1. Юрий Карабчиевский. Воскресение Маяковского. Эссе. М.: Русские словари, 2000
Книга Ю. Карабчиевского была написана в 1983 году и впервые издана в Мюнхене в 1985-м. На тот момент она могла пройти в СССР исключительно по разряду антисоветской литературы. Между тем этот блестящий и пристрастный «филологический роман» (так его жанр определил сам автор) — грандиозный памфлет, демистифицирующий и сбрасывающий «с парохода современности» одиозного идола из пропагандистского пантеона.
В финале книги автор «раскладывает по полочкам» новейших, по его мнению, эпигонов Маяковского — Евтушенко, Рождественского, Вознесенского и даже Бродского… Только очень близорукие критики (таковых оказалось большинство) могли не увидеть за всем этим «разоблачением» тот факт, что сам автор буквально спал с томом Маяковского под подушкой. Это разговор о поэзии как об открытой ране — и вслед за сокрушительным «обличением» поэта, ставшего добровольным рупором политического режима, автор книги срывающимся голосом признается: «Жаль нам Маяковского? Признаемся: жаль смертельно…»
Ложка дегтя:
Аргументация и дискурс Карабчиевского находятся за гранью научного подхода. Этот впечатляющий томик — продукт своего времени. Полагаю, это одна из лучших книг, написанных о Маяковском на тот момент, но спорность множества положений и откровенная пристрастность для квалифицированного читателя лежат на поверхности. Вслед за мюнхенской публикацией, уже на волне горбачевской «гласности», эта книга-бомба была напечатана в СССР в 1989 году в журнале «Театр» (№ 7–10), а на следующий год вышла 50-тысячным тиражом в издательстве «Советский писатель». В 2000-м появилось четвертое издание, а позднее и пятое. Критиковать этот памфлет, вероятно, бессмысленно, но его эмоциональную силу и эрудицию следует оценить по достоинству.
2. «В том, что умираю, не вините никого»?.. Следственное дело В. В. Маяковского. Документы. Воспоминания современников / сост. С. Стрижнева. М.: Эллис Лак 2000, 2005
Миф вокруг самоубийства Маяковского весьма устойчив и разветвлен. Этот 700-страничный том ставит точку в многообразных домыслах, сплетнях, легендах и спекуляциях. В издание вошло множество уникальных документов — и из спецхрана ФСБ, и материалы новейших экспертиз, развеявших, в частности, слухи о «двух выстрелах», «тайных комнатах», о придуманных «фотографах» и т. п.
Материалы следственного дела «О самоубийстве В. В. Маяковского» впервые воспроизведены факсимильно (ранее они хранились в фонде наркома госбезопасности Н. Ежова и в 1995 году были переданы музею В. В. Маяковского). Агентурно-осведомительные донесения сексотов о мыслях и настроениях как «творческой интеллигенции», так и рядовых обывателей в полной мере демонстрируют, как уход поэта превратился в политический фактор, обеспокоивший власть. В книгу включены также воспоминания шестнадцати современников — свидетелей последнего года жизни поэта. Для очень многих соратников и оппонентов Маяковского его уход стал шоком, явственно обозначив новую ситуацию не только в литературе, но и в общественной жизни.
3. ЛЕФ (1923–1925). Новый ЛЕФ (1927–1928). Журналы левого фронта искусств: Роспись содержания / Составитель С. Г. Исаев, под ред. Н. А. Богомолова. Великий Новгород: Новгородский гос. университет, 2003
Этот ценный справочник содержит аннотированную роспись содержания всех 7 номеров «ЛЕФа» и 24 номеров «Нового ЛЕФа» — знакового журнала, основанного Маяковским для консолидации всех «левых» сил и попытки получить государственный статус. Исследования теорий «ЛЕФа» давно являются трендом славистики; культивировавшиеся лефовцами гибридные жанры «производственной литературы» и «фактографии» ныне в центре внимания. Между тем выход Маяковского из лефовского круга летом 1928 года представляется закономерным итогом: поэт не мог ужиться с теориями «иезуитов ЛЕФа». Справочник позволяет сделать ряд наблюдений — например, о падении тиражей журналов или о его ключевых авторах (это, помимо самого Маяковского, в порядке убывания: Третьяков, Родченко, Шкловский, Асеев, Брик, Незнамов, Чужак, Кушнер, Арватов, Перцов, Кауфман и другие).
