Эрик Скотт. Свои чужаки. Грузинская диаспора и эволюция советской империи. М.: Новое литературное обозрение, 2019. Перевод с английского О. Леонтьевой
Для начала автор, историк из Канзасского университета, определяет СССР как «империю диаспор», то есть как крупное государство, состоявшее не просто из больших территорий, населенных различными народами, но и группами этих народов, которые активно перемешались по всему огромному государству. И СССР во многом отвечал запросам различных диаспор. В книге эту идею автор развивает на примере грузин: сперва рассказывая про их участие в революции, потом в строительстве советского государства, в управлении им, наконец, во влиянии, которая грузинская диаспора оказывала практически на все стороны советской жизни — от кулинарии до кинематографа.
«Диктуя свои мемуары в конце 1960-х годов, Хрущев заметил, что его охранники жалуются: „Везде грузины. Везде спекулируют”. Реальное общение не всегда оправдывало представления россиян о Грузии и грузинах: в ходе таких контактов последние использовали устоявшийся репертуар грузинской самопрезентации, но придерживались его не во всем, а в оборот вовлекались товары, не всегда соответствовавшие ожиданиям от грузинского бренда».
Содержание:
Джеффри Евгенидис. Найти виноватого. М.: РИПОЛ классик, 2019. Перевод с английского Д. Горяниной
Сборник небольших текстов лауреата Пулитцеровской премии Джеффри Евгенидиса, с которого хорошо начинать знакомство с творчеством этого писателя. И это, несмотря на то, что рассказы содержат отсылки к различным романам Евгенидиса. «Найти виноватого» позволяет быстро понять, чем именно хорош Евгенидис: нарочитая простота изложения превращается в яркие образы, а заставить читателя сопереживать и страдать он может всего парой абзацев.
«„Найти виноватого” — это вот о чем. Когда вы ругаетесь со своей второй половинкой, оба пытаются победить. Кто не закрыл дверь гаража? Кто оставил в сливе клок волос, достойный йети? Вам надо понять, что виноватого тут нет. Если вы женаты, в споре победить нельзя. Если вы победили, то ваш партнер проиграл, а значит, и вы проиграли».
Витторио Згарби. Во имя Сына. Образ Христа в западноевропейском искусстве. М.: Слово/Slovo, 2019. Перевод с итальянского И. Макарова
Название книги говорит само за себя. Знаменитый итальянский искусствовед Витторио Згарби отправляет нас в лихое путешествие по истории европейской живописи и скульптуры, посвященное образу Спасителя. Автор смело обращается то к Микеланджело и Дюреру, то к Альберто Джакометти и Яну Фабру.
Основной акцент Згарби делает, конечно, на родном ему итальянском Возрождении. Однако на страницах этой чудесно изданной книги с зашкаливающим количеством иллюстраций читатель увидит, например, превращение Христа в Че Гевару, а Богородицы — в натурщицу Модильяни.
При этом автор книги подходит к столь любимому им вопросу без малейшего намека на провокацию или кощунство, а только с искренним почтением к великим мастерам прошлого и современности.
«У Буонарроти — и в этом заключается глубина его интуиции — Мать младше Сына, в результате чего Пьета становится гимном материнству. Даже в момент смерти Сына Мадонна продолжает оставаться все той же Матерью с Младенцем на руках. Она не подвластна времени. Исполненная изящества и проникновенной нежности, Мать созерцает Сына, рожденного ею и к ней же вернувшегося. Трагедия приглушается мягкостью форм, бесчисленными складками одеяния. Ничто не напоминает жесткость северных композиций на сюжет „Пьета”: изможденное лицо Матери лишь светится неиссякаемой любовью. В наши дни такому художнику, как Ян Фабр, ничего не оставалось, как продублировать шедевр Микеланджело, полностью переиначив его смысл (вместо жизни — изображение смерти) и заменив черепом идеальное лицо Пресвятой Девы».
Джонатан Феттер-Ворм. Тринити. История создания атомной бомбы. М.: Манн, Иванов и Фарбер, 2019. Перевод с английского Марии Скаф
Молодой американский автор комиксов Джонатан Фреттер-Ворм создал пока лишь два больших произведения, посвященных крайне травматичным для США опытам. Одно из них повествует о Гражданской войне, а второе — о сотворении атомной бомбы. С ней и знакомит российского читателя издательство «МИФ».
