Все материалы, архив, библиотека погибли безвозвратно

Фрагмент книги «Я с мертвыми не развожусь!..»

Екатерина Лившиц. «Я с мертвыми не развожусь!..» Воспоминания. Дневники. Письма. М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019

Из вступительной статьи Павла Нерлера «Картвельские оды»

…Встав на ноги и оглядевшись, Е. К. Л. [Екатерина Константиновна Лившиц] стала периодически выбираться к своим подругам в другие города — прежде всего в Москву, Киев и в Тбилиси.

В 1961 году, в один из приездов в Тбилиси, Цуца Карцивадзе отвела Тату Лившиц к Гарегину Владимировичу Бебутову, журналисту и литературоведу, старшему редактору тбилисского издательства «Мерани»В прошлом редактору ереванской русскоязычной газеты «Коммунист», члену ЦК Компартии Армении и депутату Верховного Совета Армянской ССР.. В этот вечер и родился замысел издания «Картвельских од» — «грузинской» книги Бенедикта Лившица. Хорошие книги тогда надо было упорно и терпеливо «пробивать» и «проталкивать» где-то наверху: роль такого «верхнего толкача» охотно взял на себя Гогла Леонидзе (и превосходно с нею справился!). Бебутов же взял на себя основной труд — составителя, хлопотуна и редактора Аллу Соломоновну Перим.

В 1961 году, в первом своем письме к нему, Е. К. писала: «Благодарю Вас за внимание, за Ваше доброе отношение к памяти моего покойного мужа, за желание воскресить имя поэта, так искренне любившего Грузию». Сама же она помогала Бебутову самым активным образом — собирала по библиотекам и архивам стихи, письма и фотографии, отвечала на бебутовские вопросы и задавала свои. Первым делом она обратилась в Киев, к Мусе — Моисею Лившицу, младшему брату Бена. Тот сразу же пошел к Вере Александровне Вертер-Жуковой и вернулся с первым уловом — копирочной, но авторизованной копией автографа стихотворения «Эсхил» 1933 года. Следующая порция находок — «Золотое средоточие» (четвертая книга стихов, состоящая всего из пяти стихотворений, «проникнутых религиозными настроениями», как «по-главлитовски» выразился Муся), статья «Писатель и современность» (1919), шуточная сценка «Фавн», вернее, две ее последние страницы (1915), два стихотворения из «Болотной медузы», семнадцать кавказских стихотворений середины 1930-х годов, а также переводы «Искупления» В. Гюго и «Офелии» А. Рембо. Все это Муся к середине февраля 1962 года перепечатал и переслал Е. К. Л.

Обнаруженные в Киеве стихи Лившица о Грузии стали ценным пополнением для готовившейся в Тбилиси книжки. И спустя почти три года, в конце 1964-го, «Картвельские оды» Бенедикта Лившица с предисловием Георгия Леонидзе действительно увидели свет!

Со временем были обнаружены и другие «грузинские» материалы Бенедикта Лившица — стихи, переводы, письма. Они вошли в состав публикации, отданной в «Литературную Грузию» в 1984 году и вышедшей в конце 1985-го«Con amore!» Памяти Бенедикта Лившица / Публ. и вступит. заметка П. Нерлера // Литературная Грузия. 1985. № 11. С. 149–155. Перепеч.: Грузино-российские научно-культурные связи в истории Санкт-Петербурга. СПб., Логос, 2003.. Логичной казалась и идея обновленного издания «Картвельских од», что и было предложено издательству «Мерани» — при поддержке Е. Евтушенко, Е. Сидорова и К. Каладзе — еще в начале 1984 года. В 1985-м «Мерани» включило ее в план 1987 года и даже назначило редактора.

Из писем Е. К. Лившиц

1961

Гарегину БебутовуПисьма Е.К.Л. к Г.В. Бебутову печатаются по: РГАЛИ. Ф. 3100. Оп. 1. Д. 120
<Предположительно, 1961 г.>

Глубокоуважаемый т. Бебутов!