Убийственно-пристрастные характеристики ЛЕФу неоднократно давал Борис Пастернак (сам до поры бывший лефовцем). Вот, например, строки из его письма к Марине Цветаевой от 3 мая 1927 года: «…вышли брошюрки такого охолощенного убожества, такой охранительной низости, вперемешку с легализованным сквернословьем (т. е. с фрондой, апеллирующей против большинства… к начальству), что в сравнении с этим даже казенная жвачка, в которой терминология давно заменила всякий смысл (хотя бы и духовно чуждый мне), показалась более близкой и приемлемой, и более благородной, нежели такое полуполицейское отщепенчество…»
Не многие знают, что по образцу «ЛЕФа» выдающийся поэт и теоретик украинского авангарда Михайль Семенко (1892–1937) создал в Харькове журнал «левой формации искусств» — «Новая Генерация» (в 1927–1930 годах вышло 36 номеров), который, на мой взгляд, полнее и последовательнее реализовал попытку консолидации панфутуристских сил на украинской почве, объединив на своих страницах поэтов, прозаиков, художников, архитекторов, деятелей театра и кино.
Капля дегтя:
Унылый макет, беспомощная обложка. 100 лет назад авангардисты заложили основы современного дизайна, и тем страннее видеть современную саморазоблачительную продукцию тысяч издательств и «дизайнеров», обладающих всей мощью технических средств XXI века, но лишенных какого бы то ни было эстетического навыка, функционального мышления и здравого смысла. Справочник, изданный тиражом 500 экземпляров, заслуживает переиздания — с добавлением аналитической статьи и панорамы всех журнальных обложек Родченко, которые сами по себе, без лишних слов, способны продемонстрировать развитие конструктивизма начиная с его раннего, наивного этапа.
4. Маяковский: pro et contra. Антология / Сост., вступ. статья, коммент. В. Н. Дядичева. Т. 1. СПб.: РХГА, 2006; Т. 2. СПб.: РХГА, 2013
Представительная антология впервые дает свод разнообразнейших печатных откликов с полярными оценками личности и творчества Маяковского современниками и первыми исследователями. В 1-й том вошло 122 текста 1913–1925 годов, во 2-й — 100 текстов 1924–1935 годов, многие из них были впервые републикованы и введены в широкий оборот. Первая и последняя точки этого 22-летнего интервала — краткий отзыв Николая Гумилева (1913) и резолюция Иосифа Сталина (1935). Объем двух томов составляет 1 900 страниц; данный корпус текстов лишь малая доля написанного о Маяковском в эти годы, но отбор текстов кажется достаточно репрезентативным. При этом недостаток любой антологии в том, что при желании специалистам легко найти досадные лакуны. Например, отсутствует чрезвычайно нетривиальный (и полный зашифрованной игры) текст Алексея Крученых под названием «Любовное приключение Маяковского», напечатанный в тифлисском журнале «Куранты» (1918, № 1); нет и знаменитых фрагментов из «Окаянных дней» Ивана Бунина, который с редкой ненавистью высказывался о поэте.
Ложка дегтя:
Некоторая апологетичность тона составителя во вступительных статьях. Плохое качество иллюстративной вклейки. Ничтожный тираж второго тома (300 экз.). Но главная проблема серии «Pro et contra / Русский путь» — это, увы, низкое качество редактуры и корректуры. Доходит до того, что в верстке могут быть перемешаны разнородные элементы текста — например, в отклике О. Брика на поэму «Облако в штанах» строки Брика сверстаны внутри строк поэмы Маяковского (!), а в целом в этой короткой заметке 12 опечаток/искажений (с. 280–282).
5. Бенгт Янгфельдт. Ставка — жизнь: Владимир Маяковский и его круг. М.: КоЛибри, 2009; М.: Corpus, 2012, 2016
Впервые изданная на шведском языке в 2007 году эта биография была удостоена престижной «Премии Августа Стриндберга» («Augustpriset»). В книге 18 глав, полторы сотни иллюстраций, аннотированная библиография и указатель имен. Удивительно, но это первое полноценное и подробное жизнеописание Маяковского — не только на Западе, но и в России (официозные «биографии» позднесталинских лет и трехтомную работу В. Перцова «Маяковский: Жизнь и творчество» (М., 1969–1973; 1976) невозможно принимать всерьез; издававшаяся в разных вариантах биография А. Михайлова (1988, 1993, 2001) тоже не может конкурировать с работой Янгфельдта). Автор в 1970-х годах плотно общался с Л. Ю. Брик и ее кругом, получив возможность использовать неизвестные ранее документы из ее личного архива.
