Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Придумайте своего Похабыча
Адаптировать «Старика Хоттабыча» к современным реалиям пытались неоднократно. Впервые это произошло в 1950-е годы, когда опубликованный в 1938 году текст был существенно переработан и расширен с учетом изменений, накопившихся за пятнадцать лет в официальной идеологии.
Иногда указывается, что правки вносились без участия автора, Лазаря Иосифовича Лагина, — вплоть до легенды о том, что сказку переписывал лично Сталин. Как бы то ни было, не стоит забывать, что и оригинальный «Хоттабыч» был тоже своего рода «нелицензионной адаптацией» классических арабских сказок и «Медного кувшина» британца Ф. Энсти.
В последующие годы разные авторы создали более десятка продолжений, осовременивающих повесть. В них Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб работает на оборонном предприятии, лечит Вольку от алкоголизма и за малым делом не репатриируется в Израиль.
В 2000 году появился, кажется, самый известный, не считая оригинала, представитель «хоттабычианы» — роман Сергея Обломова (Кладо) «Медный кувшин старика Хоттабыча», в котором джинн познает интернет и Россию конца 1990-х. В 2006-м по мотивам книги был снят фильм «}{0ТТ@БЬ)Ч», который очень не понравился дочери Лагина. В интервью Наталья Лазаревна возмущалась:
«Это нарушение авторских прав. Мне удалось запретить несколько экранизаций, но, когда я увидела этот фильм, я была в обмороке. Там осталось только имя отцовского персонажа и то, что он вылез из бутылки. Ну так придумайте своего „Похабыча“, а не спекулируйте на бренде. Не может старик Хоттабыч из детской книжки интересоваться бабами с титьками в телевизоре и ходить „отлить“, говорить через каждое слово „офигеть“».
В том же 2006 году издательство «Стрекоза» опубликовало развернутый ответ Лагиной всем, кто посягал на принадлежащие ей права — первый том официального продолжения «И снова Хоттабыч» (вторая и третья части вышли в 2007 и 2008 годах). Джинн там, оказавшись в современной Москве, то и дело сталкивается со своими «двойниками» в рекламе или произведениях искусства, и каждая такая встреча приводит его в неконтролируемое бешенство.
Услышанный по радио фрагмент «Песни-сказки про джинна» Владимира Высоцкого настолько возмущает Хоттабыча, что одному из мальчишек, прибывших с ним из прошлого, приходится его успокаивать:
«Да ты радуйся, что через семьдесят лет о тебе в нашем городе все помнят. Я бы хотел, чтобы через семьдесят лет так вот помнили обо мне!»
Но Хоттабыч не собирается менять пластинку и продолжает в том же духе: громит названный в его честь магазин ковров и уничтожает все товары в книжном, руководство которого имело неосторожность использовать образ джинна для привлечения покупателей. Под конец эта его привычка надоедает, кажется, даже самой Лагиной. Когда в «И снова Хоттабыч-3» старик в очередной раз начинает причитать: «А почему меня здесь все знают? Я так ничего и не понял», Волька отмахивается со словами: «Ну и ладно, потом поймешь».
Кокакольная шпиономания
Но вернемся к началу новых приключений Хоттабыча, которые, к счастью, не сводятся к одним лишь акциям в духе уничтожения пиратских дисков с помощью бульдозера.
Прочитав мысли Вольки ибн Алеши, размышлявшего над тем, каким будет мир «лет через семьдесят», джинн вырывает пару волосков из бороды и отправляет в будущее не только себя и своего юного повелителя, но и их общего друга Женю Богорада, а также Сережу Кружкина и хулигана Ваксу Кочерыжкина — мальчишек, имена которых ничего не скажут тем, кто читал «Старика Хоттабыча» только в редакции 1950-х годов. Таким образом, Лагина утверждает каноничность текста 1938 года и даже просит читателей в предисловии сперва изучить «ту самую первую книгу, которая написана около семидесяти лет назад».
