Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Стефан Кляйн. Как мы меняем мир. История развития человеческого разума через творчество, воображение, содружество и обмен идеями. М.: Бомбора, 2022. Перевод с английского Татьяны Глазковой. Содержание
В недавно вышедшей книге Стефана Кляйна «Как мы меняем мир. История развития человеческого разума через творчество, воображение, содружество и обмен идеями», несмотря на бойкий заголовок и оглавление, заставляющее вспомнить названия фильмов Лени Рифеншталь (судите сами: «Взрыв творчества», «Сила символов», «Вспышка вдохновения», ну и конечно, «Как перевернуть мир», — так и хочется дописать к этому, не побоимся этого слова, буйству какой-никакой «Триумф воли»), ничего настолько же бойкого в плане содержания нам, увы, обнаружить не удалось. На поверку «Как мы меняем мир» оказался набором фактов весьма общего характера и пересказом научных открытий, достоверность которых пока еще сомнительна.
Если в двух словах, то основная идея автора состоит в том, что творчество — дело не столько индивидуальное, сколько коллективное. Поэтому тех, кого мы называем гениями, называть так, наверное, не стоит, поскольку большая часть их заслуг стала возможной исключительно за счет уровня культурного и технического развития общества той эпохи, в которую эти так называемые гении жили и творили. То есть, если поместить Альберта Эйнштейна и Петра Ильича Чайковского в первобытную степь, они там, скорее всего, умрут. А все потому, что их (то есть, соответственно, наша) культура не позволила бы им элементарно добыть пищу и развести огонь. В отличие, например, от протокультуры неандертальцев, которые прекрасно выживали в ту пору, пока их не истребили наши далекие предки — представители вида Homo Sapiens.
На наш скромный взгляд, сказать, что ход мысли автора тенденциозен, — ничего не сказать. Разумеется, спорить с Кляйном бесполезно, но позволим себе заметить, что сама идея поместить кого-то из выдающихся представителей человечества в первобытную степь, чтобы те вместо сочинения красивых музыкальных произведений и необычных научных теорий кололи там какие-нибудь камни, делали из них копья и охотились на ни в чем не повинных пушистых зверьков, безусловно, могла прийти в голову только совершенно безумному маньяку, который сам сочинять и придумывать ничего более оригинального явно не собирается.
Есть в книге, например, такая история. Британский адмирал сэр Джон Франклин организовал крупную экспедицию на двух современных пароходах с тщательно отобранной командой из 133 человек и в 1845 году отправился на поиски Северо-Западного прохода между Ньюфаундлендом и Тихим океаном. На борту кораблей находились запасы продовольствия и всего необходимого на три года. Поскольку поиски Северо-Западного прохода вряд ли можно было завершить за один сезон, Франклин планировал провести зиму во льдах.
Первая зима прошла нормально. Однако следующим летом корабли Франклина не вышли в открытое море, а достигли только острова Кинг-Уильям у северного побережья Канады, так что осенью они снова застряли во льдах. Следующая весна была холодной; когда в апреле 1848 года стало очевидно, что льды не отступят, а запасы продовольствия на исходе, капитан приказал бросить корабли и летом двинуться пешком на юг. Франклин считал, что он может рискнуть самостоятельно выжить в Арктике. Экипаж был сплоченным и выносливым. У них было много полярной одежды, винтовок и инструментов. Что произошло дальше, неизвестно. Лишь в 1854 году шотландский полярный исследователь случайно обнаружил серебряные столовые приборы и другое оборудование экспедиции Франклина у местных коренных жителей — инуитов. По их словам, исхудавшие от голода белые люди бродили по льду и умирали один за другим.
Вот что бывает, если столкнуться с реальностью «как она есть» без необходимых навыков выживания, насколько бы ты ни был бравый, талантливый, гениальный и выносливый, пишет Кляйн. То ли дело инуиты, навыки выживания которых в тех местах вырабатывались тысячелетиями. Вот, например, какое непростое дело — охота на тюленей:
«При охоте на тюленей (а это важнейшая пища инуитов) первое, что нужно сделать, — найти продушины во льду. Имеет смысл ждать тюленя только рядом с еще используемыми продушинами (их можно определить по запаху), вокруг которых лежит толстый слой снега, потому что в ином случае тюлень услышит охотников и уплывет. Затем нужно погрузить в отверстие поплавок, который инуиты мастерят из загнутого конца рога северного оленя, и ждать — иногда несколько часов. Когда поплавок задергается, сигнализируя о появлении тюленя, инуиты, используя всю массу своего тела, вонзают в продушину гарпун, сделанный из очень твердой кости белого медведя и снабженный съемным наконечником. После длительной схватки побежденного тюленя поднимают на поверхность льда».
