Gulnara Esse. Моя сестра саляфитка. М.: Мастер — Граф, 2021
Об этой книге я впервые услышал от своего бывшего коллеги по университету. Коллега этот так устроен, что за один присест может осилить текст объемом не более страницы. Он исламовед по профессии и по роду деятельности и русский мусульманин по происхождению. Поэтому сериал Gulnara Esse «Моя сестра саляфитка», опубликованный небольшими порциями в виде постов в инстаграме, стал для моего коллеги настоящим подарком.
Я перешел по присланной им ссылке, пролистал один из постов с фрагментом «Сестры саляфитки» и на этом остановился. Споткнулся на фразе «шоковый удар, сопряженный со злою отчаянностью, закрыл мне глаза тогда» и чуть не «подпрыгнул с кровати», выражаясь словами Gulnara Esse. А между тем из всех утюгов в нашей мусульманской коммунальной квартире в России до меня долетали то хвалебные, то ругательные отзывы об этом произведении. Появилась информация, что инстасериал вышел отдельной книгой как роман. И я понял, что теперь мне уже точно не отвертеться и книгу прочесть придется. Хотя бы потому что в свое время я изучал феномен русских мусульман.
Сначала чтение шло медленно, я то и дело спотыкался о фразы, за которые автора, а вместе с ним редактора и корректора, стоило бы побить камнями. Сохраняю орфографию автора: «Снег долго не таял. А когда растаял — земля все равно подмерзала к вечеру и оставалась такой до раннего утра, создавая твердые, жесткие колдобины на внетратуарных дорожках». И это буквально на первой странице романа! Потом с «жестких колдобин» фантазия автора перенесла меня на «зеленый размягченный ковер», который «имел... сладко-приторный запах недорогих парфюмерных масел, поношенных носков и порошка „Мистер Пропер”». Я закрыл глаза, попытался представить этот запах и не смог. Как пахнут недорогие парфюмерные масла, я знаю. Поношенные носки не пахнут вообще, если они чистые. А нюхать порошок, даже если это «Мистер Пропер», — нет уж, увольте.
Я решил, что если буду читать «Сестру саляфитку» как роман, то не осилю и одной двадцатой книги. И я продолжил изучать текст Gulnara Esse как источник. Поэтому в дальнейшем я буду употреблять слово «роман» исключительно в кавычках.
Текст написан от лица русской мусульманки Киры, которая в свои девятнадцать лет «встала на Истину» (т. е. приняла ислам, который автор, наплевав на правила русского языка, пишет с прописной буквы). В новую веру Киру приводит Марьям, в прошлой жизни — Мария Данилова, наполовину даргинка, наполовину русская. Они с Кирой учатся вместе в колледже архитектуры и строительства. Марьям сразу произвела впечатление на свою подругу и ученицу: «Широкая темная одежда, развевающийся платок, дорогие часы на руке и модные очки, статная осанка, — делали ее какой-то благородной, несгибаемой, „дорогой”, что ли...»
Теперь каждое утро Кира бежит в колледж, — то ли для того, чтобы полюбоваться дорогими часами и модными очками подруги, то ли чтобы получить наставления по исламу. У Марьям в колледже есть другие последовательницы, которых эта модная штучка учит правильно молиться Аллаху.
Однажды во время прогулки Кира остановила своих спутниц и сообщила им, что хочет немедленно принять ислам. Когда девушка усвоила мусульманский дресс-код и стала на намаз, Марьям знакомит ее с братом Умаром. В этом арабе с кожей цвета молочного шоколада и белозубой улыбкой Кира узнала мужчину, который нередко забирал Марьям из колледжа.
В доме, куда их привозит Умар, Кира знакомится с разными женщинами, в основном неофитками. 17-летняя Амина, тоже полукровка, как и Марьям, настойчиво советует девушкам бросить учебу в колледже: «Какой баракат вы ждете от этого харама?» Амина также становится моральным авторитетом для Киры.
