5 книг о том, из чего складывалась публичная политика в России
Выбор этих книг про публичную политику — преимущественно про российскую — продиктован несколькими соображениями. Во-первых, эти книги написаны академиками, исследователями и учеными — в основном политологами, — однако они выдержаны скорее в научно-популярном ключе. Во-вторых, мне очень нравится идея о том, что Россию вполне можно понять умом и очень даже можно измерить. Эта тютчевская строфа, как и в целом мысли про особый менталитет и особый путь — часть дискурса, который вреден не только на индивидуальном уровне, но и для развития страны в целом. В-третьих, эти книги показывают, что в российской политике, несмотря на все ее сложности и перипетии, можно пытаться разобраться, можно вписать Россию в некий более широкий сравнительный контекст, что позволит лучше понять происходившее, происходящее и то, что только будет в ней происходить. И наконец, эти книги позволяют посмотреть на российскую политику не только как на совокупность процессов и институтов, которые приводятся в движение статусными дядями и тетями в костюмах, но и как на нечто, что имеет особое гражданское измерение. Политика — это не только про государство, но и про гражданские процессы и практики, про то, как граждане сами вовлекаются в политику.
Владимир Гельман — один из самых известных политологов в современной России. Эта его книга довольно старая и, пожалуй, уже классическая. Она подойдет для желающих понять, когда же мы оказались на той самой развилке, до которой все было хорошо, а потом пошло не туда. В книге Владимир Гельман подробно объясняет механику и причины событий конца восьмидесятых и начала девяностых годов — развал СССР, расстрел Белого Дома, транзит власти, события путинского времени, — и все это с глубоким и живым описанием фактуры и одновременно с достойной и понятной интерпретацией через объяснительные схемы. Что значат для качества российских политических институтов, например, выборы 1996 года? Что они говорят о состоянии российского политического режима на тот момент? А события разгона НТВ и дело ЮКОСа? Как они повлияли на состояние режима и перестройку балансов внутри институтов и властных групп? Это лишь малая часть вопросов, на которые даются подробные ответы. В этом смысле книга идеально подходит для тех, кто хочет понять современную российскую политическую историю не только с точки зрения голых фактов, но и с точки зрения позиций институтов, которые стоят за теми или иными свершившимися фактами. А еще в книге Гельмана есть несвойственная академической политологии главка — она не то чтобы про прогнозы на будущее, но, скажем так, про построение возможных траекторий развития. Гельман сконструировал три таких траектории: консервация и переход в закрытый авторитарный порядок; либерализация и демократизация; сохранение статус-кво. Как мы убедились впоследствии, реализован был промежуточный вариант между статус-кво и переходом к закрытому авторитарному порядку. В этом смысле можно сказать, что озвученные в книге прогнозы оправдались.
Оба автора — авторитетные специалисты по России. Название их книги можно условно перевести как «Путин против народа. Рискованная политика в разделенном обществе». Не так давно в издательстве Corpus вышел адаптированный перевод этой книги под названием «Кто здесь власть?», но этот перевод претерпел значительную редактуру — ведь англоязычная версия написана для международной публики, которая интересуется Россией, но не слишком в ней разбирается, поэтому в ней довольно много фактажа, избыточного с точки зрения российского читателя, — например, упоминание фамилии Чубайса или Навального для нас не требует пояснений.
Чем эта книга мне нравится? Дело в том, что авторы совершают переход с макроуровня, с которым работает Гельман, на микроуровень. В рамках исследования, которое легло в основу этой книги, авторы изучали микроуровень поддержки и неподдержки с точки зрения сторонников и, соответственно, противников Владимира Путина. Методологически это было осуществлено с помощью опроса и многочисленных интервью, которые как раз показывают, как индивидуальный уровень (на котором мы понимаем, по каким причинам те или иные люди поддерживают или не поддерживают Путина и что это за люди) совмещается с тем уровнем, на котором конструировался персоналистский режим Путина в современной России. Мне нравится, что авторы отметили сближение двух тенденций: внутри гражданского общества существовали настроения, которые, если говорить штампами, сводились к желанию «сильной руки», и это не самое очевидное и мейнстримное желание было взято на вооружение Кремлем, а на его основе уже была сконструирована политическая доктрина раннего и среднего путинского времени.
В книге много интересных моментов, выводов и наблюдений, но особо я хочу отметить вот что. У социальных психологов и социологов есть методика под названием «Большая пятерка». Это такая традиционная методика составления опросника, с помощью которого респонденты разделяются по пяти конкретным психотипам. Так вот, вооружившись этой методикой, авторы провели опрос среди россиян, и среди прочего выяснилось, что сторонники Путина относятся к типу «сердечных людей», так сказать, добрых на повседневном уровне. А вот люди, которые поддерживают оппозицию, — это невротики, люди с дурным характером. Прочитав это, я понял, что все мое окружение идеально вписывается в эти рамки.
