5 книг о том, какая бывает нескучная кинокритика с человеческим лицом
Особых зрительских — а уж тем более кинокритических — талантов, чтобы восторгаться хорошим, умным и правильным кино, не требуется. Куда интереснее, когда люди с чувством пишут о самых замыленных или сомнительных вещах, обнаруживая причины их любить, — причем делают это так, что читатель вместе с автором открывает поразительные грани в творчестве Стивена Сигала или засмотренной до дыр советской классике. В свою подборку я включил пять примеров кинокритики, где важнее всего живой и пристрастный взгляд авторов на самые разные и подчас не самые очевидные темы.
Верн (именно так, без фамилии) сам себя называет «критиком вне закона» и пишет ернические рецензии на сайте Ain’t It Cool News. Сразу стоит отметить, что его детальному разбору всей фильмографии Стивена Сигала не хватает собственно анализа. Автор в деталях, порой даже излишне подробно, но всегда очень смешно пересказывает сюжеты как ранних, классических фильмов, объединенных российскими кассетными пиратами 90-х в эпопею условного Нико, так и поздних подделок, снятых прямиком на видео и в основном в Болгарии.
При этом нельзя сказать, что Верн так уж сильно издевается. Несмотря на нескончаемое перечисление недочетов вроде сценарных дыр, сюжетной несуразицы и дублеров, дерущихся вместо изрядно поправившегося актера, книга полна любви и уважения к одиозной фигуре известного героя боевиков, блюзмена, мастера айкидо и друга Рамзана Кадырова. Более того, здесь есть и рецензии на музыкальные альбомы Сигала, подчас напоминающие лучшие образцы музыкальной журналистики из книги «Американский психопат». Отдельная приятная неожиданность — предисловие к этой книге написал американский инди-режиссер Дэвид Гордон Грин, которому, как выяснилось, тоже не чужды радости детей «эпохи видеосалонов».
Одна из нескольких книг, выпущенных издательством Re/Search. Оно в свою очередь выросло из фэнзина Search&Destroy В. Вейла, японоамериканца из Сан-Франциско, который в одинаковой мере увлекался сюрреализмом, панк-роком и индастриалом. Героями его номеров были Уильям Берроуз и Джеймс Баллард, Лу Рид и Джелло Биафра. Конкретно книга Re/Search. Incredibly Strange Films сверстана тоже как фэнзин и, как очевидно из названия, посвящена «кино не для всех» (есть еще выпуски про «сердитых женщин», странную музыку и цирковых уродцев).
Самое любопытное — интервью с лучшими представителями авторского кино категории «Б». На страницах встречаются Расс Мейер («Быстрее, кошечка! Убей, убей!»), Фрэнк Хененлоттер («Франкеншлюха»), Ларри Коэн («Бог велел мне»), Хершел Гордон Льюис («Раскрась меня кроваво-красным»), Рэй Деннис Стеклер («Неимоверно странные существа, переставшие жить и ставшие полузомби!!?») и многие другие достойные люди. Часть бесед с ними ведет небезызвестный музыкант шумового проекта NON и поклонник экзотики Бойд Райс, но в основном это детище издателей Вейла и Джима Мортона, с одинаковой любовью относящихся к софткору, вдохновенному трэшу для драйв-инов и социальным комментариям в оболочке хорроров.
Кроме того, здесь есть подробные статьи про байкерское и мондо-кино, сексплойтейшн, фильмы про ЛСД-трипы, несколько рецензий, скорее похожих на подробный пересказ сюжета, и список фаворитов Мортона и Райса, в том числе с отдельным мини-списком картин про Чарльза Мэнсона. Обязательный томик на полке киномана рядом с Делезом и полным собранием «Киноведческих записок».
Подборка статей главных специалистов по советскому кино интересна не только поисками и анализом следов немецкого экспрессионизма в картинах Михаила Ромма, Сергея Эйзенштейна и Бориса Барнета (хотя и этим, безусловно, тоже). Прежде всего завораживает, как сталкиваются под обложкой книги емкие, лаконичные, с непременным упором на гуманизм тексты Евгения Марголита и избыточный, кружевной, полный эмоций и готических образов стиль Олега Ковалова. Автор прекрасной книги про советское кино «Живые и мертвое» как будто пытается усмирить шум и ярость киноведа и режиссера «Садов скорпиона»; побеждает, кажется, дружба. Кроме картин вышеперечисленных мэтров и шестидесятников Тарковского и Алова с Наумовым, в книге подробно и с упоением рассказывается про незаслуженно забытые, неизвестные картины («Восточный коридор», «Помни, Каспар!»).
Вновь подборка интервью контркультурных бонз, сверстанная как фэнзин, — на этот раз в увесистом томике. Тура Сатана рассказывает об изнасиловании, пережитом ей в 10 лет. Алехандро Ходоровски настаивает, чтобы молодая жена похвалила его приятный запах, а Гаспар Ноэ рассуждает о прелестях онанизма. Удо Кир вспоминает дружбу с Фассбиндером и шутит о романтической сцене со Шварценеггером. Уильям Ластиг жалуется, как у него отняли «Настоящую любовь» по сценарию Тарантино. Дивайн раскрывает секрет, почему его выбрал Джон Уотерс. Криспин Гловер просто остается собой.
За 24 года, в течение которых собирались эти интервью, издатель собственного фэнзина и частый автор журнала Fangoria Шейд Руп успел пообщаться не только с деятелями киноиндустрии, но и с фотографами (Ричард Керн), художниками (Герман Нич) и музыкантами (Дженезис Пи-Орридж, Стивен О’Мэйли). Сочетание таблоидной легкости стиля и скрупулезного подхода к всем вехам жизни героев книги делают ее идеальным подарком для любителей всяких контркультурных радостей и красот. Плюс в самом финале — подборка рецензий автора на фильмы, в том числе Жана Роллена и Абеля Феррары.
Остроумное киноведение как оно есть. Кинокритик Денис Горелов пишет о старом советском кино, «Человеке-амфибии» и «Строится мост», с такой гоголевской легкостью пера и обилием мелких исторических деталей, что не обращаешь внимание на саркастические обобщения, злые хохмы и переход на личности. Его эссе одновременно насыщают и предлагают подробный анализ процессов, происходивших в кино СССР тех лет, — например, отражение миграции деревни в город или то, как государство делало из нелюбимых в народе милиционеров героев.
В заключение позволю себе пару обширных и представительных цитат.
«Наставшие вскоре 70-е были эрой не остряков-бонапартов в плащах нараспашку, а кошерного большинства из города Выборга. Комплексных обедов, телевизора, трехкопеечных тетрадок по 12 листов, яблочного пирога шарлотки, в рецептах „Работницы“ именуемого „гости на пороге“, керамических чайников, шоколада „Сказки Пушкина“, крыжовенного варенья, кино по выходным, сыщиков и собак, а не воров и волков, как позже хорошо скажет Кибиров».
«Тогда много подобной суковатины печаталось в „Роман-газете“ под честными и никакими фамилиями Алексеев, Андреев и Николаев: „За все в ответе“, „Здесь твой дом“, „Честный плуг“, „Прямая дорога“. Крестьяне 70-х любили уесть городских, что те про деревню только и знают, что спереди у коровы рога, а сзади вымя. Москаленко про город знал только то, что там все в очках, с гитарами и хотят свободной любви».