Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
«Трумен Капоте не писал „Завтрак у Тиффани“. Его создала Уилла Кэсер, а Трумен украл идею. Одри Хепберн знала об этом и собиралась сделать нечто совершенно замечательное». Под таким заголовком в «Books of the Southwest» (Калифорния) появилась серия статей Шайло Рихтер (Shiloh Richter) — редактора этого литературно-исторического журнала и выпускницы Государственного университета Тарлтон в Стивенвилле, штат Техас.
Рихтер преподавала студентам мировую литературу и курсы писательского мастерства. Сама она автор четырех самиздатовских книг, которые пока не получили ни одного отзыва на Amazon. Отчасти это объясняется тем, что Рихтер пишет довольно пространно и витиевато, да еще на темы, которые принято относить к жанру new age. Компаньоном в работе над своими необычными опусами Шайло называет своего йоркширского терьера с причудливым именем «Пудинг с ванильным кремом». Домашний любимец, судя по всему, принимал участие и в создании статей, посвященных Трумену Капоте... впрочем, не только он.
«Это прозрение в отношении творчества Уиллы Кэсер началось с моего письма [музыканту] Джону Майеру и его друзьям-художникам, с поездки на его концерт в Нью-Йорке в 2010 году, создания сценария под названием „Ужин у Тиффани“ и вторжения Тейлор Свифт в чужие жизни и произведения, с плагиата, а также подтасовки и обмана, как это делал Трумен Капоте ради оскорбительной славы», — признается исследовательница.
Перечень вдохновляющих факторов кажется несколько нелепым. Смешались в кучу кони, люди, да еще известный фильм по новелле Капоте, в котором роль Холли Голайтли сыграла Одри Хепберн. Пути озарений людей творческих неисповедимы, так что оставим за скобками обсуждение всего, что натолкнуло исследовательницу на ее невероятное открытие. В чем же суть обвинений Рихтер? Да, в общем-то, в том же, в чем Трумена Капоте когда-то обвиняла Карсон Маккаллерс, — в краже ее идей и прямых заимствованиях, которые тот использовал в своих произведениях.
Шайло Рихтер считает, что сюжет небольшой повести Уиллы Кэсер «Иди, Афродита» (1919) был нагло присвоен Труменом для создания новеллы «Завтрак у Тиффани» (1959), ставшей впоследствии визитной карточкой писателя. Она уверена, что Джордж Аксельрод (сценарист фильма «Завтрак у Тиффани», 1961), «вероятно, много читавший Кэсер», узнал в новелле Капоте историю главных героев из «Иди, Афродита» и переписал киносценарий так, чтобы восстановить в правах первоисточник. Грубо говоря, Аксельрод наполнил фильм деталями из повести Уиллы Кэсер, а Одри Хепберн была в курсе этого. Ее замечательная игра в фильме есть воплощение образа кэсеровской героини, а не той Холли Голайтли, которую описал в «Завтраке» Капоте.
Первая публикация «Иди, Афродита» вышла в модернистском журнале The Smart Set («Блестящее общество») в августе 1920 года под названием «Иду, Иден Бауэр!». На фото обложка журнала, страница с содержанием номера и полоса c первой страницей повести Уиллы Кэсер. Архив modjourn.org
В мире, где сторонники концепции плоской Земли всерьез обсуждают эту теорию, уже перестаешь чему-либо удивляться, однако предположение Шайло Рихтер действительно застает врасплох. Особенно в свете приближающегося столетнего юбилея Капоте. В США каждый год выходят по две книги, посвященные отдельным эпизодам биографии Трумена Капоте. Работы жанра нонфикшн соседствуют с беллетризованными романами, претендующими на документальную реконструкцию событий. На деле авторы беллетристики настолько поверхностно изучают первоисточники, что грубые ошибки отбивают всякую охоту к чтению этих выдуманных историй о Капоте и его окружении. Судя по напору, с которым Рихтер взялась за дело, к столетию писателя американцев ждет еще одна книга, в которой витиеватые рассуждения из серии «смотрите, что я нашла» станут основой для предъявления серьезных обвинений классику американской литературы.
