Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Рецензия Анастасии Егоровой
«Дэвид Копперфильд» Чарльза Диккенса
The Personal History, Adventures, Experience and Observation of David Copperfield the Younger of Blunderstone Rookery
by Charles Dickens
***
О романе
«Дэвид Копперфильд», или «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим», (1850) — один из самых популярных романов Чарльза Диккенса и, по его собственным словам, его «любимое детище». Публика сразу же полюбила роман, британские и американские театры начали работать над его сценическими адаптациями еще до того, как Диккенс успел опубликовать последнюю часть в издательстве Bradbury&Evans, в котором «Дэвид Копперфильд» издавался как роман-фельетон в 19 номерах с мая 1849-го по ноябрь1850 года. Затем «Дэвид Копперфилд» многократно переиздавался, в том числе при жизни автора.
«Дэвид Копперфильд» — во многом автобиографическое произведение. Повествование ведется от лица заглавного героя, писателя Дэвида Копперфильда, который вспоминает свои детство и юность. Среди многих приключений, пережитых им, описаны события, повторяющие жизнь самого автора: оба в детстве работали на заводе, оба мечтали получить хорошее образование, оба очень рано узнали, что такое долговая тюрьма (Дэвид — через мистера Микобера, Диккенс — через отца), оба работали клерками в адвокатской конторе и репортерами. У многих героев романа находились довольно узнаваемые прототипы среди знакомых Диккенса, что приводило к размолвкам и недоразумениям.
Первые иллюстрации сопровождали отрывки романа, выходившие в журнале Household Words, то есть они были подготовлены еще до первой публикации текста. Всего иллюстраций было 38, их создал Хэблот Найт Браун, более известный как Физ (Phiz). Он взял этот псевдоним из-за его созвучия псевдониму Диккенса — Боз (Boz). Диккенс и Браун успешно сотрудничали, пока Диккенс не стал писать более серьезные романы, которые требовали менее сатирических иллюстраций.
***
Коротко о переводах
К моменту публикации «Дэвида Копперфильда» в Великобритании имя Диккенса было хорошо известно российским читателям, успевшим полюбить его предыдущие произведения. Это значит, что каждый литературный журнал стремился первым опубликовать перевод очередной части романа. В гонку включились «Отечественные записки», «Современник» и «Москвитянин», и спешка ожидаемо повлияла на качество каждого из переводов.
Вариант перевода «Отечественных записок», сделанный Иринархом Введенским, с поправками как самого переводчика, так и редакторов переиздавался по меньшей мере восемь раз. Долгое время никто, кроме Иринарха Введенского, не брался за перевод всего романа целиком, то есть без сокращений. В XIX и XX веках были опубликованы сокращенный перевод Людмилы Шелгуновой в издательстве Флорентия Павленкова и анонимный сокращенный перевод в серии «Дешевая библиотека», издававшейся Алексеем Сувориным. В 1886 году издательство Маврикия Вольфа впервые опубликовало перевод «Дэвида Копперфильда», адаптированный для юношества; следующий перевод для детей, выполненный Александрой Бекетовой, был издан в 1939 году, в 1956-м появилась новая редакция сокращенного перевода, выполненного Елизаветой Бекетовой в XIX веке — редактором была Елизавета Шишмарева. В этот же период было опубликовано 10 переработок романа и переводов его отрывков, в основном для детей.
В 1952 году был издан первый тираж перевода Александры Кривцовой и Евгения Ланна. С тех пор этот вариант переиздавался по меньшей мере 27 раз и сегодня считается классическим русским вариантом «Дэвида Копперфильда». Кстати, именно у Кривцовой и Ланна Давид впервые становится Дэвидом.
В XXI веке в издательствах «Детство. Отрочество. Юность», «Издательский дом Мещерякова» и «Астрель» были выпущены очень краткие переводы-пересказы романа.
В интернете из полных переводов доступен только перевод Кривцовой и Ланна. Например, в библиотеке Мошкова выложено четвертое, пересмотренное издание в двух частях: первая и вторая. Там же можно найти перевод для юношества, выполненный Александрой Бекетовой. На другом сайте выложена современная детская адаптация, выполненная Верой Дорофеевой.
На данный момент существует по меньшей мере 29 различных вариантов переложения «Дэвида Копперфильда» на русский язык, причем четыре из них сделаны Иринархом Введенским. 14 книг из 29 — переработки и отрывки романа.
Перевод Федора Миллера и Д. П. Калошина в «Москвитянине» (1849–1851)
Федор Миллер начал переводить «Дэвида Копперфильда» в 1849 году с родного ему немецкого языка — перевод через язык вообще был распространенной практикой в «Москвитянине». Публикация «Дэвида Копперфильда» была запрещена цензурой и прекратилась на 6-й главе. Роман снова начал публиковаться в 1851 году, теперь в переводе Миллера и Калошина, причем первые 6 глав были напечатаны в том же, что и в первый раз, несколько отредактированном переводе Миллера, главы 7–13 — также в его переводе, главы 14–24 — в переводе Калошина (причем главы 14–19 были ранее переведены Миллером, но остались в рукописи, а главы 20–24 Миллер правил по поручению издателя журнала Михаила Погодина). Начиная с 25-й главы первой половины романа снова печатался перевод Миллера. Из-за конкуренции с переводом, публиковавшимся в «Современнике», работа шла в большой спешке. Миллер в письмах Погодину отмечал, что «Дэвид Копперфильд» ему неинтересен и что он хотел бы пользоваться лучшим немецким переводом Диккенса из Novellen-Zeitung для перевода романа на русский язык. Перевод с немецкого перевода, спешка и незаинтересованность Миллера не могли положительно сказаться на переводе романа «Карла Диккенса» (так в «Москвитянине» назвали автора «Дэвида Копперфильда»).
Перевод А. Н. Николаева, Циммера и Василия Бутузова в «Современнике» (1851)
Бутузов, много переводивший Диккенса, начал переводить и «Дэвида Копперфильда», но из-за срочности работы, связанной с конкуренцией с другими журналами, перевод второй части романа могли поручить Николаеву и Циммеру. Известно, что Бутузов подходил к делу профессионально, и можно предположить, что по крайней мере первая половина романа была переведена качественно, вероятно, даже в современном понимании. Бутузов очень любил Диккенса, отлично знал английский язык, серьезно относился к занятию переводом и даже составил «Словарь особенных слов, фраз и оборотов английского народного языка». Его имя не стало вехой в истории русского перевода только потому, что Бутузов был вынужден публиковаться анонимно — должность младшего помощника столоначальника в канцелярии Министерства народного просвещения не позволяла ему помещать свое имя в списках «неофициальных» органов русской печати. Критику работы Николаева и Циммера или самого текста перевода «Современника» найти, к сожалению, не удалось.
Перевод Иринарха Введенского в «Отечественных записках» (1851)
Корней Чуковский в статье «В защиту Диккенса» в девятом номере журнала «Звезда» за 1929 год упоминает самый первый перевод Введенского, опубликованный в «Отечественных записках». Чуковский пишет, что перевод Введенского содержит множество ошибок при передаче как отдельных слов, так и целых выражений. Он также замечает, что переводчик нередко добавлял в текст элементы собственного авторства: «У Диккенса сказано: „крысы“. Он прибавляет: „мыши и лягушки“. У Диккенса сказано: „в среду“. Он прибавляет: „или, может быть, в четверг“».
При первой публикации перевод Введенского подвергся цензуре: эпизод, в котором упоминается рыжий русский князь с большими усищами, пользующийся услугами мисс Моучер, был совсем изъят из текста, а плешь лысого монаха, которой могла бы уподобиться макушка Стирфорта, если бы не все та же мисс Моучер, была заменена на лысину китайца — непочтительное отношение к монашескому сану сочли недопустимым.
