Александр Соколов. Странная обезьяна: Куда делась шерсть и почему люди разного цвета. М.: Альпина нон-фикшн, 2020 Содержание
Стать голым человеку помогла вошь?
Александр Соколов, известный популяризатор науки, считает, что главное качество ученого и просветителя — это честность. Велик соблазн написать впечатляющую книгу, взяв одну понравившуюся гипотезу и скромно умолчав об остальных, но настоящая наука выглядит совсем по-другому. Это поле идей, которое эволюционирует: «Я специально выбрал для книги два взаимосвязанных сюжета о части здания, которая еще стоит в строительных лесах, потому что мне кажется самым интересным то, как эволюционируют идеи. Конкуренция идей — это кровь науки, без столкновения гипотез научная мысль чахнет. В книге основное внимание будет уделено конкурирующим гипотезам... Чтобы, не дай Дарвин, кто-то в процессе знакомства с этим текстом не вскричал разочарованно: „Ну, и где ваша наука? Опять какие-то гипотезы!“, я повторю: наука — это эволюция гипотез, и моя книга в основном про гипотезы».
Чтобы объяснить, как развивалась научная мысль по конкретному вопросу о причине и времени исчезновения шерсти у человека, автор хронологически описывает гипотезы и возражения оппонентов, в том числе известную «одежную» теорию исчезновения шерсти у людей. Действительно, чего выдумывать, если люди отличаются от животных тем, что носят одежду? К чему же им шерсть? Люди изначально жили в саваннах, где днем очень жарко, а ночью холодно, поэтому логично, что такую проблему может решить исчезновение шерсти и появление одежды. Только на голове у нас остались волосы, чтобы защититься от солнца, и на гениталиях — чтобы привлекать партнеров запахом, собирающимся на волосах. А живущие там же обезьяны не лишились шерсти просто потому, что у них не хватило мозгов изобрести одежду. Очень логично.
Но тут Соколов повторяет вопрос ученых, решивших проверить эту гипотезу: что было раньше — появление одежды или исчезновение шерсти? Одним из способов определения времени появления одежды стал генетический анализ человеческой платяной вши, живущей в складках одежды. Выяснилось, что платяные и головные вши являются потомками вшей, которые живут на шимпанзе. Сравнив ДНК этих паразитов со всего мира, исследователи выяснили две вещи:
«Во-первых, африканские паразиты наиболее разнообразны, из чего следовало, что наша вошь, как и мы сами, происходит из Африки. Во-вторых, датирование методом молекулярных часов показало, что последний общий пращур головной и платяной вшей жил примерно 72 000 лет назад! Годом позже авторы чуть удревнили дату — до 107 000 лет. Понимаете, что получается? Чтобы возник и обособился специфический „одежный“ паразит, необходимо, чтобы к этому моменту люди уже некоторое время постоянно использовали одежду».
А в 2010 году выяснилось, что, возможно, дело было 170 000 лет назад — в совсем уж древние времена. Параллельные исследования, посвященные появлению одежды, показали, что эта дата колеблется в районе 900 000 лет. Но если взять только ее, то получится, что первыми «оделись» предки европейских неандертальцев — обитатели испанской Гран Долины. «Тогда, согласно „одежной“ гипотезе, шерсти должны были лишиться в первую очередь замотанные в шкуры неандертальцы. Каково же им, гладеньким и красивым, было увидеть обезьяноподобных косматых кроманьонцев, когда те вторглись в Европу 50 000 лет назад! Хороший получается сюжет для фантастического фильма», — иронизирует Соколов. Словом, гипотеза не подтверждается.
Но можно зайти и с другой стороны, ведь бывают не только головные и платяные вши, но и лобковые! Лобковая вошь Pthirus pubis досталась нам от горилл. Исследования показали, что эволюционно расхождение лобковой вши человека и вши горилл произошло около 3,32 млн лет назад при весьма пикантных обстоятельствах:
«Это могло случиться только в случае, если какой-то наш предок — австралопитек — повстречал в лесу предка гориллы и вши рода Pthirus перебежали к новому хозяину. Не подумайте плохого, контакт с древней гориллой необязательно был сексуальным. Это могла быть стычка или охота одного на другого. Достаточно даже просто переночевать разок в гнезде, оставленном завшивленной протогориллой, и заполучил наш предок еще один чудесный род нахлебников».
