Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Рональд Инглхарт. Неожиданный упадок религиозности в развитых странах. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2022. Перевод с английского Натальи Фирсовой. Содержание
Рост экзистенциальной безопасности и культурные изменения, связанные с модернизацией, приводят к снижению значимости религии — и в странах с высоким уровнем дохода населения этот процесс недавно достиг переломной точки, в которой секуляризация ускоряется. Практически все мировые религии насаждают нормы, способствующие повышению рождаемости, но эти нормы на наших глазах стремительно сменяются нормами индивидуального выбора и отказом от религии.
Быстрая эрозия норм рождаемости — не единственный фактор секуляризации. Реакция против безоговорочной поддержки ведущими фундаменталистами ксенофобских авторитарных политиков; против долгой истории сокрытия насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних Римско-католической церковью; против терроризма религиозных экстремистов — все это могло способствовать секуляризации.
Не далее как в 2019 г. большая коллегия присяжных предала гласности факты о десятилетиях сексуального насилия и покрытия этих преступлений высшими чинами Римско-католической церкви, и бывший архиепископ Вашингтона, кардинал Теодор Маккаррик, был вынужден уйти в отставку. Согласно опросу Исследовательского центра Pew в 2020 г. 92 % взрослого населения США слышали о последних расследованиях случаев сексуального насилия со стороны священников католической церкви, и около 80 % из них считают, что это отражает «проблемы, которые до сих пор существуют» в церкви. Более того, 27 % католиков США сказали, что они стали реже посещать мессу в ответ на обнародованный доклад о сексуальном насилии.
С другой стороны, всеобщее неодобрение вызывает терроризм религиозных экстремистов — в том числе в странах с мусульманским большинством. В 2008 г. по результатам опроса Би-би-си было обнаружено, как и следовало ожидать, что подавляющее большинство жителей стран Европы, Северной Америки, Латинской Америки и Азии негативно относятся к Аль-Каиде (террористическая организация, запрещена в РФ). Что менее очевидно, большинство жителей таких мусульманских стран, как Турция, Египет, Ливан и Индонезия, также в основном негативно относились к Аль-Каиде: 35 % индонезийцев выразили отрицательное отношение, 16 % — положительное отношение; схожим образом, 36 % египтян выразили отрицательное отношение, 20 % — положительное отношение, в то время как 82 % турок выразили отрицательное отношение к Аль-Каиде и только 2 % — положительное отношение. Среди стран с мусульманским большинством отношение к Аль-Каиде разделилось поровну только в Пакистане: 19 % с отрицательным и 19 % с положительным, а у большинства были смешанные чувства или они не определились. В 2013 г. опрос Pew показал, что большинство жителей десяти из одиннадцати стран с мусульманским большинством, вошедших в опрос, ответили, что «взрывы бомб смертниками в защиту ислама» почти никогда или никогда не могут быть оправданы; разброс доли ответивших таким образом составил от 58 % в Афганистане до 92 % в Индонезии. Только на Палестинской территории мнения разделились, но даже там 49 % ответили, что это почти никогда или никогда не может быть оправдано, тогда как 40 % ответили, что это часто или иногда может быть оправдано. Одной из причин такого подавляющего неодобрения «взрывов бомб смертниками в защиту ислама» было то, что около 80 % жертв терроризма в мире — мусульмане. Между 2002 и 2018 гг. 93 % всех смертей от терроризма пришлось на жителей Ближнего Востока, Восточной Азии и Центральной Африки. Негативная реакция на религиозно мотивированный терроризм стала еще одним фактором, подрывающим поддержку религии.
С 1990-х гг. Республиканская партия США, стремясь заручиться поддержкой новых избирателей, стала придерживаться взглядов христианских консерваторов на сексуальную мораль, препятствующую однополым бракам и абортам. Хаут и Фишер утверждали, что это не только привлекло религиозных избирателей, но также оттолкнуло от религии социал-либералов, особенно молодых. Поначалу это утверждение кажется сомнительным, так как ранее мы уже выяснили, что религия формирует политические взгляды индивида, а не наоборот. Но мы также помним, что с ослаблением религиозности доминирующее направление причинно-следственной связи во взаимовлиянии двух явлений может измениться на противоположное. Используя панельные данные, Хаут и Фишер обнаружили, что люди не сначала отказывались от религии, а затем приходили к либеральной политике; основным направлением причинно-следственной связи здесь было от политики — к религии. Одним из последствий стало то, что с 1987 по 2012 г. доля американского взрослого населения, утверждавшего, что не имеет религиозных предпочтений, выросла почти втрое, с 7 % до 20 %. Растущая значимость личной автономии в основном объясняет, почему более молодые респонденты с большей вероятностью, чем пожилые, покидали ряды Республиканской партии.