Тем не менее это перевод, написанный живым и увлекательным языком, поэтому его многократно переиздавали, а в ХХ веке, в 1903/1905 и 1929 годах, еще и дважды существенно перерабатывали, о чем ниже. Не все издания XIX века сейчас можно найти целиком, но, судя по тем отрывкам, которые доступны онлайн и в библиотеках, в большинстве из них текст претерпевал некоторые, чаще всего небольшие, изменения, но вносились ли они самим переводчиком или кем-то уже после его смерти, неясно.
Анонимный перевод в издательстве Маврикия Вольфа (1886)
Этот анонимный перевод — первая попытка адаптировать «Дэвида Копперфильда» для юношества. Количество глав здесь сократилось в два раза — вместо оригинальных 64 их стало 32, и переводчик постарался вместить в них весь роман. То есть речь идет именно о радикально сокращенном переводе, а не о переводе отрывка. Переводчик прибегает к доместикации — например, слово cart переведено как «таратайка». К сожалению, переводчик допускает ошибки, в том числе смысловые.
Анонимный перевод в «Народной библиотеке» Владимира Маракуева (1889)
Этот перевод можно найти только в РГБ и только в виде микрофильма. В нем сокращено и название романа — до «Давид Копперфильд младший. Его жизнь, приключения, испытания и наблюдения», и его содержание — переводчик сохранил лишь приключенческую линию жизни Дэвида, убрав из текста многочисленные описания быта и мест, где разворачивается действие. Достаточно взглянуть на содержание, чтобы увидеть пренебрежение деталями: «Глава X — После смерти матери; глава XI — Въ Лондонѣ; глава XII — Я разстался съ Микоберами» соответствует оригинальным «Chapter 10 — I become neglected, and am provided for; Chapter 11 — I begin life on my own account, and don’t like it; Chapter 12 — Liking life on my own account no better, I form a great resolution; Chapter 13 — The sequel of my resolution». Как видно, в тексте перевода стало на одну главу меньше. Одиннадцатая, двенадцатая и начало тринадцатой главы, в которых подробно описывается трудная жизнь общественных низов Лондона, объединились в одну «Въ Лондонѣ», занимающую всего восемь страниц. Последней же главой романа становится «Я женюсь на Агнесѣ», тогда как Диккенс после описания свадьбы не забывает завершить линии других персонажей, и главных, и второстепенных.
Сокращенный перевод Людмилы Шелгуновой в издательстве Флорентия Павленкова (1890)
В этом переводе роман Диккенса уместился всего в 11 глав. Некоторые персонажи не упоминаются совсем или их истории сильно сокращены. Так, в главе «Смерть», занимающей 22 страницы, умещается описание кончины матери Дэвида, начала работы Дэвида в конторе, его побега оттуда, его путешествия в Дувр, встречи с тетушкой (так тут переведена aunt Betsy Trotwood, которую нам привычнее называть бабушкой) и решения тетушки относительно судьбы Дэвида — в оригинале эти события описаны в шести пространных главах. За счет этих сокращений пропало, например, красочное описание семьи Микоберов. Этот перевод позволяет читателю лишь в общих чертах узнать о приключениях Дэвида Копперфильда, но никак не познакомиться с романом Диккенса. Название книги Шелгунова перевела просто «Давид Копперфильд», вовсе не уточняя, какие именно аспекты его жизни описаны в романе.
Анонимный перевод в «Дешевой библиотеке» Алексея Суворина (1891)
Этот перевод претендует на некоторую точность. Если сравнивать его с переводом Введенского, опубликованным в издательстве «Книгопродавец К. Н. Плотников» в 1870 году, он может показаться более близким к оригиналу. Например, 12-я глава, названная у Диккенса «Liking life on my own account no better, I form a great resolution», в издании 1870 года переведена «Великий планъ возникаетъ въ моей душѣ» (первая половина заглавия пропущена), тогда как в «Дешевой библиотеке» эта глава названа «Жизнь на собственный счетъ нравится мнѣ не больше прежняго, и я принимаю важное рѣшенiе». Лексически этот перевод иногда очень близок к оригиналу, но стилистически далек от него — текст получился слишком сухим.
Отредактированный перевод Иринарха Введенского в «Галерее избранных английских писателей» (1903) и «Просвещении» (1905—1906)
В этих издательствах вышел один и тот же текст Введенского, но в несколько иной редакции по сравнению с публикацией 1851 года. Сам Введенский, ушедший из жизни в 1855 году, отношения к нему иметь уже не мог. Теперь роман озаглавлен просто «Давид Копперфильд». Несмотря на редактуру, замечания Чуковского по-прежнему актуальны: в русском тексте периодически появляются ремарки и уточнения, отсутствующие в оригинале, например: «и волосы на головѣ принимали разные необыкновенныя формы», что соответствует оригинальному «that made... his hair all kinds of shapes». Иногда встречается странная пунктуация, меняющая смысл предложения: «Вотъ это хорошо, — сказала бабушка» (1870) / «Вотъ, это хорошо, сказала бабушка» (1905).
Перевод Иринарха Введенского под редакцией Н. Игнатовой и Ивана Жилкина в «Госиздате» (1929)
Редакция Игнатовой и Жилкина внесла довольно существенные изменения в текст Введенского. Первую часть романа редактировал только Жилкин, с Игнатовой они работали над второй частью. Они избавились не только от витиеватости стиля Введенского, но и от оригинального непростого синтаксиса Диккенса. Роман был сокращен — часть текста вырезали, некоторые главы объединили. Эта книга вышла уже в новой орфографии, и, например, Траддельсъ превратился в Трэдльса, однако имя Давид все еще передавалось графически, а не фонетически (Дэвид). Несмотря на многочисленные изменения, некоторые переводческие ошибки Введенского не были исправлены, и это замечает Чуковский в своей статье, критикуя редакторов: «В оригинале, например, говорится: „Помню, я так близко принимал к сердцу славу Ярмауза, что, когда мы катили в гостиницу по темным улицам этого города и Стирфорт сказал, что, насколько он может судить, это забавное захолустье — совсем не плохая дыра, я обрадовался его словам от души“. Жилкин уловил во всей этой тираде три слова: „улицы“, „помнить“, „катить“, — прочее осталось в тумане, и вот на основании трех слов он сочинил от себя: „Я был так взволнован (!) разными воспоминаниями (!) и ощущениями (!), что даже не заметил (!), когда наш экипаж покатился по узким (!) и тесным (!) улицам этого города, ознаменованного (!) рождением (!) моей няни (!)“».
Перевод Александры Бекетовой в «Детиздате» (1939)
Этот перевод для детей школьного возраста сокращен, но не сильно, все персонажи сохранены, отредактированы в основном длинные описания душевных переживаний Дэвида. В помощь маленьким читателям приведены многочисленные сноски, разъясняющие английские реалии и топонимы. Синтаксис Диккенса не сохраняется — переводчик разбивает сложные предложения оригинала на несколько простых или менее сложных фраз.
Перевод Александры Кривцовой и Евгения Ланна в «Гослитиздате» (1952)
Этот перевод старается оставаться близким к оригиналу — переводчики сохраняют длинные сложные предложения, переводят все детализированные описания. Поначалу некоторые слова могут казаться неверно употребленными, но это связано с тем, что переводчики старались использовать лексику и выражения середины XIX века, которые сегодня, почти два столетия спустя, могут звучать странно, но все же не совсем необъяснимо. В этом переводе много сносок, разъясняющих значения отдельных слов и британские реалии.
