Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Олег Ивик. Мифозои. История и биология мифических животных. М.: Альпина нон-фикшн, 2022. Содержание
1. У историков нет единого мнения о том, можно ли вырвать сухожилия змеиными головами
Сын Геи и Тартара, ужасающий змееподобный великан Тифон, объявил Зевсу войну, которую в итоге проиграл. Однако их битва была настолько впечатляющей и масштабной, что стала одним из наиболее популярных сюжетов греческой мифологии. Аполлодор описывает ее начало следующим образом: «Тифон забрасывал раскаленными скалами небо и носился с ужасающим шумом и свистом. Буря огня вырывалась из его пасти. Боги, увидев, что он устремился к небу, кинулись бежать в Египет; преследуемые, они меняли свой облик и превращались в животных».
Автор книги «Мифозои» Олег Ивик отмечает, что эта история, по мнению некоторых исследователей, не выдерживает критики в силу одного весьма специфического обстоятельства. Ведь известно, что руки Тифона оканчивались не пальцами, а змеиными головами. Если вы когда-нибудь пробовали отнять у соперника меч с помощью змеиных голов, то знаете, что это практически нереально. Ивик цитирует рассуждения одной из своих коллег по этому поводу:
«Остается загадкой, как Тифон, не имея рук, смог отнять у Зевса меч и вырезать у него сухожилия — разве что схватил меч пастью одной из сотни змеиных голов? Гесиод, подробно описавший битву богов с Тифоном, об истории с сухожилиями умалчивает».
2. Автор книги «Мифозои» многим обязан Ехидне
Действительно, мифическая Ехидна — дочь морских божеств Кето и Форкия, супруга великана Тифона — может считаться одним из важнейших персонажей книги Ивика. Результатом ее с Тифоном брака стало огромное количество детей, которые, по замечанию автора книги, славились большим разнообразием биологических форм. Вот далеко не полный перечень ее отпрысков: Сцилла; стоглавый дракон по имени Ладон, охранявший яблоки Гесперид; дракон, стерегший золотое руно в Колхиде; орел, терзавший Прометея; хищная Кроммионская свинья по имени Фэя и некий загадочный Горгон, упомянутый в «Мифах» Гигина и не известный по другим источникам.
Характерно, что рожала Ехидна не только от Тифона, но и от своего сына Орфа, хотя по этому поводу у исследователей сохраняются некоторые вопросы (к счастью, не морально-этического характера):
«Непонятно, родила ли Ехидна от собственного сына, Орфа, только Немейского льва, или же Сфинкс был плодом той же самой кровосмесительной связи. Неопределенность существует и в греческом оригинале. Но об этом мы подробнее поговорим в следующей главе. И не будем судить Ехидну слишком строго: браки с ближайшими родственниками, в том числе с собственными детьми, были обычным делом для богов и мифозоев Античности».
3. Возможно, античные авторы специально умножали количество голов гидры, чтобы привлечь к себе внимание
Рискнем предположить, что многие читатели в последний раз сталкивались с изучением древнегреческих мифов еще в школе, а потому вряд ли смогут сходу сказать, была ли принципиальная разница между чудовищами, с которыми пришлось сражаться Гераклу, — кажется, что в каждом случае это были кровожадные звероподобные монстры. Между тем они сильно отличались друг от друга не только физиологически (что очевидно), но и интеллектуально.
«Если все мифозои, описанные в предыдущей главе, — и гекатонхейры , и гиганты, и Тифон с Пифоном, и даже загадочная Кампа, — безусловно, обладали зачатками разума, а некоторые и разумом в полном смысле этого слова, то гидра осталась в истории как существо, напрочь лишенное интеллекта».