Статьи Шайло Рихтер далеки от академизма, в них отсутствуют ссылки на авторитетные источники, а попытки сличения текста «Завтрака у Тиффани» с отрывками из текстов различных (!) произведений Уиллы Кэсер вызывают недоумение. С таким же успехом можно обвинить Джеймса Джойса в воровстве из гомеровской «Одиссеи». Влияние творчества одних авторов на других — процесс естественный. Книги, однажды поразившие вас, могут подтолкнуть к созданию собственного произведения. И это скорее будет оммаж — дань уважения за подаренное вдохновение, нежели воровство. Плагиатом называют выдачу чужого произведения за свое. И Рихтер серьезно настаивает на применении именно этого термина. Действительно ли «Завтрак у Тиффани» стал плагиатом повести Кэсер «Иди, Афродита»?
Уилла Кэсер ведет повествование от третьего лица (Капоте в «Завтраке» — от первого). История развивается в антураже 1912–1917 гг., когда по Пятой авеню наряду с новыми автомобилями еще ездили старые добрые дилижансы на конной тяге. В центре сюжета — история двух людей, которые приехали в Нью-Йорк из провинции завоевывать мир. Он — художник, она — певица. (В «Завтраке» он — начинающий писатель, она — несостоявшаяся актриса, подрабатывающая эскортом).
Уилла Кэсер в кампусе Университета Небраски, 1894 год
Дон Хеджер четвертый год снимает комнату на верхнем этаже старого дома из красного кирпича с южной стороны Вашингтон-сквер. Жизнь художника начинает меняться с появлением прекрасной соседки Иден Бауэр, за которой тот начинает подглядывать через щель в стене.
Вечерами новая соседка аккомпанирует себе на пианино, разучивая арии из Пуччини, утром — занимается гимнастикой обнаженной. Девушку окружают щеголеватые молодые люди, но с ними она лишь флиртует. В Нью-Йорке Бауэр ждет чикагских друзей, которые должны забрать ее в Париж, но задерживаются. Среди них есть некий миллионер, который намеревается взять Иден с собой за границу. (Холли Голайтли тоже планирует выйти замуж за миллионера Расти Троулера и решить тем самым все свои проблемы.)
Сначала знакомство героев не клеится (Иден не нравится, что Дон моет своего пса в общей ванной), но со временем дистанция становится все короче и герои начинают вместе проводить романтические вечера на крыше дома. Они едут на пляж Кони Айленд, где Иден взмывает ввысь на воздушном шаре, чтобы повторить тот же трюк, который исполняет Молли — постоянная натурщица Дона. Этот «смертельный номер» становится триггером дальнейшего углубления чувств главных героев.
Если капотевская Холли Голайтли владела безымянным котом, то у кэсеровского художника Дона Хеджера есть бультерьер по кличке Цезарь III. Пес ревнует хозяина к новому увлечению и однажды пытается укусить девушку, за что получает палкой по бокам. В один из дней влюбленные ссорятся — из-за того, что Иден пытается вытащить своего друга из бедности с помощью выгодного знакомства с Бертоном Айвзом, более востребованным и популярным художником. Это предложение Дон считает оскорбительным, ведь свобода самовыражения ценнее зависимости от финансового успеха.
«На крыше, в эти теплые, тяжелые летние ночи, когда он держал ее руки в своих, он мог объяснить ей все свои туманные идеи об искусстве, еще не рожденном, но которого ждал мир, объяснить лучше, чем себе. А она видела только интерьеры этой шикарной студии и желала того же и ему. Для нее он — всего лишь неуспешный Бертон Айвз»*Перевод Ольги Слободкиной..
Расстроенный непониманием девушки, Дон уезжает, чтобы укрыться в тишине мастерской своего друга на Лонг-Бич. Когда через пять дней он возвращается в Нью-Йорк, готовый к примирению со своей музой, — певицы и след простыл. Бауэр уехала в Париж с господином из Чикаго делать карьеру.
Прощальное письмо Дон обнаруживает в ее халате, который все еще «хранил запах ее духов — духов, которые были самой Иден Бауэр!». Здесь Кэсер прощается со своим героем. В эпилоге мы встречаемся с оперной дивой, которая спустя 18 лет возвращается в Нью-Йорк.