Сокращенный перевод Елизаветы Бекетовой под редакцией Елизаветы Шишмаревой в «Детгизе» (1953)
В отличие от предшествующих сокращенных переводов, этот текст во многом следует оригиналу, в нем не объединены главы, не вырезаны длинные описания. Из этого издания бесследно исчезла только Марта, опорочившая девичью честь. История Эмли, рисковавшей пойти тем же путем, что и ее подруга детства Марта, здесь изложена полностью. Переводчику и редактору не удалось передать речевые характеристики всех персонажей романа — например, простой и грубоватый язык мистера Пеготти оказался утрачен, но чрезмерно изысканные тирады мистера Микобера переданы верно.
Перевод Натальи Рейн в издательстве «Детство. Отрочество. Юность» (2004)
Перевод Рейн сильно сокращен и является скорее кратким пересказом романа. И действительно, на обороте титульного листа издательство мелким шрифтом указывает, что предлагаемый читателю текст — «широко известный роман в пересказе для детей». Здесь неожиданно появляется новая транслитерация имен — Юрайя Хип и мистер Дэйви, хотя в заглавии значится имя «Дэвид Копперфильд». «Дэйви» — не попытка передать речевую характеристику одного из персонажей, так к главному герою обращаются все действующие лица в немногих сохраненных прямых высказываниях.
Переработки, адаптации и переводы отрывков
Составлено по Диккенсу А. Архангельской для детей среднего возраста (1885)
Это переложение состоит из 26 глав, в последней Дэвид идет в школу доктора Стронга. Архангельская называет книгу «Детство и приключения Давида Копперфильда младшего». Местами перевод оказывается неточным — например, в 12-й главе Дэвид, покидая Лондон, замечает юношу, который мог бы помочь ему перевезти сундучок с вещами, но от того, что Дэвид долго смотрит на юношу, последний начинает негодовать, и Дэвид спешит объяснить, что разглядывал его без злого умысла. У Архангельской же сказано: «Незнакомецъ этотъ нашелъ почему-то нужнымъ прежде обругать меня», то есть в ее переводе Дэвид не понимает причину возмущения юноши. Эта работа выдержала как минимум три переиздания в ХХ веке и была вновь переиздана в 2011 году в издательстве «Астрель».
Анонимный перевод в книге «Малютка Тим и другие рассказы: в пересказе его внучки» в «Издании книгопродавца М. В. Клюкина» (1902)
Этот текст тоже оканчивается началом обучения Дэвида в школе доктора Стронга. Переводчик иногда сбивает читателя с толку — в первой главе при рождении Дэвида присутствует «добрая служанка Пелоша», а на следующей странице вместо нее появляется «нянька Пеготти». Этот «рассказ» занимает всего 20 страниц и завершается замечательным абзацем: «Когда вы подростете, вы можете прочесть какъ Давидъ Копперфильдъ сталъ хорошимъ, умнымъ человѣкомъ, встрѣтился съ прежними друзьями и познакомился съ новыми. Узнаете также и то что случилось съ Стиффортомъ, Трэдльсомъ, Пеготти, братомъ, сестрой и племянникомъ, съ маленькой Эмили и Микауберами».
Перевод Марии Ловцовой в «Юном читателе» (1903)
«Детские годы Давида Копперфильда. Из романа Чарльза Диккенса» были опубликованы в седьмом номере журнала «Юный читатель» 1 апреля 1903 года. Этот отрывок оканчивается встречей Дэвида с бабушкой и его ожиданием решения своей участи. Здесь изменено разделение на главы — они делятся по принципу единства времени и места: 4-я глава названа «Меня изгоняютъ изъ дома», 5-я — «Въ училищѣ», 6-я — «Каникулы и послѣ каникулъ» и т. д. Иногда для более быстрого изложения информации переводчик несколько изменяет оригинал: у Диккенса в сцене встречи Дэвида с юношей, который позже украдет его сундучок, герой просто внимательно смотрит на этого человека, у Ловцовой наружность его кажется Дэвиду «нѣсколько подозрительной».
Перевод Веры Дорофеевой в «Издательском доме Мещерякова» (2010)
Дорофеева использует нейтральный язык и преимущественно косвенную речь, пересказывая историю Дэвида до того момента, как бабушка отправляет его в школу доктора Стронга. Видимо, все, кто пересказывал этот роман для детей, предпочли останавливаться на этом эпизоде.
«Дэвид Копперфильд с мамой». Джесси Уиллкокс Смит, 1912
***
Сравнение переводов
Рассмотрим эпизод, в котором Дэвид Копперфильд, убегая из Лондона, встречает молодого парня с тележкой и решает нанять его для перевозки сундучка с вещами. Этот отрывок особенно подходит для сравнения переводов, поскольку в нем присутствуют и описательная, и диалогическая части, и в оригинале речь человека с улицы сильно отличается от речи Дэвида Копперфильда, выходца из благородной семьи, и каждый переводчик справляется с задачей передать эту разницу по-своему.
Перевод Иринарха Введенского в «Отечественных записках» (1851):
«Подлѣ обелиска, на блаккфрайерской дорогѣ, сидѣлъ въ пустой таратайкѣ, запряженной въ осла, молодой, рослый дѣтина, глазѣвшiй на прохожихъ, повидимому, безъ всякой цѣли. Думая видѣть въ немъ ломоваго извощика, я бросилъ на него вопросительный взглядъ.
— Что ты смотришь, прощалыга? сказалъ длинноногiй дѣтина. — Отваливай, пока цѣлъ.
— Я смотрю на васъ не съ дурнымъ намѣренiемъ, какъ вы, можетъ быть, думаете, отвѣчалъ я, остановившись подлѣ таратайки. — Мнѣ хотѣлось бы нанять васъ.
— На что?
— Свезти чемоданъ. Мой чемоданъ... свезти за шесть пенсовъ въ почтовую контору.
— А гдѣ ты живешь?
Я сказалъ свой адресъ и длинноногiй дѣтина поворотилъ осла къ моей квартирѣ».
Анонимный перевод в издательстве Маврикия Вольфа (1886):
«Пройдя нѣсколько шаговъ, я увидѣлъ парня въ пустой таратайкѣ и остановился, раздумывая, — не ломовой-ли это извощикъ?
— Чего глаза таращишь? — грубо крикнулъ онъ.
— Я хотѣлъ нанять васъ свезти мои вещи въ почтовую контору, — отвѣчалъ я.
— А гдѣ ты живешь?
Я указалъ домъ и провелъ парня къ себѣ въ комнату. Онъ положилъ сундукъ на таратайку и поѣхалъ. Я шелъ возле».
Анонимный перевод в «Народной библиотеке» Владимира Маракуева (1889):
«Мнѣ попался рослый дѣтина на ослѣ. Я договорилъ его за шесть пенсовъ. Я просилъ его остановиться у тюрьмы, вынулъ карточку изъ кармана и выронилъ полгинеи. Вдругъ рослый малый схвативъ деньги, закричалъ:
— Э! Да ты я вижу поживился чужимъ добромъ. Пойдемъ-ка въ полицiю, мошенникъ.
— Отстань отъ меня, ради Бога! Отдай мнѣ деньги.
Но рослый малый вскочилъ въ таратайку, сѣлъ на мой чемоданъ и въ одну минуту укатилъ».
Сокращенный перевод Людмилы Шелгуновой в издательстве Флорентия Павленкова (1890):
«Близъ обелиска я примѣтилъ высокаго молодаго человѣка, сидѣвшаго подлѣ пустой телѣжки, въ которую былъ запряженъ оселъ.
— Чего тебѣ, прощалыга? видно, у тебя нѣтъ ни пенса, если ты только не подтибрилъ гдѣ-нибудь, сказалъ онъ мнѣ, обезпокоенный, вѣроятно, моими вопросительными взглядами.
