Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Питер Вронский. Сыны Каина. История серийных убийц от каменного века до наших дней. М.: АСТ, 2022. Перевод с английского Валерии Либельт. Содержание
Как заметил историк Ангус Макларен, серийные убийства «в значительной степени обусловлены обществом, которое и произвело их на свет», и серийный убийца «будет не столько „лицом вне закона”, сколько „сверхсоциализированным” человеком, который видит себя просто палачом, выносящим приговор тем, на кого указало общество». Криминолог Марк Зельцер утверждает, что серийные убийцы берут пример с общества и вносят в процесс, названный им «миметическим принуждением», собственный кровавый вклад.
Если мы хотим взглянуть на культуру изнасилований и серийных убийств в ее худшем проявлении, то нам следует признать Великую охоту на ведьм с 1450 по 1650 год эпидемией серийных убийств.
Настоящая эпидемия серийных убийств: охота на ведьм или истребление женщин?
Историки до сих пор озадачены вспышкой казней за колдовство в Европе в период эпохи Возрождения, пик которых приходится примерно на 1450–1650 гг. — период, известный как Великая охота на ведьм, или просто Великая охота. Историки-феминистки называют охоту на ведьм истреблением женщин, или фемицидом, — целенаправленным систематическим убийством женщин мужчинами. Установлено, что в ходе охоты, или «женского холокоста», подверглись пыткам и были убиты более девяти миллионов женщин. Существовало мнение, что это был заговор патриархальных врачей-шарлатанов против конкуренток — повитух, владеющих знаниями о женском здоровье; впрочем, после того, как было обнаружено, что повитухи с готовностью сотрудничали, помогая в преследовании и пытках ведьм, историки его опровергли.
Не буду вдаваться в детали судебных процессов над ведьмами, но отмечу один момент: недавние исследования подтвердили, что, хоть охота за женщинами и затронула большинство регионов Западной Европы, общее число казненных гораздо ниже, чем цифры «от сотни тысяч до миллиона убитых женщин», установленные некоторыми историками в 1980–1990-х. Последние исследования показывают, что пыткам и казням подверглись от сорока до ста тысяч человек, из которых примерно семьдесят пять процентов — женщины. Не миллионы, конечно, но все равно достаточно большое число (к слову, согласно недавним данным, предоставленным ФБР, женщины составляют 75,4 % жертв современных серийных убийц).
Если взять самую низкую цифру в сорок тысяч казненных ведьм за двести лет, то получается, что за весь этот период убивали по одной женщине раз в несколько дней. Охота на ведьм стала поставленной на поток охотой на женщин, узаконенной церковью и государством, в рамках которой слаженно действовала весьма разношерстная команда исполнителей из числа мирян: демонологов, ученых, доморощенных умников, самозваных охотников, «экспертов» по пыткам, нотариусов, тюремщиков и так далее. И чаще всего бедных женщин не просто убивали, а сначала унижали, подвергали чудовищным пыткам, наносили им увечья и очень часто насиловали. Это были серийные убийства с одобрения государства и церкви. По-другому и не описать. Настоящий серийный фемицид, как выражаются многие историки-феминистки.
«Чудовищная логика пыток»
Согласно извращенным, патологически нездоровым сексуальным сценариям, составленным церковными инквизиторами, которые руководили допросами, обвиняемые в ведовстве женщины должны были признаться в половой связи с дьяволом. Расписанный в «Молоте ведьм» процесс допроса и выбивания признания в колдовстве от женщин словно вышел из сборника фантазий какого-нибудь серийного убийцы.
Безумный Крамер в своей инструкции пишет, что после взятия под стражу подозреваемых ведьм нужно раздеть догола, все волосы сбрить и обыскать, особенно наиболее потаенные места, «которые мы не решаемся назвать из чувства скромности». После того как инквизитор и его помощники свяжут и зафиксируют тело, его начинали протыкать иглами, царапать и щупать специальными инструментами для поиска «метки дьявола». В родинки и родимые пятна вонзали длинные иглы, так как они, по преданию, у ведьм нечувствительны к боли и не кровоточат. Однако если жертва реагировала на боль, то предполагали, что женщина притворялась. Кровотечение объявляли посланным бесами наваждением или же объясняли избытком «ведьминого молока», которое накапливалось, пока ведьма сидела в тюрьме вдали от своих родичей: считалось, что они высасывают друг у друга кровь из третьего «ведьминого соска» (бородавки).
