Петровича часто называют последователем или наследником Милорада Павича. Но Павич все-таки яркий представитель постмодернизма, в то время как ведущий жанр Горана — магический реализм.
В память о писателе нам, читателям, остались его книги. Книги с местом для свиданий в созданных автором мирах магического реализма. Помимо поэтики жанра, романы Петровича отличает метафоричный, четко отточенный с точки зрения и стиля, и повествовательной эпохи язык и активная роль, отведенная автором читателю.
Милорад Павич в предисловии к дебютному роману Петровича «Атлас, составленный небом» сказал:
«Его книги... можно назвать самыми редкими по своему вкусу плодами, выросшими сегодня в саду сербской литературы. В них проявилась сила и фантазия того поколения, которое беззлобно и радостно сопротивляется данной ему реальности мира и противопоставляет себя разрушению и смерти, что завладели Балканами и нашими судьбами в начале 90-х годов этого столетия. Сегодня такие книги подобны горсти соли, оставленной на черный день и найденной тогда, когда пришло время трудностей и нищеты. В этих книгах звучат лучшие из интонаций, свойственных прозе, — лирический юмор и поэтическая фантазия, не нарущающие, однако, повествовательной концепции автора».
«Атлас, составленный небом» написан еще в симбиозе постмодернизма и магического реализма. Центральный герой романа — дом без крыши, в котором живут остальные действующие лица. За счет одного из главных литературных образов, дома, Петрович одновременно и деконструирует миф в постмодернистском духе, и создает прямую связь с космосом, следуя поэтике магического реализма: крышей становится само небо, а дом приравнивается к целому миру. Энциклопедия Serpentiana, разворачивающаяся на страницах книги, отсылает к притчам и мифам. Здесь очевидны параллели с Борхесом, «Садом расходящихся тропок», где сад — метафора и лабиринта, и романа, и «Книгой вымышленных существ» великого слепого — такому же сборнику всех существующих в мире мифологических созданий.
Славист Галина Завгородняя назвала «Атлас» романом о связях всего со всем, связях невидимых, но образующих каркас бытия. Это утверждение можно отнести (и даже в еще большей степени) ко всем последующим романам автора.
В своем втором романе «Осада церкви Святого Спаса» Горан Петрович уже переходит к размышлениям о проблемах бытия и о судьбе своей страны как к одной из главных тем дальнейшего творчества.
В основе романа лежит реальное историческое событие — осада монастыря Жичи, оплота сербского православия. В канве повествования параллельно существуют две вселенные: реальный мир конца ХIII века и мир снов, в котором путешествуют герои, причем мир снов предстает для читателя столь же реальным, как и мир исторических фактов. Механизм дуальности мира заработал в этом романе в полную силу.
Легенда гласит, что в Жиче в бороде игумена есть перышко, которое из Византии привез еще первый настоятель, святой Савва, как знак преемственности сербского православия. Спасается Жича, вознесшись к небу молитвами монахов, что отсылает нас и к национальному Косовскому мифу: хотите ли вы спастись на земле или вы хотите спастись на небе? И сербы выбрали спасение и царствие небесное.
Осада Жичи в ХIII веке для Петровича является своеобразной метафорой блокады Сербии в конце ХХ века. И время, и пространство в романе разноуровневые. Четыре окна церкви смотрят на сегодняшнее время близкое, сегодняшнее время далекое, на прошлое и будущее.
Для Петровича восприятие прошлого, будущего и настоящего его Родиной настолько значимо, что автор использует все возможности сербского языка для передачи этих смыслов: читая «Осаду» в оригинале, вы встретите все четыре прошедших времени (в разговорном сербском обычно используют лишь одно-два).
Третьим романом Горана Петровича стала «Книга с местом для свиданий» («Ситничарница „Код срећне руке“», дословно — «Лавочка „1000 мелочей“»). Перевод названия Ларисы Савельевой попал в точку: герои читают одну и ту же книгу в разные годы, в разных местах Белграда, но, читая книгу одновременно, получают возможность встречаться и проживать параллельные жизни на страницах романа в романе.
Главный герой, студент филфака Адам, проходит трансформацию как читатель, сначала принявший заказ на переписывание и исправление романа другого героя «Книги с местом для свиданий», а к концу повествования пришедший к желанию сохранить, то есть восстановить, роман в его исконном виде. Реконструировать библейское сотворение мира, по сути, выступив в роли творца. Такова активная роль читателя по Петровичу.
Как писатель когда-то сказал Ирине Антанасиевич в одном из своих немногочисленных интервью: «Сам акт творчества я всегда сравниваю с созданием музыкального инструмента. Внимательно выбираете материал. Рубите, сушите, чертите форму, вырезаете, составляете, полируете, лакируете... Лишь после, когда поставите струны, появляется возможность услышать, как реагирует резонантное тело. А потом инструмент переходит в другие руки. В некоторых руках ни один звук не выйдет из-под струн, несмотря на все свои старания. В других — родится такая чудная мелодия, которая удивит даже мастера, создавшего инструмент. Поскольку не в инструменте дело, а в человеке, играющем на нем. В читателе».
В киноновелле (определение автора) «Под осыпающимся потолком» образ заброшенного кинотеатра «Урания» — весь наш мир, космос. Разрушающийся кинотеатр, в котором прерывают сеанс, узнав новость о смерти Тито, — это Югославия, которая вскоре сама начала разваливаться. В послесловии автора с подзаголовком «Нечто вроде монтажного листа» история этой киноновеллы — метафора творчества, как его видит сам автор. Горан повествует, как рассказ из семи страниц дорос до ста пятидесяти, буквально зажив собственной жизнью. Активную роль автор выдал не только читателю, но и произведению.
Два последних романа Горана Петровича, вышедшие в конце 2022 года, «Бумага» и «Иконостас» («Папир» и «Иконостас»), представляют собой две части цикла, задуманного автором.
Обращаясь в этих романах к Средневековью, Петрович продолжает говорить с читателем о современности. В «Бумаге» действие разворачивается в Италии XIII века, центральной темой становится творец (писатель) и его творчество. В «Иконостасе», фантастическом повествовании о путешествии икон ко двору деспота Стефана Лазаревича в начале XV века, иконы попадают в плен к туркам, грабителям и морским чудищам, а на место прибывает лишь одна из сотни. Здесь Петрович вновь аллегорически рассуждает о судьбе своей Родины. Автор не раз говорил, что сербский народ часто жил только прошлым или только будущим, ему редко удавалось жить настоящим. Через средневековые сюжеты он задает вопрос: на что может рассчитывать страна, попирающая православие и вечные ценности?
Горан Петрович был писатель закрытый и даже скромный. В нашем мире нарочитой публичности этот автор выходил на связь с читателем только по поводу своих книг. Горан не считал, что может быть что-то важнее. По его словам, лучшая похвала произведению — когда у читателя от удивления раскрываются глаза. И Горану Петровичу удавалось добиться такого эффекта. Будем читать, перечитывать и раскрывать глаза от удивления, отправляясь на свидание с самим Мастером в чудесную реальность, созданную Гораном на страницах его книг.