Александра Федоровна рассказала мне, что благодаря Вашей инициативе явилась возможность издать небольшой сборник стихов и писем Бенедикта Лившица.

Благодарю Вас за внимание, за Ваше доброе отношение к памяти моего покойного мужа, за желание воскресить имя поэта, так искренне любившего Грузию.

1962

Гарегину Бебутову
9 января 1962 г.

Уважаемый тов. Бебутов!

Благодарю за деньги. Они были для меня новогодним подарком.

В Литературном музее я видела и переписала тоже три письма к Тициану.

Автомобильная катастрофа, о которой упоминает муж «Автомобильная катастрофа» произошла в ноябре 1935 г. См. в письме Лившица к Г. Леонидзе от 21 декабря 1935 г.: «Знаешь ли ты, что месяц назад у меня произошла автомобильная катастрофа…» (Лившиц Б. Картвельские оды. Тбилиси, 1964. С. 70), конечно, известна мне во всех подробностях. Это произошло вечером на площади Московского вокзала. На машину налетел грузовик. Мне позвонил врач из клиники военно-полевой хирургии, куда мужа доставила скорая помощь, уже после операции, а допустили меня к нему только на следующий день.

Спасибо за желание помочь мне. Я нашла кое-что в наших журналах за 35, 36 и 37 годы. Сейчас жду ответа из Киева, где имеется довольно много материалов и, в частности, стихи о Грузии.

С чувством большой нежности вспоминаю Тбилиси (он полон необычайного очарования), моих милых друзей и еще раз благодарю Вас за проявленное ко мне внимание.

Искренно желаю Вам всего самого лучшего.

9/I-62

Е. Лившиц

Гарегину Бебутову
28 декабря 1962 г.

Посылаю Вам письма к Г. Леонидзе. Если Вы или Георгий Николаевич найдете нужным некоторые из них сократить, я всецело полагаюсь на Вас.

Передали ли Вам вместе со стихами и переводы? К сожалению, мне удалось собрать очень мало, а я знаю, да и письма подтверждают, что были еще переводы Тициана Табидзе, Галактиона, Леонидзе.

Как я Вам говорила, весь архив моего мужа погиб, и больше я ничего добавить не могу.

Еще раз благодарю Вас.

Е. Лившиц

28/XII-62
Ленинград К 51
Белоостровская 39, корп. 3, кв. 30

Дорогая Нина Александровна,

очень жаль, что не удалось лично расцеловать Вас и поблагодарить за ту внимательность и ласку, с которой Вы отнеслись ко мне. Крепко целую Вас. Еще раз благодарю и надеюсь на встречу.

1963

Марике ЧикованиПечатается по: Государственный Литературный Музей Грузии им. Г. Леонидзе. № 27273.145.
3 августа 1963 г.

Дорогая, милая моя Марика!

В Вашем письме прозвучал не заслуженный мною упрек!

А я ведь писала Вам в Малеевку. В Тифлис, правда, не писала, но только потому, что не хотела надоедать Вам. Ваше милое, ласковое письмо очень обрадовало меня. Спасибо, что вспомнили, спасибо, что хотите видеть меня. Конечно, я мечтаю побывать в Тбилиси этой осенью, но не знаю, смогу ли осуществить эту мечту. Если всё же соберусь в Ваши края, то не раньше конца сентября. Я недавно написала Цуце длинное письмо, но, конечно, она не отвечает, хотя и спрашивала о некоторых интересующих меня делах. Что поделать с этой лентяйкой!

Она прислала мне телеграмму с объяснением в любви и приглашением и тем ограничилась. Если не трудно, передайте ей, пожалуйста, что я жду ответа насчет книжки В. Н. Орлова.

Я очень хочу повидаться с Вами, посмотреть на Вас, поболтать. Как Вы себя чувствуете, дорогая? Ради Бога, жалейте себя, не утомляйтесь. Я из газет узнала о чествовании Симона Ивановича и тут же подумала: «Ну и достанется же хлопот Марике!»

