Петер Воллебен. Духовный мир животных. Минск: Попурри, 2018. Перевод с немецкого С. Борич
Сразу оговоримся, что и по правилам чтения, и по традиции (бестселлер того же автора, книгу «Тайная жизнь деревьев», выпустило в прошлом году издательство Высшей школы экономики) следовало бы писать «Вольлебен», но мы будем называть автора так, как транскрибировало его фамилию издательство, потому что так смешнее. Да-да, главная эмоция, которую вызывает книга, посвященная эмоциям животных, — безудержное и злорадное веселье, переходящее в отчаянную тоску.
В предисловии автор не без склонности к безвкусной риторике излагает свои писательские намерения. Позволим себе процитировать этот фрагмент: «Я хотел бы выступить в роли переводчика, чтобы переложить потрясающие открытия на обычный язык, сложить разрозненные части мозаики в общую картину и приправить все это собственными наблюдениями. В результате складывается представление об окружающем нас мире животных, где тупые биороботы, руководимые жестко зафиксированными генетическими кодами, превращаются в верные и преданные души. И вы в этом сами убедитесь, заглянув к моим козам, лошадям и кроликам, а также самостоятельно наблюдая за животными в парках и лесах. Итак, вы со мной?»
По прочтении этой декларации остается множество вопросов. Как же быть с только что мелькнувшей и ярко отражающей степень прогрессивности автора метафорой: «Точно так же, как Windows 10 сохраняет функции предыдущих версий, в нас работают генетические программы наших далеких предков»? Так роботы или нет? В чем противоречие между «духовным/душевным» миром животных и действительно заложенной в них генетической программой? Почему Воллебен взвалил на себя проведение границы между условным и безусловным в поведении животных, т. е. решение сложнейшего дискуссионного вопроса о том, являются ли душевные порывы следствием гормонального дисбаланса или доказательством наличия у человека (и остальных животных) души? И, пожалуй, главный вопрос: с чего автор взял, что кто-то считает животных (а значит и человека) биороботами? И даже если так, то что в этом плохого? Наука, за исключением относительно молодого направления этологии, действительно уделяет мало внимания эмоциям зверей, птиц и насекомых, при этом много внимания уделяя эмоциям человека, однако ни в коем случае не отрицает их существования, хотя и допускает, что эмоции гомо сапиенс, вероятно, отличаются от эмоций прочих видов. Воллебен множество раз кокетливо указывает читателю на то, что гомо сапиенс тоже относится к животным, но про духовный (или все-таки душевный, эмоциональный) мир этого вида животных в книге нет ни слова. Кстати, обо всем этом можно найти множество статей в самом популярном естественнонаучном немецком журнале GEO (русская его версия чуть менее чем полностью состоит из перепечаток оригинальных статей), который, судя по всему, и послужил основным источником вдохновения для Воллебена.
Питер Воллебен
Когда к нему постучалось вдохновение, Воллебен под Бонном служил лесником. Это основная тема книг, сделавших его знаменитым. Раскрутившись, он оставил работу в любимом лесу и посвятил себя карьере писателя. С тех пор новые книги выходят каждый год, в том числе издания для детей. Последние три выпущены и в аудиоформате. Его воззрения на жизнь леса не вошли в «Духовный мир животных», хотя от ненавязчивой рекламы второго издания своей самой известной книги Воллебен не удержался. Что же касается животных в жизни автора, буквально каждое его соприкосновение с фауной оборачивается трагедией: вот Воллебен решает не приглашать ветеринара и самостоятельно принять роды у козы — плод погибает в чреве, вот Воллебен решает поставить в лесу забор (!), чтобы защитить побеги дуба, и нарушает пути миграции оленей, вследствие чего они выбегают на трассу и гибнут; вот Воллебен снова решает принять роды у козы, новорожденный козленок проскальзывает в щель в ограждении (что?), после чего мама-коза отказывается признавать его своим; вот Воллебен покупает еще коз (сатанист он, что ли?), выпускает их в самодельный загон, из которого тут же сбегает козленок и исчезает в лесу. Воллебен без обиняков рассказывает о своих неудачах в обращении с животными, подобно тому, как часто приводит в пример случаи из собственного опыта вроде укуса осы и тому подобных судьбоносных событий, определивших ход его жизни, увлечения и мнения. Однако порой автор все же проявляет совершенное непонимание элементарных законов живой природы, что было бы простительно для человека городского или же слабо и поверхностно знакомого с повадками животных, но не для лесника и автора книги об их «духовном мире». Воллебен описывает, к примеру, как «спас» птенца, которого похитила из гнезда сорока. Разумеется, подобный жест, обусловленный эмоциями, вполне понятен, но лесник-то ведь должен знать, что вмешиваться в естественный ход вещей не стоит, последствия у таких акций спасения могут быть самыми непредсказуемыми. Но в тот момент лесник и натуралист-любитель Воллебен «решил, что она [сорока] злая и плохая». Такая вот аргументация.
