Чак Паланик. Ссудный день. М.: АСТ, 2018. Перевод с английского Евгения Алексеева
Неспроста американское правительство столько лет формировало «образ врага», шельмовало и демонизировало молодых мужчин, изображая их насильниками и бандитами, неонацистами и никчемными бездельниками. Неспроста Конгресс тайно финансировал психологов, специалистов по гендерным исследованиям, журналистов, порнографов, производителей компьютерных игр и иных недорогих удовольствий, отвлекающих от попыток пробиться в переполненный социальный лифт. Когда в обществе слишком много молодых мужчин (здоровых, образованных, амбициозных, дерзких, но абсолютно лишенных карьерных перспектив), это чревато социальным взрывом. Под угрозой может оказаться самое дорогое для сердца бюрократа, самое ценное — властная вертикаль. Между тем миллениалов в США развелось как грязи, полумеры уже не помогают — остается только проредить популяцию, отправить их на войну куда-нибудь к черту на куличики, на Африканский континент, и накрыть всех разом термоядерной бомбой. Конгресс уже готов объявить чрезвычайное положение и начать мобилизацию, но глубинный американский народ, работяги «от станка» и недоучившиеся студенты, доставщики пиццы и чернокожие братки, отчаянные и отчаявшиеся, отвечают на этот заговор контрзаговором — и одерживают победу.
«Ссудный день» — роман-провокация, роман-манифест, не столько художественная проза, сколько неполиткорректное высказывание на остросоциальную тему. Как из колючей проволоки этот роман скручен из безумной конспирологии и осколков наивных надежд, социал-дарвинизма и реликтового расизма, из бессилия и ненависти. Рецепт второй американской революции, который предлагает Паланик, прост как мычание. Убить всех тех, «кто мешает нам жить» (кандидатуры определяются путем интернет-голосования), жизненные блага распределить среди людей действия, не побоявшихся в Ссудный день замарать руки кровью, упразднить накопление финансов, решительно размежеваться по расовому принципу и по сексуальной ориентации.
Объектами праведной ярости героев романа становятся чиновники всех рангов, от почтовых служащих до президента США, телепропагандисты и школьные учителя, психологи и феминистки — все эти трансляторы «общественно одобряемого мнения», втайне готовящие массовое убийство американской молодежи. Достается и академическому истеблишменту, бравирующему левыми идеями — университетским умникам, которые рассуждают о борьбе угнетенных масс под дизайнерскими портретами Че Гевары, отхлебывая коллекционный виски по тысяче долларов бутылка. Все они получат то, на что давно напрашивались, — пулю в лоб и неглубокую братскую могилу, засыпанную негашеной известью.
Чак Паланик
Впрочем, Паланик не спешит идеализировать и победителей, создавших три суверенные державы: Государство Арийское (только для белых), Блэктопию (только для черных) и Гейсию (понятное дело, только для геев). «Рассерженные молодые люди», все эти Великие Дикари и Вожди Племен, не могут построить на руинах современной американской цивилизации ничего кроме гротесковой пародии на классическую антиутопию. Разрушив весь мир насилья, как завещали классики, на освободившемся месте они возводят другой — «точно такой же, но с фиолетовыми пуговицами».
По сути, «Ссудный день» — очередной роман Паланика о неисправимой ошибке, заложенной в человеческой природе: даже настольная книга новых американских революционеров выходит с вопиющей опечаткой на обложке — «ссудный» вместо «судный». Кровавая резня ничего не изменит, рано или поздно все вернется на круги своя. На месте уничтоженного привилегированного класса нарастает новый, пропаганда опять начинает лить в уши «единственно верное учение», а самые пассионарные герои побегут из утопии на край света, в пустыню, ко львам и медведям. Что остается делать? Да ничего с этим не поделаешь, так уж хомо сапиенс устроен. Разве что убить всех человеков, как прозорливо советовал робот Бендер из «Футурамы», но это слишком радикально даже для Паланика.
Джеймс Баллард. Привет, Америка! М.: АСТ, 2018. Перевод с английского Марии Стрепетовой
В мемуарной книге «Miracles of Life: Shanghai to Shepperton» (до сих пор, кстати, официально не изданной в России) Джеймс Грэм Баллард признается, что его всегда восхищала техническая мощь США, неуемная энергия американской нации, и при этом поражала примитивность американской массовой культуры — в том числе научной фантастики, с которой он познакомился в 1950-х. Какой потенциал, какие грандиозные возможности — и какой смешной выхлоп! Тем не менее Соединенные Штаты всегда привлекали Балларда сильнее, чем родная Великобритания. Интерес оказался взаимным: в США писателя ждал первый шумный успех, именно на американских студиях были сняты самые известные экранизации его романов — «Империя солнца» Стивена Спилберга и «Автокатастрофа» Дэвида Кроненберга.
В своих чувствах писатель не одинок: на протяжении поколений Америка служила для европейцев путеводным маяком, символом безграничной свободы и бескрайних возможностей. Эти наивные мечты Баллард безжалостно препарирует в романе «Привет, Америка!». Формально перед нами классический «постап»: к XXII веку североамериканский континент наполовину превратился в безводную, лишенную ресурсов пустыню, а наполовину покрылся дикими заболоченными джунглями; гигантские мегаполисы давно заброшены; от населения многомиллионной страны осталось несколько тысяч «новых индейцев», смешных дикарей в поношенных костюмах, очках без диоптрий и галстуках на голое тело.