Оказавшись в Москве нулевых, Волька и компания сразу демонстрируют, что попаданцы из них никудышные. Как в свое время Хоттабыч шарахался от автомобилей, считая их шайтанами и ифритами, так же и советская молодежь теперь приходит в ужас от найденной на земле крышки с надписью «Кока-Кола». Вместо того чтобы предположить, что в будущем «напиток капиталистов» стал достоянием пролетариата, они решают, что где-то поблизости находится шпион.
«Волька все еще стоял, не двигаясь. Во рту у него пересохло, а на лбу выступила испарина. <...>
— Если вы не забыли, такой напиток мог попасть в нашу страну только с каким-нибудь шпионом! <...>
— Надо что-то делать! — Волька привык сразу принимать решения даже в самых сложных ситуациях. — И прежде всего мы должны пойти в милицию и показать там эту крышку!»
Если вы ждете шутки о том, что панические атаки пополам со шпиономанией из-за крышки от зарубежной газировки через несколько лет могут стать обычным делом, то вот она.
Идти в милицию и жаловаться на «Колу» не пришлось. К героям подходит «человек в странном сером костюме с красными полосками», называется старшиной Дубалисом и требует предъявить документы. И тут снова промах: путешественники во времени уверены, что за семьдесят лет милицейская форма не изменилась. И вообще, страж порядка должен быть галантен, как дядя Степа, иначе он, разумеется, и есть тот самый «кокакольный» шпион.
«— Ничего себе милиционер! А где тогда портупея с пистолетом, синий китель, галифе и сапоги? — Вакса с удовольствием уличал мошенника. — Вы что ж думаете, мы не знаем, как должен выглядеть сотрудник милиции?! <...>
— Во-первых, милиционеры, о невежда, не носят серые костюмы, а во-вторых они приветливы со старшими!»
Недолго думая, Хоттабыч связывает Дубалиса, а также вызванное им подкрепление, и принимается размышлять над тем, во что бы их всех превратить. Иллюстрацию с тремя «недостойными» милиционерами, один из которых стоит на коленях, в книге сопровождает озорная подпись: «Супер! Супер! Это просто супер!».
Вообще, в версии Лагиной джинн гораздо острее реагирует на вещи, которые кажутся ему неприемлемыми. Прежде он не причинял никому серьезного вреда (а если и пытался, то Волька активно этому препятствовал), но теперь, встретив «странных» подростков с длинными волосами, в капюшонах и с мечами — толкинистов, — он, недолго думая, мобилизует их на войну с «царем Персидским», чья жестокость «не знает границ».
Потом, правда, Хоттабыч признает, что «перестарался», и возвращает ребят из прошлого, но даже тридцать минут участия в военных действиях существенно потрепали бедолаг и, кажется, нанесли урон их неокрепшей психике:
«Спотыкаясь и крича, по траве побежали те самые ребята, которые полчаса назад были отправлены на войну с Персидским царем. Одежда висела на них лохмотьями, мечей у них уже не было. И видно было, что они в испуге от кого-то убегают, хотя на самом деле за их спиной находились только Волька, Женька, Вакса и Хоттабыч».
У вас теперь есть хозяева
Но проходит немного времени, и гости из 1930-х вполне осваиваются в современной Москве, с удовольствием вкушая блага «тучных нулевых». Первым делом они, не без помощи Хоттабыча, переодеваются по тогдашней моде:
«...ребята оказались в <...> синих джинсах, майках с разными иностранными письменами и в странных ботинках, известных местному населению как кроссовки. <...> на джинсах засверкали красивые цветные камешки под названием „стразы“».
Стразы! А мы тут совсем уже о них позабыли.
Сам восточный чародей наряжается во все розовое — начиная вельветовым пиджаком и заканчивая бейсболкой. В таком гламурном виде герои гуляют по городу, тусуются в кинотеатрах и фастфудах, болтают по мобильникам и катаются на «Пежо», выигранном в главе с явно продакт-плейсментным названием «„Кока-Кола“ — это сплошные чудеса!» — короче говоря, наслаждаются жизнью.