Но вернемся к заглавию. Оно броское. Но а) неверно переведенное, в оригинале имеем «душевную жизнь животных» (Seelenleben der Tiere) и б) не имеет никакого отношения к содержанию книги.
На протяжении 260 страниц Воллебен пытается подать очевидные и простенькие факты из области этологии как нечто невероятное. Ворона, закапывающая желудь и прячущая его от наблюдающего за ней Воллебена, — что это как не удачное «планирование», после которого «птица явно была довольна». Ну явно же. На лице у нее написано. Или вот взятый из приюта пес Воллебена, радостно встречающий его и членов его семьи. Почему? Да это же совершенно очевидно. Он не хочет обратно в приют.
Воллебен отчаянно доказывает читателю, что животные испытывают страх, способны на глубокую эмоциональную привязанность и скорбь, чувствуют холод, замечают перемену погоды, различают плохое и хорошее к себе отношение, т. е. доказывает вещи, для любого мало-мальски знакомого с животным миром человека или ребенка совершенно очевидные и не подлежащие ни малейшему сомнению. В книге Воллебена нет никакой нужды даже для тех, кто хочет убедиться, что в мире животных существуют знаковые системы, в той или иной степени аналогичные человеческому языку. Да, животные общаются! При этом довольно часто и прихотливо. При этом секрет популярности книг Воллебена (не будем вдаваться здесь в размышления о грамотном маркетинге немецких книгоиздателей) прост и относится к разряду упражнений для языка: любое явление естественной природы описывается словами, которыми обычно описываются действия человека. Вот Воллебен пишет о своих курах и петухе, который топчет то одну, то другую. В обычных условиях мы, употребив нейтральный термин, сказали бы, что самцы вида домашние курицы (Gallus gallus domesticus) полигамны. Но у Воллебена, склонного к антропоморфизации, петухи «изменяют» курам. Самцы благородного оленя (Cervus elaphus) не живут в стаде с несколькими оленихами, но держат «гарем». Врановые же наоборот, не моногамны, а «верны». Тот же прием Воллебен использовал и в книге про деревья, которые у него не размножаются, а «занимаются сексом», не реагируют на изменения в окружающей среде, а «переговариваются». Что же касается описываемых явлений, то достаточно примеров из области общего знания и школьной программы третьего класса. В качестве примера безусловного рефлекса Воллебен приводит что? Правильно, все ту же историю о человеке, дотронувшемся до горячей плиты и отдернувшем руку.
