Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
В 1874 году Петербург посетил христианский проповедник лорд Гренвил Редсток. С его приездом в столице возникло удивительное религиозное движение, участниками которого стали представители высшего общества. Среди них граф Алексей Бобринский — правнук Екатерины II и бывший министр путей сообщения, Юлия Засецкая — дочь героя Отечественной войны Дениса Давыдова. Позже движение возглавил полковник гвардии в отставке Василий Пашков, по имени которого и стали называть его последователей. Движение это не могло остаться незамеченным — как властями, так и лучшими умами пореформенной России. Пашковцы приковали к себе внимание Достоевского, Толстого и Лескова. Последний, к слову, и вовсе написал очерк о лорде и его последователях.
Изучение пашковцев находится на пересечении социальной, интеллектуальной и религиозной истории. Они занимались просвещением и благотворительностью, но главным для них была проповедь. Благодаря Иисусу Христу и вере, а не добрым делам, человек получает спасение: так они считали и так проповедовали и учили. Пашковское движение демонстрирует стирание социальных барьеров: княгиня и граф совершали молитвы вместе с рабочими и крестьянами. Это религиозное движение связано с императорской фамилией: Редстока пригласила в Россию внучка Николая I, а адресатом лорда была императрица, супруга Александра III Мария Федоровна. Представители движения мыслили масштабно, а свою религиозную активность направляли вплоть до императора. Гренвил в 1876 году писал: «мы имеем только „пять маленьких хлебов и две рыбки“ для того, чтобы насытить это множество — 80 000 000 русских, которые нас окружают <...> помолимся за императора и его фамилию — дабы они могли в скором времени с массами своего народа петь новую песнь песней во славу непорочного Агнца».
Ниже — книги, которые помогут нам понять, что из себя представляло пашковское движение.
Эдмунд Хейер. Религиозный раскол в среде русских аристократов в 1860–1900-е годы: редстокизм и пашковщина. М.: Икар, 2002. Перевод Виктора Сильчука. Содержание
Пожалуй, первым добротным академическим исследованием темы стала книжка канадского русиста, профессора университета Ватерлоо Эдмунда Хейера (1926—2004), которая была опубликована в Нидерландах в 1970 году.
Взгляд на героев книги обусловлен интересами автора, связанными с изучением русской литературы. В общем-то отражению пашковского движения в русской литературе XIX века и посвящена самая большая глава. Нас ждет упоминание не только привычных имен (Достоевского, Толстого и Лескова), но и менее очевидных (Мещерского и Боборыкина), когда речь заходит об отражении темы в художественных текстах. Если вам интересно, как это религиозное движение повлияло на написание романов «Воскресение» и «Анна Каренина», — смело открывайте книгу Эдмунда. Лучше него об этом никто не написал. Кстати, ближайший друг писателя, Владимир Чертков, приходился племянником Пашкову, а его мать, Елизавета Черткова, была последовательницей Редстока. В книге Хейера даже есть раздел: «Чертков — самый преданный последователь Толстого и связующее звено между редстокистами и романистом».
Несмотря на то что со временем работа канадского ученого вызвала у исследователей ряд вопросов, ее значимость для погружения в тему колоссальна. Большая заслуга автора состоит в том, что он концептуализирует и контекстуализирует объект своего изучения, при этом предоставляя место и нарративному изложению. В этом — ценность его труда.
«Целью этого движения было религиозное обновление, которое привело бы к преобразованию России на моральных и этических началах. Эти аристократы, мужчины и женщины, в дни своей молодости безразличные к вере, никогда не останавливались в поисках решений как своих собственных проблем, так и проблем России. Они верили, что решение этих проблем может основываться на моральных и религиозных принципах Евангельского Христианства <...> мы увидим, что движение в аристократической среде было сродни христианскому социализму Толстого <...> Пашковым впервые была сделана попытка устранить ту социальную пропасть, которая отделяла массы от привилегированных классов <...> Пашков более, чем кто-либо из новообращенных дворян, был обеспокоен религиозными, нравственными и общественными проблемами; он был последовательнее в осуществлении своего учения на практике, даже более, чем сам Толстой <...> Для многих современников он был истинно покаявшимся дворянином».