— Я не думалъ оскорблять васъ, отвѣчалъ я: — и въ доказательство попрошу васъ оказать мнѣ услугу, за которую, разумѣется, заплачу.
— Что нужно? спросилъ онъ.
— Перенести изъ сосѣдней улицы мой чемоданъ въ дуврскую контору дилижансовъ, за что я заплачу шесть пенсовъ.
— Идетъ! сказалъ высокiй малый, и погналъ осла такъ, что я едва успѣвалъ слѣдовать за нимъ».
Анонимный перевод в «Дешевой библиотеке» Алексея Суворина (1891):
«На Блэкфрiарской улицѣ я встрѣтилъ длинноногого малаго съ пустыми дрогами, запряженными ослом. Дроги состояли изъ трехъ дощечекъ, положенных на колесы. Проходя мимо него, я пристально посмотрѣлъ ему въ лицо, а онъ, обругавъ меня, выразилъ намѣренiе „дать мнѣ знать себя“, вѣроятно за то, что я такъ пристально смотрѣлъ на него. Я остановился, чтобъ его увѣрить, что я сдѣлалъ это не изъ какого-нибудь дурного умысла, а изъ желанiя узнать, захочетъ ли онъ одну комиссiю.
— Какую? спросилъ онъ.
— Свезти сундукъ, отвѣчалъ я.
— А какой сундукъ?
Я сказалъ ему, что мой собственный, что мнѣ необходимо отвезти его въ почтовую контору и что я предлагаю ему за это шесть пенсовъ.
— Идетъ за шесть пенсовъ, сказалъ онъ и поворотилъ своего осла къ моей квартирѣ».
Перевод Иринарха Введенского под редакцией Н. Игнатовой и Ивана Жилкина в «Госиздате» (1929):
«Подле обелиска, на блэкфрайерской дороге, сидел в таратайке, запряженной ослом, молодой, рослый детина, глазевший на прохожих, по-видимому, без всякой цели.
— Мне хотелось бы нанять вас, — сказал я, остановившись возле таратайки.
— На что?
— Свезти чемодан. Мой чемодан... свезти за шесть пенсов в почтовую контору.
— А где ты живешь?
Я сказал свой адрес, и длинноногий детина поворотил осла к моей квартире».
Перевод Александры Бекетовой в «Детиздате» (1939):
«Неподалеку от обелиска32 на Блекфрайерс-стрит33 стояла крошечная тележка, запряженная ослом. Хозяин ее, молодой долговязый парень, по-видимому, был очень недоволен тем, что, проходя мимо, я пристально взглянул на него, ибо он крикнул мне какую-то дерзость. Я остановился и сказал ему, что я отнюдь не желал его обидеть, а, напротив, обдумывал, не возьмется ли он за одно дельце.
— Какое такое дельце? — спросил долговязый парень.
— Свезти чемодан, — ответил я.
— А чей чемодан? — продолжал допрашивать парень.
Я объяснил ему, что чемодан этот мой и его надо взять там-то, в конце улицы, и отвезти в контору дуврских дилижансов, и за что я ему предлагаю шесть пенсов.
— Идет! — крикнул парень и тотчас же влез в свою тележку, в сущности представлявшую собой корыто на колесах, и так погнал осла, что я едва поспевал за ним.
(32 Обелиск — высокая четырехгранная, суживающаяся кверху колонна.
33 Стрит — по-английски — улица. Поэтому названия улиц в английских городах обычно оканчиваются на „стрит“.)»
Перевод Александры Кривцовой и Евгения Ланна в «Гослитиздате» (1952):
«Неподалеку от Обелиска*, на Блекфрайерс-роуд, стоял около маленькой тележки, запряженной ослом, долговязый парень; когда я проходил мимо, он поймал мой взгляд и крикнул: „Ну что, ротозей, небось запомнил меня?“ — заметив, что я пристально на него смотрю. Я остановился и сказал, что отнюдь не хотел его обидеть, а просто-напросто размышлял, возьмется ли он исполнить одно поручение.
— Какое поручение? — спросил долговязый парень.
— Перевезти сундучок, — ответил я.
— Какой сундучок? — спросил долговязый.
Я объяснил, что сундучок мой находится в доме на той же улице и я даю шесть пенсов за доставку его в контору дуврских наемных карет.
— По рукам. Шесть пенсов! — сказал долговязый парень, вскочил в запряженную ослом тележку, которая была не чем иным, как большим деревянным корытом на колесах, и, грохоча, поскакал с такой скоростью, что мне приходилось напрягать все силы, чтобы не отстать от осла.
(*Обелиск — колонна, воздвигнутая в 1771 году на площади Сент-Джордж за Темзой, в южном Лондоне, в честь лорд-мэра Кросби, который добился освобождения из тюрьмы владельца типографии, заключенного в тюрьму за печатание отчетов о прениях в парламенте.)»
Сокращенный перевод Елизаветы Бекетовой под редакцией Елизаветы Шишмаревой в «Детгизе» (1953):
«Неподалеку от Обелиска на Блекфрайерс-Род стояла крошечная тележка, запряженная ослом. Хозяин ее, долговязый парень, по-видимому был очень недоволен тем, что, проходя мимо, я пристально взглянул на него, ибо он крикнул мне: „Проходи, проходи! Чего уставился?“ Я остановился и сказал ему, что я отнюдь не желал его обидеть, а, напротив, думал, не хочет ли он подработать.
— Как? — спросил долговязый парень.
— Свезти сундучок, — ответил я.
— Какой сундучок? — продолжал допрашивать парень.
Я объяснил ему, что сундучок этот мой и его надо взять там-то, в конце улицы, и отвезти в контору дуврских дилижансов, и за это я ему предлагаю шесть пенсов.
— Идет! — крикнул долговязый парень и тотчас же влез в свою тележку, похожую больше на корыто на колесах, и так погнал осла, что я едва поспевал за ним».
Переработки и отрывки
Составлено по Диккенсу А. Архангельской для детей среднего возраста (1885):
«Подходя къ дому, гдѣ я занималъ маленькiй чердачекъ, я замѣтилъ какого-то человѣка, сидѣвшаго подлѣ пустой телѣжки съ запряженнымъ осломъ, и попросилъ его перевести мой багажъ въ контору дилижансовъ. Незнакомецъ этотъ нашелъ почему-то нужнымъ прежде обругать меня, а потомъ согласился за шесть пенсовъ исполнить мою просьбу, онъ мигомъ взобрался въ мою комнату, вытащилъ сундучокъ и поставилъ его въ свою телѣжку».
Анонимный перевод в книге «Малютка Тим и другие рассказы: в пересказе его внучки» в «Издании книгопродавца М. В. Клюкина» (1902):
«Онъ пошелъ поискать кого-нибудь кто, отнесъ бы его чемоданъ къ мѣсту стоянки дилижансовъ и попалъ, къ несчастiю, на негоднаго молодого человѣка, который не только убѣжалъ отъ него съ чемоданомъ, но укралъ у него и деньги, оставивъ Давида Копперфильда въ полномъ отчаянiи».
Перевод М. Ловцовой в «Юном читателе» (1903):
«Недалеко отъ обелиска на улицѣ Блакфрайеръ я увидалъ длинноногаго парня съ пустой телѣжкой, запряженной осломъ; я поспѣшилъ къ нему и спросилъ, не возьмется ли онъ отвезти мой чемоданъ на почтовую станцiю; путь былъ недалекiй и за его труды я предложилъ ему шесть пенсовъ.