Вл. Ник. был очень мил ко мне. Руководил мною в делах с Изд. Писателей. Сделал всё от него зависящее. Книгу поставили в план, но не обольщаю себя надеждой. Столько перемен сейчас. Все немного растеряны, ничего еще не определилось.

Подождем осени, кончится время отпусков, и положение выяснится.

С Ларисой мы иногда видимся и даже немного поработали, но сейчас она в отпуске, а я на даче. На днях собираюсь в Ленинград и пойду к ней на квартиру, узнаю, где она.

Живу по-прежнему: почти ничего не делаю и ужасно занята. Друзья меня не забывают. Почти никогда не живу на даче одна. А тут еще этот фестиваль подвернулся, и я каждый день ездила в дикую жару и просиживала в кино по 4–5 часов без перерыва. А фильмы все были неважные. Зря только мучилась!

Ал. Матв. расстался окончательно со своей Ириной. Завтра уезжает в Малеевку творить. Ругаю я его по-прежнему.

На даче у меня сейчас чудесно: доцветают розы, белые лилии пахнут одуряюще, коты в полной прострации валяются под кустами, а мы ходим на взморье купаться и из-за жары утратили последнюю энергию.

Спасибо за приветы. Я в свою очередь тоже горячо обнимаю и целую всех моих подружек и приветствую друзей-мужчин.

Очень, очень хочу в Тбилиси. Надеюсь, что это мне удастся. Когда Вы предполагаете уехать? Жаль было бы разминуться. Черкните мне хоть несколько слов. Каждая Ваша строчка очень дорога мне.

Крепко, крепко целую Вас, душенька моя.

Ваша Тата
3/VIII-63, Лисий Нос

1964

Игорю ПоступальскомуЗдесь и далее по черновику: РНБ. Ф. 1315. Д. 16.19 февраля 1964 г.

Дорогой Игорь Стефанович!

Не виделись мы с Вами лет 30, наверное. Даже страшновато.

Кое-что о Вас до меня доходило, и обо мне Вы тоже, может быть, что-нибудь слышали. Сын мой убит под Сталинградом, папа умер в блокадную зиму, мама скончалась еще раньше, так что я совсем одна. В Ленинградскую область я вернулась в 47 году, ну а теперь уже несколько лет живу в отдельной квартире.

Все материалы, архив, библиотека, картины и все наше имущество погибло безвозвратно. С большим трудом удалось мне собрать немного стихов на маленькую книжечку Бенедикта Константиновича, которая, как Вам известно, вышла и скоро поступит в продажу. Бебутов сообщил мне, что Вы ему написали и упомянули об имеющейся у Вас документации. Какой материал Вы под ней подразумеваете? Мне важно знать об этом. Очень прошу Вас, ответьте мне. Может быть, Вы собираетесь написать об этой книжечке? В таком случае разговор со мной, может быть, пригодился бы Вам.

Помимо всяких «деловых дел» я страшно рада была бы повидать Вас: я помню, какое уважение питали Вы к Бенедикту Константиновичу, да и ко мне, по-моему, относились с симпатией, потому-то я и обращаюсь к Вам совершенно просто и с легкостью.

Желаю Вам всего доброго и жду ответ — Е. Л.

19/II.64 г.

Игорю Поступальскому
<Конец февраля 1964 г.>

Дорогой Игорь Стефанович!

Отвечаю Вам с некоторой задержкой, потому что я заболела ангиной в новых и тяжелых формах, температура у меня все еще держится, и я не выхожу.

Конечно, я пришлю Вам книжку Б. К., когда сама получу.

Пока я имею только один экземпляр. Если бы Вы знали, каких трудов стоило мне собрать даже эти несколько стихотворений!

Я ездила и в Тбилиси, и в Киев. В Тбилиси у нас с Б. К. было и есть много настоящих друзей. Вы узнаете это, когда прочтете предисловие. И в «Библиотеку поэта» я тоже сдала материал, приняли, поставили в план 65 г., а потом отказали. Но я надежды не теряю, я буду еще действовать, а потому мне очень важно знать, что именно у Вас имеется. Пожалуйста, Игорь Стефанович, перечислите мне все подробно, какие именно стихи есть у Вас и какая «эпистолярия».

