Меню

5 книг о том, что такое мученичество

5 книг о том, что такое мученичество

Вплоть до конца прошлого века исследования мученичества были связаны почти исключительно с ранним христианством и церковной историей. Если о загадочной «великой субботе» в «Мученичестве Поликарпа» написаны целые библиотеки, то религиозным войнам XVI–XVII веков, подарившим множество мучеников равно католикам и протестантам, внимания уделялось уже меньше, а исламу, сикхизму или тем паче маргинальным феноменам — и того меньше. Само понятие мученичества сильно зависело от христианских концепций и ассоциировалось со страданием и возвышенной жертвой за веру. Однако в последнее время эта область исследований начала быстро расширяться за счет других религий, новых аналитических перспектив — как связаны мученичество и терроризм, самоубийство, тело, сексуальность и так далее — и обращения к феноменам мученичества без строгой конфессиональной привязки, например, идеологиям национальных или социально-реформаторских движений.

Предложенная далее подборка откровенно «партизанская» в том смысле, что отражает именно те подходы к изучению мученичества и конкретные идеи, которые лично я полагаю верными и прогрессивными. В частности, это релятивизм и конструктивизм (мученичество — не событие, а нарратив, интерпретация чьей-либо смерти заинтересованными лицами), акцент на активной составляющей мученичества (его способности легитимировать реальную социально-политическую борьбу и насилие) и, наконец, интерес к «секулярному» мученичеству XVIII–XXI веков, сыгравшему важнейшую роль в образовании современных наций-государств, освобождении рабов в США или успешной борьбе за права женщин и черных.

«Когда кого-то убивают, — пишет Даниэль Боярин, — то это событие. Мученичество же — это литературная форма, жанр». Основная идея автора заключается в том, что именно этот жанр, то есть истории, которые люди рассказывали о страданиях или насильственной смерти своих единоверцев, сыграли одну из ключевых ролей в размежевании христианства с иудаизмом. Обычная точка зрения на их отношения такова, что после разрушения римлянами Второго храма в 70 году н. э. они окончательно обособились и превратились в две соперничающие общины. Этому устаревшему взгляду автор противопоставляет «волновую теорию», согласно которой кристаллизация двух религий проходила гораздо труднее и дольше: регулярные впадания раввинов в ересь минейства, смутная тяга евреев к лечению именем Иешуа или ругань с обеих сторон в том смысле, что «они лжецы, и хватит с ними общаться», хорошо показывают, сколь тесен был между ними контакт и всеобъемлющи связи. Именно отношение к страданию, гибели, исповеданию веры и способы реагирования на государственные репрессии во многом и послужили их разграничению.

Строго говоря, книга Майкла Гэддиса не только о мученичестве, а о всей полноте дискурсов и практик религиозного насилия в Поздней Античности, начиная от «Великого гонения» Диоклетиана рубежа III–IV веков и заканчивая монофизитскими спорами и Халкидонским собором 451-го. Автор помещает мученичество в контекст всего того насилия, с которым имели дело верующие: это репрессии со стороны государства против всех христиан, потом репрессии христианских императоров против «еретиков» или неприятных им «ортодоксов», вражда между различными христианскими группами. Ценность книги заключается именно в концептуализации связи пассивного и активного насилия, страдания — и жестокости донатистских циркумцеллионов, а это такие священные робингуды, которые опирались на авторитет мучеников и сами готовились ими стать. Автор выделяет два режима насилия, «экстремистский» и «центристский», из которых первый соответствует кризисным дискурсам жертвенности, а второй — институциональному государственному или же церковному насилию. Это деление превосходно объясняет и всю дальнейшую историю мученичества.

Очень аккуратная и совершенно исчерпывающая для неспециалиста работа об эволюции концептов джихада и шахады — условно, того же «мученичества» — в исламе. Ее основную канву составляет история о том, как оба этих понятия стали неразрывно связаны со всякого рода милитантностью и войной, хотя изначально их смысл мог быть намного шире: некоторые ранние комментаторы, например, считали шахидами тех, кто упал с лошади, был задавлен упавшей стеной, умер от желудочных болезней или чумы, утонул или попросту тихо скончался в постели, «пройдя жизнь стезей Божьей». Аналогично не только войну могло означать и понятие джихада, то есть буквально «усилия» — отсюда известный хадис о «малом» и «великом» дхихаде, где духовная борьба ставится выше политической. Хотя после многих веков обсуждений и споров мы получили то, что имеем, эти альтернативные концепции джихада и шахады все еще часто напоминают о себе как в чисто конфессиональной, так и в академической рефлексии.

Потрясающий сборник статей, существенно расширяющий понимание мученичества сразу по двум направлениям. Во-первых, по тематическому охвату: здесь есть статьи про христианство II века, исламскую мысль вплоть до XX, тюдоровскую Англию, Французскую революцию 1789-го, фениев в Ирландии, современных джихадистов и даже репрезентацию мученичества в кино. Представленный в них анализ, с одной стороны, обнаруживает, сколь ограниченно наше представление о мученичестве в раннехристианском смысле, с другой же — показывает, как трудно в этом вопросе разделить религиозное и секулярное, не говоря уже о вездесущем «социально-политическом». Во-вторых, само название этой работы отсылает к милитантному измерению мученичества — связи между жертвенностью, войной и реальным насилием, которую эксплуатируют как религиозные террористы и революционеры, так и привычные нам «традиционные» религии. В целом мне кажется, что этот сборник — лучшее, что случалось с исследованиями мученичества за последние двадцать лет.

Книга Эйяла Навеха — лучшее и наиболее полное на сегодняшний день исследование культуры мученичества в Америке от жертвенной идеологии аболиционистов-квакеров и кровавого демарша Джона Брауна до традиции президентов-мучеников (прежде всего Линкольна, Гарфилда и Мак-Кинли), перипетий рабочего движения и убийства Мартина Лютера Кинга. Помимо того, что все это — вещи более или менее малоизвестные, достоинство книги заключается в рассмотрении мученичества как проекта, который может быть удачным, а может и провалиться. Почему из всех убитых президентов Линкольн стал всенародным любимцем, два его последователя уже менее популярны, а вот «мученичество» Вудро Вильсона, который тяжело болел и умер после изнурительного турне по стране, так и осталось сомнительной заявкой? Почему эту идеологию так и не смогли развить ни профсоюзы, ни анархисты? В работах по мученичеству подобная постановка вопроса, возможная только в условиях относительно узкого культурного поля — редкий гость, но ее перенесение в другие контексты могло бы прояснить очень многое и, главное, много где.

Отправьте сообщение об ошибке, мы исправим

Отправить
Подпишитесь на рассылку «Пятничный Горький»
Мы будем присылать подборку лучших материалов за неделю