— Идетъ за шесть пенсовъ! — сказалъ длинноногiй парень, вскочивъ тотчасъ же въ свою телѣжку, и такъ быстро погналъ осла, что я едва поспѣвалъ за нимъ».
Оригинал:
«There was a long-legged young man with a very little empty donkey-cart, standing near the Obelisk, in the Blackfriars Road, whose eye I caught as I was going by, and who, addressing me as ‘Sixpenn’orth of bad ha’pence,’ hoped ‘I should know him agin to swear to’— in allusion, I have no doubt, to my staring at him. I stopped to assure him that I had not done so in bad manners, but uncertain whether he might or might not like a job.
‘Wot job?’ said the long-legged young man.
‘To move a box,’ I answered.
‘Wot box?’ said the long-legged young man.
I told him mine, which was down that street there, and which I wanted him to take to the Dover coach office for sixpence.
‘Done with you for a tanner!’ said the long-legged young man, and directly got upon his cart, which was nothing but a large wooden tray on wheels, and rattled away at such a rate, that it was as much as I could do to keep pace with the donkey».
«Дэвид Копперфильд добирается до Кентербери». Фрэнк Рейнолдс, 1910
***
Подробнее о переводах
В «Дэвиде Копперфильде» повествование ведется от лица повзрослевшего главного героя, ставшего признанным писателем, который решил вспомнить детство и начало своей взрослой жизни. Этот писатель питает слабость к длинным сложноподчиненным предложениям со множеством эпитетов, используя их как в повествовании, обращенном к читателю, так и в диалогах с другими персонажами. Благодаря этому речь последних, особенно если они происходят из более низких социальных слоев, становится ярче: на фоне речи Дэвида их акцент, ошибки, необычное построение фраз особенно заметны. Впрочем, в романе есть персонажи, чья речь более сложна и менее понятна, чем речь Дэвида. Например, мистер Микобер разговаривает возвышенным стилем с вкраплениями канцеляризмов и не всегда уместными цитатами из классиков, речь мистера Пеготти — вечная попытка подстроиться под манеры джентльменов, которая редко оказывается удачной и только лишает его высказывания естественности.
Эти яркие, благодаря своей речи, манерам и даже нарядам, персонажи населяют многогранную Великобританию. Диккенс включает в роман подробные описания городов, домов, школ, бытовых мелочей — вплоть до меню Дэвида, перекусывающего на складе бутылок из-под вина, куда он устроился работать. Все эти детали позволяли британскому читателю того времени понять, в какой среде оказывается тот или иной персонаж, каково его финансовое положение, к какому классу он относится и на что может рассчитывать в викторианской Англии.
Перевод Иринарха Введенского (1851, 1853, 1870)
Как уже было сказано выше, перевод Иринарха Введенского многократно переиздавался. К сожалению, с изданием, вышедшим в «Отечественных записках» в 1851 году, нам ознакомиться не удалось. Поэтому далее мы будем опираться на фрагмент его перевода, опубликованный в «Галерее избранных английских писателей» в 1853 году, и на переиздание 1870 года (издательство К. Н. Плотникова). При этом необходимо помнить, что текст Введенского при переизданиях мог подвергаться небольшой редактуре.
Как переводчик Введенский старался не упустить ни одной детали. Но при этом он нередко вносил в авторский текст смелые смысловые или синтаксические изменения. Так, в оригинале в седьмой главе Дэвида заставляют носить на спине табличку «TAKE CARE OF HIM. HE BITES» («Осторожно. Кусается»), от которой его в конце концов избавляет мистер Крикл. В переводе Введенского в издании 1853 года унизительную табличку со спины Дэвида снимают благодаря Стирфорту:
«Стирфорс, по мере возможности, ходатайствовал за меня перед особой мистера Крикля, и, благодаря этому ходатайству, меня освободили, наконец, от ярлыка, привязанного к моей спине».
Судя по всему, Введенский решил, что логичнее будет, если табличку снимут по инициативе однокашника Дэвида, а не просто по прихоти жестокого и неприятного учителя.
В кратком сравнении переводов мы уже видели, что в разговоре с извозчиком Введенский сокращает описание и удлиняет диалог, что позволяет ему выразительнее обыграть разницу стилей и регистров языка Дэвида и «прощалыги»-извозчика. Как известно, при переводе диалогов с английского языка переводчик должен принять решение о степени близости собеседников, решить, кто из них обращается на «ты», а кто — на «вы», поскольку в английском языке существует только одна форма для местоимений 2-го лица единственного и множественного числа. В этом переводе Дэвид обращается к юноше-извозчику на «вы», а извозчик к нему — на «ты», и это один из способов передать разницу их манер. Введенский изобретает и другой способ. Если в оригинале оба персонажа обмениваются естественными в устной речи краткими фразами, то в тексте Введенского речь извозчика остается краткой, а Дэвид говорит длинными, распространенными предложениями. Казалось бы, эти приемы отдаляют нас от оригинала, ведь Диккенс передает разницу в речи персонажей, в первую очередь транскрибируя их произношение. Так, в этой сцене собеседник Дэвида говорит: «Sixpenn’orth of bad ha’pence... I should know him agin to swear to». Но поскольку такой подход практически не используется в русской литературе, Введенский заменяет фонетические особенности речи персонажей на лексические и синтаксические.
В романе есть несколько персонажей с особенно примечательной речью, один из них — мистер Пеготти. Он делает грамматические ошибки, его фразы отрывисты, при этом, когда он разговаривает с образованными людьми, например с Дэвидом и Стирфортом, то, зная за собой этот недостаток, он периодически обращает на него внимание собеседников и даже просит прощения. При этом он не заискивает перед ними, а простодушно извиняется за несовершенство своей речи. Так, в 21-й главе, когда Дэвид и Стирфорт приезжают в Ярмут, мистер Пеготти встречает их со словами:
«If you two gent’lmen, gent’lmen growed,’ said Mr. Peggotty, ‘don’t ex-cuse me for being in a state of mind, when you understand matters, I’ll arks your pardon».
Введенский это приветствие переводит так:
«Если два взрослые джентльмена, продолжалъ м-ръ Пеготти, — несогласны будутъ извинить меня, что, по такому радостному случаю, я схожу съ ума... то я готовъ всенижайше просить прощенья у двухъ взрослыхъ джентльменовъ».
Переводчик старается сохранить грамматические ошибки с помощью рассогласования падежей в словосочетании «два взрослые джентльмена», но не последователен в этом стремлении, заканчивая предложение грамматически правильно: «двухъ взрослыхъ джентльменовъ». Введенский не передает отрывистость речи мистера Пеготти, а, напротив, вставляет разъясняющее «по такому радостному случаю», связывающее части фразы.
В целом этот перевод далеко уходит от оригинального текста — Иринарх Введенский меняет характеры персонажей и иногда даже отступает от диккенсовского сюжета. Те отрывки, которые ему непонятны, он либо опускает, либо вольно интерпретирует. Тем не менее в этом переводе есть множество ярких удач, он написан живым и сочным языком и, судя по переизданиям, пользовался любовью читателей. Следует помнить также, что переводческая норма XIX века существенно отличалась от современной.
Анонимный перевод в издательстве Маврикия Вольфа (1886)
Этот перевод — сокращенный, причем довольно беспощадно, 64 главы оригинала переводчик превращает в 32 с заключением, причем нигде в книге не указано, что предлагаемый текст не полный. Последнее, конечно, не удивительно для XIX века, когда занятие переводом нисколько не было регламентированным и, по существу, переводчики могли обращаться с оригиналом как угодно. Тем более такому обращению с текстом не приходится удивляться, когда узнаешь, что этот перевод был издан для юношества. Интересно, что при первой же попытке перевести роман для юных читателей издателю и переводчику показалось необходимым уменьшить объем произведения, но, в отличие от многих более поздних переводов для юношества, здесь хотя бы отчасти, пусть и очень кратко, сохранена история Марты.
