5 книг о том, что такое американский профессиональный бокс

Тедди Атлас — человек, умудрившийся поссориться с легендарным Константином Д’Амато, который был кем-то вроде тургеневского Герасима по отношению к беспризорникам неспокойного Бронкса. Чтобы они не нажили себе проблем «на улице», Д’Амато подбирал их и приводил в свой боксерский зал. Одним из таких неприкаянных парней был Майк Тайсон, которого Д’Амато даже усыновил. Но Атласу — человеку, как ему самому кажется, принципиальному, а в действительности, вероятно, гнойному и неуживчивому — не понравилось особое отношение к Тайсону, и он со всеми разругался, выпав из тренерской команды Д’Амато. Самого Тайсона он и вовсе пообещал однажды застрелить. В таком духе и написаны его мемуары — живо, склочно, пассивно-агрессивно, грязное белье наружу. Отличная книжка для пересказов в раздевалке — и, главное, тренер хороший.

Джейкоб «Шов» Дюран — знаменитый катмен, т. е. тот человек, который в перерывах между раундами делает так, чтобы ваша физиономия не развалилась на части. Бой проиграть обидно, и обидно вдвойне, если силы вас не покинули и вы еще не валяетесь в отключке. Но такое бывает — может вмешаться врач, которому покажется, что ваше рассечение слишком опасно и бой надо прекращать. На выручку приходит катмен, орудуя вазелином и эпинефрином, — смешать, но не взбалтывать. Катмен бинтует руки бойца, и может сделать это очень по-разному. Как именно — можно почитать в книжке. А что самое интересное — Дюран рассказывает о том, как он стал катменом, что для меня всегда было загадкой — профессия неординарная.

Эббот Либлинг — известный спортивный журналист тех времен, когда мужчины в США носили костюмы-тройки и шляпы, когда курить можно было даже в самолете, а на страницах «Нью-Йоркера» запросто появлялось N-word. В общем, та романтическая и жестокая эпоха, о которой снимали нуар. Либлинг — блестящий эссеист, который ухватил ее во всей красе, создав свою собственную boxiana, рассказывая нью-йоркской публике о золотых поединках, в которых сражались Джеймс Брэддок, Шугар Рей Робинсон, Рокки Марчиано, Макс Бэр и другие иконы бокса. Если бы у журналистов был свой собственный Зал Славы, то Либлинг точно бы в него попал — недаром Sports Illustrated назвал его сборник лучшей книгой о спорте всех времен и народов.

Майк Тайсон — это Майк Тайсон. На обложке того издания книги, которое есть у меня, красуется его собственная физиономия — с посеченными бровями, со сплющенным носом, с дурацкой татуировкой у левого глаза. Сами глаза умные и печальные. Эта печаль — от долгой жизни, в которой было много «драмы». Драма — то, что делает хороших чемпионов легендами. Нет драмы — нет легенды, это хорошо понимал Али. И сила Тайсона именно в этом: в постоянно сгущающемся вокруг него нарративе, в страхе и ненависти, которые он вызывал в окружающих, в возможности над ним посмеяться. Только с участием Тайсона можно представить себе анекдот (исторический, но не факт, что правдивый), когда тот чуть не дал в репу логическому позитивисту Алфреду Айеру, вступившемуся за оскорбленную боксером Наоми Кемпбелл. Короче, Кас Д’Амато отобрал у малолетнего Майка заточку, но тот протащил еще одну и воткнул нам в бок. Потому и легенда.

Лоик Вакан — это ученик Бурдье. Представьте себе: молодой французский аспирант-социолог приезжает в Чикаго «делать поле» и писать диссертацию. Через какое-то время он понимает, что, сидя в кампусе, данных не наберешь. И он записывается в боксерский зал в черном гетто — там обитают его респонденты. Через три года он собирает свой текст, но уже по совсем другой теме. Теперь он French Bomber, Busy Louis, участник славного любительского турнира по боксу Golden Gloves. Прекрасный рассказ о становлении боксера и отличный учебник по полевой работе и включенному наблюдению. Тот случай, когда не стыдно сказать, вторя Бурдье, что социология — это боевое искусство.