Кира еще больше сближается с новыми подругами, когда встречает, мягко выражаясь, непонимание со стороны матери и бабушки. Кира пытается объяснить домашним преимущества ислама, но слышит в ответ на свою проповедь от бабушки: «шахидка, сектантка, ваххабитка ***** [проклятая]! Вырастили на свою голову суку такую». Создается впечатление что Кирина бабушка разговаривает только матом. Криминальное прошлое? Тяжелое детство? Об этом читатель ничего не узнает, как, впрочем, не узнает даже имени бабушки. Да что там бабушка, имя матери Киры тоже не произносится вслух, хотя это далеко не второстепенный персонаж в «романе».
Усилия бабушки и матери отвадить Киру от ислама оказываются тщетными: Кира еще больше сближается с сестрами. А вот братья по вере довольно скоро разочаровывают ее. Сестры говорят, что нельзя оставаться одной, надо выйти замуж за благочестивого мусульманина. Об этом же говорит и Умар, который оказывается чем-то вроде шейха джамаата мусульман-неофитов. Кира пожимает плечами: надо так надо.
Брат Умар организует смотрины для Киры и еще одной сестры — Дины. Их знакомят с 23-летним русским мусульманином Абу Бакром (в прежней жизни — Колей) и 40-летним татарином Газизом. Кире решительно не нравятся оба мужчины, а она им, наоборот, еще как приглянулась. Кира удивляется, почему братья выбирают себе жену по внешности, ведь главное — благочестие. На это брат Умар отвечает, что так устроены мужчины, и приводит метафору: зачем старый финик жевать, когда можно рассасывать молодой? Эти золотые слова Кира вспоминает на следующий день после предрассветной молитвы. Она открыла в телефоне фейсбук и получила сообщение от Умара. Умар без лишних предисловий поинтересовался, в чем она спит. Сначала Кира решила, что брат Умар испытывает ее праведность, но последующие сообщения от него не оставили у нее сомнений. Он пишет, что хочет ее, и если она согласна, то он сей же час приедет за ней. Согласна ли она заключить с ним мусульманский брак (никах)? Кира после некоторых колебаний соглашается. «Ну а правда, за кого еще?» — спрашивает себя героиня.
Наступивший день проходит в ожидании звонка от Умара. Автор даже доверительно сообщает, что от волнения у Киры «скрутило живот и пронесло на унитазе» раза три. Но вот досада: Умар так и не приехал. Ближе к вечеру выясняется, что у Умара был обыск, его и некоторых братьев увезли. Кира бросается на квартиру шейха и застает там Умара, которого уже успели отпустить. Кира ждет от него дальнейших указаний, но тот словно не замечает ее. Когда им наконец удается поговорить, шейх прозрачно намекает, что Кире следует выйти за Абу Бакра (Колю). «Какой в жопу Абу Бакр?!!!» — возмущается, правда не вслух, Кира. Ночью она получает сообщение от Умара, на этот раз без фривольных намеков. Он сообщает, что вынужден уехать с семьей на родину, в Иорданию. Уговаривает ее выйти за Колю. Кира соглашается: Коля так Коля, даром что несколько часов назад мысленно посылала его в нехаляльное место. На следующий день Умар поженил их.
Коля оказался робким парнем и предложил Кире пока просто дружить. Но брачная жизнь, хоть по исламу, хоть не по исламу, подразумевает близость. Кире не понравилась первая брачная ночь и все последующие ночи с мужем тоже. А Коле — наоборот. Кира усиленно имитирует оргазм и оправдывает себя тем, что от нее требуется быть послушной женой. К счастью, подруга Марьям посоветовала купить смазку, а то Кира совсем пропала бы. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Коле не пришло приглашение на учебу в Мекку. Кира остается на попечении родителей мужа.
Вскоре после отъезда Коли Кире приходит звонок с неизвестного номера. Мужчина с «глубоким, терпким, бархатным голосом... как в рекламе мужских духов» представляется Маратом Рашидовичем Юсуповым из ФСБ. Предлагает встретиться. Встретиться так встретиться, а что еще делать...
В первые минуты их встречи Марат, наблюдая за погодой из окна своего кабинета, напевает песню ДДТ: «Осень... Доползем ли, долетим ли до ответа...». Ну как в такого не влюбиться? И Кира влюбляется.
Марат предлагает Кире написать бумагу, в которой подробно рассказать о Коле и его учебе. То есть предлагает стать агентом, сексотом. Но Кира этого не понимает или делает вид, что не понимает. Когда все домашние начинают спрашивать Киру, как прошла встреча с фээсбэшником, она отвечает, что нормально. О начале сотрудничества она не сообщает никому.
