Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Гвидо Тонелли. Книга Бытия. Общая история происхождения. М.: АСТ, Corpus, 2022. Перевод с итальянского Дмитрия Баюка. Содержание
Гвидо Тонелли — известный итальянский физик и приглашенный сотрудник лаборатории ЦЕРН, который принимал непосредственное участие в экспериментах, приведших к открытию бозона Хиггса. А еще Тонелли — популяризатор науки, и, как можно понять после прочтения его «Книги Бытия», отличный популяризатор. Дело в том, что Тонелли — не просто хороший рассказчик и не просто ученый, который умеет излагать свои мысли понятным языком. Быть понятным для него — это осознанное устремление и настоящая миссия, которую он декларирует в самом начале книги (как будто бы не очень удивительно, что человеку, приложившему руку к открытию бозона Хиггса, присуще некоторое мессианство). Он глубоко убежден, что современные научные данные о происхождении Вселенной должны быть не просто известны каждому человеку, но и занимать в нашей картине мира почетное место, подобно тому, как мифы о сотворении были известны каждому жителю любого древнегреческого полиса и принимались за абсолютную истину. Иначе Тонелли ставит под сомнение само существование общества — ведь, по его мнению, современные научные воззрения на происхождение Вселенной «изменили принципы внесения новых пунктов в любой социальный договор, открыли неожиданные возможности и риски, предопределили будущее последующих поколений».
Поэтому главная задача, которую он перед собой ставит, — преодолеть сложную научную терминологию, становящуюся препятствием для неспециалиста. К счастью, по его мнению, этот барьер легко преодолеть, а обыденный язык вполне пригоден для того, чтобы объяснить ключевые понятия и сделать ту картину мира, которую сейчас формирует наука, доступной каждому из нас.
Тонелли называет свою книгу о происхождении Вселенной «Книгой Бытия» (это опять-таки к разговору о мессианстве), потому что хочет, чтобы у каждого из нас была «собственная великая история о происхождении мира, каким его представляет современная наука». Разделяет на главы он ее соответственно: 13,8 миллиарда лет существования Вселенной в его интерпретации раскладываются на семь дней Творения, самый долгий из которых длится большую часть этого срока, а самый короткий (но, безусловно, самый важный) — 10–32 секунды. Надо сказать, что именно этому крохотному периоду — самому началу — посвящена наиболее интересная часть книги, поскольку именно здесь сосредоточен рассказ о самых передовых научных открытиях, воззрениях и гипотезах, касающихся того, как именно «из ничего возникло всё». В изложении Тонелли этот бесконечно любопытный, но трудный вопрос оказывается довольно легким для восприятия, хотя он непосредственно связан с пониманием квантовой физики как таковой. Сложнее становится ближе к середине — когда речь идет о возникновении известных нам частиц и мельчайших деталей материального мира. Здесь просто-напросто невозможно обойтись без монотонного перечисления их названий и способов их взаимодействия, и оживить эту часть повествования не помогают даже фирменные приемы автора вроде «хуманизации» явлений, объектов и процессов. А этот прием он, надо сказать, обожает: в его интерпретации бездушные частицы вещества или различные типы полей оказываются добрыми или жестокими, звезды творят непропорциональное насилие и проявляют милосердие, фотоны томятся, ужасаются, испытывают радость освобождения и тому подобное. Звучит несколько наивно, однако на деле оказывается очень полезным.
Большая часть второй половины книги Тонелли — примерно с момента формирования первой звезды, что, согласно авторскому таймлайну, происходит на пятый день Творения, — скорее является «повторением пройденного», то есть озвучиванием относительно широко известных фактов о природе и типах небесных тел, устройстве галактик и, в частности, Млечного Пути и нашей Солнечной системы. Здесь революционных научных открытий за последние годы было сделано несколько меньше, чем относительно первых моментов существования Вселенной, поэтому многие факты могут оказаться знакомыми даже не слишком компетентному в вопросах мироустройства читателю, — но повторить их, разумеется, нелишне.
Еще одно достоинство книги (однако не бесспорное, на любителя) — Тонелли не ударяется в легкий научпоп, хотя, учитывая его цели, этот путь был бы вполне очевидным, тем более что по нему идут очень многие авторы научно-популярной литературы. Их подход даже и неплох сам по себе, но со временем утомляет — например, из-за обилия необязательных отступлений, экскурсов в современную культуру или, еще того хуже, бесконечного самолюбования, когда рассказ о той или иной области научных исследований ведется в ключе гонзо-журналистики, изобилующей рассказами о том, какое путешествие автор предпринял, с кем поговорил и какие приключения ждали его на этом непростом (и чаще всего совершенно не интересующем читателя) пути.
Проще говоря, у Тонелли всё по делу и всё в меру. Он, конечно же, не отказывает себе в том, чтобы привести детали биографии упоминаемых в повествовании ученых или историю про тот или иной научный курьез (так мы, например, узнаём о том, что первооткрыватели микроволнового фонового излучения изначально принимали его за помехи, вызванные тем, что голуби нагадили на антенну, а астрофизик Фриц Цвикки, открывший темную материю, популяризовал термин «сферические ублюдки»), но все это нисколько не отвлекает от последовательного и даже сухого изложения. При этом Тонелли остается до крайности лиричным, что наиболее ярко проявляется, например, в том, что он до степени злоупотребления любит музыкальную терминологию.
