Алексей Коновалов, «Разумокосмология», СПб.: Издательство Санкт-Петербург, 2011
Когда начинаешь рассказывать об аутсайдерской литературе — то есть о произведениях, созданных, как правило, авторами «не от мира сего», — становится трудно остановиться. Меня, к счастью, ограничивает вполне объективный фактор — намного интереснее говорить не об общеизвестных образцах культурного наследия (примеры таких можно найти в одном из материалов нашей «Книжной полки»), а о локальных феноменах, о которых до сих пор мало кто знал. А с подобными образцами в течение жизни сталкиваешься очень редко, если вообще сталкиваешься: все же авторы-аутсайдеры чаще реализуют себя в живописи и декоративном искусстве, чем в литературе, где гораздо более высок шанс наткнуться на обычного графомана. Скажем, мне за последние несколько лет везло дважды — в случае с «Институтом» Николая Дорышина и в случае с «Разумокосмологией» Алексея Коновалова.
Книга «Разумокосмология» сейчас лежит передо мной. Тираж конкретно этого издания 2011 года (а есть и другие, более ранние) — семь экземпляров. В ней 382 страницы, плотно набранные довольно мелким шрифтом — и это только первая часть под названием «Определения». Существует и вторая часть, и, велась ли над ней какая-то работа, мне неизвестно.
Человек в клетчатой рубашке и строительной каске, изображенный на обложке на фоне ясного неба с легкими облаками, — собственно автор, Алексей Коновалов. Отыскать о нем какую-либо информацию непросто: у него есть профиль на «Моем мире», но из записей и фотографий можно понять лишь то, что ему 67 лет, он живет в Петербурге, посещает разные мероприятия и активно интересуется жизнью творческих союзов. Попытки неподготовленных читателей понять из его записей еще что-нибудь, пожалуй, могут привести к необратимым последствиям.
То же справедливо и для его книги, о которой здесь пойдет речь. Кстати, в отличие от книг Николая Дорышина, которые вы днем с огнем не сыщете в печатном варианте, основное произведение Коновалова вполне себе можно приобрести. Например, экземпляр 2009 года выпуска стоит сто тысяч рублей (в описании к лоту отдельно отмечено, что цена не опечатка). На «Озоне» книга была помещена в категорию «Дом, семья, быт» и продавалась немного дешевле — за 409 рублей, но там она уже закончилась.
Я не знаком с Коноваловым. Книгу «Разумокосмология. Основы теории бессмертия статусов мышления» привез мне из Санкт-Петербурга друг, художник Илья Гришаев, в руки которого она попала неизвестным мне образом. Перевозя книгу в Пермь, Гришаев ехал в вагоне поезда с попутчиком, который пытался объяснить ему, как наполненный ртутью грецкий орех можно использовать в качестве средства связи. Но это, наверное, неважно в рамках данного текста. А может быть и важно, я уже ни в чем не уверен.
Теперь, очевидно, мне следует описать книгу «Разумокосмология» содержательно, но я не вполне понимаю, как это сделать, поскольку аннотация никому (за исключением, может, двух-трех человек на планете, которые мне, к счастью или к сожалению, не знакомы) ничего не скажет. Она звучит так: «Методическая нить — пособие для геосолитонов, желающих для себя понять возможность совершать мысль после известного времени прохождения пути данности мышления в земной бинарности».
Чисто стилистически содержание вполне отвечает аннотации. Я приведу здесь небольшой фрагмент, чтобы читатель мог получить исчерпывающее представление о стиле изложения Коновалова:
«В мозгодомене существам, проштампованным в качестве рудиментностей, мы не можем приписать оговорки о мышлении. Однако возможность совершения ими от себя родово эволюции отрицать не можем, поскольку они там, в сфере внемления, находятся в потоке непрерывного изменения условий существования. Классификатор маточных тел составим через формулы определенности равенства действий и противодействий масс собранности. <...> Так, например, кусок льда на лбу представим как внешняя сфера, приложенная к мателмозу».
В книге семнадцать разделов, озаглавливая которые, автор активно использует словотворчество: «Мозгочайность», «Сон как фактор накопления нас для бессмертия», «Прородыши точки» и так далее. Если читать книгу не вдумываясь, в некоторые моменты неизбежно создается впечатление, что имеешь дело с чем-то вроде дадаистского манифеста, но на деле все куда серьезнее. Вероятно, не стоит разбирать «Разумокосмологию» более подробно. Несмотря на то, что эта книга — реально существующий и вполне официально изданный артефакт, вряд ли задачей «Горького» может быть содержательный разбор творчества такого рода. Тем более что судить о личности авторов и тем более об их особенностях по их текстам — занятие пошлое и неблагодарное, но все же в приведенном отрывке трудно было бы не разглядеть глубинное родство с канонической строчкой из учебника «Основы психолингвистики» «Сила конуса законом властно действует высотным для поднятий горизонтом во полёте стилем вносным» и другими образцами творчества авторов, рожденных на улице Герцена.
Для нас в этой книге интереснее другое. Несколько цветных вклеек, которые можно в ней обнаружить, отведены под фотографии различных минералов или отполированных срезов облицовочных камней, которые автор фотографирует и тщательно классифицирует крайне своеобразным способом. Вот лишь часть подписей, которыми он снабжает такие фото: «Метеорит Ангел», «Ай да Пушкин», «Голограмма лобастого», «Смотрящие у моего окна», «Чернышевский», «Эгрегор России» и так далее.