Через несколько дней звонит Марат и уже называет ее «Кирюшкой». Встреча проходит в машине. «Привет куплет, дорогая», — обращается Марат к курируемому им агенту. Киру сводит с ума его флисовый бомбер. Тридцатилетний фейс вдруг меняет тональность и начинает разговаривать как четырнадцатилетний гопник из подворотни, мат-перемат и юмор а-ля Петросян. Кира спрашивает: по какому делу он ее вытащил?
Тогда Марат недолго думая говорит: «Давай вместе работать?» Просто король вербовки! Затем Марат поясняет, в чем будет состоять Кирина работа: она будет сообщать ему, «кто нормальные мусульманочки, а кто нет». Кира довольно быстро соглашается, только уточняет на всякий случай: мол, не подставишь меня потом? «Я за свои слова отвечаю», — говорит Марат.
У читателя может возникнуть законный вопрос: почему героиня так быстро соглашается на предательство и подлость? Ответ автора такой: «И даже не спрашивайте почему! Я не знаю... Я. Не. Знаю! Марат имел на меня какое-то невероятное влияние...» Какая прелесть!
Кира продолжает встречаться с Маратом и сообщает ему содержание разговоров с мужем по скайпу. По заданию своего куратора Кира переписывается с Аминой. Та уже живет в Сирии, муж ее воюет против Асада. Кира и за Марьям готова шпионить, но вот незадача: случайно выясняется, что модная штучка еще раньше стала работать на «контору». Во время визита на конспиративную квартиру на встречу с Маратом Кира находит на полу иголку или булавку, которой Марьям закрепляла платок.
Вместо того чтобы все отрицать, Марат говорит, что, видимо, Марьям тоже есть что сказать. «Какого черта я тут делаю!» — в сердцах кричит Кира. «Пишешь доносы», — на голубом глазу отвечает Марат. Ай молодца! Наверное, уже генералом стал с таким профессиональным подходом к делу.
Через несколько дней Кира является к Марьям без предупреждения и сообщает о своих догадках. Хозяйка квартиры признается, что «ходит на хату» по своим делам. Больше ничего о мотивах и характере сотрудничества Марьям с органами мы не узнаем. В самом деле, зачем читателю знать об этом, — даром, что именно Марьям привела героиню в ислам?
Работа Киры на ФСБ не прекращается и после возвращения мужа. Коля приезжает не один, а с другом Атабеком, казахом и бывшим кавээнщиком, с которым учился в Мекке. Атабек агитирует Колю ехать в Египет. Тот быстро соглашается. Соглашается и Кира.
В Каире молодоженов встречает брат Усман (в миру — Саша Тархун), бывший уголовник, принявший ислам в колонии. Он отправляет Колю обучаться исламу у какого-то таджика, живущего в деревне в пяти часах езды от Каира. Там Коля с Кирой живут в нищете и антисанитарных условиях, пока Коля однажды не застает шейха за употреблением насвая. После этого эпизода супруги возвращаются в Каир. В Египте Кира с Колей прожили около трех лет в основном на деньги, которые посылали Колины родители и его несовершеннолетняя сестра. Отношения между супругами становятся с каждым днем все хуже и хуже.
После рождения дочери ничего в жизни Коли и его жены не поменялось. Кира продолжает переписываться с Маратом. Куратор передает деньги «на помощь ребенку». «Почему ты мне помогаешь? Это что — подкуп?» — спрашивает Кира Марата. Подкуп? Да зачем тебя покупать, если ты и так все сливаешь добровольно! Марьям небось за свои услуги взяла по полной, не продешевила...
Другой отдушиной для Киры, кроме общения с куратором из ФСБ, служат беседы с соседом Рустэмом. Рустэм — блогер, ездит по миру и снимает разные интересные сюжеты.
Коля, который зорко следит, чтобы жена не выходила одна из дома, почему-то легко отпускает Киру к постороннему мужчине — возможно, потому, что услышал от Усмана, что Рустэм «заднеприводный». Это утверждение оказывается ложным, но Кира даже думать не хочет о романе с соседом. В ее глазах слишком глубока интеллектуальная пропасть между ней и блогером. В чем состоит мудрость Рустэма из «романа» непонятно. Ничего умного он не высказывает, кроме вульгарного изложения теории Л. Н. Гумилева.