Думаю, что весной я буду в Москве, тогда увидимся, поговорим, а пока я жду от Вас письма.

К сожалению, у брата Б. К. никаких материалов нет, с ним виделась, мы в переписке, но, во-первых, Б. К. с братом никогда не был близок, с братом между ними большая разница в возрасте, а во-вторых, вся семья погибла в Бабьем Яру, а он сам все эти годы был на фронте, вернулся уже в другую квартиру, женился и живет «вторую жизнь». Хотя за все эти годы он не удосужился узнать, жива ли я и что сталось со мной и Кикой после ареста Б. К., я все же первая сделала шаг навстречу. Но у него нет ни одной строки, написанной рукой Бена или о нем.

Я делаю все, что могу. Нам предстоит большой и дружеский разговор. Я рада за Вас, рада, что Вы счастливы в семейной жизни. Некоторые подробности о Вас мне рассказала Марина Чуковская, с которой мы иногда встречаемся. Она же сообщила и о том, что у Вас неважно с сердцем. Как же это так? Не для того же мы с Вами терпели всякие беды и напасти, чтобы теперь, переживя всё это, поумнев, пасовать перед каким-то ничтожным комочком мускулов? Судя по тому, что говорила мне Марина Чуковская, и судя по Вашему письму, энергии у Вас много, и я надеюсь небескорыстно на эту энергию.

Жду от Вас письмо и радуюсь предстоящей встрече.

Гарегину Бебутову
6 мая 1964 г.

Уважаемый Гарегин Владимирович!

Высылаю Вам фотографию Бенедикта Константиновича, снятую незадолго до ареста. Он сфотографирован со своей племянницей, и не знаю, можно ли будет так смонтировать это фото, чтобы получился он один: девочку эту он знал мало, и ее изображение воспроизводить в книжке не стоит. Не нравится мне и выражение его лица: оно грустное и какое-то растерянное. Наиболее характерная его фотография — та, которую Вы имеете. Портрет 19-го года, о котором я писала, — карандашный рисунок художника Чекрыгина. Я пересниму его и пришлю Вам, но всё же Б. К. там слишком молод.

Все журналы, о которых Вы мне пишете, я пересмотрела сразу же после того, как получила в Тбилиси копии писем к ЛеонидзеПисьма Лившица к Г. Леонидзе см. в: Лившиц Б. Картвельские оды. Тбилиси, 1964. С. 69–74., все стихи из них Вам высланы, за исключением 6–7 стихотворений, так или иначе касающихся СталинаСталинская тема была вплетена во многие грузинские стихи Лившица. См. первоначальные публикации этих стихотворений: Литературный современник. 1936. № 1, № 8, № 10; Звезда. 1937. № 3.. С Галактионом Табидзе Б. К., по-моему, не переписывался, даже не знаю, посылал ли он ему свои переводы. Мне остается только еще раз повторить Вам, что я собрала всё, что было возможно, остальное пропало безвозвратно.

Желаю Вам всего доброго и благодарю за внимательное и дружеское отношение ко мне.

Е. Лившиц.

1965

Марике ЧикованиПечатается по: Государственный Литературный Музей Грузии им. Г. Леонидзе. № 27273.113.9 февраля 1965 г.

Дорогая, милая Марика!

Очень жалко мне, что приходится откладывать свою поездку к Вам в Тбилиси. Растревожили Вы мне душу своим письмом, так захотелось повидать Вас всех! Но, ничего не поделаешь, всё мое «начальство» переболело гриппом, задержались всякие обсуждения и одобрения, а потом еще одна работенка подвернулась, из-за нее я хожу в Исторический архив и только там могу работать. Кроме того, сейчас у нас такой дикий холод, что страшно куда-либо трогаться, даже в ваши теплые края. В этом году я здорово отяжелела — частенько сижу дома, чего со мной раньше не бывало: то ли лень, то ли силенок мало. Зима проскочила невероятно быстро, очевидно, потому, что не было никаких событий (если не считать отставки Хрущева и ПрокофьеваН. С. Хрущев был освобожден от должности Первого секретаря ЦК КПСС в октябре 1964 г. А. А. Прокофьев неожиданно был смещен с поста Первого секретаря правления Ленинградского отделения СП РСФСР в январе 1965 г. (см. подробнее: Золотоносов М. Гадюшник. Ленинградская писательская организация: избранные стенограммы с комментариями (Из истории советского литературного быта 1940–1960-х годов). М., НЛО, 2013. С. 610–614).), работала я мало, вернее, результат небольшой, а занята была много.

