5 книг о том, что изучает антропология космоса

Исследовательский интерес профессора антропологии из Йельского университета Лизы Мессери сфокусирован на том, что можно назвать планетарным воображением: она изучает те способы и образы мысли, которые помогают нам постигать ранее немыслимые и несоразмерные нам пространства и условия жизни. В частности она сфокусировалась на том, каким образом космос как некое неизведанное «пространство» (space) становится относительно понятным и воспринимаемым «местом» (place). Лиза работала в нескольких «полях», и в книге представлены результаты ее исследований и наблюдений. Во-первых, она сотрудничала с командой ученых и айтишников из Кремниевой Долины, которые, в частности, создавали интерактивные карты Марса — опираясь на научные данные, они конструировали эти карты таким образом, что интегрировали в них различные сценарии проживания, соотносили их с разными моделями нахождения человека на той или иной части марсианской поверхности. Во-вторых, Лиза исследовала работу ученых в пустыне штата Юта — представителей некоммерческой организации «Марсианское общество». Они работают в рамках станции Mars Desert Research Station, которая полностью моделирует условия жизни на Марсе — в частности, для гипотетических марсианских экспедиций. В-третьих, Мессери работала с профессором Массачусетского технологического института Сарой Сигер, которая занимается исследованием экзопланет, а в четвертых — наблюдала за работой межамериканской обсерватории Серро-Тололо в чилийских Андах. На основании этих наблюдений Лиза выделила четыре «техники помещения» (techniques of placemaking): повествование (narrating), картографирование (mapping), визуализация (visualization) и заселение (inhabiting). Narrating — это построение историй, в которых Земля соединяется с другими мирами и вписывается в них. Картографирование и визуализация — это своего рода перевод странного и неизвестного в чувственное поле, которое мы можем осознать и понять. И, наконец, inhabiting, «заселение» — опыты, связанные непосредственно с телесностью и физическим восприятием иных пространств. Все эти техники основаны на работе воображения и интеллекта — они являют собой примеры «доместикации» неизвестного и обеспечивают импульс для его дальнейшего изучения. Книга демонстрирует исследовательские практики, обращенные в космос, однако до сих пор антропология космоса — это в первую очередь история про Землю, ведь ни один антрополог еще не летал в открытый космос и не принимал участие в миссиях на МКС. Вероятно, и это не за горами, но пока что мы исследуем процесс накопления знаний о космосе и превращения непонятного пространства в место, которое мы способны воспринять и осмыслить.

Сама по себе эта книга — яркая иллюстрация к уже прозвучавшему тезису о том, что антропология космоса — это про Землю, про наши земные проблемы, которые часто обнаруживаются буквально за любыми сколь угодно амбициозными космическими проектами. Шон Митчелл, доцент университета Ратгерса в США, определяет себя как политический антрополог, и в рамках повествования он раскрывает ситуацию, сложившуюся вокруг функционирования космодрома на полуострове Алкантара в Бразилии. Этот центр запусков стали строить в 1986 году, но место, на котором организовали строительство, было исторически заселено киломболами — коренными местными жителями, потомками беглых рабов. Одним из фокусов книги является история изменений в жизни этих общин после строительства космодрома и во время стройки — и история того, как оно способствовало осознанию киломболами себя как активной политической силы и солидаризации на основании своей этно-расовой принадлежности. Шон Митчелл демонстрирует, как восприятие космодрома Алкантара и вообще участие Бразилии в космической программе связано с политическим сознанием и видением роли страны в общеполитической повестке. Он констатирует, что само строительство космодрома в Бразилии было политическим решением в контексте концепции так называемой «миметической конвергенции»: она выражалась в том, что страна, по сути, сделала ставку на некое «подражание» странам, более опытным и развитым в отношении космических программ, считая, что это путь, который позволит добиться процветания и встать в один ряд с великими космическими державами. Но этим планам не суждено было осуществиться: в августе 2003 года на космодроме произошел взрыв подготовленной к запуску ракеты. Погиб 21 человек. После этого многие направления деятельности космодрома свернулись, а поле работы Митчелла серьезно сузилось. Но, как он сам говорил, его интересовали политические процессы, и в этом плане космодром все равно стал блестящим кейсом. Его книга — отличная иллюстрация к тому, что космическая тематика может самым интересным и неожиданным образом подсветить и выявить множество других контекстов и сфер исследования, а вокруг космической инфраструктуры на Земле можно отыскать массу интересного исследовательского материала.