Впрочем, учитывая физические данные гидры, интеллект ей и правда был особо ни к чему. Она имела огромное туловище и несколько страшных голов, которые невозможно было срубить так, чтобы на их месте не вырастали новые в еще большем количестве. А вот сколько их было, этих голов? Согласно традиционным представлениям, девять, но у античных авторов не было единого мнения по этому (принципиально важному как минимум для Геракла) вопросу:
«Древний комментатор Гесиода пишет, что, согласно Симониду, гидра могла иметь 50 голов. Еврипид в трагедии „Геракл” называет ее „чудище стоглавое”. Диодор Сицилийский рассказывает, что у гидры „из единого туловища вырастало сто шей, оканчивавшихся змеиными головами”. Но чаще всего называют цифру девять, и лишь Павсаний остается при особом мнении, уверяя, что голова у гидры только одна, а остальные придуманы поэтом Писандром из Камира „для того, чтобы это животное показалось более страшным и его поэма оказалась более интересной”».
4. Возможности Харибды сильно преувеличены
Современные исследователи рассматривают несколько версий того, в какой реально существующей местности обитали мифические Сцилла и Харибда. Благодаря Гомеру известно, что Сцилла жила на берегу узкого пролива, и здесь большинство авторов сходятся во мнении о том, что речь идет о Мессинском проливе, отделяющем Сицилию от Италии. Однако согласны с этим далеко не все — например, есть мнение, что Сцилла и Харибда жили в Северной Греции, в проливе между материком и островом Лефакс.
Однако, если мы все же остановимся на менее экзотической версии про Мессинский пролив, нам будет легко понять, что Харибда обитала на его сицилийской стороне, а Сцилла — на итальянской. Автор книги подчеркивает, что здесь уже в историческое время существовал мыс, носивший ее имя.
Если принять такое положение вещей за данность, то мы неизбежно придем еще к одному неочевидному выводу. В наши дни ширина пролива составляет более трех километров, и нет оснований утверждать, что во времена античности пролив был сильно у́же. Поэтому, несмотря на то, что оба чудовища были наделены разрушительными способностями, существенно превышающими способности обычного человека, все равно остается непонятным, как они могли полностью контролировать такое большое расстояние. Напрашивается очевидный вывод: дело не столько в чудовищах, сколько в буйной фантазии моряков. Их страх перед Харибдой сам по себе мог иметь куда более фатальные последствия, чем козни чудовища:
«В V веке до н. э., когда уже не было ни Сциллы, ни Харибды, Фукидид писал о Мессинском проливе: „Из-за узости и стремительного течения бурных вод, вливающихся туда из двух больших морей — Тирсенского и Сицилийского, — этот пролив справедливо считается опасным”. Вероятно, трагедии происходили из-за того, что пылкое воображение моряков преувеличивало реальные возможности Харибды. Опасаясь быть затянутыми в ее водоворот, кормчие направляли свои суда к итальянскому берегу».
5. Психология сирен сложнее, чем мы привыкли считать
Нам хорошо известны сирены и особенности их поведения — согласно каноническим представлениям, закрепившимся в культуре с легкой руки Гомера, это опасные и злонамеренные создания, полудевушки-полуптицы, которые своим прекрасным пением гипнотизируют моряков, обрекая их на верную гибель. Однако не все так просто. Во-первых, распространенное представление о том, что сирены убивали своих жертв, не выдерживает критики — явных свидетельств этому нет. Более логично предположить, что пленники сирен сами погибали от голода или жажды, а то и вовсе от старости (это если допустить, что на их острове моряки могли найти себе пропитание, что тоже далеко не очевидно).
И еще одно. В отличие от, например, гарпий, которые на протяжении всей своей истории, несмотря на происходившие с ними события, оставались подлыми и злокозненными существами, сирены претерпевали сложные драматические метаморфозы, что, безусловно, делает им честь:
«Несмотря на то что во времена Одиссея сирены были существами, далекими от гуманистических идеалов, по крайней мере, к V веку до н. э. они духовно переродились, перестали охотиться на мореходов и заняли достойное место в системе мироздания. Платон сообщает, что на каждой из восьми небесных сфер сидит по сирене, и они поют, создавая тем самым величавую гармонию космоса».
