— Издательское дело в последние годы кардинально изменилось: с одной стороны, отечественный книжный рынок мельчает, беднеет и почти монополизирован, с другой — процесс создания книги все более автоматизируется, а цифровая печать вытесняет офсетную (не потому, что она дает такое же качество, но потому, что позволяет печатать книги быстро и малыми тиражами). В результате всего этого количество квалифицированных работников стремительно сокращается. Автоматизация прогрессирует даже на уровне работы с текстом: со многими корректорскими задачами теперь справляются разнообразные скрипты и типографы, которые приводятся в действие одним нажатием кнопки. Вы много лет преподаете в полиграфическом техникуме, готовите специалистов издательского дела, но не окажется ли вскоре, что они уже просто ни для чего не нужны?
— Я начинала свою трудовую деятельность, когда еще практиковался побуквенный набор, изобретенный во времена Гутенберга, точно так же и Иван Федоров подбирал литеры. Эти принципы сохранялись и во время моего обучения: я окончила в 1989 году Ленинградский издательско-полиграфический техникум, а в 1995 году — Московскую академию печати. Как раз тогда был переходный период, массово вводился в оборот компьютерный набор, но и старый метод я тоже застала. И сейчас мы действительно находимся на той стадии, когда способы и форматы тиражирования понятны не только специалисту, но и любому, скажем так, обывателю.
Но я развею ваш миф о том, что специалистов теперь нужно меньше и что на их место уже пришли или придут программы. За работу любой программы отвечает человек. Оригинал-макет подписывает в печать не электронное устройство, а главный редактор, директор издательства, то есть ответственное лицо. Ответственность с человека за издание, будь оно бумажным или электронным, не снимается. Чем отличается самиздат от книжного издания? У книжного издания есть выходные сведения, дающие ответ на вопрос «Кого будем бить?» (так я говорю обычно своим студентам). В книге всегда должны указываться данные, которые говорят нам, кто, где и когда ее выпустил. И только при наличии этих сведений мы имеем дело с полноценным изданием, а все остальное — самиздат. Чтобы выпускать книги, издательство получает от государства и присваивает каждой из них уникальный номер ISBN. Так оно несет ответственность за распространяемую им продукцию.
Необходим качественный макет, который далее будет или отпечатан на бумаге, или опубликован в электронном виде. Нельзя сказать, что электронные книги вытесняют бумажные, они существуют параллельно — ведь кино же не смогло заменить театр. И для бумажной книги, и для электронной всегда найдется свой покупатель, а издательские работники как занимались изготовлением качественных книг, так и будут этим заниматься. Именно такие кадры мы готовили в нашем техникуме более девяноста лет.
— Я так или иначе занимаюсь книгами уже пятнадцать лет, но, например, про Полиграфический колледж имени Ивана Федорова слышу часто, а о вашем учебном заведении узнал только теперь.
— Наш техникум всегда располагался на 5-й линии Васильевского острова, в самом центре Петербурга. Буквально пять минут ходьбы от Невы и станции метро «Василеостровская» — если будете в нашем городе, непременно пройдитесь по этой улице. Вы увидите на ней дом 28 — особняк, построенный в 1861 году и принадлежавший иностранному купцу Ф. Пецу. Его купил для своего издательско-полиграфического комплекса историк Михаил Матвеевич Стасюлевич. Он был преподавателем, профессором на кафедре всеобщей истории в Санкт-Петербургском университете. В память о Карамзине царское правительство разрешило ему возобновить выпуск журнала «Вестник Европы».
Этот особняк — очень уютное место с внутренним двориком. Там находилась не только редакция журнала, но и типография, на тот момент очень прогрессивная. Скоропечатные машины для нее закупили в Германии. Оборудование позволило выпускать не только журнал, но и приложение к нему, так называемую «Дешевую библиотеку», в которой издавались для широкой публики произведения классиков. Также Стасюлевич открывал и новые имена. Например, в его издательстве дебютировал с повестью «Бригадир» Иван Тургенев и «Князь Серебряный» Алексея Константиновича Толстого был впервые выпущен им же.
После смерти Стасюлевича в 1914 году и во времена революционные в нашем здании располагалась редакция издательства «Скифы», а в 1930 году Наркомат просвещения издал указ об учреждении техникума печати — с того времени и по сей день он находится в особняке по указанному адресу. Можете себе представить, насколько богатая история у этого здания? Когда студенты приходят ко мне на первое занятие, я именно об этом им и рассказываю. Говорю: «Понимаете, сколько людей до вас топтало эти ступени?» Не только история Санкт-Петербурга, но и история отечественного книгоиздания в целом неразрывно связана с этим местом.
