратьевой
«Концерты, балы, опера, театр, катанье — все это старо; да и ничто не ново для миледи под одряхлевшими небесами. Не далее как в прошлое воскресенье, когда беднота веселилась и внутри городских стен, — играя с детьми среди статуй и подстриженных деревьев Дворцового сада, гуляя группами человек в двадцать по Елисейским (что значит „райским”) полям, которые казались в тот день еще более райскими благодаря каруселям и дрессированным собакам, или изредка заходила (в очень небольшом том числе) в сумрачный собор Парижской богоматери, чтобы прошептать краткую молитву у подножья колонны, озаренной трепещущим пламенем тонких восковых свечек в похожем на рашпер ржавом подсвечнике; когда беднота веселилась и за городскими стенами, окружая Париж кольцом танцевальных вечеринок, любовных приключений, выпивок, табачного дыма, поминовения усопших на кладбищах, бильярдных партий, карточных игр, состязаний в домино, шарлатанства и бесчисленных зловредных отбросов, одушевленных и неодушевленных, — не дальше как в прошлое воскресенье миледи, подавленная безысходной Скукой и томясь в лапах Гиганта Отчаяния, почти ненавидела свою собственную камеристку за то, что та была в хорошем настроении».
Оригинал
«Concert, assembly, opera, theatre, drive, nothing is new to my Lady under the worn-out heavens.
Only last Sunday, when poor wretches were gay—within the walls playing with children among the clipped trees and the statues in the Palace Garden; walking, a score abreast, in the Elysian Fields, made more Elysian by performing dogs and wooden horses; between whiles filtering (a few) through the gloomy Cathedral of Our Lady to say a word or two at the base of a pillar within flare of a rusty little gridiron-full of gusty little tapers; without the walls encompassing Paris with dancing, love-making, wine-drinking, tobacco-smoking, tomb-visiting, billiard card and domino playing, quack-doctoring, and much murderous refuse, animate and inanimate—only last Sunday, my Lady, in the desolation of Boredom and the clutch of Giant Despair, almost hated her own maid for being in spirits».
Иллюстрация Х. Н. Брауна (1853)
***
Подробнее о переводах
Переводя Диккенса, переводчик должен то и дело отвечать себе на непростые вопросы. Переводить ли «говорящие» фамилии? Адаптировать ли реалии викторианской эпохи? Писать ли обширный комментарий, или просто опускать все непонятное?
Перевод И. Бирилева
Несмотря на то что перевод Бирилева с современной точки зрения нельзя считать полным и точным, читатель может ощутить атмосферу XIX века, погрузившись в текст «Холодного дома» с дореформенной орѳографіей, наслаждаясь архаичными выражениями вроде «на предбудущей недѣлѣ», «пустыя палаты», «уйдти», «здоровье мое разстроено» и вслед за переводчиком называя героиню Эсѳирь вместо более привычной Эстер. Есть что-то милое и в эпитете «маленькіе Желлибята» (речь о детях; в современном переводе — «ребята Джеллиби»), да и в целом прекрасно, что дореволюционный перевод находится в открытом доступе и может принести радость погружения в языковую эпоху былых лет.
Некоторые переводческие приемы непривычны для современного читателя, поскольку с XIX века переводческая норма существенно изменилась. Например, обращение к верховному канцлеру «Mlud!» переведено у Бирилева так: «Млордъ (вмѣсто милордъ)!» — причем разъяснение в скобках дается прямо в тексте романа. Следующая фраза — «begludship’s pardon» — снова переводится «прошу прощенья, млордъ», без попытки дальше передавать особенности речи персонажа. (Для сравнения: у Клягиной-Кондратьевой «М’лорд?», «прош’прощенья, ваш’милость»).
Перевод под редакцией Марии Шишмаревой
В сравнении с переводом Бирилева перевод Шишмаревой сделан ближе к оригиналу. Однако Шишмарева нередко делит одно длинное предложение на несколько коротких, как можно увидеть в приведенном выше отрывке. Можно предположить, что это было сделано для того, чтобы текст лучше ложился на слух читателей и легче воспринимался. В этом переводе также встречаются пропуски, но иногда переводчица добавляет что-то от себя, придавая тексту драматизм: например, сравнение «какъ клещъ впилось въ ея сердце» отсутствует в оригинале.
