Меню

5 книг о том, как смотреть сериалы

5 книг о том, как смотреть сериалы

Утверждение, что сериалы нового Золотого века телевидения (т. е. с начала нулевых по настоящий момент) стали признанной формой искусства, в которой грань между «высокими» и «низкими» жанрами стирается, за последние 20 лет давно превратилось в трюизм. Художественный язык сериалов непрестанно усложняется, становится все более дерзким, изощренным, головокружительным, и любопытнее всего говорить о нем именно с создателями (шоураннерами, сценаристами, режиссерами, операторами, VFX-дизайнерами): например, о том, как Майкл Словис снимал шоу «Во все тяжкие» исключительно на пленку или как оператор Соррентино Лука Бигацци (который, наоборот, любит цифру) осваивал непривычный для него формат малого экрана.

Нарративная и жанровая природа сериалов выдает их литературное происхождение: «Черное зеркало» вращается не столько вокруг технологий, сколько вокруг эффекта жуткого, описанного Фрейдом в связи с новеллами Гофмана, и практически в каждом его эпизоде легко опознается структура знаменитых «Collier stories», гротескных рассказов Джона Кольера. Но самая важная особенность сериалов в том, что они конструируют подробные миры и выстраивают особые отношения со зрителем. И если вы болеете за Ланкаст... то бишь за Ланнистеров или Старков или внезапно ловите себя на мысли, что «Остров сокровищ» — это какой-то сентиментальный низкорейтинговый фанфик по вселенной «Черных парусов», значит, вас засосала опасная трясина фанатской культуры. И значит, вы — на правильном пути, потому что культовый статус сериала поверяется прежде всего феноменом страстной любви к нему зрителя, а фанатская активность оказывает значительное обратное воздействие на само устройство шоу.

Рождение мысли, сюжета, книги, сценария обычно неуловимо, и редко удается запечатлеть этот момент на века, для потомков. Но случаются и бесценные исключения, как, например, с книгой Рассела Т. Дэйвиса (далее — РТД) «Доктор Кто: Последняя часть писательской эпопеи». Она написана человеком, возродившим знаковый для британской культуры сериал в XXI веке, после почти 20-летнего перерыва. При взгляде на обложку может показаться, что это еще одно «фанатское» издание, посвященное «Доктору Кто». На самом деле она гораздо глубже, шире и мудрее. Эта книга в некотором роде роман в письмах: мы следим за ежедневным, на протяжении нескольких месяцев, обменом имейлами между РТД и Бенджамином Куком, журналистом, сотрудничавшим с Radio Times и Doctor Who Magazine. Благодаря такой форме повествования с фотографической точностью фиксируются появления новых героев, озарения и фрустрации, страхи и необыкновенно отчетливые мысли о ходе творческого процесса.

Письма РТД — это во многом поток сознания, из которого постепенно проступают сюжеты, персонажи, идеи. Его замыслы переплетаются с бесконечными буднями сериальной кухни, всеми этими tone meetings, budget planners, read-through — рутинными, но для нас наполненными непостижимым волшебством, из которого потом вырастет любимая сказка. Мысль летит со скоростью света, только успевай записывать, и мы завороженно наблюдаем за тем, как рождается слово и образ. И в этом смысле это необычайно терапевтическая книга, особенно для тех, кто по роду деятельности — или по любви — занимается писательством. Читая у РТД о его собственной неуверенности, дедлайнах, страхах, мы одновременно видим это как бы с высоты птичьего полета и понимаем, что все это — лишь детали пазла, конструктора, из которого потом сложится то, что должно сложиться. И что ничего не надо бояться.

Отечественных аналитических работ в формате монографии о сериалах совсем немного (статей — сколько угодно). В одной из них — четвертой книге философа, культуролога и специалиста по современному масскульту Александра Павлова — деконструируется известное понятие «постыдного удовольствия»: удовольствие от просмотра сериалов Золотого века не просто легитимизируется, но и становится престижным, а стыдно теперь может быть только тому, кто пропустил очередное культовое шоу и вынужден иметь дело с последствиями своего невежества (вплоть до социального остракизма). Ведь, как говаривал один из пиратов в «Черных парусах», «удовольствие должно быть не грехом, а добродетелью» (он, правда, не дожил даже до конца пилота, но, несомненно, drove his point home). Более того, если заострить этот тезис, не разбираться в нюансах так называемой высокой культуры куда менее постыдно, чем не владеть азами того, что автор называет «поп-культурной грамотностью». Следуя заветам Хабермаса, Александр Павлов стремится «первым почуять важное» и, показав, как сериалы репрезентируют социальное, убедить читателя в том, что в любви к сериалам приятное непременно сочетается с полезным.