Санкт-Петербургский издательско-полиграфический техникум
Когда началась блокада Ленинграда, в Смольном решили закрыть техникум, но директор убедил чиновников, что делать этого нельзя, уговорил поставить заведение на консервацию. Конечно, занятий тогда не велось, в здании остались только два хранителя, которые пережили там всю блокаду. В помещении техникума располагался штаб ПВО Василеостровского района. Представляете, какой тогда был холод? Военным нужно было чем-то греться, но смотрители им сказали: жгите все что угодно, только не трогайте книги. Поэтому сохранилась уникальная дореволюционная библиотека — у нас есть и инкунабулы (первые в Европе печатные издания), и рукописные книги, и уникальные гравюры. Жгли мебель, парты: после войны студенты пришли в пустые помещения.
Мы 9 мая ходили на Бессмертный полк с портретами воевавших студентов и преподавателей. В техникуме и сейчас висит памятная доска с именами десяти преподавателей, погибших на фронтах Великой Отечественной войны.
Была такая история во времена моего студенчества, она общеизвестная, что Государственная публичная библиотека выдвинула претензии на книжную коллекцию техникума. Но директор им отказала: книги были сохранены даже в блокаду, они и дальше будут служить студентам. Поэтому по сей день все находится в наших стенах, на Васильевском острове, в специальном хранилище. Представьте себе атмосферу, если на занятиях студенты могли держать в руках издания самого Стасюлевича — книги и журналы, где указан тот самый адрес, по которому они учатся: «Отпечатано в издательстве по адресу 5 линия Васильевского острова, дом 28».
— Сколько примерно специалистов в год выпускает ваш колледж?
— До реорганизации у нас училось единовременно пятьсот человек. Примерно человек пятьдесят в год выпускалось будущих типографских работников — это я беру вместе с заочниками, ребятами из Мурманска, Оленегорска, всего севера страны. И столько же примерно издательских работников.
— Сто специалистов в год — это довольно много, однако качество книжной продукции из года в год все стремительнее падает, причем не только в плане редактуры и переводов, но и в плане корректуры, дизайна, верстки.
— Я убеждена в том, что это наша общая беда, кризис. Пропали связи между учебными заведениями и работодателями, и в результате в издательском деле мы наблюдаем засилье непрофессионалов. Чтобы работать в издательской сфере, недостаточно быть просто грамотным человеком: нужно обладать множеством специальных знаний и навыков. Поэтому придется заново придумывать, как сделать так, чтобы специалисты, подготовленные нашим колледжем, имели больше возможностей работать по профилю.
— Куда же тогда деваются ваши выпускники?
— Идут в государственные редакционно-издательские отделы разных учебных заведений, научных институтов. Но дело в том, что в таких местах зарплата намного ниже рыночной, ниже той, которую могли бы предложить коммерческие организации. Я говорю именно про издательских работников — полиграфистам проще, поскольку производств больше. Но выпускники-издатели не обязательно должны работать с книгами. Дизайнеры и верстальщики, например, идут в рекламные агентства, занимаются созданием журналов, буклетов, каталогов. У нас в техникуме на этапе дипломной работы можно определиться, что тебе ближе — оформление книги, корректура или создание оригинала-макета, верстка.
Бессмертный полк, 9 мая 2017 года
— Получается, что главная опасность — в уничтожении профессиональной преемственности?
— Да. Ровно поэтому мы бьем тревогу и говорим, что нужно сохранить наш издательско-полиграфический техникум, который десятилетиями готовил специалистов и берег традиции качественного обучения. В данный момент мы переживаем очень сложные времена. Нам уже не удалось отстоять наше учебное заведение как юридическое лицо: в 2017 году нас объединили с Колледжем строительной индустрии и городского хозяйства. И студенты, и родители, и преподаватели выходили на митинги за сохранение Издательско-полиграфического техникума как самостоятельного юридического лица. Мы опасались, что таким образом те профессии, которым мы обучали, будут погублены новопришедшими неспециалистами, ничего не слышавшими о преемственности, и так оно и вышло. Новое руководство довело ситуацию до того, что в этом году уже нет приема на специальность «издательское дело». Поэтому мы обращаемся за поддержкой к общественности, просим издательства писать обращения в администрацию города. Сейчас любят говорить про сохранение традиций, но получается, что сохраненное в блокаду сейчас наши чиновники убивают одним росчерком пера.
— А как чиновники это объясняют? Есть же какая-то официальная формулировка?