Воцарение капитализма в бывшем СССР никого из пионеров не волнует. Это раньше Волька отказывался от дорогих подарков и пылко объяснял Хоттабычу, что частники — эксплуататоры, кровопийцы и тому подобное. Теперь же, когда сам джинн заводит об этом разговор, старается сменить тему.
«— Значит, у вас теперь есть хозяева? Раньше не было. Ты ведь, о Волька, сам был недоволен, когда я хотел подарить тебе дворец.
— Я и сам только сейчас начинаю понимать, что многое у нас изменилось. Похоже, теперь есть хозяева и у магазинов, и у домов. Я не знаю, хорошо это или плохо, но что есть, то есть — Волька смутился и уткнулся носом в учебник. — Ладно, Хоттабыч. Об этом хватит».
Все-таки к удобствам быстро привыкаешь.
А ведь какой мог бы сложиться сюжет! Советские идейные школьники с помощью восточной магии восстанавливают СССР. Нечто подобное было у Бориса Акунина в «Детской книге»: попав в Россию начала XVII века, главный герой обнаруживает, что Лжедмитрий I — это на самом деле пионер Юра из 1960-х годов, проникший в прошлое, чтобы загодя выстроить там социализм.
Но Лагина, словно заботливая старшая сестра, оберегает созданных ее отцом персонажей от любых трудностей. Даже учебник по информатике, который Волька читает, чтобы сдать экзамены в школе будущего, ему не приходится зазубривать. Это за него делает Хоттабыч.
«— Я открою вам страшную тайну, о мои друзья: дело в том, что внутри этой машины сидит... джинн! — сказал Хоттабыч и ткнул пальцем на обложку, на которой был изображен компьютер.
— Какой джинн? — удивился Волька.
— Джинн, которого зовут Виндоуз! — зашептал старик. — Этот джинн не такой всемогущий, как я. Поэтому, чтобы он выполнял повеления, с ним надо научиться обращаться. И вся книга рассказывает только об этом».
Попробовать себя в роли повелителей компьютерного «джинна» Вольке и остальным также не довелось: пара волосков из бороды — и экзамены сами собой были сданы на пятерки.
Но это еще что. Узнав, что девочка Таня из будущего регулярно обыгрывает его юных спутников в дворовый волейбол, Хоттабыч решает проблему кардинально:
«На Тане оказался блестящий восточный костюм с прозрачными шароварами, веселые зеленые глаза наглухо закрыла чадра, и девочка, упав на колени перед Хоттабычем, странно как-то запела:
— Отныне, отныне, я ваша рабыня, я ваша рабыня навсегда!»
Что любопытно, неоднозначный поступок джинна осуждения не получает, а из рабства Таню спасает случайно встреченный тренер, который забирает девочку в профессиональный спорт, что вполне устроило и ее, и Вольку с Сережей и Женей. Оказывается, мальчики и так решили, что с Таней больше играть не будут — очень уж их обижают постоянные проигрыши:
«Да еще не просто проигрываем, а девчонке. Позор!»
Феминизм в этом книжном будущем явно появится еще очень нескоро.
Мутация — это превратиться в Вольку
И все-таки написать три сказочных тома, целиком выстроенных на гедонизме, — задача вряд ли выполнимая. Лагина это понимает и вводит в сюжет антагонистов: троицу, состоящую из пожилого, но, благодаря различным ухищрениям, вечно молодого бизнесмена Хапугина, Ваксы Кочерыжкина и злобного брата Хоттабыча по имени Омар Юсуф, который для конспирации принимает облик черного кота, явно отсылая нас к другому трио — Воланд, Коровьев и Бегемот.