Капля дегтя:
Биография написана как бестселлер, филолог-славист намеренно максимально приблизил формат книги к «широким массам». Не случайно книга мгновенно была переведена на русский, французский, польский и английский языки. В России она издавалась трижды — в 2009, 2012 и 2016-м годах издательствами «Колибри» и «Corpus» — с разными обложками и даже под разными заглавиями, в угоду маркетинговым стратегиям (измененное заглавие при переиздании: «„Я” для меня мало. Революция/любовь Владимира Маяковского»). При общей взвешенности авторского подхода и анализа в книге иногда чувствуется «бриковский угол зрения» по целому ряду непростых или запутанных вопросов, касающихся биографии поэта.
Широкий читатель не всегда опознает, где излагаются факты, а где авторские интерпретации: скажем, воспроизведенный на с. 72 холст Бориса Григорьева назван портретом Маяковского 1916 года. В самом деле, это очень похожее на Маяковского изображение, но холст никогда не выставлялся автором в таком качестве. На выставках и в каталогах Григорьева этот портрет проходил под четырьмя разными названиями, в том числе как автопортрет художника. Вероятно, эта загадка требует отдельной рефлексии и дискуссии специалистов. Отмечу также неточность утверждения, что поэма «Флейта-позвоночник» вышла в свет «под издательской маркой ОМБ» (с. 88). На самом деле, О. М. Брик не создавал издательской марки из собственных инициалов — поэма вышла под маркой эфемерного издательства «ВЗЯЛ», проставленного на спинке обложки.
Владимир Маяковский
Фото: предоставлено автором
6. Евгений Лобков. Политическая биография (Фрагменты). Челябинск: Печатный двор, 2010
Челябинский журналист выпустил тиражом 100 экземпляров 88-страничную книгу, способную рекрутировать новое поколение (по)читателей Маяковского. Книжка по-журналистски хлестская, но автор не дилетант, а кропотливый собиратель фактов, знаток эпохи и ее литературных перипетий, неожиданно поворачивающий и интерпретирующий даже, казалось бы, хрестоматийные/скучные факты. Семь очерков/эссе, составивших книгу, — интригующая заявка на полноценное жизнеописание поэта, которое может превратиться в захватывающий детектив.
Ложка дегтя:
Чрезмерное пристрастие к многоточиям и лаконично-телеграфному стилю делает книгу довольно эзотеричной для неподготовленного читателя. Такой читатель попросту не поймет всех тех намеков, аллюзий и контекстов, в которых автор чувствует себя как рыба в воде. Слог и стиль автора находятся вне научного формата, но убедительность тона способна сделать адептами его интерпретаций или гипотез сколь угодно большое количество неофитов. Необходимое условие для успеха будущего тома — квалифицированный научный редактор, а также литературный редактор, с томагавком.
7. Маяковский. Коллекция фотографий. (1896–1930) / Составитель А. Аксенкин, хранитель фото-негативного фонда Е. Снегирева. М.: Государственный музей В. В. Маяковского, 2011
За шесть советских десятилетий огосударствленный Маяковский, тиражами книг которого можно было бы вымостить дорогу до Луны, не дождался ни адекватной биографии, ни бесцензурного собрания сочинений, ни даже полной библиографии (свода «ста томов своих партийных книжек»), ни каталога-резоне своих работ, ни сколько-нибудь представительного свода прижизненных и посмертных иконографических материалов (графика, живопись, скульптура, филателия и т. д. и т. п.). И это при том, что по стране ходили миллиардные тиражи всевозможнейших изображений поэта, а «маяковедение» было магистральной отраслью в СССР: библиографический перечень работ о Маяковском занимает 4 тома объемом 1700 страниц (!). Перечисленные выше зияющие лакуны начинают заполняться лишь в наши дни, и издание Музеем В. В. Маяковского корпуса фотоизображений поэта — важная веха на этом пути.
Ложка дегтя:
Увы, каталог заведомо неполон — в нем отражены не все фотоизображения Маяковского, а лишь те, что числятся в фондах музея (по моим подсчетам, это около 90% от всего числа известных фотоизображений поэта). При этом нигде не дан список отсутствующих фотографий (а ведь считается академической нормой четко оговорить все лакуны в коллекции, близкой к полноте). Невозможно понять, сколько в фондах музея оригинальных фото (сюжетов), а сколько поздних репродукций (или «высъемок») с оригиналов. Трудно понять, что мешает музею сделать репродукции отсутствующих фото (копию с книги, скан из интернета, фото из архива) и, зарегистрировав копию в своих фондах, включить ее в каталог. Если же нынешние российские «основы музейного дела» таковы, что копию нельзя признать «культурной ценностью» и «принять на учет», то что мешает опубликовать подобные лакуны без инвентарного номера?