Многие белые евангельские христиане в США считают, что элиты десятилетиями потешались над ними и глядели на них свысока. В Трампе они видят человека, который не только разделяет их взгляды на правящую верхушку и аборты, но и того, кто будет безжалостен к людям, которые уничтожают все, что они знают и любят. Как высказался Джерри Фалвелл-младший, президент Университета Либерти: «Консерваторам и христианам нужно перестать выбирать „хороших парней“... Соединенным Штатам нужны уличные бойцы, как @realDonaldTrump (личный аккаунт Трампа в Twitter), на каждом уровне правительства, потому что либеральные фашистские демократы пойдут на все». Однако откровенное лицемерие религиозных лидеров, которые однажды поставили в центр своей политики моральный облик и супружескую верность, а теперь поддерживают глубоко коррумпированного лидера, имеет свою цену. Один известный евангелист сокрушался об эффекте, который это производит, особенно на молодых людей: «Мы теряем целое поколение. Они отвернулись от религии. Это самое плохое, что могло произойти с церковью».
Лидеры Республиканской партии сегодня, возможно, совершают ту же ошибку. Хотя такие известные фигуры, как Митт Ромни, Джордж Буш и Джордж Буш-младший, отказались поддержать Трампа, большинство высших партийных функционеров поддались запугиванию и последовали за ним по пути, который, похоже, обойдется им значительной потерей поддержки среди молодого поколения.
Ускорение упадка религиозности в последнее время нельзя объяснить одной причиной. Возможно, изучение природы данного феномена займет время. Причины включают описанные выше три фактора, а также факторы, специфические для каждой отдельной страны, однако смена на противоположное направление причинно-следственной связи между религией и нормами, способствующими повышению рождаемости, похоже, распространилась особенно широко и ее влияние недооценивают. На протяжении почти всей известной нам истории человечества религии удавалось насаждать нормы, способствующие высокой рождаемости. В последние десятилетия растущая приверженность нормам индивидуального выбора подрывала приверженность религии. Как мы могли убедиться, этот фактор объясняет большую (но, конечно, не всю) долю межстрановой и межвременной вариации религиозности.
Стремительные культурные изменения, усугубленные экономическими трудностями, запустили мощный авторитарный рефлекс, и мы стали свидетелями кризиса демократии не только в странах, где никогда не было укорененной демократической политической культуры, но даже в устоявшихся демократиях, таких как США, Великобритания, Франция, Германия и страны Северной Европы. Такое ли будущее нас ждет? Ответ во многом зависит от того, смогут ли развитые страны научиться справляться с характерной тенденцией экономики развитого общества знания, в которой победитель получает все. Если полагаться только на рыночные силы, в этих странах будет по-прежнему быстро расти экономическое неравенство и уменьшаться экзистенциальная безопасность для все большей доли населения. Пандемия коронавируса может мобилизовать поддержку самых кардинальных изменений. В марте 2020 г. опрос населения 27 стран Европейского союза показал, что 71 % респондентов поддержали введение универсального базового дохода — такая позиция раньше считалась утопической.
Ответ также зависит от того, будет ли найден верный баланс между здоровой открытостью к иммиграции и настолько быстрыми демографическими изменениями, чтобы поколения преклонного возраста почувствовали бы себя иностранцами на своей собственной земле. Стигматизация этих людей как расистов и фанатиков не решает проблемы. Чтобы справиться с современными вызовами, понадобятся эксперименты и инновации.
Пандемия COVID-19 представляет собой еще одну угрозу ощущению экзистенциальной безопасности индивида. Если эта угроза сохранится в течение нескольких лет (что кажется вероятным), она может повлиять на культуры многих стран, сделав их более ксенофобными и закрытыми для новых идей. Несколько важных эмпирических исследований показали, что в обществах, где часты вспышки заболеваний, формируются авторитарные или ксенофобные культура и институты, а коронавирус представляет собой самую серьезную эпидемиологическую угрозу за последние сто лет.
