5 книг о том, как устроен правый радикализм в Европе и России
Определяя современный правый радикализм, иногда говорят о «крайне правых». Это зонтичный термин, включающий в себя самые разные группы, движения, политические партии — от неофашистских до правопопулистских.
Начиная с конца 1990-х правый радикализм в современной Европе стал важным феноменом. Во многих странах праворадикальные партии являются по значимости третьими, вторыми или даже первыми. В некоторых странах правые радикалы входят или входили в коалиционные правительства: например, в Австрии праворадикальная Партия свободы была частью правительства в 2017–2019 гг., а в Италии праворадикальная «Лига севера» была в коалиционном правительстве в 2018–2019 гг. В некоторых странах даже установился праворадикальный режим — например, в Венгрии под руководством Виктора Орбана и его партии «Фидес».
То есть если в 1990-х исследователи пугали возможностью усиления праворадикальных партий, то сейчас это уже свершившийся факт. Крайне правые стали частью нормальной политической жизни европейских стран. Процессы идут самые различные, но можно утверждать, что по сравнению с теми же 1990-ми крайне правые во многих странах стали более умеренны, осознав, что сложно играть значимую роль в политической жизни, оставаясь явными антисемитами или расистами. Классический пример такой трансформации — французская партия «Национальный фронт». Она создавалась как правоэкстремистское объединение, затем стала более умеренной. А в конечном итоге случился переворот в стиле греческой драмы: создатель партии Жан-Мари Ле Пен был изгнан собственной дочерью Марин Ле Пен, партию переименовали в «Национальное объединение» и она стала еще более умеренной.
В моей академической подборке нет русских изданий, и я объясню почему. На подобные исследования ни в России, ни в Украине нет денег. Если речь о диссертациях, то их приходится писать, опираясь на монографии других авторов на ту же тему. Очень редко исследования проводятся на оригинальном материале. Делать поле, интервью, ездить по странам Европы практически невозможно из-за отсутствия ресурсов. Предложу самокритику: моя первая монография «Новые праворадикальные партии в европейских демократиях: причины электоральной поддержки» (Штутгарт: ibidem Verlag, 2010) в значительной степени опирается на исследования европейских ученых. И я, конечно, не исключение.
Вместе с тем информационно-аналитический центр «Сова» продолжает делать хорошие обзоры по правому радикализму именно в России, но сейчас интенсивность их работы снизилась. Умер политолог Владимир Прибыловский, руководивший центром «Панорама», который сотрудничал с «Совой». Саму «Сову» признали «иностранным агентом», что наверняка сказалось на финансировании. Если кто-то интересуется именно российскими крайне правыми, то рекомендую обратить внимание на работы французской исследовательницы Марлен Ларюэль — например, на книгу Russian Nationalism: Imaginaries, Doctrines, and Political Battlefields (Лондон: Routledge, 2019).
Начать нужно с исторической книги Роджера Гриффина «Модернизм и фашизм». Хотя большинство праворадикальных партий, которые участвуют в политическом процессе европейских стран, не являются фашистскими, важно понимать их идеологические истоки. Основная идея Гриффина заключается в том, что фашизм — один из трех модернистских политических проектов будущего, существовавших в начале XX века. Вторые два — это коммунизм и либерализм. Каждый из них предлагал свою версию модернизма, свою версию современности.
Когда мы говорим о неофашистах или неонацистах, мы не подразумеваем, что эти люди зовут к новому проекту будущего. Они заимствуют у Третьего рейха и Италии Муссолини отдельные идеологические элементы — расизм либо революционный национализм. Сами проекты не проговариваются, хотя их влияние чувствуется — в отношении к нации, расе или этническому объекту.
Книга The Darkest Sides of Politics состоит из двух томов, но для нашей темы важен первый, в котором Бейл наглядно демонстрирует развитие правого радикализма (в частности, неофашизма) сразу после окончания Второй мировой войны.
Фашизм потерпел военное поражение во Второй мировой, но крайне правые идеологии и движения сохранились — прежде всего в Западной Европе. Они приняли три формы.
Первая форма — это маленькие группы, очень часто андеграундные, которые поддерживали, скажем так, «пламя истинного фашизма»; многие из них были запрещены, особенно в Германии. В других странах к ним относились терпимо, даже в Италии, где никакой денацификации и дефашистизации по сравнению с Германией и Австрией не произошло. Такие группы не стремились участвовать в политике, поскольку понимали, что для этого они слишком радикальные и экстремистские.
Вторая форма — праворадикальные партии, которые были вынуждены умерить пыл, максимально перевести свою риторику и идеологию на язык либеральной демократии, чтобы участвовать в публичной политике.
Третья форма — это Новые правые, которые появились в конце 1960-х. Они исповедовали метаполитический принцип отказа от участия в политике и, следуя принципам Антонио Грамши, человека из противоположного политического лагеря, стремились влиять на культуру. Для этого явления есть термин — «правый грамшизм», согласно которому для успешной фашистской революции необходимо сначала подготовить общество с культурной точки зрения.
Бейл в своей книге показывает, как европейские государства, их спецслужбы манипулировали крайне правыми, использовали их для борьбы с левыми, с политическими конкурентами мейнстримных партий. Например, во время холодной войны в НАТО была разработана операция «Гладио». В ее фундаменте лежал страх, что СССР нападет на Западную Европу и основное сопротивление против советской агрессии будет происходить «в лесах» — в форме партизанского движения. Была разработана идея «Stay Behind Network»: в гипотетическом тылу, на оккупированных Союзом территориях, должны были быть активированы группы, которые продолжали бы сопротивление. Очень часто для их создания использовались неофашисты как наиболее антикоммунистически настроенные элементы.
