Николай Гоголь. Записки сумасшедшего. Аудиокнига. Читает Дмитрий Креминский
Чрезвычайно вольная, но тем и интересная интерпретация нетленной вещи Николая Васильевича. Постановщики решили разбить хрестоматийный текст вставками из травматичных воспоминаний Гоголя — например, о том, как пятилетний Коля утопил в пруду кошку и был за это высечен.
Актер Дмитрий Креминский с первых секунд выбирает такую интонацию, будто сейчас запоет «Песню гвоздя», фоном звучит диковатый эмбиент и лают беспокойные собаки. Ближе к концу эмбиент сменяется откровенным индустриальным шумом — решение, конечно, прямолинейное, но стимулирующее внимательнее вслушиваться во вроде бы прекрасно знакомый текст, тем не менее до сих пор полный загадок.
Для тех же, кто предпочитает более традиционный подход к созданию аудиокниг или еще не выучил наследие Гоголя наизусть, есть версии в исполнении Петра Коршункова и Виктора Ракова.
Федор Сологуб. Мелкий бес. ИДДК. Читает Петр Коршунков
«После праздничной обедни прихожане расходились по домам. Иные останавливались в ограде, за белыми каменными стенами, под старыми липами и кленами, и разговаривали. Все принарядились по-праздничному, смотрели друг на друга приветливо, и казалось, что в этом городе живут мирно и дружно. И даже весело. Но все это только казалось».
Как и положено, в светлый праздник черти вылезают из погребов и принимаются за свои человеконенавистнические деянья. Поначалу учитель Передонов кажется очередным смешным самодуром, которыми полна русская литература, однако постепенно мы наблюдаем, как из мнительного придурка он превращается в самого настоящего психопата-пироманьяка. С другой стороны, окружающие его люди тоже все больше напоминают уродцев с полотен Босха, и мы понимаем, что «Мелкий бес» лишь притворялся сатирой на размеренную уездную жизнь. На деле это абсолютно пугающее произведение о коллективном безумии, которое надо перечитывать (ну или переслушивать) хотя бы раз в год, чтобы избежать опередонивания.
Великий роман Федора Сологуба читает актер Петр Коршунков, известный широкому зрителю как бывалый солдат Пуля из макабрической комедии Романа Качанова «ДМБ». Как только Передонов в его исполнении открывает рот, его сразу же хочется задушить, чтобы сам не мучился и не беспокоил других.
В основу аудиокниги легла наиболее растиражированная версия «Мелкого беса» с множеством купюр. Было бы интересно послушать академическое издание — хотя бы ради глав с литератором-демократом Шариком, в карикатурной фигуре которого Сологуб весьма злобно и смешно изобразил нашего с вами любимого Горького.
Говард Филлипс Лавкрафт. Зов Ктулху. Аудиокнига. Читает Роман Волков
Полиция Нового Орлеана устроила облаву на секту вырожденцев-сатанистов, практиковавших человеческие жертвоприношения во славу древних богов, один из которых дремлет в городе Р’льехе, находящемся где-то посреди океана. Проконсультировавшись со специалистами, рассказчик «Зова Ктулху» узнает, что такой же культ практикуют некоторые эскимосы, которых боятся даже их сородичи.
Любовь к сакральным знаниям приводит героя к норвежскому моряку, который своими глазами видел Р’льех и покоящегося в нем Ктулху. Большинство матросов, бывших с ним, тут же умерли от страха, а еще один лишился рассудка. Еще несколько дней он непрерывно хохотал, пока не умер от смеха. Несчастные свидетели присутствия Ктулху телепатическим образом передали свой ужас по всему миру, как минимум один человек тоже сошел с ума, хотя находился в тысячах миль от бедолаг.
Почти все ключевые произведения Говарда Филлипса Лавкрафта так или иначе описывают помешательство, вызванное столкновением с непостижимым. Однако в «Зове Ктулху» он идет дальше и в последних строках намекает на то, что и читатель, ознакомившийся с этим текстом, теперь сошел с ума.
Замечательный чтец и по совместительству большой ценитель нордического блэк-метала (просто интересный факт) Роман Волков здорово компенсирует протокольный стиль Лавкрафта выразительным чтением без чрезмерной театральности. Время от времени он внезапно срывается на крик, изображая нечестивые молитвы гротескных культистов. Если слушать ночью в полудреме, можно Богу душу отдать.
Андрей Платонов. Река Потудань. Союз. Читает Михаил Горевой.
Мы думали, что совершим литературоведческое открытие, сказав, что Платонов — это русский Лавкрафт, а Лавкрафт — американский Платонов, но гугл сообщает, что нас давно опередил один анонимный рецензент с «Фантлаба». Ну да ладно.
«Река Потудань» — повесть невыносимо печальная даже по меркам автора «Котлована». Закончилась гражданская война, красноармеец Фирсов возвращается домой. По настоянию отца он пытается наладить личную (читай «мирную») жизнь, но с подругой детства Любой у него мало что выходит. Фирсов с каждым днем становится все страннее и мрачнее, постоянно думает о самоубийстве, а затем и вовсе лишается дара речи. Уйдя из родной деревни, он устраивается работать на базар, где по ночам лежит в пустом ящике (читай «в гробу»). Тем временем Люба тоже собирается свести счеты с жизнью, но ее жених, к счастью, берется за ум, и все заканчивается хорошо.
Эта повесть стала далеко не первым литературным описанием посттравматического стрессового расстройства, однако в исполнении Платонова оно вышло наиболее убедительным и идеологически крайне несвоевременным (первая публикация состоялась в 1937 году и ни к чему хорошему не привела).
К сожалению, авторы аудиоверсии не посмотрели, на какой слог ставится ударение в слове «Потудань». Это довольно печально и, прямо скажем, режет слух — особенно учитывая, что река в рассказе Платонова оказывается полноценным персонажем. В остальном все замечательно.
Леонид Андреев. Красный смех. Аудиокнига. Читает Геннадий Смирнов
«Сейчас я только еще схожу с ума и оттого сижу и разговариваю с вами, а когда разум окончательно покинет меня, я выйду в поле — я выйду в поле, я кликну клич — я кликну клич, я соберу вокруг себя этих храбрецов, этих рыцарей без страха, и объявлю войну всему миру. Веселой толпой, с музыкой и песнями, мы войдем в города и села, и где мы пройдем, там все будет красно, так все будет кружиться и плясать, как огонь. Те, кто не умер, присоединятся к нам, и наша храбрая армия будет расти, как лавина, и очистит весь этот мир. Кто сказал, что нельзя убивать, жечь и грабить?»
Не знаем, кто мог сказать подобное, но слышали, что «Красный смех» — та самая повесть, про которую Толстой якобы сказал: «Он пугает, а мне не страшно» (на самом деле Лев Николаевич говорил не совсем это, говорил по другому поводу и, скорее всего, вообще не говорил).
В этом классическом тексте русского экспрессионизма действие и его последствия разворачиваются на полях некой абстрактной войны, в которой нетрудно узнать Русско-японскую. Леонид Андреев отправляет читателя в психиатрические отделения лазаретов на границе враждующих империй, где оставляют последние крупицы разума изувеченные солдаты. Затем мы переносимся в метрополию, где все тоже не могут похвастаться крепким ментальным здоровьем. В общем, нас пугают, и лично нам очень страшно.
На Storytel «Красный смех» идет вместе с «Иудой Искариотом». Если квазиевангелические изыскания Андреева вам не особо интересны, можете смело перематывать на отметку 02:38:38.