— Первая трагедия случилась в апреле 2017 года, когда господин Полтавченко, губернатор Санкт-Петербурга, подписал указ об объединении. Учредитель, Комитет по науке и высшей школе, собрал преподавателей и в ультимативной форме сообщил, что мы являемся неэффективным учебным заведением, поэтому либо нас закроют, либо к нам будет приставлен спаситель в лице эффективного менеджера — директора Колледжа строительной индустрии и городского хозяйства. До этого был проведен некий мониторинг и выявлен по его итогам низкий уровень «остаточных знаний». Иными словами, мы оказались виноватыми в том, что наши студенты плохо усвоили школьную программу. Причем тут наш техникум, мы так и не поняли. Вторая проблема — отсутствие у нас стрелкового тира, как будто издателям обязательно нужно учиться стрелять. Еще одним нарушением было названо то, что у нас не спортивный зал, а тренажерный, и не столовая, а буфет, хотя девяносто лет все так существовало и всех устраивало. Эти надуманные причины легли в основу официальных документов. Собирали отдельную комиссию по оценке последствий, состоявшую из тех самых чиновников, которые и были инициаторами упразднения техникума.
— Получается, они проверяли сами себя?
— Выходит, что так. И естественно, было принято положительное решение об оптимизации. Таким образом нам не удалось отстоять собственное юридическое лицо. Мы оказались в составе новообразовавшейся организации — Академии управления городской средой, градостроительства и печати. Это никакое не высшее образование, просто колледж с громким названием [название к тому же весьма ловкое: не всякий догадается сходу, что значит «управление градостроительства и печати». — Прим. ред.]. Сразу в два с половиной раза увеличилась стоимость обучения, а обосновали это тем, что плату подняли, ориентируясь на другие заведения. Сказали, что платное обучение столько сейчас и стоит. Но самое главное: в уставе новой организации мы не увидели нашего адреса, нашего здания, нашего особняка. Его вывели из учебного процесса.
Я специально ездила в Москву в приемную президента. Его пресс-секретарь Дмитрий Сергеевич Песков взял ситуацию под свой контроль, после чего пришли бумаги о том, что объединение состоится, но при этом здание за нами будет сохранено, будут сохранены бюджетные места по нашим специальностям — «издательское дело» и «полиграфическое производство». По факту же получилось, что нас обманули. Тогда я второй раз съездила в приемную президента — и здание нам, слава богу, вернули. Это было в 2017 году, а теперь, в 2021-м, нам сообщили, что специальность «издательское дело» в принципе больше не нужна. Но это полная ерунда. Сейчас мы устроили сбор писем в адрес администрации Санкт-Петербурга от работодателей, которые подтверждают, что такие специалисты нужны.
К слову, мы уже получили от администрации пояснение насчет того, почему нас закрывают: утверждается, что выводы сделаны на основании сведений Комитета по труду и занятости. Но ведь у нас сейчас нет распределения, поэтому единственный адекватный показатель востребованности специальности — это конкурс, и у нас с этим показателем проблем никогда не было, ведь наше учебное заведение уникальное. На всю страну подобных заведений было три, и наше — единственное на весь северо-запад. Конкурс — 4,5 человека на место, то есть мы всегда без проблем набирали студентов.
— Неужели действительно было всего три профильных заведения на целую страну?
— Конечно. Был Московский издательско-полиграфический колледж имени Ивана Федорова, был колледж в Самаре или Саратове, сейчас точно не помню, и мы в Санкт-Петербурге. Возможно, было что-то еще, надо перепроверить, но именно полноценных профильных колледжей — всего три. Администрация города, когда мы сообщили им об этом, ответила, что специальность «издательское дело» также есть в Банковском колледже. Когда нас упраздняли в 2017-м, наша старая администрация отдала учебные планы по направлению «издательское дело» Александровскому колледжу — это он сейчас называется Банковским и, разумеется, никакого отношения к издательской отрасли не имеет, но специальность там открыли. И они очень довольны — много желающих учиться. Можете себе представить, какое это вредительство, какая диверсия по уничтожению нашего культурного наследия? Чему могут научить издательского работника в Банковском колледже? И при этом в профильном заведении специальность упраздняется.
— Насколько я понимаю, распределение как практика прекратилось после распада Советского Союза. Но, наверное, все равно сохранились контакты с издательствами, которые нуждаются в ваших выпускниках?
— Распределения уже давно нет, но оставалась производственная и преддипломная практики. Студенты в обязательном порядке работали в издательствах, так что контакт с потенциальным работодателем всегда был налажен. Мы знали, кто будет руководить студентами, распределяли их в разные места в зависимости от интересов и способностей. На студентов смотрели во время практики — и часто после учебы принимали на работу. Речь же идет не только о бумажных изданиях: интернет-изданиям тоже необходимы верстальщики, корректоры, дизайнеры. Так что до объединения результаты были хорошие. Но после объединения этим вопросом занялась администрация бывшего Колледжа строительной индустрии и городского хозяйства. Сами понимаете, неспециалисты — они и есть неспециалисты. На моих глазах происходило следующее — ко мне бегут удивленные студенты и говорят: «Юлия Викторовна, что нам делать, нас администрация отправляет в копицентры на практику». То есть эти люди в принципе не понимают, что такое издательское дело. И они сейчас нами руководят.
