Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Ребекка Сайкс. Родня: жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев. М.: Альпина нон-фикшн, 2023. Перевод с английского Ольги Корчевской. Содержание
Есть масса причин интересоваться неандертальцами: одним просто нравятся изображения крупных гоминидов в шкурах, другие зачитываются работами философа-примитивиста Луи Каше, третьи заворожены гипотезой о первом в истории человечества геноциде себе подобных. Британский археолог Ребекка Сайкс написала обзорную книгу, которая может привлечь всех, кто питает подобный интерес. Здесь в доступной форме собраны наши последние — на 2020 год — представления о том, кем же были эти мощные существа трагической судьбы.
Исследовательница широкими мазками рисует картину жизни неандертальцев, фиксируя широкий диапазон явлений — от диеты и среды обитания до похоронных обычаев и предметов, которым можно приписать свойства культурных объектов. При чтении начинаешь по-новому думать о том, как наши критерии человечности связаны с «уровнем развития». Например, ученые не могут с уверенностью сказать, понимали ли неандертальские женщины, как устроен менструальный цикл, но вместе с тем проявления альтруизма, манипуляции с мертвыми телами и создание красивых вещей неумолимо подталкивают к тому, чтобы узнать в несознательных не-людях вымерших родственников.
Хорошее чтение для всех, кого не отпугивают подобные пассажи: «Время коварно. То оно бежит пугающе быстро, то течет так медленно, что кажется нам грузом, тяжесть которого измеряется в ударах сердца. Жизнь каждого человека полна воспоминаний о прошлом и вдохновляется мечтой о будущем, пусть живем мы в непрерывном потоке „настоящего“».
Александр Евдокимов, Александр Воробьев. От татей к ворам: история организованной преступности в России. М.: Эксмо, 2023. Содержание
Издательство «Эксмо» не может написать нормальную аннотацию к своей книге, но иногда — по закону больших чисел — ему удается ангажировать хороших авторов. Перед нами как раз такой случай: два Александра, Воробьев и Евдокимов, представляют легкий (местами легкомысленный), но компетентный исторический очерк преступного ремесла в России — с X века по наши дни.
В их изложении очевидна вещь, о которой мало задумываются: эволюция преступности, которую осуществляют группы, является спутником и в некотором смысле зеркалом развития общества и государства. Так, например, в маленьких сообществах, где все живут у всех на виду, преступления могут носить лишь индивидуальный характер. Но в XIV веке в Новгородской республике уже существовали укшуйники — пираты русского Средневековья, которые орудовали как бы сами по себе, но вместе с тем в интересах новгородского боярства.
Повествование не тронуто редактором, носит лоскутный и незаконченный характер, местами грозит превратиться в набор занятных историй, но этому мешает добросовестность авторов и фактурность материала. Хотя, конечно, куда адекватнее эта работа в дополненном виде смотрелась бы, скажем, среди изданий «Нового литературного обозрения».
«Прозвище могло появиться даже на основании речевых особенностей его обладателя. По этому принципу криминальный авторитет Николай Акопов получил прозвище Колик Туда-Сюда за свою привычку часто повторять эту присказку в разговоре».
Керри Мейер. Книжный на левом берегу Сены. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2023. Перевод с английского Елены Лалаян
В конце Первой мировой войны совсем юная американка Сильвия Бич решила воплотить в жизнь свою мечту — открыть книжный магазин в богемном Париже. В этом ей помогла блистательная Адриенна Монье, энтузиастка литературы модернизма и артистического вольнодумства.
Лавка «Шекспир и компания» быстро стала любимым местом интеллектуалов, которым предстояло формировать культурный фон XX века. Постоянными гостями магазина были Гертруда Стайн, Вальтер Беньямин, Эрнест Хемингуэй, Алистер Кроули, Джеймс Джойс (его «Улисс» был выпущен отдельным томом стараниями все той же Сильвии Бич, а его цензурный запрет стал тяжелым испытанием для книготорговки).
Часть истории магазина легла в основу романа Керри Мейер «Книжный на левом берегу Сены» (оригинальное название: The Paris Bookseller). Его повествование хронологически охватывает два десятилетия — от переезда Сильвии Бич во Францию до разрыва с Адриенной Монье, случившегося в 1936 году. Через ограниченное и одновременно бескрайнее пространство книжного мирка Мейер показывает историю одного взросления и резкого выхода из «большого детства», превращения девушки из пуританской Америки в одного из ведущих культурных авторитетов эпохи интербеллума.
