Пол Фассел. Класс. Путеводитель по статусной системе Америки. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2021. Перевод с английского М. С. Добряковой. Содержание
Скажи мне, как ты потребляешь, и я скажу, кто ты
Вынесенное в заглавие книги слово «класс» наводит читателя на мысль, что речь пойдет о классах в американском обществе образца 1980-х годов с обязательными отсылками к Адаму Смиту, Давиду Рикардо, Максу Веберу, Карлу Марксу и тому, как они понимали классовую природу социума. Однако в первой же главе Пол Фассел, больше известный в качестве историка американской литературы XVIII века и писателя, заявляет, что будет говорить только о «видимых и слышимых» признаках социального класса и руководствоваться исключительно «собственным чутьем и ощущениями».
Под классом Фассел подразумевает нечто среднее между статусностью, отношением к политической власти и количеством денег и уделяет особое внимание привычкам, присущим тому или иному классу, и социальному престижу, который определяет место каждого человека в обществе. «Страстно желаю, чтобы слово „каста” прижилось в Соединенных Штатах, — очень уж точно оно передает несгибаемый характер закрепившихся здесь классовых разграничений и трудности, с какими столкнется осмелившийся переместиться — неважно, вверх или вниз — и покинуть место, что вскормило его», — иронизирует автор.
Исходя из собственных наблюдений, Фассел делит американское общество на девять классов: высший за пределами видимости, высший, высше-средний, средний, высше-пролетарский, средне-пролетарский, низше-пролетарский, нищий и незримый низший. В целом все это вполне соответствует тем схемам социальной стратификации, которые предлагались в те годы взамен марксистского учения о классах-антагонистах. Однако основным критерием выделения классов у Фассела оказываются не доходы: они в его иерархии, конечно, имеют значение, но не только их объем определяет классовую принадлежность человека — куда более важную роль играют традиции, манеры, стиль и мировоззрение.
К примеру, в главе о классовом потреблении проводится четкое разделение между высшими и низшими классами по количеству потребляемого сахара. «Америка пролетариев питает невероятную страсть к сладкому. По данным опроса Роупера, 40% американцев (большинство из которых, конечно, пролетарии) выпивают минимум по одной кока-коле (или аналогичному напитку) в день и едва ли прикасаются к хлебу, если в нем нет сахара или меда», — так описывается ситуация почти сорокалетней давности, но похоже, что это утверждение верно и сегодня, причем не только в Америке или Европе, но и в России и схожих с ней по уровню жизни странах.
Еще один характерный пример классового потребления — покупки, совершаемые удаленно, из дома (сорок лет назад это делалось с помощью каталогов, которые приносили почтальоны). Больше всего к каталогам был неравнодушен средний класс, потому что, как утверждает автор, «совершение покупок через каталог — идеальный вариант для неуверенных в себе, гиперчувствительных и социально неустойчивых индивидов». Средний класс постоянно тянулся к высшему, а в каталогах обычно рекламировались вещи для дома, абсолютно бесполезные, но отличающиеся «утонченностью», якобы свойственной высшему классу. К тому же они, как правило, ассоциировались с Англией — неизменным тотемом среднего класса: все английское более качественное, изысканное и престижное. «Наверное, нет предмета чересчур уродливого или нелепого, который, облагороженный псевдобританским именем, не сошел бы за вещь достойную, — как отлитый в меди прибор, совмещающий подсвечник и гасильник для свечи. Будь он назван «Хакенсак, штат Нью-Джерси, прибор для свечей», никто бы не клюнул. А он называется «Кенсингтонский гасильник для свечей» и описывается как «каминный (sic!) аксессуар, который добавит вашему дому изысканный оттенок английского очарования». В качестве параллели можно привести сегодняшнюю погоню за кроссовками известных американских брендов, сшитыми, конечно же, в Китае или Индонезии.
В целом Фассел очень жестко обходится со средним классом, когда описывает его страстное желание казаться лучше и благороднее, чем он есть на самом деле. Дом среднеклассовых американцев 1980-х он описывает как витрину достижений по всем фронтам: от правильно постриженного газона до обязательной коллекции чего-нибудь бесполезного, горделиво выставленной хозяином дома в гостиной.
Что же касается высших классов, то они если и заказывают что-то по каталогам, то чаще всего в качестве бесполезного подарка или просто для смеха: этим людям не нужно тешить собственное эго, ведь у них и так все уже есть. Пролетарии же тяготеют к «именным вещам» (кружки, одежда, наклейки на автомобиль), в то время как в высших классах бытует мнение, что инициалы должны появляться только на чеках и важных документах.
Социальный капитал с двойным дном
Отдельную главу автор посвятил рассуждениям об образовании как показателе статуса. Поскольку в Америке как «эталонном демократическом обществе» отсутствуют титулы и ранги и принято делать вид, что формальных классов не существует, на помощь приходит иерархия колледжей и университетов. Фассел не упоминает вышедшую за три года до его работы книгу социолога Рэндалла Коллинза «Общество дипломных регалий», которую можно прочитать как едкую сатиру на американскую образовательную систему, но приходит к схожим выводам: в 1960–1970-х годах в Штатах произошла серьезная инфляция понятия «высшее образование». Политика доступного всем высшего образования, которая продвигалась при президентах Джоне Кеннеди и Линдоне Джонсоне, привела к тому, что в США выросло количество вузов, образованных на базе всевозможных бизнес-школ, а то и простых церковно-приходских школ, педагогических училищ и т. д.
