Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Томас Манн. Слушай, Германия! СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 2024. Составление, перевод с немецкого, предисловие и примечания Игоря Эбаноидзе. Содержание
Июль 1941
Немецкие слушатели!
Союз Англии с русским народом не мог не произвести на вас впечатление, особенно договоренность, что ни одна из сторон не станет заключать мир сепаратно от другой. В этом союзе — еще и Соединенные Штаты. Они тоже рассматривают Россию как своего союзника, они тоже однозначно и окончательно заявили, что никогда не согласятся на мир, к которому стремится Гитлер. Чудище знает теперь, что его попытка примирить мир с желанным ему «порядком», разыгрывая из себя спасителя цивилизации от большевизма, с треском провалилась. Ни одна собака не верит ему, когда он исполняет эту роль, за исключением пары сук и квислингов в Европе, у которых работа такая — верить Гитлеру. Конечно, он никакой не спаситель — от чего бы то ни было. Он — враг человечества, один лишь он, и это от него нужно спасать мир. Немецкий народ должен знать, и это нужно повторять ему без устали, что при нынешнем режиме его никогда не оставят в покое и у него никогда не будет мира. Эта война будет длиться год за годом, покуда индивида по имени Гитлер, а также все, что он вокруг себя собрал, и всю его систему не сотрут с лица земли. Это именно так, и иначе быть не может. С этим не способным ни на какие договоренности обманщиком, который в своей глупости ничего не ведает о верности и вере, о праве и добре, и знает одну лишь ложь и насилие, подписание мира невозможно; мир не сможет жить с ним, как он не может жить с миром. Можете ли вы себе вообразить, что этот злой и непримиримый осел однажды как светлый миротворец и спаситель тысячелетия воцарится над успокоенным его победоносным мечом, скроенным по мерке его убогих идей миром? Это же бред, немцы. Такого не может быть. Подумайте все-таки, что неимоверно превосходящая часть человечества живет в самой решительной конфронтации с целями Гитлера и его сателлитов — целями держав так называемой оси. Соедините народы России и Китая, Британской империи и Америки — да это же почти человечество! Как может этот гигантский вес не перетянуть рано или поздно чашу весов, которая и без того уже нагружена тайными надеждами и чаяниями всех угнетаемых, ограбленных, замученных народов Европы?
Я знаю, что после этих восьми отупляющих лет вы, наверное, едва можете помыслить себе Германию без национал-социализма. Но будет ли вам легче представить себе его увековечение окончательной победой, в которую вас заставляют поверить? Неужели это вот должно быть на века — этот бесконечно коррумпированный, неправовой и неправый, патологически подлый режим, под которым вы живете и воюете? Вспомните о его истоках, о средствах, которыми он пришел к власти, о садизме, с которым он употреблял эту власть, о нравственной разрухе, которую он посеял, о преступлениях, которые он совершал сперва внутри Германии, а затем повсюду, куда добиралась его военная машина! Посмотрите на галерею его представителей — этих Риббентропа, Гиммлера, Штрайхера, Лея, на этого Геббельса с его разинутой лживой пастью, на самого одержимого фюрера и на его жирного разряженного архивеликого имперского маршала великонемецкого великодержавного рейха. Что за зверинец! Это вот должно победить, остаться, длиться десятилетиями, попирая весь мир? Это вот должно стать решением вопросов эпохи, больше того, вопроса о том, что такое человек, проблемы гуманизма, и на тысячу лет определить жизнь на земле? Как в это можно верить?! Все это несет отпечаток жутко эксцентричной интермедии, насквозь нездорового, ненормального и фантастического инцидента — печать дикой авантюры и страшного сна, от которого, слава богу, будет, должно быть, пробуждение, коль скоро Германии суждено еще снова обрести естественные, не ущербные отношения с миром, с человечеством. «Германия, проснись!» — так вас некогда завлекали в пагубный морок национал-социализма. Тот, кто желает вам лучшей доли, призывает вас сегодня: проснись, Германия! Проснись к реальности, к здравому рассудку, к самой себе, к миру свободы и права, который ждет тебя!
ETH-Bibliothek Zürich, Thomas-Mann-Archiv / Fotograf: Unbekannt / TMA_3035
Август 1941 (специальный выпуск)
Немецкие слушатели!
Величайшее моральное благодеяние, какое можно оказать немецкому народу, заключается в том, что его причисляют к угнетенным народам. Ведь какой приговор можно было бы вынести Германии и какие ожидания возлагать на нее в будущем, если бы оказалось, что преступления, на которые она пустилась при нынешнем режиме, совершены по доброй воле и в здравом уме? Все вы, кто прислушивается к голосу свободы, доносящемуся извне, очевидно, ощущаете себя частицей угнетенного народа, и уже сам факт, что вы внемлете этому голосу, служит фактом духовного противостояния гитлеровскому террору и духовного саботажа по отношению к кровавой авантюре с непредсказуемыми последствиями, в которую он вверг вас, немцев. В России истекают кровью миллионы молодых немцев; ваши правители дают понять, что уже один лишь этот поход продлится минимум до зимы, а между тем почти неисчерпаемые силы сопротивления растут на планете, которая хотела мира, помышляла лишь о мире и стояла поначалу почти беспомощной перед строившейся семь лет немецкой военной машиной. С Германией случится страшное, если война будет продолжаться еще год, еще два года, а она будет продолжаться, поскольку в то, что вы одолеете бóльшую часть человечества, противостоящую Гитлеру, вам самим уже не верится. Немцы, не доводите до катастрофы! Вам нужно самим сбросить с себя гнусный, несказанно унизительный для вас режим, в руках которого вам было суждено оказаться; вы должны доказать то, во что весь мир все еще заставляет себя верить: что национал-социализм и Германия — не одно и то же. Если вы будете идти с Гитлером сквозь огонь и воду до конца, вокруг будет расти жажда мести, способная привести в ужас каждого, кто желает Германии добра. Посмотрите, как угнетенные народы Европы защищаются от того же самого врага, который угнетает и вас. Или вы хотите быть посредственней, бесхарактерней, трусливей, чем другие? Подумайте, что броня и оковы для порабощения мира — ваших рук дело, и Гитлер не сможет продолжать войну без вашей помощи. Не протягивайте ему свою руку и не имейте дела с его режимом! Для будущего будет невероятно значимо, одолели ли немцы этого Гитлера сами, или это случилось извне. Только освободив себя сами, вы получите право быть частью грядущего свободного и справедливого мироустройства.