В моем экземпляре, например, есть поздняя вклейка с фотографией некоего минерала и подписью «Фиброкамень Каин, жующий продажных судей Санкт-Петербурга». Можно предположить, что к помощи фиброкамня автору книги пришлось прибегнуть после того, как он потерпел поражение в судебной тяжбе с Санкт-Петербургским домом книги, который, по мнению Коновалова, нарушил его авторские права. За это Коновалов затребовал с Дома книги 5059200 рублей, однако суд встал на сторону ответчика, и автор «Разумокосмологии» не получил ничего.
Что стало после этого с судьями Хвещенко Е. Р., Миргородской И. В. и Савельевой Т. Ю., на данный момент неизвестно, да и не важно. Однако эта классификация камней напомнила мне о двух вещах. Во-первых, о том, что однажды судьба свела меня с Валерием Щекаловым — аутсайдером, год назад ставшим одним из героев публикации моей коллеги Анны Суворовой в издании «Нож». Мы тогда как раз работали над выставкой, в которую включили Щекалова, и во время интервью он, среди прочего, рассказал мне о своем опыте работы геологом:
«В геологии ведь почему многие спиваются? Они прикасаются часто к очень высоким энергиям прошлого, камни же хранят всю эту информацию. Кто не готов к этому — тот спивается. А я не спился в итоге, потому что мне до ужаса надоела такая жизнь».
А во-вторых, о том, что год назад на «Горьком» выходила рецензия Игоря Перникова на всеми позабытую, выпущенную в 1970 году книгу французского писателя, философа и социолога Роже Кайуа «Письмо камней». В ней автор подробно исследует разные факты, касающиеся того, как осмысление образов и узоров на срезах тех или иных минералов отражалось в культуре, оказывая влияние на творчество писателей, художников и разного рода визионеров. Кайуа, хоть это и не входило в его непосредственные компетенции, проделал огромную исследовательскую работу, с которой вряд ли смогли бы конкурировать работы профильных искусствоведов и историков, — под одной обложкой он собрал обширную историю взаимоотношений человека с заключенными в камнях образами, рассказал о целых направлениях в искусстве, рожденных в ходе этих взаимоотношений, и, кроме всего прочего, констатировал:
«Подобные образы возникают после длительного сокрытия, когда определенные камни раскалываются и полируются, предоставляя воображению вневременные мелкомасштабные модели живых существ и неодушевленных предметов. По общему признанию, такие чудеса — результат чистой случайности, это сходство приблизительно и сомнительно, порой надумано или даже произвольно. Но, однажды проявившись, эти образы скоро становятся тиранами — они всегда требуют больше, чем обещают. Наблюдатель постоянно находит новые детали, чтобы дополнить предполагаемую аналогию».
В этой же книге Кайуа приводит легенду о некоем китайском мудреце, который так сильно заплутал в лабиринте образов, что не смог вернуться обратно в человеческий мир, и здесь трудно удержаться от параллелей с писателем Коноваловым. Правда, стоит отметить, что Роже Кайуа и сам был автором весьма нетривиальным, и повествование в его книге несколько поэтизировано. Современный же читатель должен понимать, что никакая лишняя поэтизация тут неуместна, а мы имеем дело с парейдолией, то есть с явлением, когда наш мозг на основе собственных представлений достраивает реальные объекты до понятных нам иллюзорных образов. Именно поэтому люди видят лица на марсианской поверхности, силуэт Иисуса Христа в спиле дерева, лик Девы Марии на поджаренном тосте или же образы в каменных плитах. Подробно и доступно это явление разобрано в уже упомянутом сегодня издании, так что вряд ли есть смысл расписывать его механизмы.
Пожалуй, именно этим и интересна «Разумокосмология» в первую очередь. Если бы Роже Кайуа дожил до наших дней, он бы непременно включил случай Коновалова в свое исследование — ему, как бывшему сюрреалисту, вряд ли было бы дело до разграничения чистого творчества и творчества аутсайдеров. А его книга, в которой конкретное проявление парейдолии явлено в виде различения образов в камнях, обогатилась бы за счет редкого литературного примера. Кроме того, это явно не единственный за последние полвека случай, когда «каменные образы» фигурируют в литературе. Автор этого текста не берет на себя смелость очертить их круг, поскольку не проводил столь масштабное исследование, каким в свое время озаботился Кайуа, однако еще как минимум один пример стоит положить в общую копилку — и им же следует закончить. Это стихотворение Андрея Родионова 2010 года, которое кажется важным привести здесь целиком, тем более что по ссылкам все равно никто никогда не ходит:
у одной девочки была мания
в подземных станциях, на плитах
видела в узорах камня
бородатые лица — души гранита
камни шептали, когда она шла с мамой,
мы только кажемся нетёплыми
мы — застывшая древняя магма,
не замечаемая большими дядями и тётями
подобно поезду метро нас притащил ледник,
подгоняемый неведомыми пастырями
и у нас был свой час пик
мы тоже спешили, тоже опаздывали
застынешь и ты, и среди валунов,
в которые души ваши спрессованы, слиты
появится со слюдяной луной
победитель с диском, пилить на плиты
для своего неземного метро,
украсит на дальних кладбищах склепы
обязательно выпадает зеро,
тем, кто играет слепо
я вижу лицо твоё, нежное, спокойное
твои волосы и уши — завитушки камня
девочка шла с мамой, но кое-кто
следил за ней и говорил с ней — у неё была мания