6. Кентавров с человеческими ногами, скорее всего, не существовало
Кентавры жили на территории Греции по крайней мере до середины XIII века до н. э. Они по праву принадлежат к числу не только самых известных и популярных, но и самых детально описанных мифических существ — во всяком случае, большинство античных авторов, приводящих их описание, весьма единодушны в деталях, что представляется большой редкостью, когда речь идет о мифозоях. Однако имелись и весьма неожиданные разночтения. Так, на ранних изображениях фигурировали кентавры с человеческими передними ногами. Как справедливо замечают авторы, это, вероятно, было следствием ошибки художников, «которым не привелось встречаться с замечательными животными лично»:
«Кентавры были воинами и охотниками, прекрасно приспособленными к жизни в лесах, что маловероятно для существ, имевших ноги разной длины и конструкции».
Также у более поздних исследователей имелись разночтения по поводу устройства половой системы кентавров: вообще говоря, они имели два комплекта половых органов — один на человеческом торсе, второй — на лошадином. Однако эта особенность — в силу скромности художников или каких-то других мотивов — была видна далеко не на каждом изображении, что и вносило элемент неопределенности. Помимо этого, существовало распространенное заблуждение о том, что кентавров женского пола не существует — но упоминания о них все же известны. Так, на картине жившего в V веке до н. э. художника Зевксиса были нарисованы кентаврихи, кормящие своих детей.
7. Хуже того — возможно, кентавров не существовало вовсе!
В это трудно поверить, но среди античных авторов встречались и такие, у кого хватало дерзости ставить существование кентавров под сомнение. Автор книги «Мифозои» изобличает в подобных еретических воззрениях, в частности, Палефата и Гераклита — те в своих произведениях пытались доказать, что никаких кентавров нет и в помине, а миф о них возник и укрепился по причине того, что не в меру впечатлительные очевидцы принимали за них обычных всадников во времена, когда верховая езда еще не была широко распространена.
Упомянутый Палефат в своей аргументации напирает не только на ошибки человеческого восприятия, но и на то, что существование кентавров невозможно с чисто биологической точки зрения. Так, он пишет, что природа коня и человека «не созвучна», а значит, несовместима в одном существе, а человеческий рот и глотка не приспособлены для поедания конского корма. Автор книги справедливо указывает на несостоятельность этого аргумента, напоминая: «еще Аполлодор писал, что кентавры ели мясо».
Сложнее, однако, разбить аргументы Тита Лукреция Кара, который безапелляционно утверждает, что «никогда никаких не бывало Кентавров, и тварей быть не могло бы с двойным естеством или с телом двояким. Даже тупому уму понять это будет нетрудно». Этот автор отсылает читателя к различиям жизненных циклов человека и коня, и такого рода рассуждениям весьма нелегко возразить:
Ведь на исходе трех лет уже в полном расцвете ретивый
Конь, а дитя остается младенцем еще и нередко
Ищет во сне материнских сосцов, молоком отягченных,
Позже, когда у коней начинают от старости силы
И одряхлевшие члены слабеть с убегающей жизнью,
Только тогда для детей наступает цветущая юность
И начинают пушком одеваться их нежные щеки.
А потому и не верь, что от семени лошади вьючной
И от людей бы могли получиться живые Кентавры.
8. У отвратительного индийского червя, скорее всего, есть реальный прототип
На протяжении многих лет античные авторы считали Индию настоящим заповедником разнообразных мифических животных, наделенных удивительными свойствами. Автор книги «Мифозои» объясняет это тем, что Индия, с одной стороны, была неплохо изучена и описана еще со времен Александра Македонского, а с другой стороны, мало кто из специалистов того времени — даже путешественников, не говоря уж об ученых, — мог похвастаться тем, что лично был в этом отдаленном краю и знакомился с населяющей его фауной. Поэтому Индия вместе со своими обитателями неизбежно мифологизировалась, а данные, имевшиеся в распоряжении писателей тех лет, обрастали фантазийными подробностями и всячески переиначивались от источника к источнику.