Это тоже далеко не новая книга, уже ставшая классической. Вадим Волков — социолог права, и книга «Силовое предпринимательство» написана по мотивам его докторской диссертации, в рамках которой он исследовал криминальные группировки. Причем это исследование проводилось не с антропологической перспективой, а с институциональной: Волков пытался понять, какую роль в развитии экономических отношений и политических институтов в девяностые и в начале нулевых играли ОПГ. Термин «силовое предпринимательство» подразумевает обмен экономических ресурсов на силу — ведь, по сути, бандиты торговали «крышей», защитой, то есть своей силой. В контексте нашего списка эта книга важна вот почему. Дело в том, что на организованные преступные группировки не принято смотреть как на институты гражданского общества — хотя это интересная перспектива, особенно в том, что касается девяностых годов и образа ОПГ с их часто неоправданным, но тем не менее имевшим место романтическим флером. По большому счету, в момент распада государства, когда институты не были способны выполнять свои функции, не работала монополия на насилие и на выработку правил игры, оно отчасти заместилось неформальными горизонтальными гражданскими практиками. Да, это темное гражданское общество, я не хочу его ничем оправдывать — но если подойти к этому вопросу позитивистски, по-исследовательски, облачившись в лабораторный белый халат, то мы можем взглянуть на него как на вид гражданской самоорганизации. Повторюсь, мы редко интерпретируем события девяностых именно таким образом, но мне кажется, что мы должны научиться смотреть на них в том числе и под этим углом.
Эта книга связана в большей степени с историей, чем с политической социологией, хотя дисциплинарные границы тут достаточно условны. Книга французской исследовательницы Кароль Сигман посвящена неформальным политическим и идеологическим группировкам, объединениям, сообществам и тусовкам, существовавшим в перестройку и в начале девяностых — и в рамках нашего списка она являет собой пример того, как мы можем (а может, даже должны) смотреть на политическую историю современной России: не только как на историю больших институтов, но и на микроуровень (который в определенных его проявлениях иногда даже можно назвать аутсайдерским). Клубы, о которых пишет Сигман — от крайне левых до крайне правых, либеральных, экологических, полурелигиозных и так далее, — шли разными путями: кто-то в итоге стал встраиваться в институциональную политику в девяностые, кто-то, напротив, в девяностые был аутсайдером, но занял свое место в путинской элите, кто-то стал маргиналом или вообще бросил это дело, а кто-то стал заниматься политическим бизнесом. И на этот уровень, повторюсь, крайне важно обратить внимание — хотя бы потому, что традиционно мы следим за ним меньше, чем следовало бы, несмотря на то, что именно на нем закладывался фундамент для российской политики девяностых и нулевых.
Георгий Дерлугьян — социолог российского происхождения, ученик легендарного Иммануила Валлерстайна и последователь его суперзнаменитой большой теории мир-системного анализа. Кстати, даже безотносительно этого я очень советую посмотреть его лекции на YouTube, это крайне харизматичный лектор. Особенно рекомендую те лекции, что касаются сферы его первого образования: он африканист, среди прочих его выступлений на эту тему особо выделяется совершенно гениальная лекция про Мозамбик.
Так вот, вернемся к книге. Это книга со скромным названием, в которой Дерлугьян скромно пытается объяснить, как, собственно, все в мире устроено. Книга представляет собой скорее сборник эссе и статей, которые он писал в разные медиа, — здесь он свел их воедино, чуть дополнив сложившуюся картину более академической перспективой, хотя, несмотря на это, книга все равно читается скорее как нонфикшн. Эссе Дерлугьяна затрагивают самые разные темы. Ну вот, навскидку: как объяснить политические процессы и практики на российском Северном Кавказе, применяя перспективу Пьера Бурдье, почему модернизация в Германии получилась, в а Польше провалилась, почему провалилась модернизация в Египте в XIX веке, но удалась в Турции и так далее. Такая перспектива и такая широта взгляда гармонирует в рамках книги с абсолютно элегантными, почти детективными историческими сюжетами — такое мастерство письма ужасно завораживает и привлекает. Эта книга завершает список, поскольку она посвящена тому, как в самом широком смысле понять мир и Россию в частности в большой историко-сравнительной перспективе. По сути, эта книга и задает весь тот контекст, в который мы можем поместить интересующую нас тему.