Воспоминания приводят ее к тому самому дому из красного кирпича (привет, фильм «Завтрак у Тиффани»), где ее настигло большое чувство. Иден наводит справки о Доне Хеджере. Ей интересно узнать, добился ли тот успеха? «Он — большой авторитет среди молодых и безусловно повлиял на искусство», — отвечает ей арт-дилер.
«Иден Бауэр откинулась на спинку заднего сиденья и закрыла глаза. На ее лице замелькал отвратительный оранжевый свет уличных фонарей, и оно сделалось спокойным и суровым, как гипсовая маска, как парус, что надувался сильным ветром и вдруг поник. Завтра вечером ветер задует вновь, и эта маска станет золотым лицом Афродиты. Но большая карьера требует жертв, даже при большом успехе»*Перевод Ольги Слободкиной..
При беглом взгляде на сюжетную канву повести Уиллы Кэсер действительно может показаться, что Капоте по-своему переписал историю, перенеся своих героев в 1943 год. Та же завязка, та же атмосфера Нью-Йорка — города одиноких душ, которые встречаются на короткий миг, а потом разлетаются в неизвестность. Впрочем, то же самое можно сказать и о сюжете книги Кристофера Ишервуда «Прощай, Берлин». Там героиня Салли Боулз еще больше похожа на Холли Голайтли, чем кэсеровская Иден Бауэр.
Трумен Капоте в 1946 году в квартире своей матери в Нью-Йорке. Фото: Constantin Joffe / Condé Nast
Надо признать, что Трумен Капоте никогда не скрывал своего преклонения перед творчеством Уиллы Кэсер. «Дело не в том, что у меня было с ней что-то общее как с писателем. Я бы никогда не выбрал ее тематику и не пытался бы подражать ее стилю. Просто я считаю ее великим мастером, не хуже Флобера», — говорил он в интервью в 1980 году.
Когда Трумену исполнилось 17, он случайно столкнулся со своим кумиром в стенах Нью-Йоркской публичной библиотеки. Капоте не узнал Кэсер, но они разговорились, и дама поняла, что перед ней — большой любитель литературы. Уилла предложила юноше выпить чаю (Трумен, к ее удивлению, настаивал на мартини). Они сели за столик в маленьком кафе на Пятой авеню и женщина спросила, кто из ныне живущих авторов ему нравится больше всего. Трумен не моргнув глазом принялся перечислять ее произведения, после чего Кэсер призналась, что это она их написала. Трумен утверждал, что после этого знакомства он несколько раз побывал в доме у писательницы, делившей кров со своей подругой мисс Льюис. Эта памятная встреча с живым классиком могла быть воспринята начинающим писателем как благословение или даже как символическая передача литературной эстафеты. Роман Капоте «Другие голоса, другие комнаты» вышел через год после смерти Кэсер.
Безусловно, Капоте испытывал сильное влияние творчества Уиллы Кэсер, особенно после личного знакомства с мастером. Не исключено, что повесть «Иди, Афродита» подсказала сюжет для «Завтрака», но тогда и знакомство Капоте с Кристофером Ишервудом тоже можно рассматривать как фактор, значительно повлиявший на создание образа Холли Голайтли из «материала» Салли Боулз.
В начале карьеры Капоте мастерски мимикрировал под формат журнала The New Yorker — достаточно вспомнить его рассказы «Такие холодные стены» и «Положение вещей», созданные во время его работы посыльным в журнале. А другой его рассказ «Я тоже не промах» (My Side of the Matter, 1945) является калькой рассказа Юдоры Уэлти «Почему я живу на почте». Подобные вещи легко объяснимы естественными поисками собственного стиля начинающим прозаиком. В начале пути порой сложно избавиться от чужих влияний. Да и редакторы, для которых ты темная лошадка, склонны видеть в твоих историях подражательство. Однако, если знать биографию Капоте и все перипетии его личной драмы, нельзя не заметить, что в «Я тоже не промах» Трумен повторил лишь литературный прием Юдоры Уэлти, а сам сюжет рассказа имеет под собой документальную основу: отец Трумена Арч Персонс подвергался многочисленным нападкам родственников матери Трумена Лилли Мей Фолк. Собственно, один из таких эпизодов, свидетелем которого стал маленький Трумен, и лег в основу рассказа «Я тоже не промах».