Однако триумф авторитарного рефлекса не предопределен. Устоявшиеся демократии лишь недавно пережили транзит от мира, в котором главенствовали религиозность и нормы рождаемости, к миру, в котором религиозность и традиционные нормы стали уделом меньшинства. Эти исключительно быстрые культурные изменения вместе с исключительно большим притоком иностранцев вызвали сильную негативную реакцию. Однако со сменой более пожилых поколений на более молодые, выросшие в новых условиях, интенсивность авторитарных реакций, вероятно, снизится. В долгосрочной перспективе научный и технологический прогресс, как правило, увеличивает экзистенциальную безопасность — что и произойдет, если будут приняты должные меры, позволяющие справиться с безотлагательными вызовами коронавируса и давней проблемой роста неравенства, присущей развитым обществам знания. Однако в ближайшем будущем мы ожидаем, что утрата чувства безопасности, связанная с пандемией, усилит поддержку религии. Агрегированный индекс религиозности показывает резкий спад в последние годы. Если бы он был измерен для 2020 г., мы ожидали бы увидеть поворот в сторону увеличения религиозности.
Бог как незавершенное произведение
В ходе эволюции человечество пришло к поиску значимых закономерностей (например, щебетанье птиц на деревьях может обозначать приближение хищника). Способность предсказывать грядущие события благоприятствовала выживанию. Со временем поиск значимых закономерностей был расширен до желания познать смысл самой жизни.
Но имеет ли Вселенная смысл, или поиски смысла — это заблуждение? Ответа пока нет, так как смысл — это эволюционирующий феномен. Первые четыре миллиарда лет существования этой планеты на ней не было разумной жизни. Добро и зло, правда и ложь были лишенными смысла концептами. Считывать их из прошлого неверно. Тейяр де Шарден рассматривает Вселенную как незавершенное явление, в котором как человеческое общество, так и Бог пребывают в процессе конструирования. С этой точки зрения мы все время — в процессе создания Бога.
Концепция Бога эволюционировала с библейских времен — от безжалостного Бога племени, требующего человеческих жертвоприношений, до милосердного Бога, чьи законы распространяются на всех. Понятия морали также изменяются; уменьшение расизма, сексизма и гомофобии отражает тренд перехода от внутриплеменных норм, которые исключали большинство человечества, к универсальным моральным нормам. По мере развития обществ от аграрных до индустриальных и до основанных на экономике знаний, растущая экзистенциальная безопасность снижает значимость традиционной религии в жизни людей, и люди становятся менее послушны традиционным религиозным лидерам и институтам. Но они не становятся от этого безнравственными.
Мы обладаем свободой воли, и от нее зависит, окажется ли зарождение разумной жизни во вселенной сказкой, рассказанной дурачком, или мы станем немногим меньше, чем ангелы. Баланс настолько тонок, что важен вклад каждого.
Традиционные религии могут и сами представлять опасность из-за способности вносить раскол в современном глобальном мире — ведь они предъявляют нормы отдельной культуры как абсолютные универсальные ценности. Однако есть множество свидетельств того, что культурные привычки общества тесно связаны с его историей и социально-экономическими характеристиками. Жесткость любой абсолютной системы убеждений может порождать фанатичную нетерпимость, подобную известной в истории борьбе между протестантами и католиками, а также между христианством и исламом. Чтобы быть позитивной силой в глобализирующемся мире, религии нужна универсальная перспектива.
Возможность жизни и Бога встроена в структуру вселенной. Вполне вероятно, что возникновение разумной жизни окажется жестокой шуткой. Могут появляться такие чудовища, как Гитлер и Сталин. Но возможно и противоположное, — мать Тереза и Альберт Швейцер (и менее известные люди, знакомые автору) это доказывают. Мы выбираем из невероятно широкого спектра вариантов, и к чему это может привести — зависит от нашей способности определить высший смысл мироздания. Реальность может оказаться даже более величественной, чем образ Бога, создающего Адама, написанный Микеланджело для Сикстинской капеллы.
Космология Большого взрыва впечатляет не меньше, чем описание Сотворения мира в книге Бытия. То, что человеческий разум способен воссоздать первые несколько минут существования Вселенной, повергает в трепет. Как и то, что Вселенная обладает потенциалом создавать добро и зло, милосердие и смысл, — но ничто из этого не существовало до появления разумной жизни. С этой точки зрения Сотворение мира из книги Бытия можно рассматривать как грубую аппроксимацию описания теории Большого взрыва — которая является лишь грубой аппроксимацией того, что произошло на самом деле. И традиционная религия, и современная наука предлагают сменяющие друг друга аппроксимации истины, которую еще предстоит постичь. Поиск смысла продолжится.