Перевод под редакцией М. Орлова
В последнем дореволюционном переводе меньше архаизмов, но чрезвычайно тяжелый синтаксис, который порой затрудняет чтение. По содержанию этот перевод так же близок к оригиналу, как и перевод Шишмаревой. Переводчик подробно комментирует английские реалии. Например:
«— Что такое Коавинсесъ? повторилъ незнакомецъ. — Это — домъ. {Въ Англіи есть особые дома, куда, не прибѣгая къ мѣрамъ правосудія, забираютъ должниковъ такого рода, на уплату долговъ которыхъ есть какая нибудь надежда. Дома эти содержатся частными людьми, получившими на это право отъ правительства и извлекающими изъ спекуляціи подобнаго рода значительныя выгоды. Прим. перевод.}»
Перевод Густава Шпета 1933 года
Перевод Шпета — более поздний, более современный, в нем мы уже не встречаем архаизмов и устаревших синтаксических конструкций. Однако это сокращенный перевод, рассчитанный на детей старшего возраста и подростков. На протяжении всего романа переводчик опускает длинные описания и внутренние монологи персонажей, чтобы сделать текст более доступным. Тем не менее встречаются и добавления переводчика.
В некоторых отношениях перевод точнее, чем два предыдущих. Например, в VIII главе романа цитируется детский стишок:
‘Little old woman, and whither so high?’
‘To sweep the cobwebs out of the sky.’
Шпет переводит его достаточно точно и по смыслу, и по интонации:
«Куда старушка ввысь опять?»
«Ей нужно паутину с неба снять».
У Бирилева же появляется некоторая русификация («милушка-старушенька»), две лишние строчки и сентиментальная интонация:
«Милушка-старушенька»,
«Куда такъ высоко?»
«Для милаго ребенка»
«Снять съ неба облачко».
У Шишмаревой этот отрывок отсутствует.
Орлов перевел стишок точно по смыслу, но без рифмы:
«Старушка, Старушка! куда ты спѣшишь?
– Паутину смѣсти со свѣтлаго неба.»
(У Клягиной-Кондратьевой, как и у Шпета, перевод достаточно близок к оригиналу:
«Куда ты, старушка, летишь в высоту?»
«Всю паутину я с неба смету!»)
Перевод Мелитины Клягиной-Кондратьевой
Перевод Клягиной-Кондратьевой — это попытка передать текст во всей полноте, с пристальным вниманием к особенностям авторского стиля. В целом этот перевод гораздо точнее, чем переводы предшественников.
Приведем несколько примеров. За первым из них далеко ходить не нужно — это перевод названий глав. Если Бирилев называет первую главу «Безконечный Процесъ» (в оригинале — «In chancery»), стараясь сразу же обозначить ее содержание, то Клягина-Кондратьева переводит название главы сообразно оригиналу («В Канцлерском суде»).
Другой пример — знаменитые диккенсовские «говорящие» имена. Прозвище младшего сына миссис Джеллиби — на английском языке — «Peepy» (в тексте говорится, что мальчик сам назвал себя так). Оно происходит от английского глагола «to peep», который может означать либо «подглядывать», либо «пищать». У Бирилева он стал Биби (почти фонетическая передача — видимо, «Пипи» вызвало бы у русских читателей ненужную ассоциацию). У Клягиной-Кондратьевой он Пищик — от глагола «пищать». Несмотря на некоторое фонетическое сходство с «пищей», этот вариант все же хорошо отражает семантику прозвища. В остальном же при передаче имен оба переводчика преимущественно используют транскрипцию и транслитерацию (Deadlock — Дедлок, Guppy — Гаппи, Smallweed — Смоллуид). Любопытный читатель сам может разобраться с тем, что «gup» — это «сплетня», «болтовня», «smallweed» — сочетание «мелочности» и «сорной травы», и лишь о фамилии Дедлок можно прочитать объяснение в комментариях Бориса Томашевского и Дмитрия Шестакова: «По-английски „dead-lock”— тупик, застой. Здесь, как это часто бывает у Диккенса, имя героя служит одним из средств его характеристики».
Если у Диккенса встречается неологизм, то и переводчик изобретает неологизм:
«„He must have a profession; he must make some choice for himself. There will be a world more wiglomeration about it, I suppose, but it must be done”.
„More what, guardian?” said I.
„More wiglomeration,” said he. „It’s the only name I know for the thing”».