«В этом негостеприимном месте нет ничего, что было бы приспособлено к нему лучше протонов. Словно первичные ноты будущего звукового ряда, они должны будут со временем сложиться в целые симфонии. Эти первичные ноты, сочетаясь друг с другом немыслимым количеством способов и отталкиваясь от неизбежной новизны, лежащей у истока всех последующих трансформаций, откроют путь самым неожиданным вариациям и обнадеживающим репризам».
Пожалуй, едва ли не главный минус книги — желание Тонелли объять необъятное (что в контексте основной ее темы само по себе звучит иронично). К концу «Книги Бытия» кажется, будто бы автор сам излишне рьяно уверовал в свою высокую миссию, а выбранное им название предопределило и высокий пафос, и необязательную всеохватность повествования. Согласно композиции, Творение завершается в момент, когда человек обрел способность формулировать слова и передавать знания, когда возникла первая знаковая система, когда «в некий момент нашей истории кто-то стал рассказывать». Финальная часть книги, посвященная всему, что произошло после этого торжественного эпохального события, скорее напоминает сжатое культурологическое эссе — оно неплохо смотрится в качестве элемента, завершающего композицию, но выглядит слишком сумбурным: видно, что Тонелли очень хочется развить каждую из своих многочисленных мыслей на тему роли культуры и философии, особенностей устройства человеческого мозга или специфики мифологии разных народов, но в книгу все это попросту не вмещается — что, пожалуй, к лучшему.
Как бы там ни было, книгу Гвидо Тонелли стоит прочитать независимо от того, насколько хорошо или плохо вы разбираетесь в современных научных теориях, касающихся возникновения и эволюции нашей Вселенной. Если ваш уровень знания оставляет желать лучшего — вам всё популярно и доступно объяснят. Если он и так неплохой — это отличный шанс актуализировать свои знания, которые касаются настолько стремительно развивающейся области науки.
Но дело в действительности вообще не в этом. Книгу Тонелли нужно прочитать для того, чтобы проникнуться ощущением постоянно пребывающего с нами перманентного чуда (да, в этом есть некоторая патетика, но ею слишком легко заразиться от автора). Он не просто мастерски и наглядно выстраивает цепочку событий, которые привели нас от случайной флуктуации вакуума к появлению человека разумного, — Тонелли делает особый акцент на событиях, которые не произошли или произошли, хотя с огромной долей вероятности могли бы не произойти. Мы в целом и сами понимаем, что наше существование стало возможным благодаря цепи удивительных случайностей, но настолько привыкли к этой мысли, что воспринимаем ее как некую данность. Благодаря Тонелли, на этот факт удается посмотреть свежим взглядом — и изумиться ему, как в первый раз. Всего этого не было бы, если бы свет не возобладал над тьмой: а это, надо напомнить, произошло не одномоментно — тяжелая и напряженная борьба тьмы и света во Вселенной завершилась только спустя миллиард лет после ее рождения, ее исход был неочевиден, и часто казалось (если бы был кто-то, кому могло «казаться»), что тьма победит — даже уже сформированные сверхзвезды долгое время пылали в полной непрозрачности. Или если бы процесс формирования всех первичных ядер во Вселенной занял не три минуты, а парой минут больше — в таком случае Вселенная израсходовала бы слишком много водорода, и на том бы все и закончилось, потому что не запустились бы ядерные реакции в звездах и Вселенная так и осталась бы темной и скучной. Короче говоря, наша жизнь — не просто результат череды случайностей. Это результат череды невероятных, невозможных, фантастических случайностей. Совсем другое дело, правда?
А кроме того, если уж описывать процесс становления Вселенной так скрупулезно, как это делает Тонелли, то нельзя не заметить главного — зияющей пустоты в самом начале. То есть в самом-самом. В том бесконечно кратком моменте, когда пузырек флуктуации в вакууме вдруг сходит с ума и начинает с бешеной скоростью распространяться во все стороны (точнее, в некое «вовне», в котором никаких «сторон» еще нет). Все дальнейшее — или почти все — современная наука может описать, представив это (в том числе и самые вопиющие случайности) как результат работы определенных физических сил, полей и типов взаимодействий.
А вот что же все-таки случилось с тем самым пузырьком, из которого и внутри которого произошло абсолютно все? Точнее говоря, почему это случилось?
«Первичное поле у Гута, напротив, оказалось очень динамично; как в сказке, поцелуй принца оборвал сон красавицы, но только на кратчайший миг, хотя и достаточный для немыслимого колдовства. Это мимолетное пробуждение, что на долю секунды заморозило поле в состоянии ложного вакуума, породило силу отталкивания, чрезвычайно быстро меняющуюся со временем. Она чудовищна, пока поле заморожено, но быстро спадает, как только поле выходит из состояния ложного вакуума. Антигравитация Алана Гута, запускающая расширение в момент рождения Вселенной, на сотню порядков превосходит космологическую постоянную. Именно это чрезвычайное отрицательное давление послужило причиной чудовищной скорости раздувания. Это и был взрыв».
Значит, один из ведущих мировых физиков и специалист ЦЕРН сообщает, что в начале всего имело место «немыслимое колдовство». Отлично, так и запишем.