5 книг о том, как вникнуть в лакановский психоанализ
Открытый Зигмундом Фрейдом психоанализ — это, в первую очередь, практическая деятельность, способ работы с людьми, облегчающий их страдания. Но вместе с тем он оказал огромное влияние на общество и культуру и затронул тем самым даже тех, кто никогда не обращался к психоаналитику и не открывал текстов Фрейда.
Ориентация в психоаналитической практике, предложенная психоаналитиком Жаком Лаканом, — одна из самых развернутых и убедительных. Лакан сумел не только дать новое теоретическое прочтение фрейдовских текстов, опираясь на структурализм, но и обосновал новые подходы к технике анализа и направлению лечения. Например, Лакан отстаивал гибкость психоаналитического сеттинга, формирующуюся под каждый конкретный случай, отсутствие автоматически заданного стандарта оплаты и длительности сеанса, завершение сеанса как форму интерпретации. Также Лакан, психиатр по образованию, много сделал для развития психоаналитической работы с психозами.
Вместе с тем к идеям Лакана обращаются сегодня не только психоаналитики, но и философы, антропологи, искусствоведы, филологи.
Среди разных школ психоанализа лакановской ориентации крупнейшей является Мировая ассоциация психоанализа (Association Mondiale de Psychanalyse, AMP), представители которой есть и в России. Но книг и журналов по лакановскому анализу до сих пор больше всего пишется и издается на французском языке. Из периодических изданий, доступных на русском, я бы хотел отдельно упомянуть «Международный психоаналитический журнал». В нем публикуются переводы статей Лакана и современных психоаналитиков AMP, а также тексты их русскоязычных коллег. Журнал примечателен ориентацией на вопросы психоаналитической практики — и способен прояснить теоретические построения, которые без учета практики остались бы темными.
Не только основополагающий теоретический труд, позволяющий понять, что же такое бессознательное, по Фрейду, но и очень личная для автора книга. Рискуя репутацией, словно хирург, демонстрирующий свой метод и устройство тела, публично проводя операцию на себе самом, Фрейд анализирует собственные сны и, по сути, показывает, что означает тезис «психоаналитика производит опыт своего анализа».
В лаканистской оптике в труде Фрейда обычно подчеркивают, что для толкования не следует доверять образам сна, а нужно читать его текст — что, несомненно, верно. Но тексты Фрейда всегда богаче, чем кажется при таких кратких редукциях: в «Толковании сновидений» в разделе, посвященном символике сновидений и породившем бесчисленные анекдоты про бананы и сигары, Фрейд говорит о важности регистра психоанализа, который Лакан определил как воображаемое.
В «Толковании сновидений» Фрейд выводит на первый план понятие желания, или же пожелания, Wunsch: один из ключевых тезисов книги — сновидение представляет желание в осуществленной форме. Эта проблематика была подхвачена и раскрыта Лаканом, различившим в своем V семинаре (который также очень стоит прочитать как основу лакановской теории неврозов) две переплетенные категории: требование, demande, которое может быть явно высказано, и желание, désir, высказываемое всегда лишь уклончиво, — в том числе и в сновидении.
Например, за одним из сновидений в «Толковании», так называемым «сновидением жены мясника», сам Фрейд раскрывает желание сохранить желание — путем поддержания неудовлетворенности.
Переломный текст Фрейда, знаменующий закат его оптимизма в отношении силы разъясняющего толкования для устранения симптомов. Вводя понятие влечения к смерти, шокирующее даже исходя из его собственной прежней теории, Фрейд указывает, что не только в сексуальности есть наслаждение, подавляемое требованиями реальности и Я, но и что наслаждение есть в самом подавлении, в том, что противостоит удовольствию, и что это наслаждение открывает другую сторону самой сексуальности.
Это открытие, в том числе, дало Фрейду новые основания для критики цивилизации. Но также оно поставило новые клинические вопросы и открыло новые клинические перспективы: в симптоме есть нечто фундаментальное для человеческого бытия, поэтому абсурдно пытаться полностью его устранить, но, вероятно, можно трансформировать?
Будучи психиатром, Лакан начал путь в психоанализ со стороны вопроса о психозах, а не об истерии, как Фрейд. Этот вопрос звучит на протяжении всей историю мысли Лакана, начиная со студенческих статей и диссертации, посвященной паранойе и вплоть до последних семинаров, где он говорит, например, о психозе Джеймса Джойса.
Третий семинар посвящен анализу случая судьи Шребера, привлекшему внимание Фрейда, и подводит к ключевой категории лакановской концепции психозов — предызъятию (форклюзии) Имени Отца, или же отцовской метафоры (которую Лакан сформулирует двумя годами позднее). Той метафоры, что в случае невроза позволяет интерпретировать желание Другого, раскрывая особую отделенную от реальности сцену фантазии.
В случае психоза такая готовая интерпретация отсутствует — что заставляет субъекта изобретать на этом месте что-то свое.
Семинар фокусируется на вопросе, ключевом для понимания лакановской практики психоанализа и его полемики с неофрейдизмом: как наследовать этике Фрейда? Помимо множества клинических и теоретических ориентиров, предложенных Лаканом, вопрос об этической позиции психоаналитика — той, что удавалось порой занять Фрейду, — является ключевым, и в следующем, VIII семинаре, посвященном переносу, кристаллизуется в понятии о желании аналитика. Но именно в VII семинаре Лакан, отталкиваясь, в том числе от статьи Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия», показывает непримиримость к различного рода благоглупостям, которых в психотерапии сложно избежать.
Самый поздний из переведенных на русский язык семинаров Лакана, название которого не вполне переводимо: encore (еще) по-французски звучит так же, как en corps (в теле). Посвященный вопросам любви и пола — любви как восполнения несуществования сексуальной связи, которая, как говорит Лакан, «не перестает не писаться», — семинар предполагает радикально новые подходы к практике психоанализа. Практики — скептичной к смыслу: еще в XVII семинаре Лакан утвердил, что в результате психоаналитических отношений в осадок выпадает означающая материя как единичное, изъятое из языковой цепочки, — например, буква. В этом смысле психоанализ в конечном счете — не порождение смыслов, как часто думают, а, напротив, их редукция.
В XX семинаре речь идет об отношениях материи языка — буквы — с наслаждением. И, как и смысл, фаллическое наслаждение на этом пути становится препятствием к обнаружению пола — пола как инаковости наслаждения Другого по ту сторону значения и смысла.