На протяжении книги мы следим за тем, как в сериалах преломляются политика, капитализм, империализм, постколониализм, постапокалипсис и прочие пост-, гендер, квир и ультраирония, интимность и ее трансформации, технологии и теории заговора, ностальгия и утопия по Джеймисону, идеология по Жижеку, патернализм по Жану Бодену и естественное состояние по Гоббсу. А еще можно, в связи, в частности, с «Ходячими мертвецами», вот так нежно написать о zombie studies — «уже устоявшаяся и состоявшаяся дисциплина в западной академии: у нее есть своя традиция, то есть история; ученые предлагают свои подходы к тому, как лучше изучать зомби-культуру, а следовательно, существуют и настоящие и живые дискуссии между исследователями. Очевидно, что отечественная наука в силу определенных обстоятельств не готова к тому, чтобы включиться в эту парадигму гуманитарных исследований... [тексты о зомби] ожидает судьбы экзотического цветка, посаженного и даже выращенного на нашей почве, — цветка, на который полюбуются немногие избранные, возможно, подивятся его незнакомой красоте и вскоре забудут о его существовании».

Здесь могла бы быть «Морфология сказки» В.Я. Проппа — по свидетельству причастных, Голливуд издавна руководствуется формулой «Do it with Propp!» (а также не забывай про props); или «Поэтика мифа» Е.М. Мелетинского; или, на худой конец, «Тысячеликий герой» Джозефа Кэмпбелла, любимца Джорджа Лукаса, и концепт «мономифа», растиражированный во всех американских учебниках по сценарному мастерству. Ведь жанровую природу и систему персонажей современных сериалов невозможно понять вне контекста «крутой ремифологизации», по выражению Мелетинского, западной культуры в XX веке. Многое становится ясно про центральный для сериалов Золотого века образ антигероя, если сопоставить его, например, с фигурой Одина, сочетающего в себе черты культурного героя и трикстера (неслучайно Один, обаятельный и скользкий мошенник мистер Среда, — один из ведущих персонажей шоу «Американские боги»). Но мы поступим по-другому, хотя и тоже до известной степени в логике мифа.

Для Стивена Моффата, шоураннера (вместе с Марком Гейтиссом) легендарного британского сериала «Шерлок», литературные истоки жанра сериала очевидны. «Конан Дойль, по сути, изобрел телесериалы. Он объединил рассказы с повестями, печатавшимися в журнале по частям, превратив их в приключения одного героя. С ними можно знакомиться с любого места и в любом порядке». Но с телесериалами шерлокиану роднит не только структура того, что позже станет для нас эпизодами, объединенными в сезоны. С появлением Шерлока Холмса возникает активная фанатская культура — с горами писем на вымышленный адрес детектива, траурными лентами на шляпах в знак скорби по герою, погибшему в Рейхенбахском водопаде, и бесчисленными пастишами (то есть тем, что сегодня называется фанфиками). Конан Дойль — как и большинство современных шоураннеров — вынужден был до такой степени считаться с этим невероятным фанатским откликом, что даже воскресил своего героя и благословил фанов делать с Холмсом все, что они пожелают: «Жените его, убивайте, делайте, что хотите!»