После фатального энергетического кризиса и климатической катастрофы американцы почти поголовно покинули родину и эмигрировали в Европу, где усилиями Москвы сохранилось какое-то подобие цивилизации. И вот теперь, сто лет спустя, европейцы посылают научно-исследовательскую экспедицию, которой предстоит переоткрыть заброшенный континент. Но Баллард был бы не Баллардом, если бы сделал акцент исключительно на приключениях тела. Каждый участник экспедиции везет с собой свой груз надежд и иллюзий, каждый по-своему одержим Америкой со всеми ее легендами и иконами — Мэрилин Монро и Фрэнком Синатрой, «Кока-колой» и биг-маками, Капитолием и Лас-Вегасом, программой «Аполлон» и звездолетом «Энтерпрайз», гангстерами и ковбоями.
Первое разочарование поджидает их уже на берегу Манхэттена, рядом с затонувшей статуей Свободы: «Я думал, мы будем сказочно богаты... а тут одна ржавчина... одна столетняя ржавчина». Но убить мечту не так-то просто: в небе над пустыней встают гигантские фигуры поп-див и американских президентов, сквозь джунгли пробиваются негасимые огни рекламы, а персонажи бесконечно балансируют между разочарованием и надеждой. Экспедиция по США превращается для них в странствие по внутреннему космосу: «под видом путешествия через американский континент на самом деле каждый отправляется в куда более длительную экспедицию по собственному разуму».
«Привет, Америка!» — роман-аллегория о гибельном очаровании «американской мечты» и в то же время один большой оммаж американской поп-культуре середины XX века. Некоторые ключи к шифру дают имена персонажей. Главный герой книги, энергичный юноша с большими амбициями — однофамилец «короля вестерна» Джона Уэйна. Сексапильная женщина-физик носит фамилию Саммерс — так же звали американскую певицу 1950-х, известную под псевдонимом Мэри Форд (и нескольких порноактрис — правда, их карьера началась уже после того, как был написан этот роман). Безумный и харизматичный самопровозглашенный президент США, грозящийся при помощи крылатых ракет «снова сделать Америку великой», называет себя Чарльзом Мэнсоном. Но самая забавная история с руководителем экспедиции, высокопоставленным московским чиновником Георгом Орловским. До того, как эмигрировать из США в Киев, а оттуда в Москву, его американские предки носили фамилию Оруэлл, то есть буквально он — Джордж Оруэлл. Автор «1984», конечно, не американец, а самый что ни на есть британец, но в антиутопии Дж. Г. Балларда такая пасхалка выглядит более чем уместно.
Роберт Джексон Беннетт. Нездешние. М.: АСТ, 2019. Перевод с английского Галины Соловьевой
Героиня этого романа Мона Брайт, бывший коп, бывшая жена и бывшая домохозяйка, тоже ищет свои корни. В один прекрасный день она получает в наследство дом в провинциальном американском городке Винке — фантастически уютном и невероятно комфортабельном, будто сошедшем с рекламных проспектов 1960-х. Сама по себе недвижимость ей даром не нужна, но когда-то давным-давно дом принадлежал матери Моны — и теперь дочь хочет увидеть место, где была счастлива женщина, которую она знала дезориентированной, подавленной, безумной. Добравшись до места назначения, Мона начинает копаться в прошлом семьи — и на беду свою узнает о тайных механизмах, управляющих Винком, о ближайших родственниках и о лаборатории, где работала ее мать, гораздо больше, чем полезно для душевного здоровья.
Первый роман Роберта Джексона Беннетта, нетривиальная фэнтези «Город лестниц», вышел в России в 2017 году — и не то чтобы произвел фурор, но порядком расшевелил наше жанровое болото. «Сложно устроенная книга, уместная скорее на одной полке с „Погребенным великаном” Кадзуо Исигуро, чем с бесконечными томами традиционной фэнтези-макулатуры про орков, гномов и эльфов», — писала о «Городе...» Галина Юзефович. «Нездешние» устроены не менее сложно, но несколько иначе. Не сказать чтобы автор совсем отошел от фэнтези, но заметно мигрировал в сторону магического реализма с элементами хоррора.
На сей раз Беннетт исследует один из самых устойчивых архетипов постиндустриальной эпохи: в путеводителе по вымышленной Америке его Винк мог бы занять место где-нибудь между Твин Пиксом Дэвида Линча и Лейксайдом Нила Геймана. Это еще один живописный городок в глуши, где совы не то, чем кажутся, а за окнами аккуратных коттеджей гримасничают чудовища. Не бывает утопии без темной стороны, благополучие всегда оплачено невинными жертвами: если где-то слишком хорошо, слишком спокойно, слишком красиво, это вызывает инстинктивные подозрения — часто не лишенные оснований, как в «Нездешних». В своих философских изысканиях Беннетт охотно спускается на микро- и поднимается на макроуровень, тайна рождения Моны объясняет все загадки Винка — и наоборот: чтобы разобраться со своими тараканами, главной героине приходится вскрыть подноготную жителей этого забытого богом городка. Все взаимосвязано, все переплетено — совсем не случайно свежеиспеченная наследница появляется в Винке буквально на следующий день после первого (но далеко не последнего) убийства, случившегося тут за последние тридцать лет.
Есть, правда, одна проблема, чисто техническая: Беннетт так часто переключается на второстепенных персонажей, знающих о происходящем куда больше Моны, что в своем детективном расследовании умница-красавица просто не поспевает за читателем. Мы уже давно в курсе, что «убийца — дворецкий», а она даже не догадывается — Шерлок Холмс сгорел бы от стыда. Ну, зато чуждая, абсолютно нечеловеческая психология удалась Беннетту просто отлично — в «Городе лестниц» при всех его достоинствах такого и близко не было.