Когда же Воллебен добирается до, собственно, духовного мира, а происходит это к самому концу книги (главка «Где прячется душа»), он попросту прячет голову в песок, впрочем, успев при этом доказать наличие пресловутой души и у человека. Да-да, все мы можем вздохнуть спокойно — душа есть. Dixi et animam salvavi. Прежде всего Воллебен дает несколько определений души по толковым словарям, не утруждаясь их назвать: «Душа — это совокупность всех чувств, восприятий и мыслей, составляющих сущность человеческой личности» и «Душа — это бестелесная субстанция, которая, в соответствии с религиозными представлениями, продолжает жить и после смерти человека». Первое определение, пусть и относящееся исключительно к человеку (заметьте, о вопросе существования души у животных никто не задумывается, потому как все мы воспитаны на сказках, легендах и прочем фольклоре, где ее наличие у зверей не подлежит сомнению в принципе), настолько абстрактное и условное, что его нет нужды комментировать. Но Воллебен делает следующий шаг и пытается доказать наличие у животных души в религиозном смысле. Он ловко подмечает, что мы не знаем конкретной даты возникновения вида гомо сапиенс, а значит и не можем указать момент, когда для человека «открылись врата в рай» (да-да, при этом мы можем предположить, раз уж речь идет о животных, которых Воллебен встретил в родной Германии, что имеется в виду христианский рай; с конфессиональной принадлежностью представителей фауны Центральноевропейской области сложнее). Следовательно, не можем и провести временную границу, до которой животные в рай не попадали, т. е. не обретали вечной жизни. «Представление о том, что белки, косули, кабаны имеют душу, согревает мне сердце каждый раз, когда я наблюдаю за этими животными в поле». Разумеется, восторг от созерцания этих великолепных созданий (и всех остальных видов) не нуждается в постановке столь абстрактных вопросов, можно радоваться животным и по мере сил помогать им просто так, по доброте душевной. Но стоит ли осуждать лесника Воллебена и указывать ему, что думать? Нет, конечно.
Все-таки не откажем себе в удовольствии процитировать особенно забавные трюизмы (опять же смеха ради): «Диких животных объединяет как раз то, что они дикие. Это значит, что в обычных условиях дикие животные не ищут общества человека»; «Ощущение счастья усиливает позитивные действия (что?), страх оберегает от принятия потенциально опасных сознательных решений»; «Животные, включая и меня, ощущают боль и инстинктивно извлекают из этого уроки».
Вызывает недоумение и список источников, разумно опущенный минским издателем и состоящий в основном из ссылок на статьи из интернета и ролики на YouTube (типичная аргументация Воллебена: «как доказывают видео из интернета»).
Отметим, наконец, что Воллебен — неважный стилист, порой книге попросту не хватило редакторской руки: самую простую мысль автор на небольшом объеме повторяет по несколько раз, а главки не превышают двух-трех страниц. Вот показательный пассаж, в котором простая мысль повторяется трижды, причем происходит это внутри одного абзаца: «Белка продолжает отчаянные поиски, а мне становится ее жаль. Природа безжалостно отсеивает забывчивых особей, и до следующей весны доживут далеко не все, особенно молодое поколение. А потом я нахожу у себя на участке молодую поросль буков. Ростки выглядят словно бабочки, сидящие на тонких стебельках. Они прорастают как раз там, где белка спрятала семена и не смогла их найти. Нередко такая забывчивость имеет фатальные последствия». Как видим, Воллебен работает на антитезах, но на антитезах в природе устроено все: иногда ты ешь медведя, иногда медведь ест тебя. Бережно перенесенные переводчиком глупости вроде «раскаленного газона», учитывая прочие стилистические огрехи и общий немудреный тон повествования, можно оставить за скобками.
Что почитать вместо:
Джеймс Хэрриот. Из воспоминаний сельского ветеринара. М.: Мир, 1993
Действительно интересные и небанальные наблюдения за жизнью (в том числе эмоциональной) домашних питомцев и разного скота и ценные советы, как принять роды у свиньи, коровы, козы и овцы так, чтобы никто не пострадал.
Конрад Лоренц. Кольцо царя Соломона. М.: Римис, 2011
Введение в этологию для самых маленьких и тех, кто знает из животных только собак и кошек, а из птиц может назвать ворон и голубей. Увлекательнейшее чтение.