Возможно, в этот момент у наших предков уже не было шерсти, а остались только лобковые волосы, где и поселились эти паразиты. Но, вероятно, все дело в толщине лобковых волос человека, которая отличается от горильей. Британский ученый Робин Уайсс лично проверил толщину и частоту лобковых волос у горилл в зоопарке и выяснил, что они более тонкие и редкие, чем у человека.
«Возможно, человек выделяется такой густой растительностью на лобке именно потому, что остальное тело у нас волос лишено. Эта особенность развилась у людей для визуальной и запаховой сексуальной сигнализации — привлекать взгляды и носы сексуальных партнеров. Когда? Уже после того, как большей части шерсти наши предки лишились. И лишь когда волосы на лобке стали толстыми и густыми, как у гориллы, там смогла уютно себя чувствовать лобковая вошь. Так Робин Уайсс доказывает, что люди стали голыми более 3 млн лет назад. Осталось проверить, правду ли молвил ученый про обезьян. Определение густоты и толщины волос в зоопарке на глаз — не слишком надежное свидетельство», — со скепсисом подмечает Соколов.
Истина неизвестна, но известен путь к ней
Конечно, эта история с открытым финалом, ведь перед нами все же наука, а не фантастический роман. К тому же не во всяком романе найдется такое количество остросюжетных моментов, а их в книге Соколова набирается по крайней мере 28 — по количеству гипотез, которые рассматривает автор. Чего стоит только история реконструкции внешности Денисовского человека или одиозного английского короля-горбуна Ричарда III, который был голубоглазым (с вероятностью 96 %) и светловолосым (с вероятностью 77 %).
В последней главе Соколов предугадывает закономерный вопрос читателя: для чего нам вообще нужно знать, как выглядели древние люди? Ответ на этот вопрос нетривиален: «У методик реконструкции с самого их рождения была, помимо удовлетворения праздного любопытства ученых, очень приземленная функция — криминалистическая экспертиза. Антропологи помогали в установлении личности неопознанных останков — жертв преступлений, катастроф и стихийных бедствий».
И в этом наука уже весьма преуспела: к примеру, сегодня уже разработана единая система ДНК-тестирования HIrisPlex-S, воспользоваться которой может в онлайн-режиме любой желающий — нужен лишь геном. Система безошибочно определяет цвет кожи, волос и глаз, что помогает криминалистам по пятнам крови или слюны определить, как выглядит преступник. Конечно же, Соколов решил воспользоваться этой программой, прогнав через нее геном неандертальца из Денисовской пещеры и древнего Homo sapiens — и оба они, как ни странно, получились темнокожими с карими глазами. Но, к сожалению, рано праздновать громкое открытие, предупреждает автор:
«Прежде чем заявлять во всеуслышание о черных неандертальцах, надо сделать важную оговорку. HIrisPlex-S — методика, предназначенная для тестирования современных людей. Даже в рамках нашего вида эволюция пигментации шла разными путями. А неандертальцы и денисовцы сотни тысяч лет эволюционировали в Евразии независимо от наших предков и вполне могли посветлеть своим особым образом, в результате неких мутаций, нам пока неизвестных. В этом случае методика не сработает, потому что такие уникальные для неандертальцев снипы в калькуляторе HIrisPlex-S отсутствуют. Для выявления специфических мутаций, влияющих на „окраску“ древних людей, необходимы более глубокие исследования архаичных геномов».
И снова истина ускользает от нас — возможно, просто потому, что еще не настало ее время. Но мы всегда можем пофантазировать вслед за Соколовым и предположить, что они все же были черные. Тогда получается, что общий предок сапиенсов, денисовцев и неандертальцев был темнокожим брюнетом с карими глазами, а осветление евразийских сапиенсов могло происходить независимо от неандертальцев, если таковые вообще светлели. Важно, приходит к выводу Соколов, разделять факты и догадки, и не менее важно формировать собственную картину мира, основываясь на научных знаниях — это и есть основной принцип его книги.