Митинг в защиту техникума, апрель 2017 года
— По-видимому, нужда в распределении пропала еще и потому, что раньше выпускников обеспечивали рабочими местами в первую очередь государственные издательства, которых теперь практически не осталось, а частные конторы гонятся за качеством выпускаемой продукции далеко не всегда. Отсюда вопрос: где тогда работают ваши выпускники?
— В Санкт-Петербурге множество вузов, военных учебных заведений, НИИ, и все они имеют свои редакционно-издательские отделы. Я сама отработала десять лет в военном училище, моя должность называлась «инженер по редакционно-издательской работе». При этом у меня в подчинении были и литературные редакторы, и технические: мы делали оригинал-макеты и сдавали их в типографию. Монографии, научные сборники, пособия — массу всего делали.
А сейчас, например, у нас есть документ от Эрмитажа, подтверждающий, что восемь наших выпускников на данный момент работает в их издательстве. Ведь там и художественные альбомы издаются, и научные сборники.
— Очевидно, что типографское оборудование за последние не просто десятилетия, но даже годы очень сильно изменилось. Постоянно слышно про то, что та или иная типография закупила в Европе за огромные деньги новую машину. Хватало ли у вашего техникума сил следить за изменениями, готовить специалистов, способных работать на таком оборудовании?
— Это одна из главных причин, почему мы так болеем и боремся за наш техникум. Мы учим всему технологическому процессу — от принятия рукописи от автора до распространения тиража, включая производственные этапы. Таких знаний не может дать тот же Банковский колледж. Не может просто потому, что у них нет необходимого оборудования. Знакомство с технологиями последнего поколения возможно только у нас в производственных мастерских. У нас есть вся новейшая техника.
— Откуда взялась такая техника, она же стоит очень дорого?
— Мы раньше принадлежали Федеральному агентству по печати и массовым коммуникациям, которое полностью переоснастило техникум. Пока мы были в ведомстве федералов, они занимались нашим развитием. Но теперь этого агентства нет, в 2021 году его упразднили.
Мы как техникум и не требовали никакого дополнительного спонсирования — у нас все и так есть, но теперь наши мощности оказались в руках непрофессионалов. Я больше десяти лет проработала в техникуме: уверена, что у него огромный потенциал, потому и пытаюсь его спасти.
— Расскажите, пожалуйста, о преподавательском составе техникума: поскольку мы говорим о преемственности и возможной ее утрате, то, наверное, в ваших рядах еще есть люди, верные духу старой школы?
— Это очень грустная история. Даже меня успели уволить — написали несуществующие прогулы. В общем, травили за общественную деятельность, поездки в приемную президента. Я сейчас обратно восстановлена и преподаю, но в подобной ситуации оказались и другие преподаватели. У многих не выдержали нервы. В этом году ушла Богачева Вера Михайловна, педагог по художественно-техническому оформлению изданий, замечательный специалист, отработавшая в техникуме пятьдесят лет. Она, кстати, была инициатором и руководителем конкурса «Студенческая миниатюрная книга». Эта идея родилась у нее много лет назад: студенты сами разрабатывали проект оформления миниатюрной книги и воплощали его вплоть до печати в производственных мастерских, мощностей для этого хватало. Сначала конкурс проводился среди наших студентов, потом — среди техникумов. Москва эту идею подхватила, поэтому сейчас конкурс, ставший уже международным, проводит Колледж имени Ивана Федорова.
Много преподавателей у нас, конечно, уволилось, когда произошла реорганизация. Но некоторые остались. Мы пока еще держимся, надеемся, что руководство одумается: если не наши петербургские чиновники передумают, так кто-то выше их остановит. Сейчас, когда берут нового преподавателя, его образование не имеет никакого значения — главное, чтобы это был человек директора.
— Даже на ваших специальностях такая ситуация?
— Разумеется. Например, мой предмет, корректура, был отдан в том числе учителю биологии. Такая же ситуация и в Банковском колледже: коллеги говорят, что у них ведет корректуру тот же человек, который преподает земельное дело.
— Кто, на ваш взгляд, должен заняться этой проблемой, если той же Роспечати больше не существует?
— Мне кажется, что в первую очередь важно, чтобы на нашу проблему обратило внимание профессиональное сообщество. Именно их прежде всего должно волновать качество выпускаемой ими продукции. Это наш взаимный интерес. Плюс нас могут спасти те люди, которые неравнодушны к истории Санкт-Петербурга, его историческому наследию. Что значит для нашей культуры одно только имя Стасюлевича! Ведь у нас в особняке до сих пор хранятся даже старые станки — там можно сделать Музей печатного дела.