Американский физик Джерард О`Нил — один из первых и наиболее рьяных сторонников активного освоения космоса, который был увлечен вопросами жизни людей в космическом пространстве (и, в частности, вопросами создания космических колоний) и привлек к этим идея внимание всего мира. Вместе со своими коллегами в Принстоне он математически доказал, что поверхности планет и небесных тел являются далеко не самыми лучшими местами для будущих колоний в космосе. Согласно этим расчетам, гораздо более эффективным оказалось размещение людей в искусственно созданных поселениях в различных точках Лагранжа – тех местах в космосе, где гравитационное воздействие Земли, Луны, Солнца и других космических тел взаимно уравновешивается. В семидесятые, когда его идеи заинтересовали NASA, он уже имел вполне сформированный взгляд на эту проблематику. Один из основных тезисов Джерарда О`Нила состоял в том, что колонии подобного типа должны быть финансово и экономически независимы — то есть самостоятельно производить что-либо для последующей продажи на Земле. Согласно его проекту, первая колония должна была быть рассчитана на две тысячи человек, а последующие — на все возрастающее число обитателей. Его команда разработала различные модели обеспечения финансовой самодостаточности, среди которых были и космические оранжереи, и добыча полезных ископаемых, и так далее. Впоследствии стало ясно, что у строительства космических колоний есть серьезные концептуальные проблемы, трудно устранимые в технологическом плане, однако на тот момент, когда этой темой вплотную занимался О`Нил, они казались вполне осуществимыми — сам автор настаивал на том, что такое строительство не слишком отличается в плане затрат и технологических ресурсов от строительства, скажем, Панамского канала или от других масштабных проектов, реализованных на Земле — тот базовый уровень технологий, которым он оперировал в начале семидесятых, приводил к выводу о том, что все это вполне возможно и реализуемо. Настолько, что планы по созданию первой подобной колонии относились уже к концу восьмидесятых — эти амбициозные планы спровоцировали медийный шум вокруг темы, О`Нил опубликовал несколько статей в авторитетных научных журналах, и вся эта история окончательно обрела вид сугубо научной, а не научно-фантастической. Мир верил в это и был готов к подобным проектам — в частности, О`Нил и его коллеги даже смогли пролоббировать один из серьезных проектов NASA, заключавшегося в выведении на геостационарную орбиту больших спутников, которые бы аккумулировали энергию солнечных батарей для последующей передачи ее на Землю. И когда статья расходов на этот проект пропала из бюджета, это вызвало огромное всеобщее разочарование. Однако благодаря вере в скорую космическую колонизацию О’Нил и его единомышленники добились того, что США отказались подписывать соглашение о деятельности государств на Луне и других небесных телах, ведь оно означало бы конец мечтам о колониях: более того, в 2020 году Дональд Трамп подписал указ, согласно которому США отказываются рассматривать космическое пространство как всеобщее достояние человечества. И именно книга О`Нила в свое время стала катализатором, вокруг которого на протяжении многих десятилетий формировались футуристические идеи даже и сама позиция государства. В восьмидесятые этот процесс немного поутих, но идеи о космических колониях по-прежнему живо интересуют общество.