Ряд досадных фактических ошибок оставим в стороне, ограничусь парой замечаний структурного характера. Каталог требует сквозной нумерации: сейчас читателю неясно даже, сколько в нем фотографий (их около 300), но, чтобы назвать точную цифру, нужно пересчитать их вручную и исключить ряд повторов — по-разному скадрированных отпечатков. Фотографии из газет имеет смысл воспроизводить в контексте газетной полосы и с аутентичными сопроводительными подписями/текстами. Наконец, целый ряд фотографий обрезан, что тоже никак не оговорено.
В каталоге отсутствует какой-либо анализ, но хотя бы одна или две обзорно-аналитических статьи остро необходимы. В целом же каталог дает ценнейший материал для как минимум целого десятка возможных тем и исследований. Одна из них — проблема фальсификации (цензуры), ретуши, кадрирования изображений. Выпуск музеем нового, переработанного и дополненного издания станет важным событием.
8. Андрей Россомахин. Магические квадраты русского авангарда: Случай Маяковского. С приложением полного иллюстрированного каталога прижизненных книг В. В. Маяковского. СПб.: Вита Нова, 2012
В исследовании впервые предложена дешифровка обложек ранних книг Маяковского. На протяжении нескольких лет, культивируя образ слова как графического знака, поэт превращал аскетичные шрифтовые обложки своих книг в удивительно стройную симфонию символических графем, становящихся трансформируемым полем смыслов. Графический уровень текста на целом ряде обложек организован как семантически значимый; автор программирует игру с читателем, зашифровывая в визуальной ткани обложек сакральные коды. При этом ряд поэтических фрагментов, и, что очень важно, вскользь брошенных намеков современников способны прочитываться как своеобразные ключи — сигналы, указывающие на глубинный смысл. Скрытый смысл текста был предметом рефлексий многих творцов эпохи; наиболее красноречиво об этом писал Хлебников в «Досках Судьбы»: «Слово особенно звучит, когда через него просвечивает иной, „второй смысл”, когда оно стекло для смутной, закрываемой им тайны…». Поиск этого «тайного» смысла авангардного текста (и, в частности, его secret geometry) становится непростой, но захватывающей задачей.
Вторая часть книги представляет собой альбом-каталог — полную, впервые собранную и аннотированную, иллюстрированную библиографию всех прижизненных изданий Маяковского (включая книги в соавторстве, нотные издания и книги, вышедшие на иностранных языках). Этот каталог-резоне содержит более 120 книжных обложек, в том числе и 10 нереализованных эскизов. Каталог предварен обзорной аналитической статьей «Книги Маяковского: политика, статистика, эстетика».
Капля дегтя:
Досадная опечатка на с. 14: в серии самодеятельных изданий А. Крученых было не 13, а 3 выпуска брошюры «Живой Маяковский» (М., 1930). Всего в книге 200 полноцветных репродукций, но имеет место вынужденная лакуна в приложении к каталогу: помимо 10 воспроизведенных эскизов-проектов обложек, еще 4 эскиза из частных и музейных собраний воспроизвести не удалось. Из тиража 1 200 экземпляров только 100 экземпляров попало в открытую продажу, поскольку все остальные продавались в комплекте с дорогостоящим томом ранней лирики Маяковского (кожаный переплет, серия «Рукописи» издательства «Вита Нова»).
9. Описание документальных материалов В. В. Маяковского, находящихся в государственных хранилищах. Выпуск III / под ред. А. Е. Парниса; составители Е. И. Погорельская (отв. сост.), И. И. Аброскина, А. П. Аксенкин, Л. К. Алексеева, Н. Е. Андреева, Г. А. Антипова, Д. В. Карпов, А. Е. Парнис, Е. А. Снегирева. М.: Политическая энциклопедия, 2013
Третий выпуск этого фундаментального свода-справочника является последним из ранее задуманного трехтомного указателя материалов В. В. Маяковского (первые два тома были изданы еще в 1964–1965 годах). Выпуск тома осуществлен совместными усилиями специалистов РГАЛИ, ГММ и ГЛМ.
