Клэр Норт. Прикосновение. М.: АСТ, 2017. Перевод с английского Игоря Моничева
Англичанка Кэтрин Уэбб — вундеркинд и трудоголик: первую из восьми своих фантастических книг «для девочек» она выпустила в пятнадцать лет, а позднее под псевдонимом Кейт Гриффин опубликовала полдюжины романов-фэнтези. Для более серьезных текстов у нее есть еще один псевдоним — Клэр Норт. В прошлом году в России вышел роман «Пятнадцать жизней Гарри Огаста»: по определению самого автора, речь там шла «о человеке, который не может умереть». В новой книге писательница рассматривает тему бессмертия под другим углом: на сей раз герой Клэр Норт умереть в принципе может — но очень, очень не хочет.
«Прикосновение» — история о «призраках», о существах, способных похищать чужие жизни. Для того чтобы перейти из тела в тело, достаточно одного прикосновения. Они живут среди нас незаметно, тихо, никем не узнанные — по крайней мере, до тех пор пока не покинут очередное вместилище, оставив солидную дыру в памяти жертвы. Сам по себе сюжет не претендует на оригинальность, фантасты разыгрывали этот сценарий тысячи раз, иногда более удачно, иногда менее. Однако писательница выбрала нестандартный ракурс: повествование в романе Клэр Норт ведется от первого лица, от имени похитителя тел с длинной и пестрой биографией. И постепенно герою, точнее, героине с кодовым именем Кеплер, начинаешь сочувствовать. «Призраками» становятся не от хорошей жизни: как правило, эта способность просыпается у жертвы убийства или несчастного случая. Они обречены на вечное одиночество — даже если «призрак» проводит в одном теле несколько десятилетий, это жизнь взаймы, без надежды оставить различимый след в истории. На протяжении столетий за ними охотится то одна, то другая тайная организация: собственно, «Прикосновение» начинается с того, что на Кеплер совершают покушение в сердце современного туристического Стамбула, прямо в толпе, быстро и безжалостно. Но хуже всего то, что «призраки» прекрасно осознают, что ведут противоестественное, паразитическое существование, и ничего не могут с этим поделать — разве что сигануть вниз головой с крыши небоскреба.
Клэр Норт внимательный и вдумчивый наблюдатель — и довольно суровый хроникер: она не дает своим героям ни малейшей поблажки, не ищет им оправданий, описывает внутренние кризисы и душевные метания с редкой психологической достоверностью. Собственно, тем-то и хороша книга: разговор с читателем в «Прикосновении» идет всерьез, на равных — а это всегда подкупает.
Антония Байетт. Чудеса и фантазии. М.: Иностранка. Азбука-Аттикус, 2017. Перевод с английского Виктора Ланчикова, Дмитрия Псурцева, Ирины Тогоевой и других
В 1990 году Антония Байетт стала обладательницей Букеровской премии за роман «Обладать»: российские издатели не дают нам об этом забыть, настойчиво напоминают в каждой аннотации. А вот о том, что через восемь лет писательница удостоилась «Мифопоэтической премии» за сборник «Джинн в бутылке из стекла „соловьиный глаз”», в 2000-м снова вошла в мифопоэтический шорт-лист, а в 2004-м стала еще и финалисткой мемориальной премии Джеймса Типтри-младшего, мало кто в курсе — хотя среди «жанровых» премий эти награды занимают далеко не последние место. Все три премиальных сборника («Джинн...», «Духи стихий» и «Черная книжка рассказов») вошли в том «Чудеса и фантазии», первую часть собрания «малой прозы» Байетт, которое запустило издательство «Азбука».
Интерес любителей фантастики к этим произведениям вполне понятен. Антония Байетт — прирожденная сказочница. Профессиональный литературовед, она чувствует себя как дома в запутанном лабиринте фольклорных паттернов, в окружении древних богов и героев, волшебных помощников и недостоверных рассказчиков. При этом в ее новеллах не чувствуется искусственности, сконструированности: повествование льется легко и свободно, душная жара арабского гарема из «Тысячи и одной ночи» непринужденно сменяется альпийской свежестью и скандинавской стужей, а сказки о зачарованных принцессах в духе Шарля Перро или братьев Гримм в случайном порядке чередуются с произведениями, выдержанными в традиции в «магического реализма».
