5 книг о том, как гулять по городу и зачем это делать
В этом списке нет книг, в которых описывались бы научные методы исследования города. Я подобрал их таким образом, чтобы потеснить отсылки к академической науке, которые обычно присутствуют в самом слове «исследование». Мы часто пугаемся этого слова, считая, что исследовательская деятельность — удел высоколобых ученых, но, когда речь идет о городе, каждый его житель уже является потенциальным исследователем, особенно если это неравнодушный человек, общественник, активист или даже руководитель ТСЖ. В моем доме, например, живут бабушки, которые встают по утрам и мониторят цены и акции в магазинах, а потом приходят к другим бабушкам с аналитическим отчетом. Вот вам пример городского исследования, имеющего наукообразные черты.
Еще один нюанс, связанный с этой подборкой, заключается в том, что мы будем обсуждать в основном писателей и поэтов. Например, Вальтер Беньямин, не сумев построить научную карьеру, снискал себе славу блестящего эссеиста. И это тоже важно: наука невозможна без творческого воображения, импульса, а литературный и писательский труд — это тот материал, который содержит в себе массу догадок, подсказок, точных и емких характеристик. Так что литература является отличным подспорьем для любого научного исследования.
При этом нельзя забывать, что городские исследования (особенно социологические) предполагают в том числе изучение того, как сами люди познают и определяют город, в котором живут. Исследователя должно интересовать, как рядовые горожане понимают и видят его, какие дают названия тому, что их окружает. Этот пафос и задает тон подборке, которую мы будем обсуждать.
Йозеф Рот — известный австрийский писатель. Его книга «Берлин и окрестности» — это сборник статей и очерков. Рот немало работал журналистом и городским репортером — он пристально наблюдал за городом, причем в его распоряжении оказался уникальный материал (мог ли он знать об этом?): Берлин времен Веймарской республики — это самые яркие и скандальные кабарешные времена. В книге «Берлин и окрестности» не менее полусотни очерков, которые дают почти полное (хоть и беглое) представление о городе. Характерно, что издание этой книги у нас прошло незамеченным. А ведь в репортажах Рота не только присутствуют занятные наблюдения — они еще и написаны таким языком, что читать их — чистое удовольствие. В книге много фотоматериалов, и вообще она сделана богато и классно. В нашу подборку она попадает, потому что Йозеф Рот воплощает в себе образ городского следопыта, ведущего своих читателей от центра города к окраинам. В калейдоскопичности его книги отражается калейдоскопичность города. Говоря словами Мишеля де Серто, «город — это множественные практики», и книга Рота убедительно иллюстрирует этот тезис. Если мы пойдем вслед за автором, то побываем в кварталах, которые можно назвать фешенебельными, затем перейдем туда, где живут чиновники, рабочие, а затем очутимся в приютах для бедноты. Поскольку это сборник очерков, в нем нет единой структуры, — каждый раз автор заново рассказывает читателям, в каком замечательном или не очень замечательном городе они живут.
У Рота, помимо прочего, есть отдельный очерк про беженцев, про «картонного человека» — такая ходячая реклама, которую мы привыкли видеть в своих городах, появилась еще в Берлине сто лет назад. Или про транспорт в часы пик, где он описывает нервического человека, фактически открывая новую веху в исследованиях человека и общества. Впоследствии Карен Хорни напишет книгу о жителях большого города с названием «Невротическая личность нашего времени». Так «нервический горожанин» Йозефа Рота пойдет гулять по страницам ученых, писателей, полотнам маститых художников.
«Прогулка» Роберта Вальзера — это уже литература, совсем не тот жанр, который исповедует газетный репортер. Автор рассказывает о том, как его герой путешествует по маленькому городку или даже пригороду, любуясь местными достопримечательностями. Здесь нет небоскребов, метро, людских толп, но здесь есть своя почта, налоговая полиция и добрая фрау Эби. Рисуется идиллическая картина уюта и добропорядочности, в которую наш герой страстно пытается встроиться, вписаться, однако все его попытки оказываются тщетными. Люди видят в нем неудачника, гуляку, который так и не смог найти для себя полезного занятия. Вместо понимания и оправдания своим прогулкам он находит лишь недоумение в глазах горожан. И тогда — ближе к концу книги — наш герой произносит самый настоящий гимн праздному гуляке. В каком-то смысле вся книга представляет собой такой гимн, но именно в финале герой внятно объясняет, почему и зачем он это делает, и среди прочего даже признается, что умер бы, если бы не мог прогуливаться, и что никакие его исследования без этого были бы невозможны. И здесь городская прогулка снова сближается с научным поиском. Не имея доступа к людям, не имея опыта спонтанного городского общения, мы не можем знать, что такое город и по каким законам он живет. Вальзер со своим гимном прогулке оказался для нас едва ли не ключевым автором. Именно Роберт Вальзер, заострив противоречие между праздным гулякой и остальными горожанами, раскрыл суть того, что значит вести городской образ жизни, и разъяснил, почему эта жизнь немыслима без такой простой вещи, как прогулка.