В «Тринити» Фреттер-Ворм ненавязчиво балансирует между научпопом, разъясняя совсем молодым читателям принципы действия атомной бомбы, и классической трагедией гениального ученого, не ведавшего, что творит.
Аскетичная графика комикса придает мощную энергию этому антивоенному памфлету, а бомбардировка Нагасаки, уместившаяся на нескольких лаконичных разворотах, действительно ошеломляет.
«Цель, которая сподвигла стольких ученых присоединиться к Манхэттенскому проекту, была достигнута.
Бомба сработала.
Она сдетонировала в тот момент, когда от нее этого ждали, она взорвалась с той силой, которую предполагали...
...и истребила души и города в той вспышке жара и радиации, на которую рассчитывали ученые Лас-Аламоса.
Впрочем, вернее сказать, что бомба превзошла ожидания своих создателей.
Гораздо позднее, уже после того, как легкий летний бриз развеял смог над Хиросимой и Нагасаки, странный недуг продолжал преследовать выживших.
В середине сентября команда американских ученых прибыла в Японию изучать эффект от бомбы. Они не были готовы к тому, что увидели».
Быт домонгольской Руси. М.: Ломоносовъ, 2019
Новинкой эту книгу не назовешь: один из ее соавторов, Борис Романов, написавший классическую работу «Люди и нравы Древней Руси», скончался в 1957 году, но и сказать, что она устарела, тоже нельзя. В работе над «Бытом домонгольской Руси» участвовали крупнейшие специалисты того времени, включая Бориса Рыбакова, Николая Воронина, каждый из них писал главы по своим темам, и хотя идеологические ограничения советского времени остались в прошлом, а наука шагнула вперед, зато сейчас собрать равноценный коллектив было бы крайне непросто. Язык книги простой и лаконичный, текст совершенно без воды (даже вводная часть начинается с места в карьер) — не чета распространенной сейчас в научпопе журналистской халтуре. Отдельные главы посвящены жилищу, деньгам, средствам и путям сообщения и т. д., особенно интересна часть о древнерусской еде и застольях:
«Из пряных овощей на первом месте следует поставить лук и чеснок. Свидетельство об употреблении лука в качестве приправы имеется в Студийском уставе, где читаем: „Подобаеть убо ведети, яко от великыя неделя и в ту саму подобаеть ести брашана 2: едино с зелиемь, а другое с сочивъмь, устроено обое с древянымь маслъмь и с лукъмь…” Слово „лук” — это общеславянское заимствование от герм. lauka. История лука и чеснока весьма интересна: она восходит ко временам Древнего Египта, где эти коренья почитались как священные. Некоторые отголоски таких верований в отношении чеснока дошли, по-видимому, и до Древней Руси. В „Слове некоего христолюбца”, обличающем пережитки языческих верований, говорится и о поклонении чесноку: „и огневе моляться, зовуще его Сварожичем, и чесновиток богом же его творят…”»
Содержание:
Оуэн Хазерли. Воинствующий модернизм. Защита модернизма от его защитников. М.: Кучково поле, 2019
Книга британского критика Оуэна Хазерли посвящена судьбе модернизма в современной культуре, и в первую очередь модернистской архитектуре. По мнению автора, революционная составляющая этого направления, претендовавшего некогда на полную перестройку старого мира и создание нового, социалистического, сегодня почти полностью нивелирована: модернизм либо коммерциализируется, становясь чисто внешним эффектом, либо переводится в категорию «наследия» и лишается тем самым жизненных сил. Хазерли, называющий себя коммунистом, с таким раскладом не согласен, и основная задача его исследования — вдохнуть в левый модернизм новую жизнь.
«Печальный парадокс ностальгии по грядущему заключается в том, что утопическое воображение — основа любого проекта по переустройству мира — иссякло. Тем не менее само слово Утопия после десятков лет разоблачений в последнее время снова на слуху. И это уже не отстраненно-сентиментальный восторг или презрение к несбывшимся идеалам прошлого, а желание в том или ином виде создавать идеальные, ничем не испорченные сообщества. К идеалу стремятся и охраняемые коттеджные поселки, вооображающие себя островками, до которых не дотянулся враждебный и опасный внешний мир, и „диснеевская” урбанистика, которая плодит города типа Селебрейшна во Флориде, — отменяющие будущее и притворяющиеся воплощением выдуманного прошлого».