«Ему надо подготовиться к какой-нибудь профессии, и он должен сам ее выбрать. Конечно, тут, наверное, не обойтись без целой кучи „парикатуры”, но это нужно сделать.
— Целой кучи чего, опекун?
— Парикатуры, — объяснил он. — Это для нее самое меткое название».
«Парикатура», видимо — слияние парика и адвокатуры. Для сравнения, у Шишмаревой «скопище париковъ»: «Скопище париковъ, — это, по моему, единственное подходящее для нихъ имя». У Орлова — «система путаницы»: «Система путаницы! Другого названія я не придумаю для подобнаго обстоятельства».
У Бирилева «шевеление париковъ», при этом отрывок получился живым и комичным:
«Рикъ въ такихъ лѣтахъ, что долженъ на что-нибудь рѣшиться; долженъ избрать себѣ карьеру. Знаю, что зашевелятся парики; но что дѣлать, этого не обойдешь.
— Чего не обойдешь, мой добрый опекунъ? спросила я.
— Шевеленья париковъ; имъ нѣтъ отъ меня другаго названія».
У Шпета этот отрывок пропущен.
Интересно, как разные переводчики поступают с прозвищем главной героини — Little old woman. На самом деле, это даже не одно прозвище, а целый ряд прозвищ, взятых из песенок Матушки Гусыни:
This was the beginning of my being called Old Woman, and Little Old Woman, and Cobweb, and Mrs. Shipton, and Mother Hubbard, and Dame Durden, and so many names of that sort that my own name soon became quite lost among them.
В переводе Клягиной-Кондратьевой:
«С этого дня меня стали называть то Старушкой, то Хлопотуньей, то Паутинкой, а не то — именами разных персонажей из детских сказок и песен — миссис Шиптон, матушка Хабберд, госпожа Дарден, — и вообще надавали мне столько прозвищ, что мое настоящее имя совсем затерялось среди них».
Помимо разъяснения в тексте («именами разных персонажей из детских сказок и песен»), имеется комментарий: «Миссис Шиптон, матушка Хабберд, г-жа Дарден — сказочные персонажи: миссис Шиптон — колдунья-пророчица; матушка Хабберд — образцовая хозяйка; г-жа Дарден — женщина-труженица». Однако из всех этих прозвищ Клягина-Кондратьева выбирает одно и последовательно называет героиню Хлопотуньей, иногда — Хозяюшкой, в то время как в оригинале прозвища продолжают варьироваться и множиться, позже появляется еще и Dame Trot, которая никак не отражена в переводе. Если бы Маршак сделал перевод стишка про тетю Трот на два года раньше, в распоряжении Клягиной-Кондратьевой оказался бы узнаваемый персонаж:
Тётя Трот и кошка
Сели у окошка,
Сели рядом вечерком
Поболтать немножко.
Трот спросила: — Кис-Кис-Кис,
Ты ловить умеешь крыс?
— Мурр, — сказала кошка,
Помолчав немножко.
(Перевод 1957 г.)
Бирилев же вслед за Диккенсом называет героиню разными прозвищами, пояснив прямо в тексте, что это имена «из колыбельных песен»:
«Съ этого времени мнѣ надавали множество различныхъ нѣжныхъ прозвищъ, между которыми, настоящее ими мое терялось окончательно: меня звали и старушонкой, и маленькой старушонкой, и хозяюшкой, и мамашей, и мистриссъ Шиптонъ, и матушкой Гебберть, и тётушкой Дерденъ и проч. и проч., всѣми именами, какія только можно было выбрать изъ колыбельныхъ пѣсенъ».
Шишмарева придерживается варианта «Старушка», но иногда можно встретить «Тетушку Дюрденъ», еще реже «Тетушку Тротъ» и «Тетушку Гоббардъ», а у Шпета Эстер — «Старушка» или «Хозяюшка».
В отличие от остальных переводчиков, Орлов на протяжении всего романа использует различные варианты имен, например, такие как «Милаша хозяюшка», «Матушка», «Матушка Гоббардъ», «Маленькая Паутинка», «Бабушка Дорденъ», «Маленькая хозяюшка» и так далее.