В данном томе 18 разделов, где перечислены разнообразнейшие документы (и места их хранения) — от дарственных надписей до мельчайших записок и документов официального и бытового характера; от стенограмм и писем Маяковского до налоговых деклараций и фиксации его на кинопленке (установлено, что поэт пять раз появлялся в кинохронике, не считая ролей в игровом кино). На вклейке 87 качественных репродукций, ряд из них воспроизводится впервые. Появление этого завершающего тома (спустя 50 лет после выпуска первых двух томов!) трудно переоценить. Его тираж (700 экземпляров) в сущности адекватен потенциальному числу специалистов по эпохе, для которых он может стать важным подспорьем в работе.
Капля дегтя:
Как легко догадаться, первые два тома, изданные полвека назад (тиражом 1 000 экземпляров), ныне можно найти только в крупных библиотеках. Между тем, по словам надежного источника, в недрах РГАЛИ остатки тиражей этих двух томов до сих пор лежат и никем не востребованы! Их тираж был всего 1 000 экземпляров. Первый том (1964) вышел под редакцией В. Д. Дувакина, в нем описаны 1 073 плаката — знаменитые «окна РОСТА» и «окна Главполитпросвета». Во втором томе (1965), изданном под редакцией Н. В. Реформаторской, каталогизированы рукописи, записные книжки, рисунки, афиши и фонограммы голоса Маяковского. Например, только из этого справочника можно узнать, что в государственных хранилищах находятся 143 афиши сольных или коллективных мероприятий с участием Маяковского, 76 его собственноручных рисунков и прочее, и прочее, и прочее. Хочется надеяться, что РГАЛИ воспользуется ближайшей международной конференцией, посвященной юбилею Маяковского, — и раздаст специалистам эти заштабелированные тома полувековой давности, которые невозможно нигде купить.
10. Маяковский В. В. Полное собрание произведений: В 20 т. Т. 1–4 / Ответственные редакторы томов: В. Н. Дядичев, В. Н. Терехина, А. М. Ушаков. М.: Наука, 2013–2016
При мощном литературоцентризме русской и советской культуры, далеко не каждый классик был удостоен полного академического собрания сочинений. Маяковский же по количеству разных вариантов его «собраний сочинений» почти вне конкуренции (на пару с Пушкиным). Его наиболее полное собрание сочинений вышло в 1955–1961 годах в 13 томах. Конечно, это фундаментальное издание давно устарело — главным образом из-за комментария, целиком укорененного в советском дискурсе (сегодняшнему читателю тот комментарий демонстрирует скорее разнообразнейшие умолчания, нежели что-то объясняет).
Работа над новым академическим «Полным собранием произведений» (ПСП) ведется в Институте мировой литературы (ИМЛИ РАН) уже около четверти века. Радикальное отличие от советского ПСС — включение разнообразнейших визуальных работ Маяковского. Таким образом, впервые собран ряд полижанровых работ классика, в которых слово неотделимо от изображения: плакаты, агитлубки, реклама, рисунки с подписями и др. В целом, визуализированное «агитационно-производственное искусство» должно занять в новом 20-томнике четверть объема — целых 5 томов!
Прирост собственно текстов в новом ПСП будет тоже впечатляющий, но в основном за счет писем, стенограмм и дарственных надписей. Но также будет включено в ПСП и несколько ранее не найденных/не атрибутированных стихотворений.
На сегодняшний день изданы первые четыре тома из двадцати. В них вошли все стихотворения Маяковского.
Ложка дегтя:
Затяжные сроки появления ПСП: после десятилетий подготовки с 2013 года были изданы лишь первые четыре тома за неполных шесть лет. Такими темпами издание оставшихся томов рискует затянуться еще на четверть века…
В каждом томе 16 страниц иллюстративных вклеек на мелованной бумаге; увы, иллюстрации черно-белые, иногда воспроизведенные с некачественных советских репродукций, с ретушью, случаи кадрирования фотографий не оговариваются (например, на вклейке в третьем томе есть фотография Маяковского в редакции свердловской газеты «Уральский рабочий» — но на ней обрезаны портреты вождей над головой поэта: Сталина, Бухарина и, вероятно, Зиновьева).
ПСП выпускается издательством «Наука». Тираж обозначен только в выходных данных четвертого тома — 540 экземпляров. По слухам, тиражи других томов были еще меньше. Если это так, то факт вполне шокирующий: десятилетиями и поколениями готовившееся академическое собрание сочинений классика издается библиофильским тиражом и не доходит даже до крупных библиотек?! Это репрезентативная иллюстрация хаоса в РАН, в «Науке» и в российской науке вообще. Это прямое следствие государственной политики, проводимой чиновниками, которые де-факто обнуляют отечественную науку.