Шерил Коррадо. Философия служения полковника Пашкова. СПб.: Библия для всех, 2011. Перевод Марины Каретниковой. Содержание
Мое знакомство с пашковским движением началось на 1-м курсе обучения в Институте истории СПбГУ. Работа Коррадо была одной из первых, которую я взял в руки. Она же стала моим проводником в тему. Эта книга — перевод магистерской диссертации, которую Шерил защитила в 2000 году в Уитон-колледже (США). Сейчас она преподает на кафедре истории в университете Пеппердайна (США).
На характер работы повлиял факт ее написания в христианском учебном заведении. Это прослеживается на уровне риторики и посылов автора. Несмотря на это, книга Коррадо наполнена интересными мыслями и обильным фактическим материалом, основанным на привлечении доступных источников и литературы на русском, английском и немецком языках. К слову, по нашим наблюдениям, именно христианские историки (речь идет о личной религиозной идентификации авторов, а не том, как она проявляется в методологии их работ) внесли наибольший вклад в изучение и популяризацию пашковского движения.
Книгу американской исследовательницы без сомнения можно назвать классикой как минимум в русскоязычном пространстве. Она выдержала два издания и не потеряла своего влияния и значения. Именно с этой книги я рекомендовал бы начать ознакомление с темой.
«Братство между разными национальностями и социальными классами было определяющим фактором пашковского движения. Находясь в резком противостоянии социальным нормам того времени, это единство более, чем что-либо другое, привлекало новопришедших к движению, хотя бы из чистого любопытства <...> Можно рассматривать пашковское движение как временное общественное движение, религиозное Пробуждение или русскую реформацию, но очевидно, что пашковцы сыграли значительную роль в обществе, в котором они жили. Посвящая свои жизни служению Богу и ближнему, они пересекали социальные и культурные барьеры в попытке поделиться своей верой <...> Многие обычаи современных евангельских христиан-баптистов в России коренятся в вере пашковцев и тех, кто был с ними связан».
Йоханнес Дик. У колыбели братства. Иоганн Вилер (1839—1889) и общины первых евангельских верующих в России. Steinhagen: Samenkorn, 2017. Перевод с английского Оксаны Безносовой, с немецкого Дарьи Миланчевой. Содержание
Эта книга — единственная в подборке, которая не посвящена непосредственно пашковскому движению. На то есть несколько причин, но сначала пару слов об авторе и судьбе его текста.
Книга выросла из магистерской диссертации, защищенной автором в 2007 году. Спустя 10 лет текст был опубликован в России (аккурат к 150-летию крещения первого русского баптиста). В русскоязычном варианте он дополнен увесистым приложением, составляющим почти половину книги.
Автор книги, Йоханнес Дик, ныне — докторант Свободного университета Амстердама и научный сотрудник Музея российско-немецкой истории культуры. В своей работе он рассматривает движение пашковцев в контексте более масштабного евангельского движения, частью которого, помимо пашковцев, были баптисты и штундисты. Более того, автор смотрит на интересующее нас религиозное движение с точки зрения его структурных форм.
Другое достоинство книги — публикация писем Пашкову от Вилера, его соработника на огромной российской религиозной ниве. Это единственная удачная попытка публикации немаленького фрагмента объемной корреспонденции Пашкова, хранящейся в Бирмингемском университете.
Книге Дика свойственны обобщения и концептуализация. Однако автор предполагал, что его текст в будущем найдет русскоязычного читателя и оставил место привычному для него нарративному изложению.
«Третье, совершенно иное представление о братстве и церкви в России было разделяемо лицами, которые себя причисляли к сторонникам идеалов Евангельского Альянса и которые уже не рассматривали Церковь как конфессиональное явление <...> При непосредственном участии дворянства новое движение выступило инициатором и организатором ряда базовых социальных инициатив и обрело черты братства, что дало некоторые основания исследователям видеть в нем начало духовной Реформации всего общества <...> Идея Пашкова создания внутри Православной церкви евангельского направления, подобного одному из направлений в Англиканской церкви, к которому принадлежал и лорд Редсток, не была понята и была подавлена православным духовенством».