И так во всем. Впрочем, если перестать доводить мысли автора до логического предела и посмотреть на книгу более снисходительным взглядом, то, по сути, Кляйн лишь хочет сказать, что совершенно обособленный человек сам по себе ни на что не годен, поэтому ему постоянно нужно учиться у знающих товарищей. И с этим невозможно не согласиться.
Пользу и ценность обучения автор подкрепляет как примерами из истории человечества (в том числе первобытных его представителей), так и из мира дикой природы. Например, Кляйн рассказывает про эксперимент, в ходе которого две обезьяны-бонобо — самец по кличке Канзи и его сводная сестра Панбаниша, с рождения жившие в американских исследовательских институтах, — обучались приматологом Сьюзен Сэвидж-Рамбо по уникальной методике. В результате Канзи прославился как «говорящая обезьяна», поскольку мог выражать свои желания, чувства и мысли с помощью компьютерной клавиатуры с символами, (словарь Канзи включал около 500 слов, а кроме того, он понимал разговорный английский). А словарный запас Панбаниши, умершей в 2012 году, был еще больше (других подробностей про обучение обезьян английскому языку Кляйн, увы, не сообщает, предлагая довольствоваться самим фактом).
Так или иначе, все, что автор извлекает из этой истории, — это замечание о том, что обезьяны не смогли бы научиться языку самостоятельно, если бы не люди:
«Конечно, Канзи и Панбаниша обладали необычным для человекообразных обезьян интеллектом. Другим бонобо и шимпанзе, которых исследователи пытались обучить символическим языкам, не удалось приобрести такой обширный словарный запас. Но самостоятельно брат и сестра не смогли бы создавать каменные орудия. Они научились этому, так как общались с людьми — своими наставниками».
То есть, опять же, автор не слишком далеко уходит от идеи перемещения выдающихся ученых и музыкантов в первобытную степь или в антарктические льды, при этом еще, видимо, намереваясь попутно превратить их в обезьян, которые ничего не могут без посторонней помощи. Иными словами, по мнению Кляйна, печатью несовершенства отмечены не только гении, но и животные.
С другой стороны, в книге есть пример Стива Джобса, который смог совместить доступные и всем известные элементы и таким образом придумал айфон:
«Наиболее яркий пример революционной силы сложных комбинаций — это iPhone, созданный Джобсом. Как рассказал Джобс в интервью незадолго до своей смерти в 2011 году, в начале этого тысячелетия ему пришла в голову идея создать гибрид компьютера и обычных в то время электронных записных книжек, на сенсорном экране которых писали стилусом. Что будет, если подключить этих так называемых персональных цифровых помощников к полноценному компьютеру и позволить экрану реагировать на нажатие пальца? Тогда вы получите компьютер, к которому можете прикоснуться, который уже не станет казаться высокотехничным предметом, а будет больше похож на живое существо».
Как отмечает автор, подобным образом прослеживается история почти всех значительных изобретений. Только миф утверждает, что печатный станок, паровой двигатель, автомобиль, лампочка или самолет появились благодаря вдохновению гениального человека. Фактически же все эти предметы постепенно возникли из нескольких более старых изобретений.
Такова еще одна незамысловатая идея книги. И, надо признать, что-то в этом есть. Разумеется, книги наподобие «Как мы меняем мир» хотят избавить читателей от страха сделать первый шаг навстречу великим свершениям, избавить их от синдрома самозванца и показать, что творчество — не удел неких мифических избранных. Но ведь и в нелепую комедию и в набор кубиков для дошкольников эту (и без того весьма тривиальную) идею творчества тоже превращать не следует. Как бы там ни было, она всегда будет подразумевать и тайну, и стремление к недостижимому, а порой и пустые и мучительные попытки достичь чего-то стоящего (тут, в принципе, Кляйн с нами бы согласился) — и в этом нет ничего страшного.
Поскольку идеи автора, как следует из вышесказанного, не отличаются нетривиальностью, то и подтверждать их примерами или логическими выкладками для него, как правило, не составляет труда. Так, например, наиболее полное воплощение своих идей автор видит в развитии интернета и искусственного интеллекта, которым и посвящены последние главы книги. Их мы предлагаем читателю оценить самостоятельно — если, конечно, после прочтения этого текста у него осталось на то желание.