К женским гениталиям применялись причудливые гинекологические зонды и орудия пыток. Например, «груша» представляла собой железный грушевидный фаллоимитатор с винтовым механизмом, который при повороте раскрывался как цветок с зазубренными лепестками. Его нагревали, вставляли во влагалище, анус или рот и медленно раскрывали. Плоть разрывали раскаленными клещами, а грудь калечили «ведьминым пауком» — острыми железными щипцами с зубцами, похожими на вилочные. К подмышкам и паху прикладывали горящие перья, пальцы погружали в кипящую воду или масло, а голову обливали спиртом и поджигали. От лжи подозреваемую ведьму «очищали» клизмами и спринцовками с кипящей водой или маслом.
Во Франции была в большом почете дыба, на которой растягивали обвиненную в колдовстве, пока не затрещат разрываемые связки, хрящи и кости. Обычным делом была порка; во влагалище и анус вставлялись раскаленные железные стержни — ими же порой выжигались глаза. «Ведьминский стул» представлял собой железный стул, в сиденье которого имелось отверстие. Под ним разводился огонь и медленно зажаривал гениталии привязанной жертвы. Для вырывания ногтей на руках и ногах использовался похожий на тиски с торчащими шипами инструмент «турко». Также обычными тисками давили большие пальцы рук и ног, пока из них не начинала сочиться кровь. «Испанский сапог» представлял собой две планки, закреплявшиеся от лодыжки до колена, со вставленными кольями, по которым медленно били тяжелым молотком, постепенно давя и ломая кости.
Имитация утопления, столь привычная для нашей современной охоты на ведьм, тогда проводилась в более жестокой форме: в горло запихивали длинный, завязанный узлами кусок ткани и заливали воду, иногда кипящую, после чего выдергивали наружу. Как правило, на десерт приберегалась печально известная дыба-страппадо c подвешиванием, на которую вздергивали женщину со связанными за спиной руками, отчего плечи, руки и локти выбивало из суставов, после чего ее резко отпускали. К ногам женщины привязывали груз весом от двадцати до сорока килограммов, что усиливало боль и дополнительно выворачивало бедра, ступни и колени.
В подобных вопиюще жестоких пытках воплощались садистские сексуальные фантазии и порывы. Наивно полагать, что раз за этим безумием стоит церковь, то ее служащие не опустятся до изнасилования или любых действий сексуального характера по отношению к заключенным женщинам. Они ведь, в конце концов, действовали согласно Божьей воле. Разве в «Молоте ведьм» не написано черным по белому, что подозреваемых ведьм следует раздеть руками «надежных почтенных женщин», а при допросе «судье и заседателям надо обратить внимание и на то, чтобы ведьма к ним не прикасалась, в особенности не дотрагивалась до запястья их рук»?
Кроме того, до недавнего времени считалось, что во время Холокоста (еще один пример спонсируемых государством серийных убийств) нацисты из-за драконовских законов евгеники, запрещающих межрасовый секс с евреями, не насиловали своих жертв женского пола. Недавнее исследование положило этому мифу заслуженный конец. Строгие Нюрнбергские расовые законы Гитлера соблюдались нацистскими палачами, движимыми садистской похотью, так же, как и предписания «Молота ведьм» средневековыми женоненавистниками-охотниками за ведьмами, — то есть никак.