Подводя итоги, отметим, что, хотя иногда Клягина-Кондратьева несколько упрощает текст по сравнению с оригиналом, реалии в ее переводе переданы доступно для читателя (или сопровождаются примечаниями). У нее нет привычной для XIX века русификации, какая наблюдается у Бирилева (например, замена понятной англичанам отсылки к стихотворению «Яблочный пирог» на «сказку про белого бычка»). Клягина-Кондратьева предпочитает сохранить иностранную реалию — а ее объяснение можно найти в вышеупомянутых комментариях («„Яблочный пирог” — стихи-азбука для детей, в которых начальные буквы строк следуют в алфавитном порядке»).
Иллюстрация Х. Н. Брауна (1853)
* * *
Издания
Перевод И. Бирилева сегодня доступен только в онлайн-версии:
⦁ Диккенс Ч. «Холодный домъ», пер. И. А. Бирилева // Текст издания: журнал «Отечественныя Записки», No 1–12, 1854. [Электронный ресурс]
Перевод под редакцией Марии Шишмаревой тоже можно найти в интернете:
⦁ Диккенс Ч. «Холодный домъ», перевод под редакцией М. А. Шишмаревой (1904). // Безплатное приложенiе къ журналу «Живописное обозрѣніе». Типографія Спб. акц. общ. «Слово». Ул. Жуковскаго, 21. 1904. [Электронный ресурс]
Есть в интернете и перевод под редакцией М. Орлова. Он вышел в качестве бесплатного приложения к журналу «Природа и люди» в 1909 году:
⦁ Полное собранiе сочиненiй Чарльза Диккенса. Книга 14. Безплатное приложенiе къ журналу «Природа и люди» 1909 г. Холодный домъ. Перевод «Современника», подъ редакцiей М. А. Орлова. С. -Петербургъ. Книгоиздательство. П. П. Сойкина. [Электронный ресурс]
Перевод Густава Шпета
⦁ Диккенс Ч. Холодный дом. Сокращенный перевод Г. Шпета для детей старшего возраста и подростков. М.: Молодая Гвардия, 1933
Классический и наиболее полный перевод Мелитины Клягиной-Кондратьевой переиздается по сей день — вот некоторые издания романа в этом переводе:
⦁ Диккенс Ч. Холодный дом. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1955
⦁ Диккенс Ч. Холодный дом. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956
Предисловие Раисы Померанцевой «Чарльз Диккенс и его роман „Холодный дом”». Примечания Бориса Томашевского. Иллюстрации на обложке и в книге Григория Филлиповского
⦁ Диккенс Ч. Собр. cоч. в 30 т. Холодный дом. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960. Т. 17-18
Второе, пересмотренное издание Мелитины Клягиной-Кондратьевой с комментариями Бориса Томашевского и Дмитрия Шестакова. Иллюстрации «Физа» (Х. Н. Брауна)
⦁ Диккенс Ч. Собр. соч. в 10 т. Холодный дом. М.: Художественная литература, 1985. Том 7
Это издание вышло с оформлением Сергея Гераскевича, иллюстрациями «Физа» (Х. Н. Брауна) и комментариями Михаила Урнова, Дмитрия Шестакова и Бориса Томашевского.
⦁ Диккенс Ч. Собр. соч. в 20 т. Холодный дом. М.: Терра-Книжный клуб, 2000. Т. 13-14
В этом издании читатели могут найти статью Бориса Грибанова «Роман „Холодный дом” и сопутствующие ему обстоятельства жизни Чарльза Диккенса» с примечаниями Дмитрия Шестакова и Бориса Томашевского.
Современные издания романа:
⦁ Диккенс Ч. Холодный дом. М.: Эксмо, 2010. Серия «Зарубежная классика»
Предисловие Любовь Сумм «Фальстаф и сын» и комментарии Бориса Томашевского и Дмитрия Шестакова
⦁ Диккенс Ч. Холодный дом. М.: Эксмо, 2010. Серия «Библиотека всемирной литературы»
Это версия вышеупомянутого издания в переводе Клягиной-Кондратьевой, выпущенная в другой литературной серии и снабженная суперобложкой
⦁ Диккенс Ч. Холодный дом. М.: АСТ, Астрель, 2011. Серия «Зарубежная классика»
⦁ Диккенс Ч. Холодный дом. М.: Э, 2016. Серия «Полное собрание сочинений»
⦁ Диккенс Ч. Холодный дом. СПб.: Азбука, 2020. Серия «Азбука-классика» pocket-book
Это единственное издание «Холодного дома» в мягком переплете.