Зато здесь сокращена история об эмиграции семейства Микоберов в Австралию. У Диккенса мистер Микобер сомневается, готовится к поездке, решает финансовые трудности, строит планы на новую жизнь. В тексте, выпущенном издательством Вольфа, вся эта история сведена к двум предложениям: «Бабушка предложила семьѣ м-ра Микобера, съ которой познакомилась, отправиться вмѣстѣ съ м-мъ Пеготти въ Австралiю и попытать тамъ счастья. Они согласились».
Стиль речи Дэвида в этом переводе совсем не сохранен — на протяжении всего романа его рассказ будет звучать гораздо прозаичнее, чем в оригинале. Речь мистера Микобера отличается от речи других персонажей, но из нее убрано большое количество вставных конструкций и цитат.
Переводчик также допускает смысловые и логические ошибки. Когда Дэвид и Стирфорт приезжают в Ярмут (Ярмаузъ в этом переводе), Дэвид замечает:
«Трудно передать, какой восторгъ я чувстовалъ, снова очутившись на родинѣ. Мы прiѣхали въ Ярмаузъ и переночевали въ гостиницѣ, а на другое утро условились со Стирфорсомъ идти вечеромъ въ барочный домъ».
Однако Ярмут не родина Дэвида, и в начале перевода совершенно верно сказано, что Дэвид родился в «Блондерстонѣ». В приведенном отрывке Диккенс называет Ярмут «the old familiar places», но не родиной. «Барочный дом» кажется неудачным названием для дома мистера Пеготти, поскольку эта формулировка допускает два прочтения: дом, сделанный из барки, и дом в стиле барокко; первое прочтение верно, но второе сегодня более привычно, и оно первым приходит на ум.
Анонимный перевод в «Дешевой библиотеке» Алексея Суворина (1891)
Переводчик, опубликовавшийся у Суворина, иногда упрощает текст Диккенса, избавляясь от инверсий и вставных конструкций, разрывающих связанные члены предложения. При этом он довольно строго следует за оригиналом, он никогда не меняет смысл высказывания повествователя и персонажей. Однако из-за сухости его языка восприятие текста меняется.
Посмотрим на начало 54-й главы, в которой после, как всегда, красочного вступления рассказчика беседуют бабушка Дэвида и мистер Микобер. Если Дэвид говорит красочно, то мистер Микобер звучит еще более замысловато, до комичности, о чем автор несколько раз прямо говорит читателю. При этом переводчик порой делает речь мистера Микобера еще более сложной, объединяя предложения, но иногда, наоборот, упрощает его реплики. Например, в оригинале мистер Микобер предлагает бабушке в качестве гарантии возврата денег, которые она дает его семье на эмиграцию в Австралию,
«notes of hand — drawn, it is needless to stipulate, on stamps of the amounts respectively required by the various Acts of Parliament applying to such securities».
В переводе он предлагает
«вексель, разумѣется на гербовой бумагѣ, как дѣлаются подобные документы».
Описание гарантии сокращается — не переданы обычная у Диккенса вставная конструкция «it is needless to stipulate» и британская реалия «required by the various Acts of Parliament applying to such securities». Переводчик избегает необходимости разобраться, какие именно парламентские акты имеются в виду, и ему не приходится объяснять это читателю. Cловосочетание «our explosive meeting» из той же 54-й главы переводится как «разоблаченiе Гипа», что по смыслу правильно, но лишает текст внутренний игры: «explosive meeting» отсылает читателя к заглавию 52-й главы «I assist at an explosion», в которой мистер Микобер вместе с Трэдлсом действительно разоблачают Урию Хипа. В этом переводе 52-я глава названа «Я присутствую при взрывѣ», но слова «разоблаченiе Гипа» не возвращают читателя к этому названию.
В следующей фразе отрывок «saw me come in, in my black clothes» переведен как «увидя меня въ траурѣ», то есть переводчик делает работу за читателя, не давая ему самостоятельно перейти от черного цвета одежды к мысли о трауре.
Перевод Иринарха Введенского под редакцией Н. Игнатовой и Ивана Жилкина в «Госиздате» (1929)
Ярче всех этот отредактированный перевод Введенского, как уже говорилось, охарактеризовал Чуковский в 1929 году в журнале «Звезда». По его словам, после целого ряда сокращений «обе книги оказались обескровленными» (имеется в виду двухтомное издание романа). Так, Чуковский приводит в пример поведение миссис Микобер, характер которой «только на том и стоит, что она после каждого слова поминает „папеньку с маменькой“. Жилкин бесследно уничтожил этот ее лейтмотив, и миссис Микобер погасла».
В этом переводе сокращены не только особенные характеристики речи персонажей, но и описания. В 55-й главе под названием «Tempest» в буре погибает Хэм, пытающийся спасти тонущего Стирфорта, который, в свою очередь, до этого обманом сорвал их свадьбу с малюткой Эмли. Диккенс с самых первых абзацев за счет грозных образов и эпитетов создает у читателя ощущение надвигающейся катастрофы:
«I now approach an event in my life, so indelible, so awful, so bound by an infinite variety of ties to all that has preceded it, in these pages, that, from the beginning of my narrative, I have seen it growing larger and larger as I advanced, like a great tower in a plain, and throwing its fore-cast shadow even on the incidents of my childish days.
For years after it occurred, I dreamed of it often. I have started up so vividly impressed by it, that its fury has yet seemed raging in my quiet room, in the still night. I dream of it sometimes, though at lengthened and uncertain intervals, to this hour. I have an association between it and a stormy wind, or the lightest mention of a sea-shore, as strong as any of which my mind is conscious. As plainly as I behold what happened, I will try to write it down. I do not recall it, but see it done; for it happens again before me».
В издании 1929 года читаем:
«Теперь я приближаюсь к неизгладимому, ужасному событию в моей жизни, связанному бесконечно разнообразными нитями со всем, что ему предшествовало.
По прошествии многих лет оно все еще грезилось мне во сне. Оно всегда приходит мне на память в бурную погоду или при виде морского берега».
Сравнение воспоминания с башней, возвышающейся посреди пустыни и отбрасывающей тень даже на детские годы Дэвида, ряд однородных прилагательных с отрицательной окраской, ярость кошмара, бушующего в тихой комнате, — все это исчезло. Остались только факты: сейчас будет описано ужасное событие из жизни Дэвида, оно иногда ему снилось, морской берег до сих пор напоминает ему об этом эпизоде. Конечно, до редактуры Игнатовой и Жилкина перевод Введенского не игнорировал столь яркие и подробные описания. Подобные сокращения, конечно, снизили степень излишней витиеватости перевода Введенского, но вместе с тем они лишили текст диккенсовского стиля.
Из «расширенного» перевода Введенского редакторы сделали сокращенный, что, видимо, вынудило их изменить деление романа на главы. Так, 11-я глава озаглавлена «Независимая жизнь», 12-я — «Важное решение», 13-я — «Последствия моего решения». Они соответствуют оригинальным главам 11–13 «I begin life on my own account, and don’t like it», «Liking life on my own account no better, I form a great resolution», «The sequel of my resolution». Как видно, описание жизни Дэвида Копперфильда в городе в русском тексте сконцентрировано в 11-й главе, а не постепенно разворачивается в трех главах, как у Диккенса.