Неслучайно современная субкультура эротических ролевых игр БДСМ (бондаж, доминирование/дисциплина, садизм, мазохизм) выделяет «игры в подземелье» — пародию на эпоху Средневековья и Ренессанса — как главную психосексуальную тему. В ней отражаются двухвековые пыточные сессии, совершаемые охотниками на ведьм, отпечаток которых в коллективном культурном сознании обладает ярко выраженным эротическим подтекстом и влияет на наши сексуальные фантазии. Заглючившие строчки в коде культурной ДНК вынуждены мимикрировать, и социоисторическая травма спряталась за фасадом садистских фантазий. Конечно, в отличие от современной «игры в подземелье», во время Великой охоты все происходившее между охотником и ведьмой в настоящем подземелье осуществлялось без согласия на то последней.
Вот что об этом пишет историк и радикальная феминистка Мэри Дейли: «Очевидно, что преследователи издевались над психикой и телами ведьм, раздирая их на части. Желая облегчить пытки, ведьма была вынуждена сознаться в совершении тех действий, которые приписывали ей в своих сексуальных фантазиях судьи-мужчины. Они получали сексуальное удовлетворение от пыток, раздевания догола, наблюдения за групповым изнасилованием, вида ее искалеченного тела, вынужденного признания, подходящего под их эротические грезы, медленного угасания души и тела. Эти жуткие садисты создавали иллюзию существования каких-то других „дьяволов”, но на самом деле проецировали на них свои личные злые намерения, и это „зло” на самом деле их зеркальное отражение...»
Дейли выделяет следующие моменты: «Существовала большая вероятность, что женщину, когда она раздевалась, насиловали подручные палача, как случилось с фрау Пеллер, женой судебного чиновника, на суде в городе Райнбах в 1631 году. Кстати говоря, в колдовстве ее обвинили из-за того, что ее сестра отказалась переспать с судьей Францем Бирманом, а это он председательствовал на процессах над ведьмами... Подобная предварительная пытка считалась столь незначительной, что во многих судебных записях ее опускали и отмечали просто: „Заключенная призналась без пытки”».
Историк Энн Л. Барстоу пишет: «Пытки, применяемые мужчинами в отношении женщин, допускают проявления садизма и безнаказанные сексуальные домогательства. Когда палач Жан Минар из Камвре подготавливал Альдегонд де Рю к сожжению на костре, он осмотрел ее изнутри: рот и parties honteuses (фр. „постыдные места”). Желая добиться признания от Катрины Буарезонн, священник несколько раз капал горячим жиром на глаза, подмышки, живот, бедра, сгибы локтей и „dans da nature” — т. е. во влагалище. Она умерла в тюрьме, и причиной, несомненно, послужили травмы. Заключенную в тюрьму женщину могли изнасиловать, как случилось с юной, еще не достигшей половой зрелости Катариной Латомией из Лотарингии: над ней надругались дважды прямо в камере, после чего она едва выжила, а в нападениях обвинили дьявола... Охота на ведьм была не чем иным, как охотой на женщин. Тюремщики, стражники и палачи получали садистское удовольствие от истязания заключенных девушек».
Все эти омерзительные гинекологические орудия пыток — раскаленные железные щипцы, щупы, скребки, дробилки, когти, булавки и иглы — были предназначены для обезумевших охотников на ведьм, одержимых «злом», скрытым в женских гениталиях. В своей книге «Власть демонологов в Европе и чудовищная логика пыток в Раннее Новое время» историк Макс Дашу (Максин Хаммонд) пишет: «Осмотры гениталий при расследовании колдовства стали рутинной процедурой, и истинно верующие оправдывали это долгом. В тюрьме и пыточной камере преступники наедине с собой могли похвастаться и посмеяться друг с другом над своим „разоблачением колдовства”. Любые физические отметины или особенности могли объявить знаками сделки с дьяволом; если же ничего такого не находилось, то они появлялись в ходе пыток. Мучители считали, что раз пойманные женщины — блудницы, то с ними можно совершенно безнаказанно творить все, что угодно.
Естественное строение вульвы и вагины охотники на ведьм считали отклонением от нормы и чем-то весьма подозрительным. В интимных местах жертвы всегда находили признаки сделки с дьяволом. Особенно досталось малым половым губам: их считали сосками, к которым прикладываются демонические любовники».
Некоторые историки-феминистки называют происходившее фемицидом, и здесь они совершенно правы.