Андрей Пузынин. Традиция евангельских христиан: изучение самоидентификации и богословия от момента ее зарождения до наших дней. М.: ББИ, 2010. Содержание
Полагаю, чтение этой книги будет наиболее трудозатратным занятием, но оно того стоит. Работа заслуженно попадает в список, а о сложности языка автор предупреждает читателя еще в предисловии. Изложение материала обусловлено междисциплинарным характером и спецификой западной академии. Основа книги — докторская диссертация автора, защищенная в 2008 году в Университете Уэльса. В прошлом Пузынин работал в Донецком христианском университета (1997–2001), сейчас он профессор практического богословия в Международном институте ТСМ (Австрия).
Эта книга необычна тем, что автор выбрал пионерскую исследовательскую оптику, через которую рассматривает пашковское движение. В работе используется концепция богословских парадигм известного теолога Ганса Кюнга, которая представляет собой адаптацию теории научных парадигм Томаса Куна (именно Кюнг дал свою рекомендацию для публикации этой книги на русском). Пузынин также задействует философскую программу Алистера Макинтайра. Привлекает автор и идеи меннонитского и лютеранского богословов Джона Йодера и Джорджа Линдбека.
Это исследование — в первую очередь — о богословской составляющей движения, в особенности о религиозных взглядах Пашкова и Редстока. На данный момент оно лучшее в этой области. Главный пафос книги — традиция обусловлена контекстом. В книге находится место западничеству, славянофильству, мессианству, романтизму, а также модернизму. Этим она и захватывает. Автор, например, отмечает, что Василий Пашков видел Россию частью западной цивилизации. В работе неоднократно находится место для критики историографии. В этой связи отметим, что и она после выхода в свою очередь попала в руки к критически настроенному рецензенту.
Несмотря на это, чтение книги Пузынина — тяжелое, но увлекательное путешествие, к которому я вас и приглашаю.
«...Видение Пашкова имело геополитическое измерение, которое было либо не замечено, либо недооценено в более ранних исследованиях. Пашков занял прозападную позицию в дебатах между славянофилами и западниками <...> евангелическое движение в России было вдохновляемо и окрыляемо представлением о мессианской роли русской нации. В основе этого представления покоится вера, окрашенная хилиастическими мотивами, распространенными в России XIX столетия как среди славянофилов, так и среди западников».
Модест Корф. При царском дворе. Корнталь: Свет на Востоке, 2018. Перевод Марии Винс. Содержание. Читать
Последователи Редстока и Пашкова были состоятельными и влиятельными людьми. Один из них был граф Корф. Его отец — выпускник Царскосельского лицея и однокурсник Пушкина — был ярким государственным деятелем николаевской эпохи, директором Императорской публичной библиотеки. В 18 лет Модест поступил на государственную службу. Он находился при императорском дворе и дослужился до чина гофмаршала. В своих воспоминаниях он отмечает, что был близок к императорской семье.
О своем религиозном обращении Корф напишет в журнале «Христианин», который издавал продолжатель дела Пашкова Иван Проханов. В воспоминаниях этому тоже отводится место. В 1874 году Модест становится последователем лорда Редстока и включается в активную жизнь пашковского движения. В 1876 году со своими единоверцами он учреждает «Общество поощрения духовно-нравственного чтения», задача которого, согласно уставу, состояла в предоставлении народу «возможности приобретать на самом месте жительства его и за дешевую цену книги Св. Писания Ветхого и Нового завета и сочинения духовно-нравственного содержания». Вместе со своим другом Пашковым Модест в чайных проповедовал извозчикам, а также являлся директором Санкт-Петербургского дамского комитета Общества попечительного о тюрьмах.
В 1884 году ему был поставлен ультиматум: или он значительно ограничивает свою религиозную деятельность, или покидает Россию. Вот как вспоминает об этом Корф.
«И я ответил министру:
— Я знаю императора. Я ценю и глубоко уважаю его. Я знаю его как человека честного и доброго, с широкой душой. Я знаю, что Его Величество уважает людей. Но я не могу поступать против моих убеждений и против моей совести.
— В случае неподписания, — ответил министр, — император распорядился выслать вас из России.
— Я подчиняюсь воле моего господина и остаюсь его верным подданным. Я буду любить его от всего сердца и до конца дней моих сохраню чувство уважения к нему».
Корф проживал в Швейцарии, где на склоне лет сел за написание воспоминаний, которые позволяют нам от первого лица погрузиться в историю этого поразительного религиозного движения.