Шейло Рихтер, похоже, не знает, что сюжет «Завтрака у Тиффани» родился из самого названия, смысл которого понимал лишь узкий круг посвященных. У Капоте была тетрадь, в которую он записывал удачные заголовки для своих будущих книг. Наряду с «Услышанными молитвами» был там и «Завтрак у Тиффани».
Изначально это название использовал писатель Дональд Уиндем — давний приятель Трумена Капоте. Уиндем вспоминал: «Это название я собирался использовать для сборника рассказов о сексуальных отношениях между военными и гражданскими в период войны, над которым я тогда работал. Но я потерял всякую надежду на издание этой книги, поэтому с удовольствием уступил название Трумену. Тем более что я не сам придумал его, идею мне дал Линкольн Кирштайн, когда я работал у него»*Перевод Алены Хохловой..
Трумен Капоте с писателем Дональдом Уиндемом на площади Сан-Марко. Венеция, июль 1948 года
История была анекдотической. Нью-Йорк, 1943 год. Известный импресарио Линкольн Кирштайн — тот самый, который пригласил в США «русского грузина» Джорджа Баланчина, чтобы основать американский балет, — имел обыкновение посещать злачные места Манхеттена. Кроме природного чутья на таланты, Кирштайн славился еще одной страстью: ему нравились морские пехотинцы. В их мужественных объятьях он обожал коротать субботние вечера. После одной особенно пылкой ночи Линкольн решил купить любовнику что-нибудь в знак благодарности. По воскресеньям все магазины Нью-Йорка закрыты, и лучшее, что мог предложить Кирштайн после бурной ночи, — это совместный завтрак.
«Куда бы ты хотел пойти? — спросил он. — Выбери самое модное, самое дорогое место в городе».
Морпех оказался парнем деревенским. Краем уха он слышал лишь об одном шикарном месте в Нью-Йорке. «Давай позавтракаем у Тиффани?» — предложил он, не догадываясь, что Тиффани — знаменитый ювелирный магазин на Пятой авеню. Эта история стала ходить по нью-йоркским салонам. Она-то и подтолкнула Капоте к созданию героини, чувствующей себя настоящей лишь в утреннем спокойствии Пятой авеню, напротив витрины Тиффани. Прототипов, желающих быть Холли Голайтли, у Капоте было много. Это Уна О’Нил, Кэрол Маркус, Бейб Пейли... Даже история собственной матери Лилли Мей Фолк, бросившей маленького Трумена ради огней Бродвея, стала зеркальным отражением Холли, чье настоящей имя — Лулумей Барнс...
Капоте «застолбил» удачное название еще в 1955 году, когда объявил журналистам название своей следующей книги. Но работу над рукописью «Завтрака» Трумен завершил лишь в апреле 1958 года, как раз после возвращения из СССР. У текста было несколько версий, а Холли звали Конни Густафсон. Потом случилась известная история с Harper’s Bazaar, когда руководство издания, опасаясь конфликта интересов с ювелирным домом, сняло с публикации уже сверстанную новеллу Капоте. Трумен очень расстроился и перепродал «Завтрак у Тиффани» журналу Esquire.
Капоте действительно выстрадал свою Холли, а не украл Иден у Уиллы Кэсер. «Холли — это я», — любил повторять писатель, когда каждая светская львица стала направо и налево рассказывать, будто Трумен изобразил ее и только ее. Потом вдруг появилась настоящая Бонни Голайтли.
«Против автора Трумена Капоте и его издателя во вторник [27 января 1959 года] был подан иск в Государственный Верховный суд о возмещении 400 тыс. долларов в пользу женщины-писателя. Истец Бонни Голайтли заявила, что образ в недавней книге Капоте „Завтрак у Тиффани“, принадлежащий ей, оказался высмеян».
В той истории Трумен вышел сухим из воды. Суд отклонил претензии Бонни Голайтли, но как оправдаться мертвому автору перед новыми серьезными обвинениями? В преддверии столетия со дня рождения Трумена Капоте подобного рода «сенсации» выглядят как дешевый хайп, бросающий тень на мастера, который уже не может защитить себя сам.