В результате, подобно самообманной покупке подсвечника в английском стиле, люди из среднего и нижестоящих классов принялись «покупать» статусы университетских выпускников, не задумываясь о том, что ни реальных знаний, ни последующего денежного трудоустройства новоявленные «университеты» не дают. Со ссылкой на работу социологов Коулмана и Рейнуотера «Социальное положение в Америке» Фассел приводит такой факт: окончившие хороший университет — «настоящий» — зарабатывают на 52% больше, а окончившие очень хороший колледж еще на 32% больше. Напротив, те, кто окончил «неселективный» колледж, финансовых преимуществ не получают: «Никаких. Вообще. Порой среднему классу и пролетариям все же удается раскусить, что колледжи их попросту надули (простите мне это выражение), но прозрение приходит слишком поздно». Разумеется, все это до боли похоже на ситуацию в России 1990-х годов: появившиеся в огромном количестве коммерческие «академии» и «университеты» наперебой обещали предоставить за умеренную плату беззаботное «обучение» и престижный диплом.
Не обошел вниманием Фассел и классовую манеру одеваться. Высший класс, отмечает он, предпочитает одежду из натуральных материалов природных тонов и отрицает моду, как бы стремясь к вечным ценностям, средний класс тяготеет к выбору высшего, но не может отказаться от синтетики, а пролетарии выбирают броскую одежду с изображением известных брендов, не обращая внимания на ее качество. При этом стоимость одежды не играла никакой роли: позволить себе качественное платье спокойных тонов из натуральной ткани могла практически каждая женщина — другое дело, что не каждая умела его носить. Куда проще купить одежду с названием известного бренда, ведь ей завалены все прилавки, о ней говорят в рекламе, ее покупают «все», и, значит, она хороша.
Люди «Икс»
Из всего этого Фассел делает печальный вывод — американское общество скатывается по социальной лестнице: «Похоже, пролетарский дрейф неизбежно сопровождает массовое производство, массовые продажи, массовые коммуникации, массовое образование; среди некоторых симптомов — списки бестселлеров, кинофильмов, которые, по ожиданиям, понравятся почти всем (за исключением умных, чутких и тонких), торговые центры, а также стадное паломничество к интеллектуальной и культурной пустоте штатов „солнечного пояса”».
Возникает закономерный вопрос: есть ли выход из четко разграниченных классовых «клеток»? По мнению Фассела, выскочить из этой иерархии можно только одним способом — если переместиться в категорию «Икс»: к ней автор относит тех, кто не нашел себе места в том классе, в котором родился (при такой постановке вопроса скорее следовало бы говорить о сословии). В эту категорию попадают люди с оригинальным мышлением, тяготеющие к творческим профессиям, не поддающиеся идентификации по видимым классовым признакам — словом, те, кого затем с легкой руки социолога Ричарда Флориды стали называть «креативным классом». Автор называет эту группу «богемой» или «аристократией без денег», а ее представителей — истинно свободными и думающими людьми.
Очевидно, что в современной социологической терминологии этот «внекласс» подпадает под категорию прекариата, которая была введена Бурдьё примерно в то же время, когда писал свою книгу Фассел. Однако французский социолог считал основным признаком прекариата неустойчивое трудоустройство, а не образ мышления. В дальнейшем это понятие уточнил и ввел в широкий контекст Гай Стендинг, но и он отталкивался от социальной незащищенности прекариата и его неустроенности. Фассел же смотрит на этих людей по-другому, через призму свободы и тяги к знаниям.
«Если люди с бедным воображением и ограниченным пониманием стараются попасть в высше-средний класс, то те немногие, кто особенно одарен разумом и чувствительностью, надеются освободиться и попасть в группу „иксов”. И только в качестве „икса”, свободного от ограничений и треволнений полноценного классового карнавала, американец действительно может наслаждаться той самой „СВОБОДОЙ” (LIBERTY), что начертана на его монетах», — рассуждает Фассел, не отказывая себе в удовольствии обильно цитировать «Демократию в Америке» Алексиса де Токвиля, где тоже встречаются подобные соображения.
Что касается занятости и доходов категории «Икс», то Фассел отмечает лишь три факта: «иксы» действительно любят свою работу (хотя, возможно, и не учились в университете, а свои навыки приобрели самостоятельно), они живут самозанятостью и у них обычно немного денег, которые они самостоятельно копят на будущую старость. Все это несколько отличается от описания прекариата у Стендинга: автор книги, воодушевленный образом жизни «иксов», явно описывает лишь одну из статусных групп прекариата — высшую, если можно так выразиться.
Общность людей «Икс» сегодня невелика, но она может увеличиться, ведь к ней в состоянии присоединиться множество тех, кто пока не понял, что уже получил приглашение, утверждал Фассел четыре десятилетия назад. Его предположение определенно подтвердилось, только теперь в эту категорию людей входят не только художники и дизайнеры, но и разносчики пиццы, и водители Uber — многие из них, как известно, выбирают подобную жизненную траекторию, поверив, что будут «работать на себя». На практике же это говорит, конечно, о стремительном вымывании пресловутого среднего класса, но во времена создания книги «Класс. Путеводитель по статусной системе Америки» разглядеть этот процесс было непросто — отсюда и романтическое отношение автора к «людям Икс».