5 книг о том, что такое шаманизм
Шаманизм — один из самых классических объектов исследования в антропологии, и в то же время один из самых спорных. В 1950–1960-е произошел всплеск интереса к фигуре шамана как в академической среде, так и за ее пределами. Но вскоре антропологи стали относиться скептически к самому слову «шаманизм». Исследователи начали подозревать, что это понятие лишено содержания, описывает принципиально разнородные практики различных этнических групп, и к тому же слишком романтизировано и экзотизировано.
Причины подозрений становятся понятны, если посмотреть на историю слова «шаман». «Шаман» (саман) — заимствование из эвенкийского языка, которое в XVII веке власти Российской империи использовали для обозначения всего, что распознавалось в Сибири как связанное с колдовством. В XVIII–XIX веках образ шамана экзотизировался, и в таком виде был воспринят этнографией. В 1951 году Мирча Элиаде универсализировал фигуру шамана, описав в книге «Шаманизм: архаические техники экстаза» первобытную экстатическую религию, которую можно найти во всех уголках земли. Его идеи вперемежку с романами Карлоса Кастанеды были с энтузиазмом восприняты в массовой культуре и способствовали появлению различных неошаманских движений. Так смысл понятия был окончательно размыт.
Однако исследования шаманизма, или «шаманизмов» (ряд антропологов пытаются избежать универсализации с помощью множественного числа), не прекратились. Во-первых, практики и верования, которые антропологи изначально назвали шаманизмом, сохранились во многих местах и, более того, переживают расцвет. Во-вторых, неошаманизм сам по себе стал самостоятельным религиозным движением. В итоге антропологи продолжают спорить о том, что они подразумевают под словом «шаманизм», но само исследовательское поле остается живым источником продуктивного теоретизирования, антропологических рефлексий и хороших этнографических описаний. Именно об этом моя подборка.
Книга, написанная в жанре «истории идей», рассказывает, как складывалось европейское представление о шаманизме. Автор начинает с первых свидетельств колонизаторов Сибири и заканчивает неошаманскими движениями в США и Европе, то есть проделывает ровно тот путь, о котором я говорю во вводном тексте в подборке.
В изложении Знаменского шаманизм — это прежде всего «продукт западного воображения». Иными словами, он показывает, как западный взгляд конструирует «всеобщую первобытную религию» на основании ярких и необыкновенных для европейца этнографических сведений.
С этой работы хорошо начинать погружение в тему: здесь можно найти как увлекательные исторические сюжеты (например, откуда взялся миф о психическом нездоровье шамана), так и ревизию главных работ, написанных по теме к 2007 году.
Сборнику под редакцией Кэролин Хамфри и Николаса Томаса уже почти четверть века, но это важная работа для понимания того, как можно изучать шаманизм сегодня. Во введении Хамфри и Томас говорят, что отказываются от представлений о шаманизме как «архаической религии» и хотят сконцентрироваться на том, как шаманы становились и становятся «политическими акторами и медиаторами исторически обусловленных социальных противоречий и сопротивлений».
Под одной обложкой собраны статьи современных классиков изучения вопроса: Кэролин Хамфри, Роберты Амайон, Стивена Хью-Джонса. Они рассказывают, как шаманизм может превращаться в милленаристские движения и священническую религию, как он сопротивляется централизованной власти или, наоборот, вписывается в государственную политику.
Мортен Педерсен, теоретик онтологического поворота в антропологии, рассказывает, что делают шаманские духи в отсутствие «настоящих» шаманов в современной Монголии — на этнографическом материале, собранном в сомоне (мелкая монгольская территориальная единица) Улаан-Уле.
Обнаруживается, что местные жители объясняют царящие вокруг насилие, бедность и алкоголизм не только сложностью перехода от плановой экономики к капитализму, но и «агентностью» шаманских духов. Дело в том, что за время советской власти в регионе не осталось «настоящих шаманов», которые могли бы стабилизировать отношения с духами, зато появилось множество агсанов (agsan), потенциальных шаманов. Агсаны — одержимые духами, которые не могут стать полноценными магическими специалистами без особого обучения. Не имея возможности его пройти, они становятся хроническими нарушителями общественного порядка, поскольку духи заставляют их пить, драться и мешают найти постоянную работу. Собственно, эта социальная неустроенность и ненормальность поведения оказывается для сообщества верным признаком шаманского призвания и способностей.
Педерсен формулирует своего рода тезис об изоморфизме: в 1990-е отношения с духами становятся ровно такими же нестабильными как постсоциалистическая экономика и социальные отношения. На выходе получается чтение, способное увлечь людей, далеких как от Монголии, так и от шаманизма.
Елена Сергеевна Новик, ученица Елеазара Мелетинского, написала классическую структуралистскую работу про шаманизм в его традиционном ареале распространения, в Сибири.
Автор делает морфологический анализ шаманских камланий — ритуалов и текстов призываний духов. Новик показывает, что, несмотря на индивидуальные различия в импровизации каждого шамана и отличия в локальных этнических традициях, камлания опираются на общую структуру. В такой перспективе символическое пространство, в котором происходят ритуал, ритуальные действия и слова, читается как единый «текст». Внутри него слова, действия и объекты становятся взаимозаменяемыми символическими элементами.
Книгу стоит прочесть всем, кто интересуется ритуалами и их символической логикой.
Книга, написанная французским антропологом Альбертом Боюсом в соавторстве с Дави Копенавой, шаманом из народа яномама, живущего в Амазонии. Их совместная работа над текстом продолжалась 30 лет, причем инициатором написания выступил шаман.
Специфика этой работы прежде всего определяется жанром, который в первых строчках заявлен так: «жизненная история, автоэтнография и космоэкологический манифест». Изложение ведется от первого лица — от самого Копенавы. И если выше Знаменский писал о шаманизме как о продукте западного воображения, то тут проделана обратная операция: западное воображение описывается с точки зрения амазонских космологий. Оперируя концептами культуры яномами, Копенава выступает как суровый критик нашей современности, достигая порой градуса осуждения, которому позавидовал бы иной эко-активист.
После публикации книга вызвала бурную дискуссию на страницах антропологического журнала HAU, предметом которой, в частности, стала рефлексия о границах между онтологиями. На «Слова Шамана» ссылаются такие важные современные теоретики, как антрополог Эдуарду Вивейруш де Кастру и философ Эндрю Пикеринг.