Верно, что поближе к весне мы все-таки свидимся. Вы ведь знаете, что вышла крохотная книжечка мужа, всё, что удалось собрать, но я и этому рада бесконечно и благодарна тбилисским друзьям.

Недавно, на вечере памяти Эйхенбаума, ко мне подошел Ираклий Андроников, и мы поговорили о Вас. Он сказал мне, что часто говорит с Вами по телефону, и очень Вас расхваливал. В результате у нас получился весьма согласованный дуэт.

Все стихи Симона Ивановича, которые печатаются в газете, я вырезаю и кладу в тот ящик бюро, где держу особенно интересующие меня материалы. Я знаю, что со зрением у него очень плохо, но, оказывается, можно быть счастливым и при таком несчастье. Когда рядом Ваша любовь, нежность и преданность. Извините, дорогая: я коснулась того, чего не вправе касаться.

Противная Цуца, конечно, почти не пишет мне, я мало знаю обо всех Вас, о Вашем здоровье, об успехах Ники, но очень часто вспоминаю Вас всех как самых близких и родных. А я вижу по-старому: немного работаю, кое-что смотрю, много читаю и с грустью разглядываю себя в зеркало! С Ларисой вижусь и в институте, и дома, но сейчас она болеет гриппом. Вообще она себя убивает: ничего не ест, почти не спит, а тут еще ей предстоит переезд на другую квартиру — далеко и без телефона.

Много, много раз целую Вас, дорогая. Привет Симону Ивановичу, Нине, всем Вашим. До скорого свидания.

Гарегину Бебутову
9 февраля 1965 г.

Уважаемый Гарегин Владимирович!

Благодарю Вас за подробное письмо, которое очень смутило меня: я никак не предполагала, что Вы с такой серьезностью отнесетесь к моим «замечаниям», которые в большинстве случаев оказались граничащими с невежеством, и даже будете сверяться с Далем и звонить Нине Александровне. Извините меня за это: ведь к кому, как не к Вам, могла я обратиться с моими сомнениями, хотя и совершенно напрасными, во-первых, потому, что Вы мне доказали мою ошибочность, а во-вторых, потому, что книжка уже вышла, уже напечатана, и рада я ей безмерно.

Мне хотелось бы иметь экземпляров 30. Я ведь не знаю, попадет ли книга в Ленинград и в Москву, а мне хочется послать ее моим друзьям и в то же время друзьям Бенедикта Константиновича. Но мне неловко затруднять Вас еще и этой просьбой: и без того много времени и внимания Вы мне уделили.

Поэтому я прошу Вас, когда будет возможность, сообщите, пожалуйста, Александре Федоровне Карцивадзе (тел. 3-05-30, добавочный 539) или Нине Жгенти (дочери Б. Жгенти, ее телефона у меня нет, но Александра Федоровна его знает, да и Вам он, наверное, известен), и они сделают всё что нужно, а уж у меня с ними свои счеты (я нашла телефон Жгенти — 3-20-99).

И еще один вопрос: полагается ли мне какой-нибудь гонорар (я понимаю, что сумма будет более чем скромной), и если да, то нужно ли выслать заявление и свидетельство об авторском праве , срок которого еще не истекСогласно авторскому праву того времени, права принадлежали наследникам в течение 15 лет после смерти автора или после его реабилитации: в данном случае нужно отсчитывать от 10 ноября 1957 г..

Еще раз прошу принять мои извинения и благодарность.

Уважающая Вас Е. Лившиц
9/II-65 г.