Игнатова и Жилкин нередко заменяют выбранные Введенским русские эквиваленты на синонимы. Иногда, это приводит к упрощению: «как скоро» неоднократно заменяется на «когда», а «попеченiе» на «занятие». Иногда, наоборот, — к усложнению: обращение «Любезный Копперфильдъ» заменено на «Любезнейший Копперфильд», причем именно в том случае, когда эти слова произносит друг Дэвида Трэдлс, с которым они в этом издании общаются на «ты» и который, казалось бы, может обойтись без вежливой превосходной степени в обращении. Но нельзя сказать, что с оборотом «My dear Copperfield» последовательно обращался сам Введенский, который старался переводить его по-разному, чтобы избежать повторений, присущих оригиналу. Диккенс использует это обращение 45 раз.
Перевод Александры Бекетовой в «Детиздате» (1939)
Это издание для детей можно назвать первой попыткой адаптировать «Дэвида Копперфильда» для юношества с помощью выверенных сокращений с сохранением всех персонажей, а не посредством случайного прореживания. Сокращения, впрочем, остаются существенными — например, после смерти первой жены Дэвид решает, что ему нужно отправиться в путешествие в первую очередь для того, чтобы вернуть себе моральное здоровье. В переводе Бекетовой пропал целый абзац, в котором Дэвид рассказывает, как он переживал смерть Доры. Возможно, тут вмешалась цензура, потому что в этом абзаце упоминались церковь, ангелы, дух покойной жены.
Сокращения — не единственный способ упростить текст для детского восприятия. Так, Бекетова разбивает сложные предложения Диккенса на более простые. Мы это видим, например, в описании слуги Стирфорта, мистера Литтимера.
«He had not a pliant face, he had rather a stiff neck, rather a tight smooth head with short hair clinging to it at the sides, a soft way of speaking, with a peculiar habit of whispering the letter S so distinctly, that he seemed to use it oftener than any other man; but every peculiarity that he had he made respectable. If his nose had been upside-down, he would have made that respectable. He surrounded himself with an atmosphere of respectability, and walked secure in it».
Перевод:
«Низкопоклонства в нем не чувствовалось и следа, — он вовсе не любил гнуть свою шею, на которой с достоинством сидела его коротко остриженная голова с так же коротко подстриженными бакенбардами. У него был мягкий говор с каким-то пришепетыванием. Вообще все, что ни делал этот человек, казалось респектабельным. Кажется, повернись его нос ноздрями вверх, и это вышло бы у него респектабельно. Он как-то умел окружить себя атмосферой респектабельности, в которой двигался спокойно и уверенно».
Еще одно средство сделать перевод доступным для всех читателей — это сноски. Их много, чаще всего они разъясняют британские топонимы и реалии, но иногда кажутся излишними. Например, в приведенном выше отрывке дается истолкование слову «респектабельность».
Перевод Александры Кривцовой и Евгения Ланна в «Гослитиздате» (1952)
Этот перевод «Дэвида Копперфильда» можно назвать классическим русскоязычным вариантом романа. Вероятно, все, кто читал его по-русски на протяжении последних 60 лет, держали в руках перевод Кривцовой и Ланна. Именно он вошел в знаменитое «зеленое» собрание сочинений Диккенса в тридцати томах. После 1952 года была предпринята всего одна попытка сделать новый относительно полный перевод романа. Перевод Кривцовой и Ланна до сих пор предпочитают те издательства, которые издают роман целиком, — последним это сделало «Вече», выпустившее «Дэвида Копперфильда» в двух томах в серии «100 великих романов» в 2021 году.
Казалось бы, столь долгий успех перевода говорит о его безусловном качестве, но с самого момента его публикации (и даже еще до этого) он подвергался критике. Кривцова и Ланн считались сторонниками буквализма, против которого ополчились многие теоретики и практики перевода начиная с середины 1930-х годов. Ланна, а с ним и Кривцову обвиняли в слишком точном следовании за оригиналом, в лексических, фонетических и синтаксических кальках, в ориентации не на обыденного читателя, а на просвещенного, знакомого с культурой страны оригинального произведения и даже с самим оригинальным текстом.
Одним из главных обвинителей Кривцовой и Ланна выступал Иван Кашкин.
Действительно, в стремлении приблизить перевод к оригиналу Ланн предлагал переводить английские идиомы чуть ли не дословно. Но все же метод его был не таким карикатурным, каким его выставлял Кашкин, и практика была весьма далека от «дословности». Ярким тому доказательством служит самое начало романа: Дэвид в переводе Кривцовой и Ланна рассказывает о том, как его семья пыталась продать сорочку, в которой он родился, как долго не могли найти покупателя и как в конце концов продали ее старой леди с маленькой корзиночкой. В оригинале Дэвид пишет: «I was born with a caul», и английский «чепец» в переводе совершенно уместно заменен на «сорочку», поскольку оба слова означают околоплодную оболочку, с которой иногда рождается младенец.
Кривцова и Ланн полагали, что в переводе должна использоваться только та лексика, которая употреблялась носителями русского языка в годы создания переводимого произведения. Видимо, этим объясняется перевод конца истории о сорочке
«Let us have no meandering.’ Not to meander myself, at present, I will go back to my birth».
«— Не будем колесить! Дабы и мне не колесить, возвращаюсь к моему рождению».
Читатель вполне способен понять, что «колесить» тут означает «отвлекаться», но, как и предполагал Кашкин, может споткнуться об это выражение, если к концу четвертого абзаца романа еще не успел привыкнуть к подобному стилю письма. Но в середине XIX века носители русского языка именно что «колесили» вокруг предмета разговора.
Переводчики также пытались сохранить все культурные отсылки, присутствующие в оригинале. Разобраться в деталях британской жизни читателю помогают 127 примечаний. В них объясняются значения самых разных слов, например, в переводе фразы «He went to India with his capital, and there, according to a wild legend in our family, he was once seen riding on an elephant, in company with a Baboon; but I think it must have been a Baboo — or a Begum» сохраняется игра слов Baboon — Baboo — Begum. Они переведены как «бабуин», «бабу» и «бегум», а в примечаниях объясняются непонятные индийские слова.
Когда Дэвид возвращается от друзей мистера Мэрдстона, он рассказывает маме, что джентльмены обсуждали ее и упоминали некоего совсем неглупого мистера Брукса из Шеффилда. На самом деле мистером Бруксом мужчины называли самого Дэвида, но тот совсем этого не понял. Дэвид спрашивает у мамы, знает ли она мистера Брукса из Шеффилда:
«I took the opportunity of asking if she was at all acquainted with Mr. Brooks of Sheffield, but she answered No, only she supposed he must be a manufacturer in the knife and fork way».
Русскому читателю непонятно, почему мама решает, что мистер Брукс — «какой-нибудь владелец фабрики ножей и вилок». Кривцова и Ланн дают примечание, разъясняющее шутку: «Город Шеффилд был центром производства металлических изделий в Англии». В связи с этим обвинения Кашкина в недоступности такого перевода русскоязычному читателю представляются необоснованными — с одной стороны, в тексте читатель максимально приближается к Диккенсу, с другой, в примечаниях Диккенс приближается к читателю перевода.
Одна из особенностей стиля Диккенса — лексические повторы, часто они эмоционально окрашивают текст. Например, признаваясь Доре в любви, Дэвид так описывает свои чувства:
«Life without Dora’s love was not a thing to have on any terms. I couldn’t bear it, and I wouldn’t. I had loved her every minute, day and night, since I first saw her. I loved her at that minute to distraction. I should always love her, every minute, to distraction. Lovers had loved before, and lovers would love again; but no lover had loved, might, could, would, or should ever love, as I loved Dora».