Вероятно, именно так возникло представление об одном из самых омерзительных представителей индийского бестиария — индийском водном черве, водившемся, по утверждению Ктесия, в водах Инда. Вот как Ктесий описывает это гнусное чудовище:
«В реке Инд обитает червь, по виду напоминающий тех, что живут на смоковницах, длиной он около семи локтей; толщина же его такова, что десятилетний мальчик с трудом может обхватить этого червя. На верхней и нижней челюсти у него по зубу, ими он ловит добычу. В дневное время он укрывается в речном иле, ночью же выползает, и, если ему попадается какое-либо животное, будь то бык или верблюд, он хватает его и тащит в реку, где пожирает целиком, оставляя только чрево».
Аналогичные данные мы находим и у Солина, который утверждает, что в Ганге можно встретить червя, который настолько силен, что «мертвой хваткой вцепляется в хобот слона, пришедшего на водопой, и увлекает его в пучину». Нетрудно предположить, что речь в этих описаниях идет о самом обыкновенном питоне.
9. Единороги могут быть ужасны
Разумеется, рассказ о чудесных фантастических существах никак не мог обойтись без единорога — животного, которое, как выяснилось, исторически существенно отличалось от современных расхожих представлениях о нем. Между тем в Европе оно было известно по крайней мере до XVII века включительно, а согласно самым ранним сведениям, восходящим примерно к V веку до н. э., единороги изначально обитали на территории Индии и их облик, вероятно, внушал современникам неподдельный ужас. Римский писатель Солин изображал их следующим образом:
«Но всех ужаснее единорог — чудовище, издающее страшный рев, с лошадиным телом, слоновьими ногами, свиным хвостом и головой оленя. Из середины его лба торчит сверкающий ослепительным блеском рог в четыре фута длиной. Он такой острый, что легко протыкает все, что ни попадается. Единорог не дается человеку в руки, так что его можно убить, но поймать нельзя».
По версии Плиния, единороги проживали и в Африке — такие животные имели голову оленя, ноги слона, хвост кабана, общую форму лошади и прямой черный рог в два локтя длиной посреди лба. Цезарь утверждал, что на территории Германии в его время можно было встретить единорога, представлявшего собой «быка с видом оленя». Особое мнение по поводу строения единорогов существовало и на Руси, да и само слово отличалось: единорога наши предки называли «инорогом». Из-за специфики перевода с немецкого языка (а информацию об этих животных черпали из европейских источников) в XVI веке на Руси стало бытовать мнение, что единорог похож на лису.
10. Жар-птица появилась на Руси позже, чем в ряде других стран
Мы привыкли воспринимать жар-птицу почти исключительно в контексте русского народного фольклора и знакомых с детства сказок. Однако ее образ далеко не уникален — подобные птицы водились не только на Руси:
«В индийской мифологии известен „обладающий огромным телом” Гаруда, „сверкающий, как масса огня, и наводящий ужас”. Махабхарата называет Гаруду „владыкой птиц”, к которому боги обращаются со следующими словами: „Ты видом кудрявый, ты благочестив и не опечален духом; ты блажен, ты непреодолим. <...> Превосходнейший, ты освещаешь, как солнце своими лучами, все, что движется и неподвижно. Затмевая поминутно блеск солнца, ты являешься разрушителем всего существующего. <...> Как солнце, разгневавшись, может сжечь все твари, так и ты, сияющий, как пожиратель жертв, сжигаешь все...”»
Своя «жар-птица» имелась и у чехов со словаками — те называли ее Огниваком и наделяли умением исцелять болезни. Похожее существо встречается и в немецком фольклоре — согласно преданиям, немцы использовали оперение своей жар-птицы, чтобы лучше ориентироваться в темноте и не заблудиться в лесу.
В целом одна такая птица не сильно отличалась от другой. Однако у отечественной жар-птицы были и специфические черты: согласно распространенным представлениям, сама она была настроена к людям благожелательно или нейтрально, а вот ее перья могли навлечь на человека беды и неудачи. Поэтому подбирать найденные перья с земли не приветствовалось.