Автор кропотливо исследует обыденность чуда и волшебство повседневности: вот ученая европейская дама, просвещенная англичанка, альтер эго Байетт, освобождает из заточения джина, больше века томившегося в бутыли — и дарит ему одно из трех своих законных желаний. Художник-анахорет встречает Ламию, но не спешит наградить ее поцелуем, который превратит чудовище в прекрасную деву, а вместо этого зачарованно любуется извивами змеиного тела. Две девочки, эвакуированные во время Второй мировой из Лондона в старинное поместье, сталкиваются с почти лавкрафтовским «неизъяснимым ужасом», а позже, повзрослев, ищут с ним новых встреч — каждая по-своему. «Я оказалась посреди знакомого сюжета, и вряд ли я в силах его переменить», — восклицает героиня одной из волшебных историй Байетт. Но самой писательнице это вполне по плечу. В каждом рассказе она выворачивает наизнанку привычные сюжеты, деконструирует хрестоматийные схемы — но делает это мягко, бережно, уважительно, с соблюдением всех законов повествования, выработанных многими поколениями предшественников.
Йен Макдональд. Новая Луна. М.: АСТ, 2017. Перевод с английского Натальи Осояну
Любопытная тенденция: в двадцатом веке фантасты, захлебываясь от восторга, описывали освоение человечеством Марса, в двадцать первом — норовят отослать своих героев подальше от Земли, куда-нибудь в пояс астероидов или на спутники Юпитера. А вот независимые лунные поселения в современной НФ можно пересчитать по пальцам. Виноваты неугомонные планетологи и дотошные экономисты: по их подсчетам, спутник Земли не обладает достаточным запасом ресурсов, чтобы окупить его освоение — в Солнечной системе полным-полно более привлекательных небесных тел. Выбирав в качестве главного места действия Луну, Йен Макдональд тем самым подает знак: ребята, это не всерьез, на самом деле книга не «про любимый лунный трактор». «Новая Луна» — история о любви и ненависти, драматическое повествование об интригах и союзах, предательстве и верности, с шекспировскими страстями и шекспировским же «унесите трупы» в финале; семейная сага о высокотехнологичном противостоянии семейных кланов, Пяти Драконов, подмявших под себя лунную экономику; футуристическая фантазия о грандиозном социальном эксперименте, об устойчивом социуме, где не существует законов в привычном для нас понимании, а их место занимают бесконечные контракты и договоры между корпорациями и частными лицами. Однако, несмотря на богатый антураж и убедительную картинку, это не hard science fiction, не «твердая научная фантастика» вроде «Марсианина» Энди Вейера, а нечто совсем иное — рискну сказать, нечто большее. Иначе книга не цепляла бы читателей, никогда в жизни не увлекавшихся старой доброй «сай-фай» с ее зубодробительной инженерно-технической романтикой.
«Новую Луну» сравнивают с «Песней Льда и Огня» Джорджа Мартина, с «Крестным отцом» Марио Пьюзо, с романом Роберта Хайнлайна «Луна жестко стелет». Сравнивают заслуженно, да и сам автор охотно поддерживает эту игру в «угадай мелодию». Но, рискну выступить в роли Капитана Очевидность, больше всего новый роман Йена Макдональда похож на прежние романы Йена Макдональда. Британский фантаст уже писал о сложной архитектуре запутанных семейных связей в «Реке богов», о завораживающем ритме танцевальной музыки, о балетной хореографии капоэйры и преувеличенном южном темпераменте в «Бразильи», об экономических процессах как главной движущей силе повествования в «Доме Дервиша». Хорошо, конечно, что с выходом в России «Новой Луны» наша критика наконец обратила внимание на Йена Макдональда. Жаль, что его предыдущие романы никто толком так и не прочитал.