В этом абзаце корень love повторяется 12 раз — читателю трудно не понять, как сильно Дэвид любит Дору. В русской переводческой традиции принято скорее избегать повторов, даже если они присутствуют в оригинале, но Кривцова и Ланн, стремившиеся сохранить стиль Диккенса переводят:
«Жизнь без Доры — вещь нестоящая ни при каких условиях, и я не могу ее выносить и не вынесу. С той поры как я ее увидел, ни днем ни ночью не было минуты, когда бы я ее не любил! Я люблю ее и в эту минуту до безумия. И в каждую минуту моей жизни буду любить ее до безумия. Влюбленные любили и до меня, влюбленные будут любить и после меня, но ни один влюбленный никогда не любил, не мог любить, не может любить и не будет любить так, как я люблю Дору!»
Как видно, в переводе корень люб повторяется целых 13 раз.
Перевод Александры Кривцовой и Евгения Ланна до сих пор остается самым полным и точным переложением диккенсовского романа на русский язык.
Сокращенный перевод Елизаветы Бекетовой под редакцией Елизаветы Шишмаревой в «Детгизе» (1953)
Хотя перевод заявлен как сокращенный, в нем пропало не так много фрагментов, как в некоторых других дореволюционных переводах. В нем 62 главы вместо 64 в оригинале, никакие главы в этот раз не были объединены.
В этом переводе для детей все персонажи говорят понятно, фразы избегают слишком трудного синтаксиса. И только мистер Микобер, как и в большинстве других переводов, общается предложениями на три строки:
«— Дорогая мисс Тротвуд, — ответил мистер Микобер, — позвольте мне выразить решение, к которому пришли мы все — миссис Микобер, ваш покорный слуга и, могу прибавить, наши дети, — воспользовавшись словами одного знаменитого поэта: „Наша ладья на берегу, а наш корабль в море!“
— Прекрасно, — сказала бабушка. — Я ожидаю всяких благ от вашего разумного решения».
Но, несмотря на сохранение длинных высказываний мистера Микобера и верную передачу их смысла без потери каких-либо элементов, понять его здесь, как и бабушку, проще, чем в текстах Введенского, Кривцовой и Ланна и даже самого Диккенса. Вот как выглядит оригинал:
«‘My dear madam,’ returned Mr. Micawber, ‘perhaps I cannot better express the conclusion at which Mrs. Micawber, your humble servant, and I may add our children, have jointly and severally arrived, than by borrowing the language of an illustrious poet, to reply that our Boat is on the shore, and our Bark is on the sea.’
‘That’s right,’ said my aunt. ‘I augur all sort of good from your sensible decision’».
Цитату про ладью и корабль сопровождает примечание: «Микобер цитирует стихотворение Байрона „Томасу Муру“», — но не указывается, в чьем переводе. Кстати, Лев Шифферс перевел это стихотворение в том же 1953 году, и именно его переводом воспользовались Кривцова и Ланн при переиздании своего перевода «Дэвида Копперфильда» в тридцатитомнике Диккенса, отметив в примечании, что приводят не вполне точную цитату.
Если особенности речи мистера Микобера переводчик иногда старается сохранить, то другой персонаж с ярко окрашенной речью, мистер Пеготти, стал совершенно бесцветным. Когда Дэвид впервые приезжает к нему вместе со Стирфортом, речь мистера Пеготти в оригинале очень эмоциональна, образна и не лишена грамматических ошибок:
«Mas’r Davy, he can remember what she was; you may judge for your own self what she is; but neither of you can’t fully know what she has been, is, and will be, to my loving art. I am rough, sir,’ said Mr. Peggotty, ‘I am as rough as a Sea Porkypine; but no one, unless, mayhap, it is a woman, can know, I think, what our little Em’ly is to me. And betwixt ourselves,’ sinking his voice lower yet, ‘that woman’s name ain’t Missis Gummidge neither, though she has a world of merits».
В переводе Бекетовой все эти особенности исчезают, мистер Пеготти совершенно спокойно и размерено разговаривает с молодыми людьми:
«Мастер Дэви помнит, какою была она девочкой, а вы можете судить сами, какая она теперь. Но ни один из вас не может представить себе, чем она была, есть и будет для меня, как она приросла к моему сердцу. Я, сэр, грубый, неотесанный человек, вроде морского дикобраза, но никто, кроме, пожалуй, женщины, не может представить себе, как дорога мне эта девочка. И между нами, сэр, — прибавил он, понижая голос, — имя этой женщины отнюдь не миссис Гаммидж, хотя вообще достоинств у нее без конца».
Даже образ морского дикобраза лишился выразительности из-за слова «вроде», появившегося перед ним.
С одной стороны, упрощение и сглаживание несильно сокращенного текста явно поможет детям дочитать длинную историю Дэвида до конца. С другой стороны, дети так и не познакомятся с настоящим Чарльзом Диккенсом, с его оригинальными интонациями и, главное, шутками.
«– Трот! Милый Трот! – послышался испуганный шепот бабушки, и она схватила меня за руку. – Я не знаю, что делать!» Фред Барнард, 1870-е
* * *
Издания
Сегодня в книжных магазинах «Дэвид Копперфильд» продается главным образом в переводе Александры Кривцовой и Евгения Ланна. Некоторые издательства в качестве переводчика указывают только Кривцову, но публикуют все тот же текст 1952 года. Вышедший более десяти лет назад в «Эксмо» перевод Введенского, подвергшийся множественной редактуре, уже стал библиографической редкостью. Перевод Александры Бекетовой можно купить онлайн на Kindle. Некоторые дореволюционные переводы «Дэвида Копперфильда» продаются на букинистических аукционах.
Перевод Иринарха Введенского под редакцией Н. Игнатовой и Ивана Жилкина
⦁ Чарльз Диккенс. Давид Копперфильд. М.–Л.: Госиздат, 1929
Первое послереволюционное издание романа, вышедшее в переводе Введенского под редакцией Игнатовой и Жилкина
⦁ Чарльз Диккенс. Дэвид Копперфильд. М.: Эксмо, 2009. Серия «Всемирная детская классика»
Первая публикация в «Эксмо» вышла в 2008 году, в 2009-м появилось переиздание, вошедшее в серию. Несмотря на то, что переводчиком здесь числится один Иринарх Введенский, похоже, что этот текст, который для «Эксмо» редактировала Л. Кондрашова, представляет собой современную переработку редакции 1929 года.
Перевод Александры Бекетовой
⦁ Чарльз Диккенс. Давид Копперфильд. М.–Л.: Детиздат, 1939
Первое советское издание для детей старшего возраста. С иллюстрациями Физа
Перевод Александры Кривцовой и Евгения Ланна
⦁ Чарльз Диккенс. Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим. М.: Гослитиздат, 1952
Первое издание, с иллюстрациями Григория Филипповского
⦁ Чарлз Диккенс. Дэвид Копперфилд. М.: Эксмо, 2010. Серия «Зарубежная классика»
В современной России полный неадаптированный текст романа в переводе Кривцовой и Ланна публикуют разные издательства, чаще всего в сериях, посвященных классической литературе.
⦁ Чарлз Диккенс. Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим. М.: Астрель, 2012. Серия «Весь Диккенс»
Издание объединяет два романа: «Дэвид Копперфильд» и «Оливер Твист», тоже в переводе Кривцовой и Ланна.
⦁ Чарлз Диккенс. История Дэвида Копперфилда. М.: АСТ, 2020. Серия «Кинообложка»
Книга вышла вслед за выходом экранизации романа Армандо Ианнуччи.
⦁ Чарльз Диккенс. Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим. М.: Вече, 2021. Серия «100 великих романов»
Перевод Натальи Рейн
⦁ Чарльз Диккенс. Дэвид Копперфилд. М.: Детство. Отрочество. Юность, 2004
Это издание — современный пример радикального упрощения и сокращения романа Диккенса.