Частым гостем у Рустэма стал и Атабек. Неизвестно, чем бы кончились заседания этого интеллектуального клуба, если бы не одно происшествие. Кира долго упрашивала мужа купить стиральную машинку. Он сказал ей пойти к Рустэму и воспользоваться его техникой. Кира загрузила в машинку белое белье, вспомнила, что на ней были белые трусы, бросила туда и их. И тут в дверь постучали. Это был бавваб — привратник со своим племянником. Они сказали, что поступил сигнал от соседей. Рустэма обвиняют в том, что его квартира служит публичным домом. Бавваб с племянником стали проводить обыск. Спрятавшуюся под кровать Киру нашли и принялись вытаскивать оттуда «без трусов и желания жить». Только взятка, которую дает Рустэм баввабу, помогает избежать беды.
Коля решил не устраивать шума. Тихо произнес троекратную формулу развода по шариату: талак.
После возвращения в Россию Кира уже не застает многих своих прежних знакомых. Амина в Сирии уже успела потерять третьего мужа, который погиб «на пути Аллаха». Марьям совершила хиджру в Бельгию. Да и встречаться с сестрами и братьями Кира не особо хочет: разочаровалась почти во всех, кого знала. Кроме Марата и Рустэма.
Кира повторяет слова Марата: «Надо действовать. По чести жить. Не ******* [словоблудить] в пустоту, пустых обещаний не давать, трудиться честно, учиться, развиваться...» Хотя, судя по словам Марата, как-то развиться у него за три года не получилось. Так и остался на том же уровне гопника из подворотни. Но Кира словно не замечает этого, для нее этот рыцарь плаща и кинжала — идеал, цельный человек, который не изменяет своим жизненным принципам, не лицемерит.
Пожалуй, не будет преувеличением, если скажу, что Марат и есть главный герой «Сестры саляфитки». Он, помимо прочего, выполняет важную функцию в «романе». Он проговаривает те мысли, которые автору неудобно было вкладывать в уста Киры. Героине лишь остается согласиться с его словами, например с этими: «Кира, половина „мечети” — это, увы, собрание уголовного кодекса. Воры — мелкие и не только, наркоманы, наркоторговцы, убийцы...» Марат добавляет, что недавно за разбой и убийство посадили нескольких мусульман, а их жены стали трубить по всем инстанциям, что их преследуют за религиозные взгляды. Кира и с этим утверждением соглашается: «Как обидно за умму стало. Обидно... но... слова Марата были так справедливы».
Строго говоря, в «романе» нет ни одного положительного персонажа-мусульманина. Мусульманина не по происхождению, а по вероисповеданию. Два персонажа, вызывающие наибольшие симпатии Киры и автора, с трудом могут быть отнесены к числу последних. Марат — атеист, Рустэм — агностик.
Сама Кира от ислама не отрекается: «Я убежденная мусульманка. Я верю в Коранического Бога. Верю в Аллаха». Поэтому у неискушенного читателя может возникнуть впечатление, что в «романе» критикуются лишь отдельные недостатки в жизни российских мусульман, перегибы на местах. Но это не так. «Моя сестра саляфитка» — текст глубоко антиисламский, антимусульманский. Потому что и представители т. н. традиционного ислама в «романе» не менее отвратительны, чем приверженцы т. н. чистого ислама. Все практикующие мусульмане показаны в «Сестре саляфитке» моральными уродами и лицемерами. Только атеисты и агностики, для которых ислам лишь философская категория, вызывают искреннюю симпатию автора.
«Роман» написан как псевдомемуары. По сюжету идея книги исходит от Марата, он произносит ее в шутку, а героиня подхватывает эту мысль и берется за перо. А что, если и в самом деле так было, только идею написать «роман» предложил не литературный Марат, а его вполне реальный коллега, который, в отличие от обладателя флисового бомбера, хорошо знает аудиторию, с которой работает?..
Но не этот вопрос я хотел бы задать автору книги, а другой, который она сама вложила в уста одной из своих героинь: «Какой баракат вы ждете от этого харама?»