Особенность нашей подборки в том, что по большей части в нее входят маленькие книжки, которые можно взять с собой на прогулку и продолжить беседу с их авторами на открытом воздухе. Книга Беньямина не исключение. Она вроде бы маленькая и простая с виду и поначалу кажется чем-то вроде справочника по городской жизни. В ней есть отдельные заметки — «Часы», «Перчатка», «Квартира», «Парикмахерская» и так далее. Но это обманчивое впечатление: названия заметок скорее путают читателя, уводят в сторону. Например, заметка под названием «Поликлиника». Вроде бы мы все понимаем, что такое поликлиника, а на самом деле речь идет о писателе, который зашёл в кафе, чтобы выпить кофе и сделать первые писательские наброски за день. Причем тут поликлиника? Дело обстоит так, как если бы у нас не было другого пути проникнуть в суть происходящего кроме обходного: представить себе, что кафе — это операционная, в которой писатель как заправский хирург препарирует свой творческий замысел. Вот такой необычный способ доступа к реальности предлагает нам Беньямин — прохождение через лабиринты сравнений и метафор, очищения предмета силой образа.
Еще один пример — «Стройплощадка». Это простое и актуальное наблюдение. Стройплощадка, констатирует Беньямин, — это место для игры детей. Что интересно детям, скажем, в плотницкой мастерской? Мусор, оставшийся после работы. И то же со стройплощадкой. Если площадка находится возле школы, то понятно, где следует искать прогульщиков. Или, например, заметка под названием «Пивная». Беньямин говорит, что пивная — это ключ к любому городу. Если вы знаете, где находится пивная, вы получаете доступ к городским сетям, ведь это такой коммуникационный хаб.
И наконец, Беньямин в тексте неоднократно излагает сюжеты своих снов, которые причудливым образом прорастают в городской жизни. Для нас как исследователей это означает, что город неизбежно включает в себя сновидения горожан, идущих по улице как по зыбкой границе между бодрствованием и сном.
Понж — поэт, что предполагает исключительно образное восприятие реальности. Именно такой предстает реальность в книге «На стороне вещей». Меня эта книга увлекала не особенностями языка, а скорее своей оптикой и всеядностью. Открыв ее, вы видите, что внутри есть заметки про растения, про хлеб, про огонь — и тут же про вокзал или про фабричного рабочего. В них не обязательно говорится о городе — больше о вещах и о том, как город (и природа) раскрывается через вещи. Понж пытается разгадать тайный смысл предназначения и взаимосвязи всевозможных предметов и явлений. Он учит нас исследовать вещи, воображая их, рассматривая под разными углами. Например, вид ржавого гвоздя для Понжа может означать много больше, чем для любого из нас. Франсис Понж найдет для этого гвоздя подобающий контекст, обнаружит неожиданную связь его с другими предметами, и окажется, что это самый удивительный гвоздь на свете. Ящерица в его интерпретации предстанет не просто ящерицей, а еще и щелью в стене, в которую она уползает. Следуя этой оптике, мы начинаем видеть, что город — это гигантская кладовка / кладовая всевозможных объектов, живущих своей жизнью. Мы к ним относимся утилитарно, не замечая странных свойств, которыми они обладают, красоты, которая раскрывается в их отношении с другими объектами. Понж призывает нас заглянуть дальше собственного носа. Например, он пишет про вокзал и заканчивает заметку замечанием о том, что у вокзала кошачьи усы. Что это значит? Мне это больше напоминает циферблат часов со стрелками или расходящиеся в разные стороны железнодорожные пути. Автор создает пространство для воображения, питает нас ассоциациями, идеями, фантазиями. В этом и заключается необычайная сила воздействия текста Фрэнсиса Понжа.
Джекобс — отличный пример того, как писатель и общественный активист оказывает влияние не только на город, но и на способы его научного исследования. Сегодня без ее работ немыслим ни один университетский курс по урбанистике и социологии города. Для меня эта книга важна тем, что несет на себе отпечаток личности автора, личного опыта и отношения к происходящему. Живой язык общения мгновенно включает нас в историю уличных боев за жизненное пространство.
Чтобы было понятнее, о чем идет речь в книге Джекобс, приведу два важных примера. Первый пример — тротуары. Город — это социальный порядок, который среди прочего производит такое общественное благо, как безопасность. При этом понятно, что освещенные тротуары безопаснее неосвещенных. Но Джекобс говорит о том, что тротуар — это также расположенные вдоль него торговые лавки, кафе, магазины; это уличные музыканты, пешеходы, и множество других людей, занятых своими делами. Внешне городской тротуар (особенно в часы пик) может производить впечатление полного хаоса, Однако в действительности жизнь, кипящая на тротуаре, более или менее упорядочена. Там есть свои правила, иерархии, устоявшиеся модели взаимодействия, свои резиденты (например, продавцы или постоянные покупатели), которым приписана функция невидимых полицейских. Люди, случайно или постоянно связанные друг с другом, сами того не замечая, обеспечивают безопасность на городских улицах. Таким образом, оживленный тротуар дает больше шансов предупредить и даже пресечь преступление, чем безжизненный и безлюдный. Все дело в людях! И дальше Джекобс противопоставляет свою концепцию города для людей с их привычками и потребностями архитектурным утопиям, которые людей в упор не видят.
Второй пример из книги Джекобс — это волнующая всех гуляк и пешеходов проблема автомобилизации города. Рост численности автомобилей влечет за собой расширение автомобильной инфраструктуры, которая задвигает человека в тёмный угол, причем углы оказываются изолированы один от другого. И это абсолютный кошмар, потому что в городе люди встречаются, общаются, болтают и уже этим создают общественное пространство, реализуют себя как общественные животные, а не как звери, запертые в клетках. По мнению Джекобс, автомобиль несет прямую угрозу жизни городских сообществ, лишает горожан их права на город.