Немецкий, а впоследствии американский конструктор Вернер фон Браун — один из основоположников современного ракетостроения, создатель баллистических ракет. Биография этого человека фантастична, и надо отдать должное автору книги: он рассказывает о ней, не пытаясь сгладить острые углы. В книге подробно рассматриваются как истории побед и достижений конструктора, так и мрачные страницы истории: фон Браун был членом НСДАП, участвовал в разработке ракетной техники в Нацистской Германии (Гестапо даже арестовывало его, заподозрив в том, что он работает на личные амбиции, под которыми подразумевалось освоение Луны и космоса, а не на победу Рейха в войне). Однако книга интересна тем, что она критична по отношению к США, куда фон Браун попал после того, как очутился в американском плену, и где стал двигателем американской космической программы — точнее, даже не к самим США, а к нюансам реализации государственных программ такого рода. Эта книга преподает нам важные уроки, поскольку показывает, насколько легко можно разрушить наработки, на которые исследователи тратили целые десятилетия своей жизни — в последних главах книги рассказано о том, как было принято решение списать и уничтожить все уникальное оборудование, появившееся в Хантсвилле в ходе работы фон Брауна и в итоге ставшее ненужным. Эта тема крайне важна для всего сообщества космических исследований, и важность рассматриваемой книги в том, что автор выдерживает критический настрой по отношению к государственной модели космического исследования. Мы видим, как много существовало и существует проблем в истории американской космической программы, и это может заставить нас задуматься о других способах освоения космоса, не связанных с госструктурами: о коммерческой космонавтике (флагманом здесь выступает Илон Маск, но на самом деле в тех же США существует немало более локальных проектов, направленных на космические разработки) или даже о любительской космонавтике. Возвращаясь к главному герою этой книги, важно сказать, что сам Вернер фон Браун после ухода из NASA пошел работать в небольшую частную компанию, внутри которой впоследствии были созданы первые тяжелые телекоммуникационные спутники, снискавшие невероятный успех.

Существует книга советского космонавта Виталия Ивановича Севастьянова, в которой он описывает опыт своего пребывания на станции «Салют-4». В частности, там он отмечает, что в первые дни нахождения в космосе особенно трудно привыкнуть к тому, что пространство потеряло свои привычные характеристики и направления — нет больше ни «верха», ни «низа». Гравитацию на Земле мы чувствуем постоянно, но после того, как с выходом в космос это ощущение исчезает, восприятие со временем перестраивается: система координат начинает строиться вокруг «центра» (тела космонавта) и отдаленности от него. Примерно об этом же пишет и Скотт Келли, один из ветеранов американской космонавтики. С советскими и российскими космонавтами его роднит не только схожим образом описанное восприятие космоса, но и теплые личные отношения — в своей книге он произносит много добрых слов в адрес российских коллег. В частности, именно с ними он изучал и долговременное влияние невесомости на организм. Нельзя не отметить, что в этом отношении книга Келли оказалась весьма драматичной: год, проведенный на орбите, подействовал на его организм разрушительно, много хуже, чем на многих других космонавтов. Он до сих пор не может восстановить некоторые когнитивные функции и нормальную работу ряда жизненно важных систем организма. Но не менее серьезным испытанием для него оказалась перестройка восприятия и привычек, связанных с обыденными вещами: он описывает, во что превращаются на орбите простые процессы вроде стрижки волос. Келли очень трогательно пишет о том, что его мечтой стал общий стол, за который можно было бы просто сесть, — он даже заказал жене покупку такого стола и по возвращении на Землю с удовольствием собрался за ним со всеми родственниками. В общем, эта книга — отличный тренажер для антропологического воображения, потому что она проблематизирует те повседневные практики, о которых мы никогда не думаем как о чем-то необычном или сложном. Еще один важный аспект — в том, что в книге отлично раскрывается характер и история самого Келли: он пишет, что в космонавтику пошел практически случайно, когда увидел и прочел книгу, предназначенную для летчиков-испытателей, которая просто перевернула его жизнь. Это вдохновляющая история о том, как космос может стать твоим личным жизненным проектом.