Всем, кто когда-либо переживал опыт фанатской любви к сериалам, фильмам, книгам, рок-группам или поп-звездам, хорошо известно, что фанатский отклик не ограничивается обсуждениями, просмотрами или погоней за кумирами; это богатейшая культура, как правило, не менее интересная и занимательная, чем сам сериал, фильм или книга. Генри Дженкинс, один из крупнейших теоретиков медиа и исследователей фандомов, начинает свою книгу «Браконьеры текста» практически с манифеста, в котором очень четко очерчивает свои собственные убеждения, задающие общий тон как этой работе, так и его последующим исследованиям. Он утверждает, что нельзя писать о фанатской культуре без уважения к ее носителям, не зная ее изнутри. Он говорит: я не просто знаком с различными фандомами, я такой же поклонник, как и они, и поэтому холодный и «объективирующий» взгляд исследователя для меня неприемлем. Вместо того чтобы отстраненно наблюдать за фанатами со стороны, Дженкинс ведет с ними постоянный диалог — о том, например, как получить больше удовольствия от просмотра новой серии (очень важно, чтобы никто не мешал), как потом ее обсуждать (устраивая сборища у кого-нибудь дома), как реагировать на неожиданные повороты сюжета; наконец, как добиваться от продюсеров крупных франшиз признания права фанатов на соучастие в творческом процессе.
Эта книга считается классической в области исследований так называемой партиципаторной культуры. Но, в отличие от более поздних работ, черпающих материал из онлайн-сообществ, речь здесь идет о 1970–1980-х годах, когда не только не существовало социальных сетей, но и интернет был очень слабо развит. Этот период можно было бы назвать «катакомбным фанатством», когда поклонники оставались по большей части невидимыми для создателей сериалов, а их творчество ограничивалось рамками фанзинов и тематических конвенций. Поэтому те тенденции, которые мы видим сейчас в сетевых сообществах, прослеживаются у Дженкинса практически в чистом виде. Во-первых, это активное потребление «текста» сериала (отсюда термин «браконьеры», взятый из работ французского философа Мишеля де Серто): поклонники не просто смотрят сериалы, но перерабатывают и присваивают их содержимое, создавая свои собственные произведения — фанфикшн, фанарт, критические обзоры и т. д. Во-вторых, это парадоксальное сочетание индивидуализма, когда дело касается просмотра новой серии, и общинности, потому что потом она обсуждается в фанатских кругах. И наконец, это двоякое восприятие фанатами любимых персонажей, как будто они одновременно и реальны, и выдуманы: как говорит Дженкинс, для поклонников сериал становится реальной вселенной, но при этом они способны отличить хороший сценарий от плохого, равно как и распознать недостаток психологической достоверности.

Книга строится вокруг фигуры шерлокианского персонажа, который, претерпевая любопытную эволюцию в сравнении с исходным конандойлевским героем, смыкается с главенствующим в сериалах Золотого века типажом антигероя (часто закодированным именно через «Шерлока»). Мы описываем этого персонажа сквозь призму различных повествовательных традиций, в том числе связанных с образом врача и триединой мифологемой Нового времени «автомат, дикарь, ребенок», в попытке разобраться, почему Шерлок стал героем нашего времени и почему, по выражению исследователя медийной культуры Бретта Мартина, подобные герои в Золотой век сериалов стали вызывать у зрителя чувство «ошеломляющей, сейсмической влюбленности». Следуя рекомендациям Генри Дженкинса, мы стараемся занять позицию «акафанов», то есть исследователей (академиков) и одновременно — фанатов, пропускающих свой собственный опыт, свое постыдное (на самом деле, как мы уже выяснили, престижное) удовольствие сквозь машину производства смыслов и интерпретаций (и втайне преследующих, разумеется, цели прозелитизма). Такая позиция диктуется самим принципом симбиоза сериала с медийной средой: ведь каждое культовое шоу — это целая вселенная, где от «канона» концентрическими кругами расходятся аккаунты создателей и актерского состава, еженедельный фанарт и фанфикшн, обсуждения, растекающиеся на много страниц на Ютьюбе, Фейсбуке и других платформах, популярные «реакции», которых зрители ждут не меньше, чем очередных серий. И все же не пора ли нам уложить и персонажа, и зрителя на кушетку и попробовать осмыслить феномен зрительской влюбленности, а также необыкновенный успех образа антигероя в эпоху сериалов с помощью психоаналитической модели трансфера?

Отправьте сообщение об ошибке, мы исправим

Отправить
Подпишитесь на рассылку «Пятничный Горький»
Мы будем присылать подборку лучших материалов за неделю