Софья Ливен. Духовное пробуждение в России. Корнталь: Свет на Востоке, 2016. Содержание. Читать
Еще одним свидетелем пашковского движения, опубликовавшим воспоминания, была княжна Ливен. Род Ливенов, который имеет долгую и славную историю, оставил свой след и на российской земле. Например, Анатолий Ливен был участником Белого движения и командовал Ливенским отрядом. Из ныне живущих представителей этого рода следует назвать братьев Анатоля и Доминика Ливенов. Первый является политологом, второй — историком.
Отец Софьи был государственным деятелем и имел чин тайного советника. Мать — активная участница пашковского движения. Ее дом располагается на Большой Морской улице. К нему приложил руку архитектор Монферран, главное творение которого находится совсем неподалеку. Этот дом тесно связан с историей самого движения. Позже в нем расположилось посольство Италии.
Софья пыталась покинуть СССР в 1920-х гг., однако смогла это сделать только в следующем десятилетии. За границей она активно сотрудничала с миссионерским союзом «Свет на Востоке».
Ее книга написана живым и увлекательным языком и не один раз переиздавалась на русском языке. Читая ее, словно сам оказываешься участником тех событий.
«Родилась я, когда движение это уже началось, и первые годы его протекли в моей ранней молодости. В детстве мало обращаешь внимания на важные происшествия. Все же рассказы старших, моих родственников, запечатлелись в моем сердце и оставили в памяти ясное представление о том, как русское общество настойчиво искало Христа как своего личного Господа и Спасителя. Позже мне было дано и самой принять участие в русском евангельском движении, а потому я имею смелость написать о том, что помню <...> Василий Александрович не ограничивался собраниями, он ходил в больницы и тюрьмы, чтобы и больным, и заключенным принести Благую весть о Христе. Случались поразительные обращения среди преступников, а также исцеления больных по вере <...> Доброта и щедрость Василия Александровича Пашкова были сказочны. Говорят, что управляющий его имением просил его сократить свою щедрость. В окрестности стало известно, что этот помещик помогает каждому, кто обращается к нему с нуждой. Как только узнавали, что Василий Александрович у себя в имении, немедленно к нему стекались со всех сторон просители».
Филипп Никитин. В. А. Пашков (1831—1902): жизнь и служение. Корнталь: Свет на Востоке, 2020. Содержание. Читать
Мне немного неловко рекомендовать свою книжку, но так вышло, что на данный момент она представляет собой наиболее обстоятельное изучение жизни и деятельности Пашкова. В виде книги — это единственная его биография. Я не буду многословен (тем более что на нее вышло четыре рецензии). Для меня она ценна в первую очередь обилием фактологического материала. Я постарался максимально охватить литературу по теме и различные исторические источники. В этой книге я, кажется, впервые поднял тему исторической памяти. Глава «В. А. Пашков в исторической памяти современного евангельского сообщества» — одна из моих любимых.
Пашков верил в скорое пришествие Христа. Вероятно, это сподвигло его написать брошюру «Застигнутые врасплох», опубликованную в книге в виде приложения. Если коротко, она о готовности людей к этому событию.
В этой брошюре Пашков находит место и для разговора о книгах.
«Пусть ответит совесть каждого. Живет ли он ежедневно в общении с Богом, в общении с Отцом и Сыном, так, что пришествие Иисуса Христа будет для него осуществлением того, что он предвкушал верою? <...> Читает ли он такие книги, которые при первых лучах появления Господа в славе он с ужасом бросил бы в огонь?»
В 2031 году исполнится 200 лет со дня рождения этого религиозного и общественного деятеля. Хочется верить, что к этому времени будет издана более обстоятельная биография чем та, что написана мной.
P. S. Я не могу хотя бы коротко не упомянуть про готовящуюся к выходу книгу «Пашковцы: сборник статей и документов по истории и богословию движения (1874–1920)». Ее подготовил Владимир Степанов, на мой взгляд, лучший на данный момент специалист по пашковскому движению. Я написал предисловие к этой книге, и с разрешения автора оно доступно по этой ссылке. Прочитав его, можно сделать некоторое представление о книге и ее значимости. Книга должна выйти уже в этом году.