Как в прошлом, так и сейчас мы часто видим, что подобные группы выходили из-под контроля: их вооружали для одних целей, а они начинали использовать свой потенциал в других целях. В этом отношении можно провести параллель с историей возникновения афганского Талибана из групп муджахедов, которым оказывали поддержку, например, США.
Голландский политолог Кас Мудде написал, пожалуй, лучшую работу по феномену праворадикальных популистских партий. Это не неофашисты, не Новые правые, а именно третья форма крайне правых партий, которая сейчас наиболее успешна электорально. Примеры — «Партия свободы» в Австрии, (ныне бывший) «Национальный фронт» во Франции, «Фламандский интерес» в Бельгии, «Лига севера» в Италии и другие.
Книга дает фундаментальное понимание причин поддержки этих партий в Европе, здесь же приводится важное определение праворадикализма как идеологической комбинации авторитаризма, нативизма и популизма. Это основополагающий труд, после которого написать что-то лучше, наверное, вряд ли получится. Можно говорить о новых партиях, можно говорить об удачном или неудачном опыте работы праворадикальных партий в правительствах, но основы того, как это работает, описаны в книге Каса Мудде.
Следующие две книги могут быть особенно интересны российским читателям. Начну с работы Роберта Хорвата, который изучал и советское диссидентское движение, и путинский режим. В своей последней книге он рассказывает о том, как в нулевых годах администрация Путина использовала российских правых экстремистов, неофашистов, неонацистов для достижения своих политических целей. Проект можно условно назвать «Управляемый национализм». С одной стороны, он был нацелен на то, чтобы взять под контроль экстремистские группировки, которые государство долгое время просто игнорировало, что приводило к десяткам убийств в год. С другой стороны, Кремль хотел, чтобы те же самые националисты помогали дискредитировать легитимную оппозицию путинскому режиму.
И вновь мы видим сюжет: некие силы пытаются использовать правых радикалов для дискредитации или борьбы с другими политическими силами, своими конкурентами. Эта история проходит красной линией через весь послевоенный политический опыт праворадикальных движений. Несмотря на серийный опыт манипуляций, это не означает, что у крайне правых нет своей субъектности.
Поясню на внероссийском примере. Подъем крайне правой партии «Национальный фронт» состоялся во Франции в 1980-х годах. Почему он произошел? Тогдашний президент Франции Франсуа Миттеран, который был представителем социалистической партии, стремился ослабить своих оппонентов правоцентристов-консерваторов. Каким способом он этого добился? Предоставил больше телевизионного времени маленьким партиям, включая «Национальный фронт», который мог черпать свой электорат из разочаровавшихся сторонников правоцентристов. Соответственно, рост «Национального фронта» привел к тому, что у консерваторов стало меньше голосов. То есть у «Национального фронта» есть своя субъектность, но без поддержки более значимых политических сил, они бы вряд ли добились того, чего они добились. Здесь тоже можно говорить о выходе из-под контроля, ведь политтехнология, которую использовал Миттеран, в конечном итоге привела к тому, что представители «Национального фронта» уже дважды в истории оказались во втором туре президентских выборов, где социалистов как раз не было.
Без поддержки более значимых сил многие крайне правые остаются в террористическом подполье и используются для других, неполитических целей. Так, в Украине, например, Виктор Янукович, его партия и структуры, поддерживали крайне правую партию «Свобода» для дискредитации легитимной национал-демократической оппозиции Януковичу. Сейчас «Свобода» почти полностью утратила всякую поддержку, потому что исчезла фигура (собственно, Янукович), вокруг противостояния которой пестовался ее имидж.
В своей книге я пишу о взаимоотношениях между самыми различными российскими деятелями, структурами и крайне правыми на Западе. В этих взаимоотношениях также есть элемент манипуляции. С моей точки зрения, Кремль ведет с Западом информационную войну, которая на Западе воспринимается как война политическая, а в самом Кремле считается контратакой на действия Запада, который якобы ведет политическую войну против России. Иными словами, Кремль считал и считает, что Запад поддерживает сепаратизм в российских регионах или экстремистские движения в России и российская поддержка крайне правых на Западе — это зеркальное отображение того, что Запад, как считают в Кремле, делает по отношению к России.
Российскую поддержку европейских крайне правых можно разделить на три основные составляющие. Первая — это медиаподдержка: Москва предоставляет правым радикалам информационную платформу, которую они не имеют в своих собственных странах. Это важнейший тип поддержки, учитывая значимость информационных операций для успеха в политике. Вторая составляющая — политическая: через личные встречи российских официальных лиц с праворадикальными политиками или официальные высказывания Кремль посылает избирателям сигналы о том, что Россия поддерживает определенные партии. Третья составляющая — финансовая. В моей книге немного сказано о финансовых аспектах поддержки, но это самый сложный аспект для исследований — скорее, даже расследований. В конечном итоге это не дело политолога — проводить подобные расследования. Говоря об этом аспекте поддержки европейских крайне правых, я ссылаюсь на журналистские расследования. Явных случаев финансовой поддержки мы знаем не так много: например, банковский займ на девять миллионов евро для Марин Ле Пен в 2014 году.