Тем самым Наталья Лазаревна укрепляет нашу веру в часто встречающееся предположение о том, что «Мастер и Маргарита» и «Старик Хоттабыч» неслучайно возникли в одном месте и приблизительно в одно и то же время. Правда, Хапугин с Ваксой до булгаковских «прототипов» не дотягивают, но «бегемотность» кота-Омара видна невооруженным глазом. Кто еще из антропоморфных кошачьих обладал столь зловещим обаянием и так лихо управлялся с алкогольными напитками?
«— Тогда выпьем за наше знакомство! — котище с громким выстрелом открыл шампанское и отпил глоток».
Уговаривая Ваксу перейти на сторону зла, кот прибегает к любопытному аргументу: все, кто добр, добры одинаково, а все злодеи ярки и индивидуальны. Уподобление положительных персонажей друг другу Омар называет мутацией:
«— Да у них скоро будет одно лицо: слащавая морда Владимира Костылькова! — выкрикнул кот. — Даже мой когда-то мудрый братец Хоттабыч скоро будет Волькой. И ты... <...> Ты что, не видишь эту мутацию, научно говоря? <...>
— А что такое мутация? <...>
— Мутация — это когда ты медленно превращаешься в Вольку».
Теорию Омара подтверждают иллюстрации к повести, сделанные А. Воробьевым. На них Вакса, Сережа, Женька и Волька отличаются только одеждой и цветом волос. Неужели где-то в книге притаилась лаборатория по клонированию людей? Прямо как в фильме «4» Ильи Хржановского, где в одной деревне неспроста жили-поживали четыре абсолютно одинаковые девушки.
Но дело, вероятнее всего, в другом. Написать двух схожих по духу героев так, чтобы читатель не забывал, кто из них кто, в целом несложно. А вот если их трое или больше — начинается путаница. Видимо, именно по этой причине Лазарь Иосифович, работая в 1950-х над новой версией «Хоттабыча», убрал из текста Сережу Кружкина. Об этом пишет филолог Лилия Тенькова:
«Выбросив из повести [сцену, в которой возникал Сережа], Л. Лагин не посчитал нужным написать альтернативную версию появления этого персонажа в числе друзей Вольки. А. Ромм в рецензии отмечал, что Волька, Женя и Сережа так похожи друг на друга, что бывает сложно вспомнить, кто и что именно каждый из них делал. Скорее всего, Л. Лагин тоже чувствовал слитность героев и постарался исправить этот недостаток, оставив только Женю Богорада, характер которого существенно дорабатывался. В принципе, из повести можно было бы убрать и Женю Богорада <...>, но в этом случае нарушалась бы сама идея пионерства как коллективной деятельности и потерялся бы очень важный для детской литературы мотив дружбы и взаимовыручки».
Возможно, пожалев «зарезанного» Сережу, Лагина посчитала своим долгом его воскресить. Вот только пользы ее сиквелу это не принесло — началась неминуемая «мутация».
Испугавшись, что станет «мутантом», следуя дорогой добра, Вакса предает друзей и переходит на сторону Омара и Хапугина. Затем до самого конца третьей книги он мечется, то исправляясь, то снова обращаясь ко злу, пока в конце концов не возвращается в «команду» Хоттабыча.
Бесконечные трансформации Ваксы и постоянный монотонный переход «мяча» (которым служит волшебное кольцо Сулеймана ибн Дауда) от плохих к хорошим и обратно наводят на мысль, что изначально «И снова Хоттабыч» задумывался по крайней мере вдвое короче. Почти все самые яркие эпизоды и забавные находки вроде ожившей рекламы салона сотовой связи и катания на лошадях, позаимствованных у памятников Жукову и Долгорукому, сконцентрированы в первом томе. Второй же и третий в основном состоят из побочных сюжетных линий, которые за редким исключением не производят особенного впечатления и почти не запоминаются.
Не хочется злоупотреблять догадками, рассуждая, для чего потребовалось так растягивать текст, хотя одно предположение прямо-таки напрашивается: возможно, Наталья Лазаревна сочла общение с «братьями» столь приятным, что захотела максимально его продлить?