«Визит Эзры Паунда представлялся для Сильвии подарком, отчасти потому, что он был в лавке редким гостем. На сей раз вместо расспросов о новых поступлениях он с порога взялся осматривать ее столы и стулья, что пришлось очень кстати, так как на днях Сильвия раздобыла старинный пристенный столик, выброшенный за ненадобностью на обочину сельской дороги, и он нуждался в ремонте. Не прошло и нескольких минут, как Эзра уже распластался на полу и разглядывал антикварную вещицу снизу, пытаясь выявить причины ее колченогости.
— Слышали последние новости об „Улиссе“? — спросил он.
— Нет еще, расскажите. Видимо, они в самом деле свежие: Джойс был у меня пару дней назад и ни о чем таком не упоминал.
— Да? А ведь он не менее недели в курсе.
— В курсе чего?
— Так ведь судебный процесс затевается».
Борис Колоницкий. #1917: Семнадцать очерков по истории Российской революции. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2022. Содержание
Переиздание небольшой, но максимально содержательной книги одного из ведущих специалистов по истории русских революций и Гражданской войны. Борис Колоницкий предлагает взгляд на октябрь 1917 года, заметно отличный от серьезно упрощенной модели, навязываемой нам со школы. Без лишнего радикализма историк пересматривает по большей части фольклорное отношение к Николаю II как слабому «царю-дураку» или, например, развенчивает миф о пролетарской революции как социальном потрясении, идеологическим и событийным эпицентром которого был Петроград.
В изложении Колоницкого разрозненные на первый взгляд факты и явления революционной России складываются в стройную картину. При этом Борису Ивановичу удается выдерживать идеальный баланс между публицистической доступностью и научной строгостью, вдохновляя на то, чтобы уже самостоятельно изучать историю события, которое изменило не только отдельно взятую страну, но и весь мир — при этом в наших краях оставаясь объектом многочисленных спекуляций, имеющих отношение к чему угодно, но только не к реальности.
Отдельное внимание автор обращает на специфический язык революционного года, развившийся впоследствии в язык Гражданской войны. Тем, кто заинтересуется этой проблемой, также рекомендуем недавно вышедший тематический сборник статей под редакцией все того же Бориса Колоницкого.
«Антикоммунистическая историография является зеркальным отражением историографии большевистской, она столь же лениноцентрична. Краткий курс истории ВКП(б) антикоммунистами выворачивается наизнанку, но история России продолжает оставаться большевизированной и ленинизированной, меняется лишь знак оценки, однако структура повествования продолжает оставаться такой же.
Между тем многие важные события революции происходили без участия Ленина».
Владимир Бибихин. Отдельные записи 1965–1989 годов. СПб.: Владимир Даль, 2022
Охарактеризовать эту странную во всех отношениях книжку не так-то просто по причине ее крайней самобытности: вышедшая в серии «Дневники XX века», собственно дневником она не является. Дневники Бибихин тоже вел, но кроме того делал еще многочисленные «отдельные записи», среди которых есть и стихи, и записи снов, и размышления на различные темы, суть которых не слишком легко ухватить (отдельные заметки посвящены, например, настойчивому ветру прихоти, мистической Москве, жуку-принцу, памяти о подарках и чулану с кассетами). В наиболее общем приближении данное издание представляет собой документ из истории позднесоветской духовной жизни, отражающий путь интеллигента-одиночки одновременно к христианству и к западной философской традиции, завершившийся, как известно, широким признанием Владимира Вениаминовича в качестве оригинального мыслителя, а не просто переводчика-референта. Впрочем, понять основные этапы его пути на основании «Отдельных записей» возможным скорее не представляется, хотя у внимательных читателей и почитателей Бибихина может быть на этот счет иное мнение, не уважать которое у нас нет ни малейших оснований.
«Мы с Вероникой в гостях. Кушаем. Зоин дом. Затем под столом я замечаю — кошка нагадила. Я иду к печи [русская печь, она же уборная в армии, она же „колосники“ (кто-то объяснял мне, что колосники в паровозе — это решетчатый пол), она же решетчатый пол, как теперь понимаю, да и к решетчатому полу теперь присоединяется воспоминание о случае, когда Макс Моисеевич сказал мне, что я неправильно перевел однажды это выражение]. Я беру там скребок и веник и начинаю убирать из-под стола помет [кошачий, собачий, со свежими листьями в помете]».