ETH-Bibliothek Zürich, Thomas-Mann-Archiv / Fotograf: Unbekannt / TMA_3022
Август 1941
Немецкие слушатели!
В мире спорят, можно ли в самом деле провести различие между немецким народом и силами, которые им сегодня правят, и способна ли Германия вообще по-настоящему влиться в новую, усовершенствованную в социальном отношении, основанную на мире и справедливости систему отношений между народами, которая должна родиться из этой войны. Если меня поставят перед этими вопросами, я отвечу так.
Я признаю: то, что называют национал-социализмом, имеет давние корни в немецкой жизни. Это вирулентная — опасная и заразная — форма вырождения тех идей, которые таили в себе зерно смертельной порчи, но были отнюдь не чужды уже и старой доброй Германии, несшей культуру и образование. Там они жили на широкую ногу, назывались «романтизмом» и содержали в себе немало чарующего для мира. Можно, пожалуй, сказать, что они одичали и деградировали, и даже были обречены на одичание, коль скоро они пали до гитлеровского уровня. Вместе с исключительной приспособленностью Германии к эпохе техники они образовали сегодня гремучую смесь, угрожающую всей цивилизации. Да, история немецкого национализма и расизма, на излете которой мы видим национал-социализм — долгая и скверная история: она простирается далеко в прошлое, поначалу она интересна, но затем становится все пошлей и безобразней. Но спутать эту историю с историей самого немецкого духа и поставить между ними знак равенства было бы вопиющим пессимизмом и ошибкой, которая может стать опасной для установления мира. Иностранцам я отвечаю так: я в достаточной мере верю в добро и люблю отечество, чтобы рассчитывать на долгое историческое дыхание Германии — той, которую любят они, Германии Дюрера и Баха, Гёте и Бетховена. Другая же находится при издыхании: ее нынешняя торопливая одышка никак не свидетельствует о силе легких. Она отжила свое или находится действительно в состоянии доживания, накануне смерти — в «третьем рейхе», который как разоблачение идеи через ее реализацию представляет собой нечто неслыханное и действительно смертельное.
И именно это дает основание для надежды. Она зиждется на том факте, что национал-социализм, это политическое исполнение идей, по крайней мере, полтора столетия будораживших немецкое общество и немецкую интеллигенцию, является какой-то крайностью, чем-то сугубо эксцентричным в политическом и моральном плане, экспериментом запредельной аморальности и брутальности, который невозможно ни превзойти, ни повторить. Всякая человечность выброшена за борт; вместо нее — бешеная ярость ко всему, что связывает и цивилизует людей; отчаянное насилие над всеми ценностями и сокровищами души, которые были вообще-то важны не в последнюю очередь и для немцев; создание тотального государства войны на службе у расового мифа и ради подчинения мира… Больше уже некуда, дальше зайти нельзя. Если этот эксперимент провалится — а он обязан провалиться, поскольку человечеству невозможно предложить окончательную победу этого, — тогда немецкий национализм, самый опасный из всех что были, поскольку он является технизированным мистицизмом, действительно сгорит дотла, и Германия будет принуждена — скажем лучше: ей будет позволено — пойти в совсем другом направлении. Мир нуждается в Германии, но Германия тоже нуждается в нем, и, поскольку она не сможет сделать его «немецким», ей придется впустить его в себя, к чему она всегда, с любовью и симпатией, была привычна. Она будет считать себя обязанной вернуться к тем традициям, что сегодня отступили в глубокую тень, но не менее национальны, чем те, пагубность которых стала столь очевидной. Эти традиции облегчат ей задачу соединиться с миром, в котором свобода и справедливость присутствуют настолько, насколько это дано человечеству в нынешний час его существования.
Это первое. Второе заключается в том, что Германии никогда не бывать счастливее (и это она в сущности предчувствует уже сейчас), чем внутри напитанного свободой и деполитизированного, благодаря безоговорочному осуждению национал-социалистического самовластья, единого мира. Для такого мира Германия прямо-таки создана, меж тем как если глобальная политика и бывала для какого-нибудь народа проклятием и обезображивающей противоестественностью — так это для аполитичной по своей сущности немецкой нации. Острый на язык француз заметил, что немец бывает грациозным, только когда выбрасывается из окна. То же самое, и с еще более дикой решимостью, он делает, когда занимается политикой. Глобальная политика — это для немцев означает расчеловечивание, что доказывает гитлеризм, этот чудовищный прыжок из окна. Это припадочная попытка с лихвой компенсировать изъян, гордиться которым у немца никогда не хватало гордости.
Конец национал-государственной политики с манией глобализма — ни для одного народа это не будет означать такого спасения, такого высвобождения своих лучших, самых сильных и благородных качеств, как для немцев. И именно в том большом мире, который они сегодня в ослепленном напряжении всех своих сил пытаются не пускать в будущее, эти великие качества смогут раскрыться в полную меру.